"Спокойного сна, Цзымин"

После войны прошло два года. Пик Сышэн расцветал, всё приходило в порядок. Но не глава.. хоть он и чуть пришёл в порядок, но всё ещё частенько мог выпить. Его понять можно – близкие погибли или ушли от него. Сердце треснуло и залечивать его будет очень долго и трудно. Братья Мэй и старейшины не перестают его поддерживать, хоть тот и отмахивается от них. И вот в один пасмурный день, решил посетить этот пик стройный блондин. Давно его не было здесь – целый месяц.. Все девушки при виде его убегали в сторонку, дабы обсудить привлекательную внешность парня: шелковые вьющиеся волосы до талии, нежный взгляд и сладкие речи, что льются из его уст. В общем, любовник всем на зависть. Но, как только девушки не пытались привлечь его, дальше флирта он никогда не заходил и постоянно убегал от них, либо скрывался за старшим братом. "Вам всё равно никогда не добиться такого красавца!" – усмехались парни, смотря на грустных девушек в синих одеждах. "Да что вы понимаете?!" – смущенно и разозлённо восклицали они, оглядываясь в след удаляющемуся благородному мужу и его белому плащу, который был ушит золотыми узорами и украшен нежно-голубыми цветами. Ах, да! Что же на этот раз сказал наш второй брат из Куньлуньского дворца, Мэй Ханьсюэ младший? "Прошу прощения, барышни. Но мне пора спешить к вашему главе, иначе, вы знаете, что за времена" – скромная улыбка расцвела на лице, и подозрительно сверкнули глаза. Так он и сбежал к своему страдающему "любовничку" "Прошу меня простить за дерзость.." – после трёх ударов в дверь, Мэй Ханьсюэ вошёл в спальню Сюэ Мэна. – "снова пьёшь?" Картину, что он готов был увидеть, заставила его замереть на входе: Сюэ Мэн был полностью измотан. Под глазами вырисовывались чёрные мешки, взгляд ещё грознее, чем обычно. Сам глава пика был одет в небрежно затянутый халат. Тёмные волосы струились по плечам. Это совсем на него не проходило..! Где же тот любимый павлинчик Мэй Ханьсюэ? Он же всеми силами всегда старается выглядить, как Небожитель. Но что с ним сейчас? "А тебе-то какая разница?" – задаёт встречный вопрос Сюэ Мэн, откидываясь на спинку кровати. Рядом стоит на половину пустая бутылка вина – значит, Хэньсюэ угадал - он и вправду пил. Хорошо, что Сюэ Мэн научился это делать, ведь в прошлом он такое творил, будучи пьяным... Бррр! Вспоминать даже не хочется. "Как какая? Всё таки, я должен за тобой присматривать!" – блондин подошёл к захмелевшему другу и убрал бутылку вина. – "а говорил, что завезал..." "Присматривать.. ха! А сам на месяц пропал и ни слуху ни духу" – губы изогнулись в горькой улыбки и тут же скрыли её от собеседника. Сюэ Мэн прожигал его взглядом безразличия. "Что с ним произошло за месяц моего отсутствия?" – сам себя спросил Ханьсюэ, пока оглядывался в комнате с полным беспорядком. – "и когда ты запустил себя так?" Опустив веки, тяжёло вздохнув, Глава Сышэн всё же выдавил из себя – "неделю назад" Хмыкнув, Мэй-младший начал убирать с пола раскиданные вещи. "Чувствую себя мамой какого-то депрессивного подростка, ей богу!" – проворчал себе под нос златовласый. "Мог и оставить меня" – голубые глаза всё следили за своим нежданным другом. Хотя, Сюэ Мэн даже рад был его видеть, но показывать, конечно же, не стал. Так его станут считать ещё более слабым. Он и так выгорел на месте главы. Спился, желая уйти ото всех в уединения. Ханьсюэ порой и правда раздражал, но позволял расслабиться Мэн-мэну. Сейчас его забота была как бальзам на душу, что и так была сломлена. "Чтобы ты сгнил в подобном паршивем месте?" – гневно уставился на своего собеседника он – "мне в жизни не простит этого ни брат, ни твои родители. Да и мне тебя жаль, только посмотри на себя.." Но это лишь левые оправдания. Мэй Ханьсюэ серьёзно беспокоился о нём. Сам он испытывал к Сюэ Мэну очень тёплые чувства и сочувствовал его молодому разбитому сердцу. Слушать всю брехню Ханьсюэ брюнет не хотел. Эти слова ранили его. Он прекрасно осознавал что он сейчас из себя представляет: слабый парень пытаестя встать на ноги, но ломается, ведь тоска по своим родителям, соученикам и учителю вместе с навалившейся работой на пике убивают его день за днём. Сюэ Мэн запивает всё алкоголем – единственный для него выход. Как бы Мэй Ханьсюэ нравилось играться с ним, в этот момент в его бирюзовых глазах читалась жалость, а о шутках и намёка не находилось. – "Тебе стоить лечь спать, а завтра отдохнуть" "Я не могу спать" – то ли вредничал, то ли в серьез ответил Глава Сюэ. "И что же мешает гэгэ уснуть?" – Ханьсюэ подошёл к нему ближе. Пожав плечами, парень на кровати лёг на подушку головой. "У тебя случаем не жар?" – холодная рука легла на лоб – "хм... Не уж то простыл?" Заклинатель в белых одеждах развернулся и вышел из комнаты. "Снова ушёл.." – разочарованно протянул про себя Сюэ. "почему же вы уходите все..." – прежде чем закрыть опустевшие глаза, спросил он пустоту. *** Вернувшись с лекарствами от старейшины Тяньлана, Мэй Ханьсюэ обноружил бредевшего своего "павлинчика" во сне. Он отложил все склянки, ведь во сне в него не запихнёшь таблетки, сел у края кровати Сюэ Мэна. Блондин решил воспользоваться техникой своего дворца – Колыбельная Песнь. Её часто используют для успокоения людей, охлаждения разума. Призвав божественное оружие гор Куньлунь – пипу, с вырезанными на корпусе строчками из стихов, нефритовые пальцы начали наигрывать умиротворённую мелодию. Услышав её, глава Сюэ чуть успокоился, но продолжал вертеться. Иногда он что-то невнятно бормотал, но Ханьсюэ не обращал внимание на это. Медленно исполняя мелодию, он прикрыл глаза. Музыка усыпляла его самого, поэтому, он задремал, сам того не ожидая. В комнате наступила тишина. Чары пропали и Сюэ Мэн снова увидел кошмар. Цитадель Тяньинь. Его отец нервно спорит с девушкой, что вот-вот вырежет разбитое ядро Мо Жаня. Его матери нету рядом – она бы не выдержала этого зрелища. На трибунах все кричат, что преступник должен быть наказан.. Но, как его брат, Мо Жань, мог совершить изнасилование? Что за бред? Он поднял глаза на связанного Мо Вэйюя. Кем этот добропорядочный человек был подставлен, что с ним произошло?... Не успел он додумать, как Глава Цитадели поднясла нож к сердцу Мо Жаня. А после, всё помутнилось. Вскочив от испуга, Сюэ Мэн покрылся холодным потом. Тяжело дыша, он сначало тупо втыкал в стену, а позже сменил объект интереса на сопящего человека рядом. Разум был помутнен и Цзымин не сразу понял, что лежит в одной постели с младшим братом Мэем. Он без стеснения разглядывал безмятежное лицо Ханьсюэ с нежными чертами, чуть розоватые щёки и сдвинутые домиком брови. Мэй Ханьсюэ лежал на самом краю. Плащ с золотыми прядями свешивались с кровати. Одна рука была под головой, а другой он прикрывал свои тонкие губы. "Ханьсюэ, он ... так, стоп, он не ушёл?" – зрачки расширились, а парень выпал из реальности. Придя в себя, он укрыл его одеялом, а сам не спешил уходить. Всё равно это его кровать, почему он должен уходить? Заложив руки за голову, он лёг на подушку спиной. "И что мне делать? Вино забрали, этот развалился на моей кровати, ни с кем не погов-..." – глава Сюэ замер. На его грудь легли чужие руки и сжали в объятиях. Ханьсюэ имел странную привычку с детства: обнимать подушку во сне. Рядом с ним ничего не оказалось на кровати, поэтому он и схватил первое попавшееся под руку, а именно Сюэ Мэна "Твою мать... Ещё лучше!" – возмутился про себя Цзымин. Хотя, в объятиях этого человека он чувствовал себя намного лучше. Тепло. Не холодно и не одиноко, как обычно... Парень не стал отталкивать спящего, наборот, подтянул ближе, дабы тому было удобней. Макушка упиралась ему в подбородок, крепкие руки сцепились вокруг талии, но это совсем не мешало Цзымину чувствовать себя комфортно и спокойно уснуть. Когда Сюэ Мэн провалился в сон, младший Мэй открыл свои блестящие глаза и ухмыльнулся. "Спокойного сна, Цзымин" – прошептал Мэй Ханьсюэ и улёгся обратно на широкую грудь, ближе примкнув к любимому.