Размеренный шум мотора с улицы затих. Стеклянная дверь, украшенная различными наклейками о часах работы и способах оплаты, открылась, задев колокольчик, висевший рядом. Радужные рыбки и нити с бисером ударились друг о друга, издав нежную мелодию. Парень за кассой поднял голову, из-за чего красные волосы закрыли его глаза. Он поправил причёску и улыбнулся покупателю, хоть и не смог рассмотреть его лица из-за плохого зрения и мешающейся причёски.
Электронные часы, светившиеся ярким зелёным, показывали три часа ночи. В воздухе витал запах растаявших лимонных леденцов, коробку которых грустный доставщик занёс с утра и оставил у входа. Свет неоновых вывесок заглядывал внутрь через стеклянные стены и как-то неловко ложился на полки с продуктами. Тихо, но чужих шагов к кассе он не услышал. Поэтому звук упавшего на ленту товара прозвучал почти комично.
— Добрый вечер! Кофе и сникерс сегодня по акции, — он не поднимал взгляд с пачки презервативов, которую сканер на кассе всегда приветствовал писком чуть громче обычного. — Коробка с растаявшими лимонными леденцами бесплатно, — он хмыкнул, представив как мужчина придёт в машину к своей разгорячённой девушке с презервативами и огромной коробкой, от которой за три километра несёт дешёвым цитрусовым ароматизатором.
— Добрый, Хоби. Пробей сникерс, — Хосок поднял голову, убрав красные пряди за уши и впился удивлённым взглядом в Мин Юнги. По спине пробежали мурашки, вызванные глупой колющей ревностью. У Хосока всегда так, ещё с начала знакомства. С того самого дня, когда он понял, что своё будущее видит только с Мином, а тот благополучно ничего не заметил. Или сделал вид, потому что блестящие влюблённостью большие глаза Чона было тяжело просто «не заметить».
— Мгм, — Хосок опустил взгляд назад на яркую пачку; руки машинально пробили шоколадный батончик. Глаза начали слезиться — ещё никогда Юнги так открыто не давал понять, что у него кто-то есть. Он вообще создавал впечатление человека, заинтересованного только в работе.
— Леденцы я всё-таки заберу, — Юнги посмеялся, неторопливо достав карту из портмоне. За это время чёрный толстый кот, имевший собственную лежанку и миску у кассы, запрыгнул на товарную ленту, неуклюже проехался по ней до Хосока, и спрыгнул к нему на колени, мяукнув от неожиданности. Чон почти посмеялся. Он запустил пальцы в мягкую шерсть и закусил нижнюю губу.
— Надеюсь, твоя возлюбленная не против тошнотворного лимонного запаха, — Хосок сразу же пожалел о том, что сказал это. И о том, что слова или хотя бы эту ужасно жалкую интонацию нельзя забрать назад, пожалел тоже.
— Возлюбленная? — Юнги вопросительно поднял бровь и протянул Хосоку сникерс, засунув яркую пачку и портмоне в большой карман кожаной куртки.
— Зачем ещё тебе презервативы в три часа ночи? — Хосок кинул взгляд на батончик, но решил не забирать его. Вдруг не так понял. А позориться ещё сильнее не хотелось. Такой вопрос он бы не задал в обычный день, хоть они и друзья. Эта тема всегда умалчивалась. Однако сейчас Чон слишком задавлен грустью, чтобы подумать, что подробностями сделает себе больнее.
— А, это, — Юнги громко рассмеялся, заполнив своим глубоким низким голосом весь магазин. Если бы у жвачек и дешёвых энергетиков были уши и душа, они бы в эту же секунду влюбились. Но, увы, здесь только Хосок, а ему ещё сильнее — уже никак. — Я приехал так поздно, потому что, если ты не забыл, это мой магазин, и мне надо иногда его проверять, а в другое время я занят другой работой, — Юнги мягко улыбнулся, как будто объяснял что-то обиженному ребенку. — А презервативы… Я убирался в ящике и обнаружил, что у упаковки, лежавшей у меня дома на всякий случай, ещё год назад истёк срок годности, — он пожимает плечами и кладёт батончик рядом с Хосоком. — Это тебе.
— А, м, — Хосок, не сумевший скрыть облегчения, неловко улыбнулся Юнги и погладил кота, сидевшего на коленях, по голове, получив в ответ довольное мурчание. — Спасибо за сникерс, — Чон положил его в карман и решил сказать что-нибудь ещё, надеясь перевести тему, но Мин его опередил.
— В любом случае, почему тебя это интересует? — Юнги улыбнулся своей типичной «я хочу по-доброму постебаться над другом, который младше меня» улыбкой и прищурился так, как умел только он.
— Я… — Хосок посмеялся бы, но мысль о том, что Юнги знал о его чувствах и просто насмехался, расстроила так сильно, что он покраснел и сломлено ухмыльнулся. — ты прекрасно знаешь почему.
— М? — Юнги так хорошо сыграл удивление, что Хосок почти ему поверил. Чон со злостью вытер слезы с глаз и закрыл лицо руками.
— О, не притворяйся глупым. Самый добрый на свете хён, который совсем не замечает, что в него влюблены уже несколько лет и делает вид, что всё у него замечательно, — Хосок убрал ладони от лица и посмотрел перед собой. Огни с улицы все слились в одно размазанное красное пятно, и он не различал среди них лица Юнги. Мысли расплылись так же стремительно. Лимонный запах осел в лёгких.
— Влюблены несколько лет? Ты? — Юнги нервно посмеялся и закусил губу. — А, ты пробуешься на новую роль. Хорошо получилось, я почти поверил, — Хосок же учился в театральном, им, наверное, задали какое-то задание. Как минимум, это было единственное адекватное объяснение в голове Мина. Потому что просто не могло быть так, что Хосок и впрямь влюблен в него. Больше похоже на больную фантазию. Ведь в их ситуации всё просто: Хосок его «лучший друг навсегда», который предположительно встречается с его младшим братом и тайно ненавидит Юнги за его влюбленность.
— Вот, я же говорил. Очень глупый и невинный, хён, который дальше своего носа не видит. Это
я почти верю тебе, — Хосок не злился бы так из-за простого вопроса, эта небольшая истерика копилась в нем несколько лет, и сейчас он нелепо плакал, продолжая растирать слезы по лицу.
— Это всё правда не шутка? — Юнги взял лицо Хосока в свои руки и пытался по красному носу и прозрачным крупным слезам понять, реально ли все происходящее. Не получилось. Но через пару секунд широко распахнутые влажные глаза выдали, что это была не игра, и Мин снова засмеялся, заставив Хосока нахмуриться.
— Что смешного, Юнги? — он нервно убрал его руки со своего лица.
— Я тоже в тебя влюблен, — по реакции Хосока сразу стало понятно, что это всё и впрямь не было актерской игрой. — Я думал, что вы с Тэ встречаетесь.
— Мы друзья, и у него есть девушка. Странно не знать, с кем встречается твой брат, Юнги, — Хосок всхлипнул, а потом вытер глаза и широко распахнул их. — Погоди, что ты до этого сказал?
— Я тоже влюблен в тебя, — Юнги тихо посмеялся и надел на Хосока его очки, чтобы он наконец смог рассмотреть чужое лицо в мягком свете огней с улицы. — Вы живёте с Тэхеном вместе уже несколько лет. А когда он познакомил меня с тобой, представил тебя, как родственную душу. Как я должен был понять, Хоби?
— Мог бы спросить? — Хосок шмыгнул и сложил руки на груди.
— Ага, точно. Привет, Сока, ты случайно не трахаешься с моим младшим братом? Зачем мне это знать? Ну даже не зна… — Хосок положил руку ему на губы и по-глупому счастливо улыбнулся.
— Понял, понял. То есть всё это время…? — Хосок вопросительно приподнял одну бровь и громко рассмеялся. Какие же они идиоты.
— Да, всё это время, — Юнги подхватил веселье. — На самом деле, я приехал так поздно потому, что у тебя ночная смена, и я соскучился. Ну а презервативы, они правда лежат без дела.
— Это пока что, — Хосок игриво улыбнулся и мягко поцеловал Юнги в нос, когда тот вытер слёзы с его щек. По телу вместе с облегчением пробежались мурашки.
*🍬*
Коробка с леденцами осталась в магазине. Хосок вышел, вновь потревожив стеклянных рыбок. Он закрыл дверь и, почувствовав, как на плечи легли теплые ладони, нежно улыбнулся.
На улице холодно, ветер облизывал щеки и раздувал волосы. Неоновые огни заставляли Юнги, к которому Хосок повернулся, выглядеть ещё более привлекательно. Чон рассматривал чужое лицо в красном свете и влюблённо улыбался. Юнги тихо посмеялся и переплёл свои пальцы с его.
— Не хочешь спать? — Мин заботливо погладил щеку Хосока ладонью и поправил его огненные волосы. — Как же тебе идёт этот цвет.
— Спасибо. Нет, я спал перед сменой.
— Отлично, — Юнги хмыкнул и повёл Хосока к себе в машину. Открыл ему дверь и пропустил внутрь. — Поедем кататься.
*🍬*
Громкая музыка совсем не резала уши, а Хосок даже умудрялся её перекрикивать. Его волосы развевались на ветру из приоткрытой форточки, а глаза светились огнями ночного города и влюблённостью. Юнги ехал прямо через центр, избегая пустых трасс. Ночью машин почти не было, хотя небольшие толпы прохожих и туристов ещё слонялись по улицам.
— Как бы я хотел, чтобы ты увидел себя моими глазами, — ужасно клишированная фраза, но такая ёмкая. Юнги остановил машину на парковке и наконец поцеловал его ещё раз, предавая те эмоции, которые копились в нём столько лет. Чон ответил тем же, и это настолько хорошо и правильно, что оба готовы взорваться. — Моя квартира в паре метров. Хочешь пробежаться?
— Наперегонки, — Хосок улыбнулся и спешно вышел из машины. Юнги вышел за ним, и как только он закрыл машину, Чон со всех ног побежал в сторону чужого подъезда. Он слышал, как бьётся собственное сердце и ругань Юнги вдалеке, но не переставал бежать.
— Милый, не в ту сторону, — Мин громко смеялся, остановившись у своего подъезда, потому что Хосок убежал немного дальше. — Я выиграл.
— Так нечестно! — Хосок вернулся и упал на Юнги, обнимая его и пытаясь отдышаться. Он счастливо улыбнулся, но через секунду расстроенно посмотрел вверх, на Мина.
— Что случилось? — Юнги обеспокоенно взглянул на него и погладил по голове.
— Не слишком по-детски? — Чон вздохнул и уже подготовился пожалеть о всех своих эмоциях.
— Нет, это теперь один из самых любимых моментов в моей жизни, — Юнги засмеялся и поцеловал его в нос. — Пойдём?
— Пойдем, — Хосок незаметно вытер проступившие слёзы и крепко обнял Мина.
Он влюблён. Они влюблены.
