Обескровлен.

      Двое мужчин добрались до морга только к полуночи. Они теплелись надеждой, что их преступник объявится сегодня попозже. А лучше, чтобы вообще не объявлялся.       Та шокирующая новость так сбивала с ног, что освобождала ото сна и невероятно бодрила. До мурашек по коже. Все мысли сводились к тому, что они получат отладку именно там, в морге, потому что там есть камеры наблюдения и хотя бы работники, Лена в конце концов.       А ещё подозрительным было то, что этой ночью туман немного рассеивался, из-за чего стало видно, что и туч на небе поменьше, даже видно звёзды. Но им некогда было любоваться окружением и отвлекаться на мелочи: во время звонка им сообщили, что труп Давида сбежал из морга…       Вообразить такое сложно, этот человек ведь буквально мертвец! Криминалист — Серёжа — и патологоанатом совершенно уверенно сказали, что он абсолютно без крови! Должно быть шуткой, что он встал и ушёл, может, его тело кто-то похитил, а звонивший так прикольнуться решил?       Когда они добрались до морга, то бегом перемещались каждую секунду, ни за что не останавливаясь. Их шаги гулом разносились по коридорам, только-только заснувшим. Они уже и позабыли, про то совпадение, когда видели похожий сон. Позабыли и про еду, что до сих пор стояла в микроволновке. И про все нервы, которые забирает это дело.       Как гром ворвавшись в комнатушку охраны, они показали удостоверения и попросили показать те самые странные роковые кадры.       Сначала ничего не было, простой холодильник с кучей выдвижных камер. Александр сосредоточенно смотрел в монитор, кажется, не моргая. Камышников реально беспокоился о своём друге, обычно он, всегда нервно улыбающийся, чтобы скрыть своё беспокойство; иногда на приколе, чтобы поддержать дух своих оперативников, сейчас был слишком сосредоточен. Это было то самое состояние, когда ты смотришь в лоб и можешь увидеть замечательное ни что.       Когда смешались злость и отчаяние. Ты пытаешься что-то делать, строишь версии, отрабатываешь их, но на самом деле не делаешь ничего, как будто тебя заковали в лёд.       Пока криминалист обдумывал, что сейчас может переживать его друг со смертью знакомого, Рудаковский сказал:       — Отмотай пять секунд. — Картинка изменилась, Сергей сфокусировал на ней взгляд. Одна из камер хранения просто напросто отодвинулась. Да и не просто отодвинулась, можно было заметить, как опускается рычаг. Никого в помещении тогда не было.       — Чего? — переспросил он и поддался вперёд, кладя руку на плечо следователя.       — Вот, я тоже не понял. — мужчины продолжили смотреть дальше.       Когда труп показался почти во весь рост, начали потрескивать лампы. Точнее они просто посвёркивали, а звук уже сам воссоздавался в голове всеми возможными путями воображения. Мужчины продолжали смотреть, пожирая каждый пиксель монитора глазами в надежде, что всё станет понятней и они это не пропустят.       Через пару секунд камера начала моргать, появились помехи, картинка проглядывалась сквозь белый шум с каждым мгновеньем всё хуже, иногда экран полностью темнел. Это всё нагоняло некоторые размазанные чувства, и растерянность, и страх. Больше всего осознавалось непонимание, и раздувалось оно по нарастающей.       После того, как экран почернел на несколько долгих и томительных секунд, во время которых и охранник и двое мужчин совершили ошибку: расслабились и подумали, что это конец, так сразу появилось изображение. Да так внезапно, что рука Александра дёрнулась в бок. Только со стороны Сергея это выглядело, будто его хотели защитить, велели оставаться позади.       Давид уже стоял посреди комнаты. Большая часть его кожи была попросту чёрной, да такой, что эта тьма поглощала весь свет, который в мгновенье восстановился, а сама камера будто начала показывать бо́льшее разрешение, чем в самом начале записи. Он просто стоял босиком на холодном полу и качался из стороны в сторону, будто его пронзило максимальным головокружением.       Его и так кудрявые волосы размотало так, что это было похоже на копну овечьей шерсти. Как бы это было неприлично, но Руда открыл рот, когда в его сфокусировавшееся зрение попало телосложение детектива. Спина была покрыта тысячами теней, которые обрисовывали миллион мышц, и каждая из них выпирала с такой неестественностью, что вселяла только отрицание. Никто из смотревших не могли признать то, что под такой несуразной одеждой скрывается тело, которому позавидует любой бодибилдер в городе.       Нелегко было признавать, но на секунду проскочила мысль, что эта тьма на его коже только подчёркивает его эстетичность…       Через пару секунд, он, весь шатающийся, повернулся к двери, выходу из холодильника. Он просто двинулся странными шагами к ней и прошёл насквозь, будто персонаж игры проходит сквозь текстуры. Его силуэт просачивается сквозь что-то и исчезает из поля видимости. Будто он окунается в густую патоку, твёрдая дверь медленно скрывает в себе его черты. Серая мрачная комната осталась наедине со следами.       — Дальше он где? — Александр выглядел заинтересованным и взволнованным. Он не мог в это поверить, должно быть это монтаж и шутка, сейчас точно не первое апреля?       Охранник дрожащими руками начал мельтешить мышкой по экрану и папкам в поисках следующий записи этой ранней ночи.       — Подождите, а где вы были, когда это случилось? — вдруг спросил Камышников и внимательно посмотрел на сидящего в кресле. Тот застыл на секунду и вскоре нервно ответил:       — Я обход делал. Положено каждый час проверять всё. — его глаза выражали такой же страх и непонимание, но пытался продолжать делать свою работу.       Поняв, что от него больше ничего не требуется, продолжил искать запись другой камеры. На ней Давид просто шёл, преодолевая коридор, по которому они оба недавно проходили.       Его силуэт как по волнам проплывал по лампам, создававшим небольшие тёмные участки, в которых он выглядел особенно зловеще.       — Останови, когда он в тени. — сделано. Было видно не Давида, а тёмное нечто. Его тело становилось абсолютно чёрным, а глаза жутко бликовали, в иллюзии превращаясь в полностью белые фонарики.       Спустя некоторое время, Александр кивнул и запись продолжила воспроизводиться, охранник нажал на пробел. Давид просто скрылся за краем экрана, дальше проходя по коридору, не на что не обращая внимания.       Охранник включал следующую и следующую записи, но они были однотипны. Давид просто шёл по коридорам, появлялся из тени в свет и обратно. Однако на следующей произошло нечто странное. На ней в коридоре работала женщина, её сосредоточенное лицо выражало спокойствие.       И странным было то, что Давид снова просочился сквозь дверь и шёл прямо на женщину. Как бы твёрдо он не ступал на пол, на его шаги та никак не реагировала и не замечала даже того, что мимо неё кто-то прошёл. Она казалась такой маленькой по сравнению с Давидом, который, казалось, стал выше и больше…       — Где сейчас эта уборщица? — спросил Рудаковский у охранника. Тот присмотрелся к монитору, пытаясь в пикселях разглядеть лицо, которое могло бы всплыть в памяти.       — Пана… Она уже дома, вы можете спросить о ней в отделе кадров. — сказал мужчина, и Александр повернулся к криминалисту.       — Я пойду позвоню ей, а ты выясни, что там со следами, может уже кто взял образцы и похимичил.       — Есть. — твёрдо сказал Сергей, но от охранника не ушёл, решил просмотреть путь до конца. Он ещё думал над тем, чтобы опросить людей из соседних магазинов и кафе, вдруг на их камеры попадался Давид, может, удастся отследить его маршрут.       Пока Саша шёл быстрым подпрыгивающим шагом по коридору в сторону «бюрократического угла», то и сам вспомнил, что не должен заниматься такими делами, но что поделать, когда оба оперативника получили ранения, а в штате нет подходящих людей.       Следователи занимаются бумажками, отчётами и прочим, иногда думают и наталкивают на мысли своих оперативников. А те в свою очередь носятся везде, всех допрашивают, всё смотрят. Как тяжело, когда и так из-за особо важных дел и так остаёшься на работе долго, так ещё и работаешь за двоих.       Руда на самом деле благодарен своему коллеге за то, что не один работает не в своей отросли.       Когда Александр вошёл в кабинет секретаря, то представился, в своей любимой манере пафосно доставая удостоверение.       — Александр Рудаковский, старший следователь по особо важным делам. Я могу задать вам пару вопросов?       — Это по поводу пропавшего трупа? — от этих слов перед глазами буквально предстал кадр из записи, где Давид с местами почерневшей кожей стоял посреди холодильника.       — Да.       — У меня есть время. — лицо секретаря выглядело невероятно-невероятно молодо, и, может, в других обстоятельствах, Саша воспринял бы эту особу как студентку. Скорее всего это из-за косметики.       Мужчина присел на стул с другой стороны стола, раздумывая говорить ли, что труп не просто с помощью кого-то покинул морг, а даже самолично передвигал ноги, чтобы целенаправленно прийти к выходу.       — У нас есть подозрения, что — начал он, — уборщица по имени Пана могла что-то видеть. — вспоминая то, как она никак не реагировала на ходящего мертвеца перед глазами, скорее всего она и не видела, и не слышала.       — Вам нужен номер телефона?       — Если можно. — улыбнулся Саша.       — Можно. — улыбнулась секретарь. В других обстоятельствах, может, где-то в кафе, он был бы не прочь с ней поговорить. Только сейчас нужно работать быстро. И только сейчас он заметил, что под глазами её совершенно не было никаких синяков, а время-то уж позднее.       Девушка отрыла какую-то папку и стала искать. После, Александр уже вышел на улицу и набрал номер с листочка с ровным и витиеватым почерком.       «Пана Ким       + 7…»       — Ало? — спросил его весёлый женский голос с немного иностранным акцентом.       — Здравствуйте.       — Здравствуйте.       — Я — следователь Рудаковский по особо важным делам. Простите, что беспокою вас так поздно. Могу я вам задать пару вопросов?       — По поводу чего?       — Случилось происшествие в морге, где вы работаете… — Саша быстро попытался подобрать слова. — Туда проникли и выкрали труп.       — Ничего себе! Я ничего не знаю по этому поводу!       — Вы точно ничего не слышали и не видели?       — Точно, ничего. — Сашу вдруг посетила мысль…       — Может, что-то чувствовали? Там, холод или ветер? Запах?       — Запах был, да! — Не ужели будет зацепка… — Откуда-то сверху пахло сушёной рыбой. Как будто к потолку подвесили! — женщина эмоционально описала все тонкости этого запаха, но Саша уже особо не слушал. Ему уже далеко не пять лет, чтобы многое объяснять наличием призраков.       Уже спустя минуту Саша снова торопился к охраннику. Подумать только, его смена началась всего пару часов назад и сразу произошла какая-то фигня.       По пути ему встретился Сергей, и тот сразу начал отчитываться:       — Так. Я взял образцы порошка, то есть следов. Поговорил с остальными, кто пока не разошёлся. Никто ничего не знает и не слышал. — Александр вздохнул.       — Надо его в розыск.       — И машину тоже. Да и вообще домой к нему сходить надо.       — Точняк. И агентство уведомить, что их работник восстал из мёртвых. Вдруг работать пойдёт.       — Хах. — Серёжа улыбнулся и направился на выход. Саша пошёл за ним доставая телефон, набирая Андрейке.

***

      Раннее утро не сулило ничего хорошего. Только из лучших побуждений приходишь на работу, а там тебя встречает неугомонный бомжара, который о чём-то громко уведомлял каждого, кто войдёт, предварительно спрашивая, знает ли он что-то о деле с обескровленными жертвами.       Всё-таки Василий был против того, чтобы говорить городу о том, что происходит. Из-за этого его работа стала почти невыносимой, теперь завала и сверхурочных не избежать, чтобы разбираться со всем. Участковые и опера ездят по звонкам, осматривают, разговаривают и прочее. Да, находят и раскрывают множества преступлений, в частности мелких, но и их часть меньше, чем ложных вызовов.       Полный беспорядок творился вокруг, многие возмущались, многие думали о заговорах или о лучшем плане для своих чёрных дел, пока вода из-за объявления была чертовски мутной.       И поскольку Васька был новичком в своей работе участковым, на него вешали большую часть неугомонных и неуравновешенных людей, приходящих в отдел. Это была неизбежная работа, иначе продвижения по карьерной лестнице не избежать.       — Вы, скажите, хоть вы меня послушаете? — мужичок с супер неопрятной внешностью — по-другому особо вежливо и не сказать — сложил большие грубые руки в замок и буквально взмолился.       — Да, пройдёмте в мой кабинет. — сам он явно не был большим и просторным, главное, что в наличии были стол, стулья и одинокий шкаф. Остальное он не тащил сюда, как другие. Никаких фоторамок и чайника с чашками. Зато заметной особенностью его было то, что он казался совершенно пуст, был прост, без какой-либо изюминки. — Присаживайтесь. Как вас зовут?       — Ада́м Львович Ю́дин. — сказал мужичок, торопливо усаживаясь на стул и озираясь за собой. — Я вам такое расскажу, это очень важно!       — Успокойтесь, всё хорошо. Не торопитесь, я должен всё понять и записать. — Василий взял лист бумаги и ручку и принялся задавать вопросы. Вряд ли он это запишет и оформит как заявление, дело не было открыто и так далее. — Что случилось?       — Понимаете, это только мои догадки, потому что случилось много чего. Вот, вчера вечером, я шёл к своим на пустырь, чтобы поспать. Пошёл через переулок, дождь тогда так противно моросил, туманище густой такой был. Я иду и вижу силуэт какой-то, думаю, мужик стоит, ссыт, бывает, приспичило. Я у него спрашиваю: «Э, мужик. Будь добрым человеком, подскажи время!» а он молчит. Даже не шелохнулся.       Я подхожу к нему, но не близко, ссыт всё же, я видел его позу. Кричу снова: «Мужик!» всё ещё не отвечает. А стесняюсь к нему как-то…       — Ближе к делу. — сказал участковый, подняв свободную руку, чтобы поумерить пыл рассказчика.       — Да-да. В общем, спустя время, он обернулся, и я понял, что это вовсе не человек был. Глазюки огромные и белые, а весь он чёрный и сгорбленный, как будто покрывалом накрыт. Понимаете, я ещё никогда не был так напуган. Ещё в грудине что-то зашевелилось, я думал, всё! Там и помру!       Но тут он просто убегает. Даже нет, скорее, парит над дорогой и улетает в туман, да так быстро, что я даже не осознал! То есть, не сразу осознал!       — Что вы мне сказки рассказываете?       — Да нет же! Послушайте меня, это было реально! Это правда было! Я трезв как стёклышко был, понимаете!       — Хорошо, допустим это было. — Василий поднял две руки немного над поверхностью стола, ладонями вперёд. — Почему вы думаете, что это связано с последним нашумевшим делом?       — В газете потом я прочитал, что на месте преступления было найдено вещество — пепел какой-то чёрный. С бусинами. И, ко мне, некогда раньше попал оберег, который меня и спас от смерти! И он тоже превратился в пепел, посмотрите! — он начал копаться в своей мешковатой непонятной одежде, ища карман, из которого спустя пару секунд достал целлофановый пакет с чем-то внутри.       — Что это?       — Пепел, как же! Я же только про него! Вот, — он положил пакет на стол. Было видно, что внутри он немного влажный, видимо после дождя и нашёл его. — сделайте анализ там этот, заумный! Это же улика, а я — свидетель!       Василий вдруг задумался. В этом деле итак зацепок мало, и само оно какое-то туманное, а если это и вправду окажется свидетель с какой-то уликой, то для него это и плюс будет. А если нет, скажет, мол, говорили ему очень явно, попал под влияние и прочее.       Оказывается он пару секунд сидел, приложив ручку к подбородку, и наконец сказал:       — Хорошо, я позвоню человеку, который ведёт это дело. — он протянул руку к своему мобильнику, а старый мужичок так обрадовался, что схватился за его руку.       — Спасибо-спасибо! Вы не представляете, как мне помогли! Наконец-то!

***

      Александр пребывал в некотором приподнятом настроении и чувствовал себя хорошо, учитывая, что не спал всю ночь, вплоть до сегодняшнего утра четверга. Оно было как и вчера туманным и не особо светлым. Было зябко, холодно и сыро, но какого-то омерзения к погоде не наблюдалось.       Сергей свернул в сторону лаборатории, получив целлофановый пакет со странным чёрным порошковым веществом и парой бусин.       Они, на самом деле, оба не чувствовали усталости, хоть и спали всего-то ничего, да и чуть ли не сутки назад. Даже наоборот легче стало, чем вчера.       Всю ночь они обзванивали работников морга и заведений вокруг — их было не так много, больше старенькие офисы, которые не имели никаких камер — и труп Давида как сквозь землю провалился. В своей квартире он не появлялся, на работе тоже ещё не был, на обычные звонки ни по рабочему, ни по личному номеру не отвечал.       Было ужасно ничего не понимать, ведь творилась какая-то чертовщина! Трупы без крови, один из которых восстал из мёртвых и просто ушёл, свидетель и подозреваемый в одном лице не известно где, никакая разведка не может его найти.       Он уж и не знал, стоило ли разглашать о преступлениях, но к этому надо было быть готовым. И если сперва он был немного в шоке, то сейчас уже взял себя в руки, продолжая шутить про маленькую зарплату.       Вальяжно и важно зайдя в допросную, где сидел Адам, он представился:       — Александр Рудаковский, старший следователь по особо важным делам. — старичок обернулся и хотел было встать, но мужчина его остановил, мягко положив руку на плечо. — Не нужно. — Сам он сел напротив него.       — Я — Адам Юдин.       — Я понимаю, вы уже всё рассказали другому полицейскому, но попрошу вас рассказать всё ещё раз мне.       — Конечно. Значит, вчера вечером я шёл через переулок…       — Вы знаете адрес?       — Не думаю… Но он возле пустыря, где должна была строиться подземная парковка, может, знаете?       — Вы сможете показать? — будет прекрасно, если на его импровизированной карте появится ещё одно место, отмеченное чем-нибудь. Может, подтвердится или опровергнется версия о том, что преступник как-то по особенному выбирает места, где нападёт.       — Да, наверное.       — Продолжайте.       — Так, э-э… Я иду через переулок, вижу мужика. Судя по силуэту как будто ссыт, думаю из моих, ну я из далека его окликаю: «Мужик, подскажи время!», а он не двигается…       — Из «ваших»?       — Ну… Я… бомж, и у нас есть место, где мы делимся друг с другом всем, чем будет. Э-э… Многие идут туда ночевать или поесть.       Саша вдруг осознал: парковка — почти всегда масштабный проект, его могли закрыть во время изменений наверху, некоторое время назад сменился мэр. Как же много там помещается людей? И всем им некуда идти.       Было видно, что старичку неудобно об этом говорить, поэтому мужчина просто кивнул.       — Да… Так значится… Я подхожу к нему ближе, хочу уж рукой его разбудить, а оно как обернётся! Глазища светятся! Круглые! Сам он как будто бы горбатый в одеяле! Тогда у меня даж сердце прихватило! — Саша обратил внимание на это. — А оно как поплывёт по воздуху! Улетит!       — Улетит?       — Да! Ноги его не касались земли! Может их вообще не было!       — То есть, вы не видели шло оно или летело?       — Вроде того, да.       — Что вы делали дальше?       — Дальше я пошёл к своим, начал рассказывать, но там уж все спать хотели, сказали, мол, «Хватит нас страшилками и бреднями пугать». А потом я в газете прочитал, что убийства такие были. Тогда я и смекнул, и пошёл сюда, но и тут меня мало кто слушал. О, да! Ещё я тогда обнаружил у себя в кармане пепел, и тогда точно всё понял!       — Вы спали?       — Что?       — Сегодня ночью вы спали?       — Да.       Саша кивнул, значит особо беспокоиться о самочувствии не стоит, но всё равно лучше его не шокировать, раз он сердечник.       — Что было пеплом до того, вы не знаете?       — Знаю, оберег.       — Оберег?       — Да. Мне его один юноша добрый дал. Он понравился мне. Было в нём что-то такое… — Адам поднял правую руку и покрутил ей в воздухе. — Бунтарское, знаете, когда ты молодой и у тебя весь мир перед ногами. Он сказал, что в мире очень много зла, и от него нужно защищаться.       — Как он выглядел?       — Ну… не особо высокий, но не низкий. Молодой, может, лет двадцать. — Саша и без этого всё понял.       — Не волнуйтесь, мы не подозреваем этого человека. Просто у нас есть подозрения, что он, как и вы, могли быть выжившей жертвой. — и он постарался сделать максимально доброе лицо, чтобы ему поверили.       — Да? — спросил Адам растерянно, да так тихо, что не проникнуться его положением было невозможно. Он вздохнул и сказал: — У него были белые крашенные волосы, пушистые такие, у всех так «модно». В очках круглых, довольно больших. Ещё с рюкзаком тёмным, одежда тоже тёмная.       — Это всё?       — Да.       — Вы готовы показать нам сейчас тот переулок, где вы видели это нечто?       — Безусловно!

***

      Саша не был готов поверить в то, что преступления совершает нечто магическое. Это одновременно делает всё проще и сложнее. Это слишком просто объяснение, но сложно то, что нужно искать что-то не материальное. От человека можно ожидать хоть какой-то ошибки, можно искать какие-то биологические следы, но от призрака этого не добиться.       К тому же ничего магического не существует. А если и есть, то только в виде шуток и розыгрышей — вот в этом он был совершенно точно уверен.       — «Состав почти такой же. Но с уверенностью можно сказать, что это одни и те же нитки и бусины. А ещё… вода, которая была в пакете, содержит рубин.» — сказал ему при встрече Серёжа.       — Как вы смотрите на то, чтобы мы заехали поесть? — спросил Александр, будучи в обычном чёрном костюме, просто в непромокаемой куртке, и держа руки на руле своей чистой машины, в то время как позади сидел Адам в лохмотьях, с грязными волосами и телом.       — Если хотите. — он определённо даже не думал о том, что Саша хотел купить ему простой хорошей шаурмы, чтобы не только доброе дело сделать, но и больше расположить к себе. Обычно он делает это, если думает, что человек, знающий правду, врёт. И Серёжа, сидевший рядом на пассажирском, прекрасно об этом знал.       — Только сейчас осознал, что готов пол дома съесть. — Саша усмехнулся на шутку, но дорога дальше прошла в тишине. Условной тишине, не смотря на то, что объявления полиции насчёт преступлений уже просочились во все каналы связи, многие люди всё равно шатались по улицам. Не все ещё осознали серьёзность проблемы, но это временно.       Сыщики могли сейчас только ждать звонка, что были найдены ещё две жертвы. И страннее всего то, что уже было около восьми утра, новый рабочий день начинался, а мир молчит о том, что где-то умерли люди. Нет никакого намёка, но может, преступник поджидал жертву, но Адам спугнул его, и из-за того, что до этого всё получалось, он забыл о необходимости быть аккуратным, и не заметил его. Даже не сразу услышал.       Когда они вышли из машины, небо было белым, воздух сырым и неприятным — всё как в последние несколько дней. Зато было приятным то, что они наконец поедят, пусть, как обычно, на бегу и не совсем полезно.       Серёжа пошёл делать заказы, а Саша со стариком сидели с открытыми дверями, дыша свежим воздухом. В этом районе он был немного чище из-за отсутствия больших дорог.       — Скажите, куда направлялся тот парень, который дал вам оберег.       — Ему было страшно, по нему сильно заметно, лицо бледное, как лук перед варкой. Он бежал из города, я подсказал ему дорогу на железнодорожную станцию.       Сначала Рудаковский подумал, что надо бы обратиться к бумагам, которые заполняют такие предприятия, но потом вдруг вспомнил! Некогда по телевизору показывали репортаж, что поезд сошёл с рельс!       Мужчина достал телефон и стал проверять, где именно это случилось, когда, почему, сколько пострадавших и куда их в итоге отвезли. Ближайший населённый пункт к аварии был каким-то не особо большим посёлком, но зато с больницей и хоть какой-то помощью.       Конечно, он скинул адрес Андрею, сказав, что надо запросить список пациентов, поступивших в день аварии.       Когда Серёжа вернулся с тремя свёртками, Саша поведал ему об этом.       — А ты молодец, он действительно может быть там.       — Жаль, что это пока единственная зацепка. — Саша впился зубами в лаваш — какой он был голодный! До этих минут он даже не думал, что можно так сильно хотеть, откровенно говоря, жрать!       Он покосился, на Адама, который от шока даже спасибо не сказал, но потом всё же спохватился, когда понял, что на него смотрят:       — Спасибо, вам. — и аккуратно откусил. Должно быть тоже давно не ел. — А что вы собираетесь делать, когда найдёте его?       — Ничего криминального. — усмехнулся Камышников, сидя перед машиной на каких-то бетонных блоках, которые выступали в роли забора между тротуаром и проезжей частью.       — Мы зададим ему кучу вопросов в надежде, что он ответит без вранья.

***

      Когда они добрались до того переулка, где через дорогу был пустырь, а рядом химчистка, было уже около половины десятого. Они затормозили на мокрой дороге под возгласы Адама «Во-во-во! Вот там прямо!»       Все трое вышли из машины и направились к переулку.       — Рассказывайте, показывайте. — со вздохом сказал Саша, осматривая всё почти так же внимательно, как его друг криминалист.       — Так, ну-у… — начал Адам. — Я шёл оттуда, увидел его примерно у тех ящиков. — он показал рукой в глубь переулка, где виднелись старенькие почти гниющие доски. Саша посмотрел наверх, примерно в том месте начиналась крыша которая не давала проникнуть сюда дождевой воде, асфальт под ногами был непривычно сухим.       — Вы не знаете в котором часу это было?       — Нет, я же у него и собирался время спросить. Вечер где-то, поздний. Так э-э… Я вот иду, вот здесь кричу ему, потом подхожу, вот тут он стоял, и он улетает.       Двое внимательно следили за движениями и указаниями старика, чтобы детально воссоздать картину:       Дождь, поздний вечер, на улицах уже никого нет, преступник поджидал жертву, и не заметил, что позади него кто-то был. Район довольно тихий, даже если стихия не на шутку разошлась, то на таком расстоянии легко расслышать хотя бы голос. Значит преступник немного глуховат.       — Здесь действительно нет следов другого человека, только его. — говорит полушепотом Серёжа, обращаясь к Саше. Тот смотрит на то место на углу, где стоял предположительно стоял преступник, а затем на ноги Адама. Его обувь действительно была именно того размера, что и пара следов вокруг на некоторой грязи, поскольку даже было видно, что какая-то их часть касалась земли. Даже его ботинки буквально разваливались, но по нему не было видно, что он чем-то недоволен.       — Надо поискать камеры, может они засняли что-то. — Саша поднял взгляд на Адама, который просто стоял в ожидании, смотря на двоих сыщиков. — Мы собираемся работать дальше, спасибо. Вы очень нам помогли. — он постарался как можно убедительнее улыбнуться.       На самом деле он был безумно рад, что всё начало как-то двигаться. Буквально безумно.       — Э-э, да! Рад служить, товарищ милиционер! — Адам тоже улыбнулся, похлопав руками по бокам как пингвин. Выглядело, будто ему немного холодно.       — Вас подбросить куда-нибудь?       — Да нет, не надо. Вы итак меня даже накормили. — наверняка оба сыщика заметили, что он не доел, убрал половину в карман, бережно завернув в пакет. Слишком экономно.       — Значит, на этом и расстанемся. Большое спасибо! — Камышников поднял руку, ладонью махая и начиная двигаться к машине Саши.       Адам опустил свою, только когда машина начала отъезжать. Эти люди прдолжат работать и в конце концов поймают негодяя, даже если он окажется чем-то нереальным — думал Адам, понимая, что теперь его жизнь снова окунётся в серость, оставляя от этого дня только половину шаурмы.