Чёртовы ножницы

– Крис, ты не... – он обрывается на полуслове, входя без стука в чужую комнату. – Что это тут у нас? – спокойный тон перетекает плавным и быстрым потоком в обманчиво добродушный, а на лице красуется лживо-милая улыбка. Руки он прячет в карманах, чтобы не выдавать своей лёгкой трясучки от вида, что предстал его глазам, скрытых маской. Ох, если бы не она, окружающим сразу стало бы понятно какие мысли крутились в его белокурой головушке. – А мы тут играем немного, – довольно мурлычет хозяин комнаты, продолжая то, на чём его прервали – стягивать штаны с призывателя проклятий. – Тебя ничего не смущает, м? - Сугуру недовольно ёрзает под здоровенной тушей татуированного, пытаясь выкрутить свои скованные его же кожаным ремнём запястья. При нынешних обстоятельствах – ох, как хотелось свободы. – А должно? – Крис шипит, ощущая тупую боль в коленке – Гето любезно и со всей искренностью пнул его пяткой. – Присоединишься? – а это уже адресовано нежданному визитёру. – Думал, что не попросишь, – за спиной слышится звук закрытия двери, и щелчок дверного замка, звонко отдаваясь у каждого присутствующего в комнате в ушах, оповещает, что сегодня незваных гостей можно не ожидать. Сатору, проходя вглубь комнаты, стягивает с себя повязку, и она оказывается где-то в ворохе уже снятой чужой одежды. Скрип молнии форменной куртки Годжо заставляет Сугуру нервно сглотнуть накопившуюся слюну – Сатору всегда всё делал безупречно и красиво. Даже сейчас он раздевается как блядский бог, а монах не может отвести свой взгляд, ловя каждое движение. – Ну-ну, мне кажется, или про меня забыли? – обманчиво обиженный тон режет слух. Крис аккуратно двумя пальцами зажимает подбородок Сугуру, надавливает, заставляя тем самым повернуть голову. Влажный и горячий язык пробует на вкус самые желанные, слегка суховатые и потрескавшиеся губы. Гето, ещё не отошедший от предыдущего способа соблазнения, уже окунается с чужой подачи в новый прямо с головой. Ему не нужно намекать или что-то говорить, он сам приоткрывает рот, впуская жаркий язык Криса. Поцелуй выходит мокрым, с пошлыми чмокающими звуками. Стоны Сугуру тонут в глотке Криса, который сцеловывает их, впитывая в себя. Кровать справа от них прогибается под другим весом. Сугуру ощущает на своём голом бедре большую, немного мозолистую, руку, которая поднимается от коленки выше. Пальцы ласково гладят нежную кожу под кромкой трусов. И Гето ведёт. Ему не хватает воздуха, он задыхается. Не помогает даже спасительный вдох, сделанный с трудом, когда Крис выпускает призывателя из плена своих губ. И какого чёрта ты не снял этот дурацкий свитер? – хочется кричать Сугуру, но получаются лишь слабые полухрипы. – Сегодня у нас Сугуру снизу, – Крис, как довольный кот, урчит, улыбается, оккупируя второе бедро Гето своими цепкими пальцами. – Он что, снова выбросил ножницы против камня? – Сатору ложится набок, пристраиваясь поближе к брюнету и пристально смотря на то, как Сугуру размазывает по кровати. – Ага, – утвердительно, с прищуром лиса, кивает татуированный, довольный тем, что так хорошо знает все слабости Сугуру и не только. – Мне кажется, он подсознательно хотел, чтобы эти ножницы оказались у него в самом нежном местечке, и чтобы именно ими сделали ему приятное. Крис красноречиво показывает ножницы двумя пальцами, разводя их в стороны и игриво улыбаясь. В ответ до их слуха доносится глухой стон и тихое недовольное рычание. – Если вы двое сейчас не заткнётесь, клянусь, выебу обоих своими проклятиями, – шипит Сугуру, сам себе удивлённый, что может членораздельно говорить в своём состоянии. – Милый, будь аккуратен со словами – они имеют большой вес в нашем мире, – шёпот Годжо на шее ощущается, как раскалённая лава, текущая по венам. Свободной рукой шестиглазый шаманит над сковывающим ремнём. Пара щелчков – и кисти неприятно обжигает огнём. Гето прижимает их к груди, растирая. Сатору и Крис, будто сговорившись, берут в свои ладони по одной, покрывают нежными поцелуями покрасневшую и местами с кровоподтёками кожу. Сугуру под ними заметно расслабляется. Мужчины переглядываются между собой, ловя ментальную связь друг с другом, одновременно кивают и их руки, и губы находят своё пристанище на желанном теле любовника. Тёплая ладонь Годжо скользит от бёдер вверх, забирается под вязаный свитер, задирая его почти к подбородку Сугуру. От касаний у последнего мурашки сходят с ума, утопая в водовороте контраста холода и жара. Гето шумно дышит, наблюдая из-под полуприкрытых ресниц за действиями своих мучителей. Какой чёрт его дёрнул согласиться на эту дурацкую детскую игру. Но жребий брошен. Сугуру вышел проигравшим, и теперь пожинает сладостно-ядовитые плоды своей удачи. С тихим свистом втягивает воздух, напитывая лёгкие кислородом, заставляет себя нормально дышать, будучи близко к полуобморочному состоянию. Если его так выносит только от ласк в четыре руки, то что будет дальше? Ему и думать об этом страшно, он убирает эти мысли подальше, запихивая в самый дальний ящик разума. Ещё один стон сходит с его слегка припухших губ и растворяется в пространстве, оседая в ушах Криса и Сатору. Сугуру выгибается, чувствуя прикосновения внизу, ощущая каждой клеточкой своего тела обжигающие следы поцелуев, расцветающих ярким красным на немного бледной коже. Золотой огонь глаз Гето встречается с пламенным изумрудом Криса, у обоих черти пляшут в зрачках. И электрический разряд, промчавшись по всему телу, заставляет мышцы напрячься. Сугуру в струнку вытягивается, протяжно стонет, сминая в руках покрывало. Чувствуя горячий язык между немного разведённых в стороны половинок полушарий, инстинктивно пытается свести ноги, но ему не позволяют. – Ну-ну, милый, – Сатору ласково мурлычет, нежно, но в то же время властно разводя острые коленки Сугуру в стороны. - Мы же не хотим, чтобы Крис ненароком умер от нехватки кислорода? – А я не против такой смерти, если она будет от его бёдер, – Крис широко улыбается, слизывая слюну и лубрикант с губ. Малахит в его глазах высекает искры, от чего кажется, будто взгляд его горит. Годжо на это только закатывает глаза, возвращаясь к Сугуру и окончательно стягивая с него тёплый свитер, выкидывая его в дальний угол комнаты. Сугуру трудно соображать, ещё труднее думать. Язык заплетается, а туман в голове занимает всё больше места, вытесняя здравость рассудка. Сатору ему не помогает, а делает только хуже, примыкая губами к ореолу соска. Кусая и зализывая, он накрывает другой сосок ладонью, зажимая в тисках двух пальцев - указательного и среднего - уже затвердевшую горошину. Гето прерывисто выдыхает, сдерживая стоны, испытывает невыносимую агонию от возбуждения, которое разгорается сильным пожаром внизу. Его живот весь в смазке, член изнывает от неудовлетворенности, а его мучители, будто специально, игнорируют сей важный орган. Рука сама тянется к паху, почти накрывает истекающий предэякулятом ствол, но за кисть перехватывают и впечатывают обратно в матрац. Сугуру недовольно хмыкает, рычащие нотки незаметно проскальзывают, ему хочется выругаться - громко и ёмко. Полупьяный взгляд скользит по комнате, натыкается на бескрайний океан до невозможности голубых глаз. Озорство и довольство плещутся на каёмке небесной радужки, а в больших чёрных, словно сама бездна, зрачках Сугуру видит своё отражение. Уголки губ приподнимаются в слабой, хищной улыбке, и Годжо тянется за поцелуем. Гето ему не отказывает, поглаживая нежным прикосновением бритый затылок, зарывается пальцами в шёлковые белоснежные пряди, притягивая ближе. Они дышат одним воздухом на двоих, Сатору пожирает Сугуру без остатка, пьёт его стоны и хрипы, ловя кайф. Урчит, как сытый кот, когда монах под ним выгибается в немой просьбе продолжить. Пока парочка изучает друг друга голодными до ласк губами и жаждущими прикосновений руками, Крис не теряет времени, следя за всем со своего вип места. Оттуда открывается самый лучший вид. Вид на то, как Сатору распаляет Сугуру ещё сильнее. Вид на то, как Сугуру, положив свою ладонь на пах Годжо, надрачивает альбиносу, размазывая естественную смазку по всей длине и наслаждаясь сбивчивым дыханием над ухом. Тягучая смесь льётся из тюбика на пальцы, растирается между подушечками, лениво скапывая вниз, прямо на внутреннюю часть бедра Сугуру. Гето едва заметно дёргается от прохладных капель, Сатору его вновь целует, отвлекая, а Крис склоняется, размашисто пройдясь языком от основания до конца, вбирает в рот член Сугуру. Призывателя прошибает током, спину гнёт дугой. Крис свободной рукой нежно поглаживает накаченный живот Гето, бережно, с небольшим нажимом, укладывая мужчину обратно на кровать. Его язык шаловливо скользит от уздечки вниз, к основанию, и обратно, собирая капли смазки и слюны. Рот приоткрывается чуть шире, и член утопает в тесной глотке татуированного. Сугуру не знает, чего хочет, может быть, всего и сразу. Спектр эмоций и чувств взвинчен до небес, пробивает все максимально возможные показатели. С его телом играются профессионально, доставляя столько удовольствия, сколько ему никогда не снилось. Сатору зацеловывает лицо, спускаясь на шею, оставляет невесомый поцелуй под подбородком, кусает кадык, слушая тихий скулёж. Проводит руками по телу, чувствуя под ладонями перекаты упругих мышц. Пока Годжо отвлекает Гето, Крис водит пальцем, смазанным лубрикантом, по краю колечка мышц, оставляя прозрачную смазку за собой. Медленно надавливает, и проникает одной фалангой внутрь, обращая внимание Сугуру на свой язык, который ублажает головку члена. Один палец, за ним следует второй, также погружаясь фаланга за фалангой, поглаживая внутренние стенки. Крис выпускает из плена губ член Сугуру, довольно лицезрит результат и улыбается. – Я же говорил, что он хотел эти прекрасные пальцы в себе, – хриплость в голосе поднимает градус интимности в пространстве. Крис разводит пальцы, как ножницы, и улыбается, словно лис. Он вкушает сладкие звуки, исходящие от Сугуру, пока трахает его рукой, задевая пучок нервов внутри призывателя, выбивает из любовника певчие ноты, что сливаются в единую песню – наслаждения и мольбы. Гето готов уже растечься по кровати и не собраться никогда, его переполняют желание и похоть, он просит ещё и ещё, подгибая пальцы на ногах, разводя колени больше. Но ещё не получает того, чего хочет – загнанный член в задницу по самые яйца или же себе в глотку так, чтобы дыхание спёрло. Крис медлит, продолжая шалить рукой внизу и свободной надрачивать Гето. Сатору, как верный, но непослушный пёс, вылизывает своего хозяина, украшая любимое тело следами зубов и цветами, оставленных чувственными губами. – Крис, блять, вставь уже мне, сколько можно тянуть кота за яйца, – нетерпение выбирает форму лёгкой агрессии, немного скалясь и огрызаясь. – Солнце, тебя никто ни за что не тянет… пока что, – издевательски хихикает Годжо, щипая упругую бусину соска Сугуру. Вместо ответа альбинос получает отметину от острых зубов на своей щеке и кроваво-кусачий поцелуй в губы. Они отстраняются друг от друга, деля между собой одну нить алой слюны. Гето убийственно сверкает золотом глаз, давая понять, что если Годжо ещё раз откроет свой рот, то это будут его последние слова. – Намёк понят, – мурлычат в унисон мужчины. Сатору, приподнимаясь, садится боком на кровати и, повернувшись чуть вправо, начинает открывать по очереди ящики в прикроватной тумбочке в поисках чего-то. Крис тем временем хорошенько смазывает Сугуру между ног, делая последние толчки, специально доводит монаха до иступлённых вздохов, метя каждый раз в одну точку. Гето поднимает ногу, целясь куда-то в грудь Криса, и пинает длинноволосого, ожидая, что во второй раз ему тоже удастся оставить хорошенький синяк на атлетическом теле. Увы, не суждено сбыться мечтам – его перехватывают за лодыжку и целуют в косточку, намурлыкивая под нос незамысловатую мелодию. Сугуру это так бесит. Бесит, что только он один изнывает от желания, мучается от жара, что сковал всё его тело горящим пламенем и сжигает всё изнутри, оставляя после себя руины и пепел. Бесит, что эти два придурка не спешат с прелюдиями, растягивая своё удовольствие, когда он, кажется, сходит с ума от возбуждения. Призыватель готов взорваться. Но ему невдомёк, что мужчины тоже на пределе. Терпят до последнего, чтобы хорошенько подготовить своего любовника. Что-то мелькает перед глазами Сугуру, что-то блестящее. Он не сразу улавливает, что это могло бы быть, пока не видит, как показательно Крис зажимает кончик квадратной упаковки между зубов и начинает её рвать. Улыбка не сходит с его лица, а глаза застилает пелена возбуждения. Его штаны приспущены вместе с бельём. Брюнет поворачивает голову влево и наблюдает ту же картину в исполнении Годжо. Блядский боже, да почему они такие сексуальные? Им запрещено существовать в этом мире, иначе последний сойдёт с ума. Сугуру уже лишился рассудка. Мир падёт, начиная с него. Сатору ложится на подушки, перетягивая Гето на себя, усаживает монаха на свои бёдра. Сугуру смотрит на него из-за плеча, вздёрнув вопросительно бровь. Он же не серьёзно сейчас? Столько мариновать его и теперь заставляют на ватных ногах присесть на член. За медлительность Сугуру получает звонкий шлепок по заднице, от чего кожа горит и постепенно на ней проступает красный отпечаток чужой ладони. Призыватель шипит, привставая на колени и наклоняясь вперёд. Рука скользит между ног, специально задевая напряжённые яйца Сатору и получая ответную реакцию в форме слабого стона. Сугуру берёт член в ладонь, обхватывая длинными пальцами и поражаясь тому, как в него вообще этот агрегат влезает, и, направляя, медленно садится. Теперь была очередь Годжо смотреть на прекрасные виды с самого элитного места. Как бы сдержаться и, как какой-нибудь мальчишка-подросток, не кончить от ощущений жара и тесноты. Он закусывает нижнюю губу, пожёвывая её, ощущает металлический привкус на языке. Голубые омуты пересекаются с изумрудом. И оба понимают, насколько это сексуально выглядит. Оба на пределе. Оба хотят большего, что готовы послать к чёртовой матери это время и ускорить весь процесс. Крис мотает головой, говоря, что не стоит торопиться, а Сатору, зная и осознавая, всё равно на последних миллиметрах поддаёт бедрами вверх, насаживая Сугуру полностью и выбивая из него короткий глухой стон. Татуированный только цыкает в неодобрении, щипая Сатору за икроножную мышцу. Альбинос шикает и, обнимая монаха поперёк талии, укладывает Гето на свою грудь и подхватывает под коленки его ноги, поддерживая на весу и фиксируя позу. Крис на открывшийся вид присвистывает, облизываясь. Льёт добрую порцию смазки себе на член и на мошонку брюнета, откуда она плавно стекала на анус и член Сатору. Длинноволосый на пробу вставляет два пальца, растягивая Сугуру для себя. Дискомфорт заставляет Гето напрячься. У них давно не было такого аттракциона, и он отвык. Инстинкт заводится и копошится внутри монаха. Сугуру сжимается. – Тише-тише, милый, – мягкий поцелуй касается взмокшего виска, а спокойный тембр разливается по телу внезапным спокойствием. Сатору целует любимого в скулу, оставляя нежность прикосновения на красной щеке. Он забирает всё внимание Гето на себя, ласково шепча нежности на ухо. Лижет мочку, прикусывая хрящик. Мурлычет пошлости, пока Крис понемногу входит, аккуратно надавливая бёдрами вперёд. Сатору слизывает одинокую слезу со скулы Сугуру, следом одаривая теплом своих губ. Он смотрит на Криса, ловит во взгляде одобрение. Они начинают двигаться осторожно, на пробу делают это синхронно. Гето кусает губы, жмурит глаза до белых пятен с обратной стороны век, ощущая неприятную и отрезвляющую боль, будто его кинули в ледяную воду и не дают всплыть обратно. Альбинос останавливается, переглядываясь с Крисом, показывает кивком головы – лучше по очереди. Татуированный так и поступает. Наклоняясь ближе к Сугуру, он тычется носом в шею, где бьётся пульс. Целует нежно, оставляя влажную дорожку, одаривает распускающимися цветами тонкие ключицы, спускается ниже. Обхватывает губами сосок, втягивая в себя, разгоняет новую волну возбуждения по телу брюнета, пока сам медленно двигает бёдрами, давая Сугуру привыкнуть к ним двоим. Сатору тоже рассеивает внимание на свои прикосновения, оглаживая бока, предварительно опустив ноги любовника, а Крис, перехватив инициативу, закидывает их себе на талию. Вот так, медленно и верно, постепенно и менее болезненно. У них получается добиться положительной реакции от Сугуру. Гето успокаивается, обмякая в крепких объятиях, тянется руками назад и хватается за спинку кровати, сжимая. Приоткрывает глаза и едва заметно кивает, давая понять, что можно продолжать. И Сатору на пару с Крисом повинуются. Начинают небыстро, постепенно набирая темп, подстраиваются друг под друга, лаская Сугуру с двух сторон. На коже не остаётся и живого места – всё в ярких отметинах и сочных укусах. Уши горят от пошлостей, что шепчут мужчины, горло отказывает в произношении каких-либо звуков, складывая с себя полномочия. Дыхание на грани исчезновения – его любовники тесно трутся не только друг о друга, но и с каждым новым толчком прижимают простату, заставляя монаха скулить от наслаждения. Таких каруселей Гето выдержать не может, уже не в силах держаться за скрипящую спинку кровати. Мышцы ноют от усталости и перенапряжения. Сугуру не знает, куда себя деть, куда теперь пристроить свои руки, он может только откидывать голову назад, открывая больше пространства для чужих губ, что клеймили его огнём. Возбуждение достигает своего пика, обрушиваясь лавиной оргазма на голову Сугуру и снося всё на своём пути. За закрытыми глазами взрываются фейерверки, а Гето сжимает в себе Криса и Сатору так сильно, что им трудно двигаться. Эйфория хоронит под собой всех троих, отправляя вымотанные гонкой тела и разум на покой – в царство Морфея.

***

На утро Сугуру просыпается от прохладной влажности между ног и чего-то горячего, вылизывающего его внизу. Он приподнимает одеяло и видит два зелёных огня, смотрящих на него. – И тебе доброе утро, – после сна и бурной ночи голос всё ещё хриплый. Сугуру кривит губы в улыбке, откидывая край покрывала на сторону Сатору, который, к слову, спит без задних ног, облепив брюнета своими лапищами. – Стесняюсь спросить, чем ты занят? В удивлении брови Криса вздымаются к верху. – А на что это похоже? – отвечает вопросом на вопрос, собирая кончиком языка слюну со своих губ и вытирая мокрые щёки о бёдра Сугуру. Гето же возвращает недоумённое выражение лица обратно татуированному. – Зализываю твои раны, – сказано это таким будничным тоном, словно про погоду спросили. Крис пожимает плечами и возобновляет свой утренний досуг. Сугуру его не останавливает, только сдавленно стонет, ощущая внизу жжение и странно-приятное покалывание, будто… Будто от обратной проклятой техники. Глаза его вмиг округляются, и он, упираясь ступнёй в плечо друга, отодвигает от себя Криса. – Серьёзно? – ошарашено шипит брюнет, размахивая руками в воздухе и описывая только ему известные фигуры. А Крису весело. Он любит удивлять, а больше всего ему нравится смотреть на реакцию других на свои выкрутасы. – Какого хрена ты молчал? Длинноволосый прикладывает к губам указательный палец, призывая к тишине, и через секунду переводит его на Сатору. – Разбудишь ведь, – довольно лыбиться Крис, понимая, что добился той реакции, которую хотел. – Должен ведь и я быть в чём-то хорош. Тем более, в хорошем мужчине всегда должна быть загадка, иначе какой смысл его существования. – Ну, да, конечно. Меня окружают одни ходячие загадки, – златоглазый обречённо откидывается на подушки, переводя взгляд на сопящего под боком альбиноса. Почти невесомым движением ловких пальцев Сугуру заправляет прядь чёлки за ухо, открывая лицо. Сатору во сне забавно морщится. – Иди сюда, – Гето смотрит на Криса и хлопает справа от себя. – Без тебя прохладно. А одной телогрейки мне недостаточно, – поспешно добавляет, опережая вопрос, который бессмысленен в своём существовании. Изумрудные глаза светятся неподдельным щенячьим восторгом и обожанием. Крис оставляет мимолётный поцелуй на коленке Сугуру и тут же мостится к мужчине под тёплый бок, обнимая его поперёк груди повыше руки Годжо. Сугуру накрывает их обоих одеялом, закрывает глаза и постепенно засыпает вместе с Крисом.