Гематомы

Что случается, когда разбивается сердце? Поможет ли здесь сердечно-лёгочная реанимация? Джису знает отлично, что, когда сердце разбивается, это происходит беззвучно, внутри всё надрывается от крика, но дело в том что, никто не слышит. Они видят лишь покой и тишину в глазах, в которых пламенем всё разгорается, падают потолки, трава превращается в пепел, как сигарета в руках Чунмёна от которой он зависим, а ещё он зависим от неё, как и Джису. Их любовь изощрённая, наполнена болью и сплошными ссорами. Говорят, что если встретишь падающую сакуру, то найдёшь чистую сахарную любовь, но не в их случаи. Чунмён привлекал Джису до безумия, хоть ей и приходилось притворятся, что ей не нравится, когда плохиш задевает её, кидает свои колючки, и открыто насмехается. Джису отвечает ему тем же, продолжая войну, которая длится ещё со школы, а затем игра переходит на новый уровень — до безумия ожоговый. Толчок или сильная хватка на запястье, после которых появляется гематома на коже. Джису порой злилась, когда видела его силу оставленная на ней, как метка. Теперь для Чунмёна был повод, чтобы прикоснутся к ней, таким грубым способом. А если повода не было? Насрать, он прикасался её, когда хотел, слегка тянул её излюбленную косу, за что получал детские оскорбления. Боже, он любил ссорится с ней, как и она. Глупые идиоты, которые никак не хотели признавать, что влюблены в друг друга. Следующая стадия наступила, лишь тогда, когда рядом стал ошиваться какой-то Намджун, что дарил цветы и поджидал её вечно на крыльце университета, чтобы проводить «свою» принцессу домой. И хоть Джису видела молнии Чунмёна, который он кидал в неё, показывая всем видом, что ненавидит её ещё больше, ещё сильнее, она пыталась игнорировать, позволяя Намджуну поухаживать за ней. Она его выводила, провоцировала таким грязным способом, но Чунмён держался, вот только перестал проявлять к ней интерес. Теперь «самая любимая парочка» в университете, явно принадлежала не им. Чунмён превратился в мрачную тучку, а Джису на «солнце», лучи которого потеряли цвет. — Что принц забыл про тебя? Чунмён злорадно усмехался, глядя на одиноко стоящую Джису, что ожидала своего чёртового принца. Хуёвый вкус у неё, потому что Намджун совсем не нравился Чунмёну, хотелось ударить и «открыть» драку, чтобы доказать и поставить на место, что Джису точно не «его принцесса». Она, блять, его, первая и вечная любовь Чунмёна. Родители их были хорошо знакомы, поэтому Джису не была удивлена, когда увидела своего плохиша в гостиной, что пил чай, притворяясь прилежным мальчиком. Джису, как гостеприимная девушка, подала на стол еду, а затем решила покинуть их, прощаясь и говоря, что её ждут друзья. — Больно! Чунмён подловил пташку, когда та вышла из своего дома, накидывая джинсовый пиджак. — Куда собралась? К Намджуну? — А тебе то что? — уверенно произнесла Джису, задрав нагло свою голову, замечая, как Чунмён сузил свои глаза, хватка его на руке усилилась, отдавая болью. — Я не разрешал, — заявил, наслаждаясь, как лицо девушки вытягивается в удивлении, — ты никуда не пойдёшь без моего разрешения. Он резко прижал её к стенке дома, замечая, как глаза Джису нервно начинают бегать по его лицу. — Ты что творишь? — спрашивает слегка возбуждённо, когда он наклоняется к ней, прямо к губам. — Хочу поцеловать тебя, — с желанием в словах шепчет Чунмён, — он ведь не украл «мой» поцелуй? — Украл! — Врушка, — сразу же раскрывает ложь девушки, а та мнётся, ногами топчется, но отталкивать не собирается, слаба для этого. Их идиллию нарушает родители, поэтому Джису, оттолкнув парня, уходит прочь, оставляя Чунмёна мрачным и до безумия нервным... Чунмён не знает, когда втюрился в этого демонёнка, и вроде она была похожа на милого ангела, это было не так, настоящий демон во плоти, что не забывала отвечать на его задирание, и если честно, ему это нравилось. Нравилось, что Джису не стеснялась показывать настоящую себя. Чунмён часто курил, когда замирал возле её дома. Просто садился на холодную бордюру и мог долго находится там, глядя на окно Джису, которая скорее всего спала, а затем, когда слышал её голос в коридоре университета, как она жаловалась на запах курения, когда ложилась спать, заставляло его широко улыбаться, и чёрт, ему нравились её жалобы и то, как она проклинала курильщика, не подозревая, что это Чунмён. И здесь успел! Чунмён гадко улыбался, ловя её непонимающий взгляд. Джису часто приходила в буфет, и каждый раз замирала, как в первый, когда видела Чунмёна за столом, который соблазнительно, на зло ей, подмигивал, из-за чего появлялся галдёж. Джису ненавидела такого Чунмёна, который знал, что внимание на себе она не любила, особенно внимание студентов. Странно, но Намджун больше не ошивался рядом с ней, но Чунмён был бы не против, однажды столкнуться с ним, ведь Джису только его, любовь Чунмёна, и так будет всегда, не смотря сколько боли он ей приносит из-за своей неконтролируемой грубости. Гематомы на запястьях, уже как традиция. И Джису, если честно, кажется, что скоро гематомы дойдут и до лёгких, в которых засел сигаретный дым Чунмёна. Режущие слова его, приобретают грязную насмешку, и Джису лишь молча уходит. За что? Почему? Почему именно с ней? Чунмён переходит все границы, заявляя, что она грязная потаскуха. Джису больно, теперь он к ней не притрагивается, а лишь наносит удары своими словами, которые, как гематомы отпечатываются в лёгких, как дым сигарет. Теперь он не дарит ей свои гематомы, в которых Джису видит собственную вселенную. И боль свою Джису теперь устраняет алкоголем, в клубе, в котором липнет Намджун, что готов своей ладонью, под юбку к ней залезть, из-за чего у Джису нервный срыв случается. Пытается отвязаться от назойливых рук, за что получает пощёчину, но дальнейших действий не происходит, так как Чунмён вдребезги пьяным оказывается рядом с ней в еле-освещённом номере, плохиш её: единственный и ни кем не заменимый. У Джису сердце бьётся в бешеном ритме, и она сама льнётся к Чунмёну, который чуть-ли не подравшись с Намджуном, всё же решает отложить это дело, ведь рядом она: вся ранимая и хрупкая, его любимая. Чунмён жадно покрывает ненавидяще-до-безумия любимое лицо, дарит горячие прикосновения, и впивается в губы, сминает взросло, как одержимый, и чёрт, как же ему трудно оторваться от неё. Джису задыхается от его умопомрачительных губ, тянет на себя, ощущая, как ладони Чунмёна слегка обхватывают ягодицу, вынуждая ногами обхватить его таз. — Нет. Н-е-ет, ты... ты заслушиваешь не такого, — шепчет он возбуждённо в губы, нетерпеливо толкаясь тазом ей между ног, отчего Джису стонет, так сладко, что Чунмён готов вечно в неё так толкаться, и плевать, что сейчас их отделяет лишь одежда. — Чунмён, — задыхается Джису, пьяным взглядом окидывая мужское лицо, — чего я не заслуживаю, тебя? Выходит у неё так наивно, что Чунмён готов громко рассмеяться, глядя на эту прелесть, что смотрит своими карими глазами, ведь Чунмён не заслуживает её, не иначе. — Нет. Ты не заслуживаешь, чтобы я тебя трахнул в таком гнилом месте... — шепчет хрипло он, чмокая влажно в губы. — Я скучала, — неожиданно шепчет она, кусая мочку его уха, — скучала по твоим гематомам... подаришь? Хочу видеть на всём своём теле, хочу чтобы они появились в лёгких, и дошли до сердца. Хочу-хочу-хочу! Чунмён хрипло смеётся прижимая Джису сильнее к своему телу, а затем поправляет задравшую юбку на ней, целуя нежно в лоб, что очень было на него не похоже, такое нежное действие, заставило бабочек внутри лёгких закружится в вальсе чувств. Он обязательно подарит ей гематомы, которые связали их крепко, и обязательно сделает своей на всю жизнь, а ещё обязательно сделает всё, чтобы она была счастливой рядом с ним, и чёрт, Чунмён просто счастлив, что теперь они вместе. — Ты ведь не забыла, что я зол...