Мы будем тлеть, сжигая небо AU

Следующим днём Шортер вновь забрал Дженнифер с общежития, чтобы вести на работу. Как поняла девушка, теперь это будет происходить регулярно, но совсем понятно, с какой целью. Её это смущало. Дженнифер не понимала, что такого она может сделать по пути с института до редакции, что это навредит Эскелю. Шортер посмотрел на неё через зеркало. — Пока я вас отвожу, господин будет знать, что вы остаётесь на виду и не пытаетесь сбежать, — ответил он, пугая своей проницательностью. Мужчина был визуально большим и высоким, а когда ещё и говорил что-то таким бездушным тоном, то и вовсе на человека не был похож. Скорее на машину для убийств, подчиняющуюся своему хозяину. Он посматривал на неё так иногда, постукивал пальцами по рулю и задумчиво тянул шею. Это нервировало, но Дженнифер не могла ему что-то сказать. Она не знает этого человека, но, если Кондорсе поставил его рядом, ожидать можно было что угодно. — Мы сделаем вынужденную остановку. Он свернул с их привычного маршрута. Дженнифер заволновалась. Что значит эта его "вынужденная остановка", разве это связано с тем, что он свернул только что? Дженнифер пыталась скрыть напряжение в теле, ожидая момента этой самой остановки. Она быстро глянула на заглушки на дверях. Пока ещё открыты, значит, у неё будет шанс сбежать в случае чего. — Доброе утро, мисс Ёсикава. За своими мыслями она не ощутила, как они остановились, но голос Эскеля привёл её в чувство. Он довольно ей улыбнулся и сел в машину, занимая место спереди. Дженннифер аккуратно сглотнула, мгновенно ощущая, как сильно, оказывается, у неё пересохло во рту. — Надо же, как вы удивительно молчаливы сегодня, — Эскель усмехнулся её реакции, когда машина тронулась с места. — Значит, полагаю, понимаете, в чём ваша вина? Мужчина перехватил её взгляд через водительское зеркало, но, не заметив того, что подтвердило бы её "осознанность" в совершённом, негромко обессиленно выдохнул. Ну, разумеется: никто бы не признал своей вины. — Я говорю о том, что вы не проследили за настроением моей леди и необходимостью повлиять на её сомнения. А ведь наверняка вы вчера пересекались в редакции между работой. Как нехорошо. Её рука замерла на ручке двери, чуть ощутимо сжимая пластик. Но, кажется, заметив её действия, Шортер заблокировал машину, негромко хмыкая себе под нос на вызванную тревогу, мгновенно промелькнувшую в её глазах. Как же мило она всё-таки паниковала. — Это первая допущенная вами ошибка, вероятно, из-за вашей неопытности, — задумчиво протянул Эскель, обращая внимание на Шортера. — Я не хочу наказывать вас за подобное, но всё-таки стоит провести ознакомительный сеанс с системой работы в моей компании. Не волнуйтесь, мой подопечный прекрасно разбирается в вопросах выгодной смерти, отчего, уверен, вам будет понятна вся необходимая информация с первого раза. У Дженнифер волосы дыбом на затылке встали, она выглянула в окно. На обочине трассы, машины навстречу не проезжают. Щелчок замка, Эскель выходит из машины, напоследок бросая на неё пренебрежительный взгляд. Снова щелчок. Шортер уставше вздохнул, от чего у Дженнифер вдоль спины пробежал табун мурашек. Она паниковала. Он наклонился к бардачку и что-то оттуда достал, Дженнифер не смогла рассмотреть. — Мисс Ёсикава, — мужской голос заставил вздрогнуть после минутного молчания, — вы знали, что после смер-рти человеческие ор-рганы можно забр-рать только в отведённое время? Он отстегнул ремень безопасности и наконец к ней обернулся, посмотрел прямо в глаза таким же равнодушным взглядом, как и прежде. Его лицо абсолютно ничего не выражает, Дженнифер понятия не имеет, что он собирается сделать. — У всего есть свой ср-рок годности. Пер-рвыми начинают р-разлагаться желудок и печень. Селезенка, кишечник... Гор-раздо позже сер-рдце и лёгкие, тоже очень дор-рогие ор-рганы. Но, получается, что после вашей смер-рти я смогу взять только их. Если повезёт. Это р-расточительно. Дженнифер вжалась в спинку кресла, испуганно смотря на мужчину. С первой минуты их встречи там, в коридоре перед сценой в институте, он вызывал у неё неподдельное чувство опасности, но сейчас оно достигло настоящего ужаса. Его чёрные глаза выражали удивительные спокойствие и сосредоточенность, будто он собирался приготовить хороший ужин, который делал уже не раз. И, к несчастью Дженнифер, он действительно запугивал её с большим знанием дела, особым профессионализмом. Хотелось сбежать, оказаться как можно дальше отсюда, хоть в самой захолустной точке мира, только бы не быть под взглядом этих молчаливых чёрных глаз. — Вы не посмеете, — против собственной воли она начинала поддаваться отчаянию. Дрожащие пальцы с силой задёргали ручку машины, но та, издавая жалостный скрип, не поддавалась ей. Он закрыл их сразу, как Эскель покинул машину. — Меня будут искать и найдут. Дженнифер вздрогнула, услышав сдержанный смешок. Осознание пришло слишком быстро. Конечно, найдут. И очень скоро. В лучшем случае под видом очередного самоубийцы. — Никто тебя и не будет пр-рятать. Шортер дёрнулся в её сторону, Дженнифер и пискнуть не успела, как он пролез между сиденьев и широкой ладонью прижал её глаза, вцепившись пальцами в виски. Она забилась в попытке содрать его руку, и он перехватил одно её запястье. Мужчина позволял ей кричать и пинаться, а сам как будто и не напрягался, удерживая её. Его пальцы сжались на её голове, она вскрикнула и стиснула зубы, замолкая. Этот человек имел такую ужасающую силу, что Дженнифер поверила, что он сможет раздавить ей череп одной рукой. — Тебе р-разве неинтер-ресно, к чему я вёл? Давление прекратилось, холодное прикосновения исчезло, но зрение не вернулось — он нацепил ей что-то на глаза. Она прикоснулась и нащупала ткань. В голове посыпались вопросы: зачем? Что он собирается сделать? — Намного выгоднее делать опер-рацию до твоей смер-рти. Он распахнул её рубашку, и Дженнифер вновь начала брыкаться. Рука тяжело надавила на грудь, впечатав её лопатками в сиденье. Он не давал ей шанса снять ткань с лица, каждый раз отводя её руку вниз. В живот уткнулось что-то холодное и островатое. Дженнифер замерла. — Печень — 120 тысяч доллар-ров, почка — 70 за каждую, — он с аккуратностью взял её обе руки, сложил вместе и потянул к себе, она почувствовала под пальцами ткань его куртки. — Лёгкие — по 40 тысяч. Сер-рдце — 240... Она дышала маленькими судорожными глотками, боясь шевельнуться. — Хочешь знать, какой ор-рган мне нр-равится больше всего? Нет, она не хотела знать! И не хотела отвечать на эти вопросы. Ей было страшно. Нечто поднялось с её живота выше, на правый бок. Он надавил этим, проводя полосу вдоль рёбер до груди. — Печень. Мне нужно забр-рать лишь часть, где-то 900 грамм, и она восстановится внутри тебя. В ней нет нер-рвных окончаний, а мне всегда хотелось попр-робовать пр-ровести опер-рацию без анестезии. Ты не должна умер-реть от болевого шока, а у моего господина есть куча пр-репаратов, чтобы поддер-рживать в человеке сознание. Даже можно ввести его в сонный пар-ралич. Шортер посмеялся, или, может, Дженнифер так показалось. В висках стучало, она даже была не уверена, что всё это происходит на самом деле. — Р-разве это не замечательно? Ты пр-родолжишь жить, со всеми целыми ор-рганами внутр-ри. Только вот здесь будет длинный шр-рам. Он вновь поводил вдоль её ребёр. Дженнифер не могла отпустить мысль, что это скальп, и он разделывает её прямо сейчас, поэтому пыталась уловить момент, когда тёплая кровь польётся по животу. Дженнифер чувствовала, как с болезненной частотой бьётся её сердце, как дрожит каждый мускул тела, как сводит колени от дрожи. Шортер был сильнее её, но дело было не только в физическим параметрах, но и в страхе, который, казалось, исходил от всей его натуры. Его скрипучий голос теперь было невозможно слышать. Пальцы сжались поверх его рук в неестественной позе. Она чувствовала, что была готова сломать их, только бы он отпустил, лишь бы отстранился. — Пожалуйста... — Дженнифер сжала зубы, чувствуя, как холодная поверхность надавливает немного сильнее на кожу. — Прекратите... Лучше бы просто сразу убили. За что этот человек так её пытал? Не из удовольствия, его скорее испытывал Эскель, наблюдающий через стекло машины за всем происходящим, но из преданности своему главе. Она знала, что он её не отпустит, — Шортер и мускулом не повёл, когда ему был отдан приказ. Но и не могла не сопротивляться. Страх ещё не настолько поглотил её сознание, чтобы она потеряла желание бороться. Её руки снова дёрнулись, в попытке противостоять так крепко сжимающему её запятья Шортеру, но оказались припечатаны крепче к обивке кресла. Дженнифер болезненно застонала. От его резкой хватки ей казалось, что мужчина сломает ей руки. Поскорее бы всё закончилось. И уже неважно, как именно. — Господин отдал пр-риказ. Я обязан пр-росветить тебя. Его голос показался Дженнифер разочарованным. Но вряд ли он ожидал, что девушке перед ним всё это понравится. Его пояснения были изобретательны, но при этом он ни капли не наслаждался происходящим. Просто делал, отточенно, без лишних движений. Он продолжил: — Чтобы забр-рать как можно больше, нужно вскр-рыть гр-рудную клетку и бр-рюшную полость. Вот так. Он сделал жест посередине её тела, довёл до самого лобка, приспуская штаны. Дженнифер взвыла от безысходности. Её тело сковывало от его движений. Она не знала, что в его руках, но ничего хорошего она себе не надумывала. — Тут я возьму пилу, чтобы отделить р-рёбра, положу их р-рядом. Он водил полосы по вздрагивающему телу, хирургично точные, она чувствовала, как он давил на почки, проходился прямо там, где находится его любимая печень. — Вы знаете, что здесь самое дор-рогое, мисс Ёсикава? — каждый раз, когда он спрашивал, то давал время на ответ. Хотя прекрасно знал, что у Дженнифер язык не повернётся вслух предположить ответ. Она ничего не могла, кроме как умолять его остановиться, но в ответ на это Шортер только вздыхал, а потом продолжал свою психологическую давку. — Костный мозг. Обычно его бер-рут здесь, — его рука прошлась вниз по спине и надавила на тазовую косточку над ягодицами. — Двадцать тр-ри тысячи за грамм вещества... Но его тр-рудно добыть. И это очень, очень больно, мисс Ёсикава. Толстая игла пр-робьёт вашу кость, чтобы взять немного костного мозга. Слушая его слова, Дженнифер не сомневалась, что он не блефовал. И действительно делал то, о чём говорит. Да если и нет, то видел, как это делают, и не просто видел, а вникал, запоминал в мельчайших подробностях. Эта увлечённость была ненормальной, абсолютно психопатичной. Человек перед ней псих, и этого не скрывает. — О, здесь нужно быть очень точным. Если задеть кишечник, то очень много ор-рганов будут испор-рчены. Особенно селезёнка. Круговым движением он очертил круг в её брюшной полости, а потом отпустил её руки. Она прижала их груди, пытаясь скрыться от этого зловещего взгляда. — Пр-римите к сведению всё, что я вам р-рассказал сегодня, мисс, — он снял с неё повязку, вглядываясь в заплаканные глаза. Она не верила, что он прекратил над ней издеваться, и продолжала вздрагивать под каждое его микродвижение. — Пр-риведите себя в пор-рядок. Мы уже опаздываем. Он открыл дверь и вышел из машины, а она на мгновенье уловила голос Эскеля. Они о чём-то начали разговаривать. Он дал ей время вздохнуть и успокоиться, в конце концов, одеться. Её взгляд опустился вниз, и она почти что всхлипнула. Всё это время в руках Шортера был маркер. Он не просто пугал её, он разделял её тело по будущим разрезам, как будто собирался разделывать свинью. Дженнифер поджала губы, сжимая пальцами кожу на ладони второй руки. Нужно всё это оттереть. Даже если придётся тереть до крови, да хоть содрать кожу, — она уберёт эти точечные чёрные полосы. Только добраться до комнаты, только бы хоть ненадолго спрятаться в месте, где она могла почувствовать мимолётное и совсем едва ощутимое спокойствие. Дженнифер взяла с сидения свою сумку, доставая из неё небольшой зеркало, сухие платки и пудру. Макияж, как она и предполагала размазался. Против своего желания она тёрла с особой силой кожу и на своём лице. До того ей было отвратительно всё происходящее. — Как вижу, вы уже привели себя в порядок, мисс Ёсикава, — весело протянул Эскель, с любопытством наблюдая за тем, как девушка сжимается под его взглядом и отводит глаза куда-то в пол. Прелестно. Шортер, как и всегда, сделал всё грамотно и точно. — Вот и чудно. Тогда можем ехать. Машина была около редакции через каких-то 15 минут, но всё это время Дженнифер физически чувствовала, как не может успокоиться её сердце, как медленно сжимаются её лёгкие, как постепенно она задыхается. Возможно, что ей так только и казалось, но, когда Шортер остановился возле редакции, она покинула машину с огромным облегчением. Эскель кинул что-то весёлое ей вслед, бодро помахав через стекло, и машина, постепенно набирая скорость, скрылась из её поля зрения. С трудом передвигая ногами, словно на каждой было, как минимум, по тонне, Дженнифер направилась к лестнице: знала, что, если воспользуйся лифтом, её мгновенно вывернет наружу. — Прошу прощение за опоздание, Рональд, — В конце концов, она и вправду опоздала, как и предсказывал ей Шортер. — Произошла непредвиденная ситуация, вынудившая меня задержаться. Этого больше не повторится. — Да-да, — отмахнулся Рональд и даже не посмотрел в её сторону. Ему было совершенно плевать, когда Ёсикава приходит. Он и не думал продолжать с ней работать сообща, Дженнифер сильно отставала в опыте и знаниях, а тратить время на её обучение значит не успеть с выпуском в срок. — Это офисы передали. Распредели по датам, это для статьи, — он ограничился только этими пояснениями и указал на стопку бумаг сбоку от себя. Он что-то расчерчивал на доске, задумчивая сверяясь с телефоном в руке. Дженнифер всё не могла привыкнуть к тому, что безалаберный Рональд так тщательно работает. Он выглядел уверенным и серьёзным, чем-то со стороны напоминал Акихиро. — Ах да, — он повернулся к ней и подошёл к стулу, на его спинке лежал пиджак, и мужчина достал оттуда лист бумаги. — Босс внёс правки. Изучи. Он протянул листок неглядя, всё ещё неотрывно гипнотизировал доску и хмурился. Но что-то заставило его резко обернуться и уставиться на девушку в изумлении. Дженнифер вздрогнула от этого пронзающего взгляда. Рональд поддался вперёд, наклоняясь к её шее, она резко отпрянула. — На чём ты приехала сюда, Ёсикава? — спросил он, чем вёл девушку в ступор. Какое-то время он её разглядывал, её припухшие щёки и красноватые глаза. Дженнифер обняла себя за плечо, не намереваясь ему отвечать. — Неважно. Начинай работать. И он вернулся к тому, чем был занят до её прихода. Что-то усердно вырисовывал маркером и копался в телефоне. Хоть Рональд и дал ей работу, в этот раз не отмахнувшись, как от назойливой мухи, сегодня Дженнифер скорее была не рада этому. Её хватило на час упрямый попыток сделать порученную ей работу, когда она всё-таки признала, что не в силах сделать ничего из указаний. Самые элементарные правки от Акихиро просто расплывались перед глазами. Она совершенно не могла сосредоточиться после случившегося в машине Эскеля. Рональд, я плохо себя чувствую, — она знала, что не пойдёт к Акихиро с такой просьбой: тот бы сразу раскрыл её и начал допрос с попыткой вывести её на откровения. Этого ей хотелось сейчас меньше всего. — Могу я попросить вас меня отпустить? Рон смерил её придирчивым взглядом, а потом заглянул на стол, где она работала. И вправду, толком ничего не сделала. Хоть он и считал Дженнифер бесполезной, всё-таки проникся её трудолюбием и усидчивостью. Но хорошо, что сама сказала. Избавила его от возможности разгребать её ошибки. — Ладно, — кивнул он и обошёл её, чтобы собрать раскиданную бумагу обратно в стопку. — Можешь идти. Всё равно без толку, — он проследил, как она кинулась за своей сумкой. В этом жесте было куда больше энтузиазма, чем за час её работы. — Я оправдаю тебя перед Акихиро и пришлю остальное по почте. Дженнифер обернулась на его слова. Внезапное понимание Рональда её слегка обескуражило. Хоть он и назвал её бесполезной. — Учти, это первый и последний раз, — мужчина указал на неё фломастером и, дождавшись её кивка, вернулся к работе. Дженнифер знала, что он будет не против, что она уйдёт, и ему в принципе всё равно, чем будет заниматься вне стен этого кабинета. Но такое добродушие видела впервые. Кажется, её нерасторопность начинала нервировать редактора, он поднял голову и хмуро произнёс: — Иди, иначе я подумаю, что тебе очень хочется разгрести завал с фотографиями на студии. Дженнифер кивнула головой, не став спорить с его словами. Сейчас не было сил нето что на это, но и малейший саркастичный комментарий. За неожиданное понимание ей, напротив, хотелось выразить только огромную благодарность. Оказывается, иногда и такой человек, как Рональд, был способен на чуткость. Хотя куда более вероятно, что дело было всё-таки в том, что ему не хотелось разгребать за ней всю работу, фыркая при каждой ошибке. В комнату в общежитие она практически ввалилась. Тело зудело в местах отметин, словно от прилипшей грязи. Ей пришлось с силой надавить на эти участки, чтобы постараться переключиться с ярого желания расчесать. Было больно, но зуд хоть немного становился меньше, пусть и ненадолго. Её соседка жила с самого начала года у своего парня, так что фактически комнатаоказалась в её полном распоряжении, чему сейчас она особенно несказанно была рада. Девушка не сразу обратила внимание на то, что в комнате что-то не так. Успев растегнуть наполовину рубашку, Дженнифер открыла шкаф, собираясь достать плечики, когда застыла, непонимающе осматривая содержимое гардероба. Вроде бы, всё, как прежде, не считая аккуратности. Чересчур большой аккуратности. Дженнифер нахмурилась, отходя от шкафа и принимаясь осматривать комнату. Она не могла понять, что именно было не так, но каждая деталь в комнате настолько бросалась в глаза и казалось не такой, как прежде, что комната выглядела чужой. Малейшего лёгкого слоя пыли, обнаруженного сегодня в спешных сборах на работу, не наблюдалось на верхней полке комода. Кто-то был в её комнате. Мысль промелькнула и мгновенно отпечаталась в её голове до того сильно, что сразу показалась реалистичной. Ужаснее всего являлось то, что она знала, кто мог так поступить. Дженнифер бросилась к тумбочке, рывком открывая дверцу. На нижней полки вперемешку валялось множество материалов, но сейчас они стояли аккуратно стопкой. И это уже было странно. Если обыскиваешь чужую комнату, разве, наоборот, не хочешь не быть обнаруженным? Дженнифер достала бумаги, быстро перебирая их на одной какой-то упрямости. Она знала, что не обнаружит пропажи. Потому что её не могло быть. Потому что тот, кто ворошил её комнату, а после раставлял всё по местам, хотел, чтобы она увидела последствия обыска. Кровать и та была идеальнейше заправлена, словно ей в назидание. Бумаги выпали из рук, разлетаясь по полу. Дженнифер медленно отошла назад. Эскель не оставлял её в покое нигде. Появилось ощущение, будто на её горле снимались его руки. Страшно. Так же, как пару часов назад, когда Шортер удерживал её запястья, не давая сдвинуться с места, пока сам уверенно расчерчивал на сегменты её тело. Наспех застёгивая блузку, Дженнифер сжимала в руках телефон, пролистывая книгу контактов. На глаза попался контакт Тайки, но так же быстро и исчез. Он будет задавать вопросы и допытываться. Нельзя его ввязывать в подобное. Контакты Саши и Акихиро тоже остались незамечены: первая и без того страдала от вечной опеки Эскель, а второй.. Её палец остановился на экране. Она действительно могла всё ему рассказать, вот только он бы её не послушал. Не было фактов для того, чтобы уверенно утверждать о присутствие кого-то чужого в её комнате. Слова в голове прозвучали с той его интонацией, с которой он уже однажды говорил ей нечто подобное, и её передёрнуло. Действительно. Не было. Только её интуиция, которой раз она уже не доверилась, и утреннее происшествие. Дженнифер сжала зубы, пролистывая телефонную книгу и останавливаясь на том, кто точно бы не стал задавать ей вопросов, если бы она попросилась к нему приехать. По крайней мере, она на это очень надеялась. Больше поехать ей было некуда, а оставаться сейчас в этой комнате было выше её сил. *** — Только не говори, что приехала сюда, потому что думала, что я не буду задавать вопросов, — Айзек раздражённо фыркнул, пропуская Дженнифер вперёд по лестнице. Она ему не ответила, смущённо опустила голову и прошла мимо. — Что ж, — он вздохнул, — ты не первая. Когда она уселась на диван, перед ней на журнальном столике сразу появился же гранёный тумблер. Айзек будто делал это по привычке. Он и вправду не задавал вопросов, скорее оценивал Дженнифер как своего собутыльника. — Есть джин, ром... И это, — он покрутил в руках неизвестную круглую бутылку с желтоватой жидкостью внутри. Всё было на китайском. — Разбираешься? Дженнифер смерила его скептическим взглядом, и Айзек пожал плечами, отставляя бутылку. — Значит джин. Дженнифер давно подозревала, что у этого человека могут быть проблемы с алкоголем. Он набивал пьяным татуировку Саше, и, нельзя спорить, весьма искусно. Да и Тайка как-то обмолвился, что иногда Айзек начинает злиться во время сеанса, у него трясутся руки, и тогда он идёт на кухню, чтобы опрокинуть стопку. От этого вряд ли можно опьянеть, но всё-таки звучит удручающе. — Отмолчишься или есть желание излить душу? Хорошо подумай, оно всё равно появится после двух стаканов, вопрос в том, будут ли твои показания меняться в зависимости от твоего состояния. Дженнифер рассмеялась на его слова и покачала головой: — Не обижайся, Айзек, но твоим собутыльника я сегодня не буду, — она скинула с ног туфли, прижала колени к груди и обняла их руками, прикрывая глаза. — Я действительно приехала с надеждой, что ты не будешь задавать вопросы. У тебя здесь спокойно. Он заметил, как девушка лишь сильнее сжалась в комочек, отворачивая от него голову. Дженнифер по своей натуре была крайне скрытным человеком, без большой необходимости не рассказывающим о своих проблемах и переживаниях, но сегодня она и вовсе не была настроена хоть на какой-то разговор, что и давала понять всем видом. Айзек не спрашивал, некоторое время молча наблюдая за её силуэтом, пока не заметил, как её тело наконец-то немного расслабилось. Будто в его студии она и вправду ощущала спокойствие. — Я не буду оставаться надолго, — Дженнифер повернулась к нему лицом, кратко улыбаясь. — Но, пожалуйста, не прогоняй меня пока. Айзек упал рядом на диван, на расстоянии вытянутой руки от неё. Себе он всё-таки выпить налил и не стал ничем разбавлять, пил чистоганом, не морщась. — Саша так же говорила, — усмехнулся мужчина, наклонившись вперёд. Его всё не отпускало равнодушие Мориц, он частенько упоминал её в разговорах, стал абстрагировался от всех. Даже с Тайкой толком не переговаривался, когда виделся, и ушёл с головой в работу. Она продолжала присылать деньги, но так и не ответила ни на один звонок. — Я не прогоню тебя. Если ты ещё не поняла, твои друзья ходят сюда, как к себе домой. Я привык, — он покосился на неё, и в глазах читалось жалость, но не из-за Дженнифер. Он не знал, что произошло, да и до этого эмпатии к ней не питал. Она решила не спрашивать. Будто бы было бы нечестно лезть к нему в душу, когда сама от него закрылась. Они какое-то время сидели молча: он бесхозно пил, а она вслушивалась в его тяжёлое дыхание. Айзеку вовсе не было некомфортно в тишине, наоборот, и во время их домашних вечеринок, он мог на какое-то время выйти на улицу или в комнату, как если бы ему нужно было перевести дух. Что-то шумно затрещало, Дженнифер повернула голову. Айзек закурил вейп и выпустил густой дым. Нос защекотал сладковато-пряный запах. — Хочешь принять душ? — спросил он. Его голос был немного приглушён из-за дыма, забившего горло, и Айзек его выдохнул, слегка кашлянув. — У тебя что-то на шее. В подтверждение своим словам он потёр сбоку свою шею, возле ключицы, как бы зеркаля. Дженнифер слишком резко вздрогнула от его действий, подскакивая с места. Айзек удивлённо поднял брови, внимательно осматривая её. Не было похоже, что её смутил его поступок: на несколько секунд она показалась ему по-настоящему напуганой. Дженнифер часто заморгала, судорожно выдыхая: — Да, спасибо, так и сделаю, — больше на автомате отчеканила девушка, мгновенно убегая в сторону ванны, по дороге чуть не споткнувшись о собственную ногу. Она настолько расслабилась, что умудрилась позабыть о тех отвратительных разделительных чёрных линиях, которыми было изрисовано её тело. Дженнифер скинула с себя одежду, оставаясь в одном нижнем белье, и посмотрела на своё отражение. Она провела вдоль своей талии и рёбер, чуть заметно морщась. От прикосновений к телу сразу всплыли воспоминания о случившемся несколько часов назад. По телу прошёлся знакомый пронизывающий холод. Прокрутив краны, она скинула бельё, и залезла под душ. Мочалка болезненно зашкрябала кожу, оставляя покраснения, но Дженнифер упрямо продолжала тереть тело. Хотелось смыть с себя эти следы. И пусть воспоминания останутся, но хотя бы внешнее напоминание перестанет бросаться в глаза. В дверь постучали, девушка вздрогнула и поспешила закрыть смеситель. — Я повесил на ручку одежду. Переоденься, — монотонный голос Айзека успокоил. Дженнифер словила себя на мысли, что ждала кого-то другого, но не стала над этим задумываться. Сменная одежда оказалась очень кстати. На рубашке отпечатались чёрные пятна, а от холодного пота ещё и размазались. Это вряд ли отмоется, лучше и не пытаться. Она приоткрыла дверь, закрываясь полотенцем, и нащупала вешалку с обратной стороны, тут же втаскивая её внутрь. На ней висела широкая мужская толстовка серого цвета и чёрная футболка с брендовым логотипом в углу груди. Под ними находились тёмные джинсы, слегка ей большиватые, но они хотя бы не спадали с бёдер. Она расчесала влажные волосы. Даже после душа у неё не пропадало чувство, что она грязная. Это чувство исходило от лобка и поднималась по рёбрам, а потом распространялась по коже по всему телу. Ужасно. Вновь постучали. Дженнифер решила не заставлять ждать Айзека и вышла из ванны, держа "грязную" одежду и полотенце в руках. Но в коридоре мужчина встретил её не один. Он стоял вдали, наблюдал с беззаботным взглядом и попутно перебивался спиртным в стакане. — Привет, — перед ней стоял, оперевшись о стену, Тайка. Он слегка улыбнулся, но взгляд был очень грустным. Дженнифер опешила при виде Тая, но, поймав на себе ухмылку Айзека, не сдержала тяжёлого вздоха. Так он решил, что раз алкоголь и практичность его разговоров её не взяли, то помогут разговориться душевные речи? Она с какой-то усталостью посмотрела на Тайку, вытирая волосы полотенцем на шее: — Привет, — на большее её не хватило, да и, если честно, ей казалось, что это вполне понятно по её виду. Как оказалось, нет. Она молча прошла к комоду, уже собираясь открыть его, чтобы достать фен, который, помнится, Саша брала в прошлый раз отсюда, когда её внимание привлекло к себе кхеканье у двери. Айзек всеми силами под видом кашля заставлял её обратить внимание на их друга. — Прости, Тай, я немного не настроена на разговоры сегодня. Хотелось добавить: "Как и всё ближайшее время", но она заставила сдержать эти слова при себе. Тайка бы не понял этого её поведения, решил, что причина в нём, и это бы его задело. Он этого не заслуживал. Но и сказать ему правду она бы не посмела. — Почему? — ласково попытался спросить Тай, хотя в его голосе проявилась твёрдость. — Я думал, мы стали намного ближе. Ты ушла с работы, сказав, что возьмёшь больничный, а в итоге приехала к Айзеку. Что я должен думать, Дженнифер? Он вскинул руки в недоумении и схмурил брови. Мужчига обернулся на Айзека и кивнул ему в сторону двери. — По~онял, — с лёгкой обреченностью протянул тот и, захватив бутылку, вышел из зала. Кажется, его, уже подвыпившего, не расстраивало, что им командуют в его жилище. — Давай хотя бы попробуем поговорить, я прошу тебя, — Тай подошёл к Дженнифер со спины, касаясь грудью её плеча и нависнув сверху. Она почувствовала тёплое и тяжёлое дыхание на своём виске и вспомнила, как это место с особой жестокостью сдавливал пальцами Шортер, цепной пёс своего хозяина Кондорсе. Плечи передёрнуло. Дженнифер едва сдержала порыв дёрнуться, делая шаг вперёд и тут же оборачиваясь, чтобы аккуратно отсранить его от себя. — Давай не сегодня. Пожалуйста, — она было свела брови вместе, но мгновенно выдала слабую улыбку на лице, чувствуя, как вздрагивают её руки, и тут же убирая их от него. Он не должен был заметить этой дрожи, раскусил бы мгновенно. Особенно сейчас, когда тело плохо ей контролировалось. И всё из-за Шортера, каждой секунды, что они провели наедине, его чёртовых прикосновений, чёрного маркера, как лезвие, разчертившего её тело по кусочкам. — У меня просто сложная неделя в редакции, — Стоило сменить тему, убедить, что всё дело в работе, что всё скоро закончится. Тайка бы ей поверил, а она немного успокоилась от его доверия. — Осталось всего ничего до выпуска, я совершенно не знаю, за что хвататься, а мой "учитель" не может уделить хотя бы крупицу своего драгоценного времени, чтобы дать мне нужные знания. Представляешь? Дженнифер рассмеялась, но собственный смех ей не понравился. Он слышался ей каким-то жалким и сжатым, будто бы раздавленным. — Но совсем скоро я не буду работать в редакции, и всё закончится. Она бы и сама хотела в это верить, и честно пыталась. Особенно после сегодняшнего дня. Если Эскель наказал её из-за такого пустяка, следующий такой раз в машине может наступить в любой момент. Вот только он будет куда более жестоким, чем этим утром. Тай не поддался попытке его оттолкнуть, продолжил стоять прямо перед ней, пытался словить в этой грустной мимике хоть каплю желания прильнуть в его объятья. — Что произошло в редакции, Дженнифер? Голос его огрубел, она увидела, как сжались большие жилистые кулаки. — Фукуда что-то сделал? Скажи мне, я попытаюсь помочь, но не отталкивай, — Тайка снова сделал шаг вперёд, и Дженнифер упёрлась ягодицами в тумбу. Его руки тяжело надавили на её плечи, ещё немного, и он покажет свой оскал. — Он от тебя не отстанет, пока ты не... Тай себя перебил громким хмыканьем. Акихиро сам говорил, что будет добиваться тела Дженнифер, и это ужасно бесило его. И с ума сводило то, что он не позволил ей уволиться сразу. Осталось две недели, за две недели могло произойти так много, что Тай просто не мог перестать об этом думать. — Не ходи на работу. Он ничего не может тебе предъявить, просто не появляйся там. Ты отработала лишнюю неделю, никто не посмеет тебе и слова сказать. Особенно он. Брови приподнялись вверх в жалостной мимике, и она дрогнула, ощущая, как крепче сжимаются его пальцы на её плечах. Тайка неправильно всё понял. Он зациклился на Акихиро, том, что тот мог принести ей какой-то вред, в то время как угроза исходила совершенно от другого человека. — Он ничего не делал, — Дженнифер попыталась убрать его руки, но вместо этого болезненно ойкнула, когда он и вовсе сдавил её кожу. — Тайка, мне больно. Она упёрлась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть его от себя. Он слишком сильно напирал, буквально вдавливал её в тупой край тумбочки. И был сильнее. Как и Шортер, которому она совершенно не смогла противостоять. — Я прошу тебя, — Дженнифер опустила голову, и её ногти надавили на его кожу сквозь ткань футболки. — Пожалуйста, отпусти. Тай вздохнул и расслабил хватку, медленно провёл ладонями вдоль её плеч. — Прости. Я не хочу делать тебе больно, — он погладил её спину, чувствуя, как Дженнифер вздрагивает. Это его смутило. — Не отталкивай меня, пожалуйста, — повторил он, попытавшись её приобнять, но девушка вновь упёрлась в его грудь. Он посмотрел на неё с разочарованием, но это быстро сменила злость. — Я что-то сделал? Я правда считал, что ты можешь со мной делиться своими переживаниями, но если и не так, разве так тяжело принять хотя бы мою заботу? Дженнифер подняла на него свой обескураженный взгляд, как будто бы она не думала о том, с каким мотивом он её касался. Как будто он априори был для неё нежелателен. Тайка легко прочитал это по её глазам и почти сорвался, захотелось её поругать, но только горько проглотил обиду. Он бы не посмел этого сделать в её состоянии, лучше было стерпеть. — Всего две недели, да? — мужчига отступил на шаг назад, задумчиво опустив голову. — Ты сможешь мне пообещать, что через две недели всё будет в порядке? Опять эта фраза. В прошлый раз он спрашивал нечто похожее, на что Дженнифер так и не дала ему ответа. Девушка поджала губы изнутри. Язык никак не поворачивался, чтобы соврать ему и с тем же убедить, что всё будет в порядке по прошествии отведённого срока. Потому что она знала, не будет. — Я бы хотела с уверенностью ответить "да", — Дженнифер заметила, как Тайка мгновенно нахмурился, отчего, тут же отвела от него взгляд, — но я не могу дать тебе таких гарантий. Мне, правда, и самой бы этого очень хотелось. Её руки сжали край тумбочки, и она тяжело выдохнула. Возможно, что через две недели всё на самом деле будет куда лучше. Она наконец-то уволится, а значит не сможет так часто быть с Сашей, исполняя поручения Эскеля. Станет действительно лучше. — Пожалуйста, дай мне ещё время, — Дженнифер едва заметно поморщилась, уже куда тише протягивая. — Мне нужно всё осмыслить и настроиться. Вечером я должна вернуться к работе. Тай сжал челюсть. Дженнифер не даёт ему никаких гарантий. Это значит, что и он к ней не может приблизиться в это время, она это имела ввиду? Как жестоко. Он души в ней не чает, и всё равно должен оставаться в стороне. Что бы она не сказала, что бы не совершила, он останется на её стороне. Но даже так Дженнифер не сделает и шага в его сторону. — Боже, Ёсикава, — Тай улыбнулся уголком рта, показывая ровные зубы. — В интересную же ловушку ты меня заманила. Он смял свои волосы в руках, вымученно простонав. Она сводила его с ума своей отрешённостью. — Две недели, — на выдохе сказал он, спешно отвернувшись. Ему показалось, что его лицо скривилось в злобной гримасе. — Я подожду только две недели. Потом я хочу знать ответ. Дженнифер поняла, что он имеет ввиду. Когда придёт время, она либо расскажет ему всё, либо он посчитает это за отказ. Его терпение было не безгранично, она это знала. Но эти условия, что Тайка ей ставил, били поддых лишь сильнее, полосили и так по болезненно тянущим рёбрам. — Отдохни. Он покинул зал быстрыми шагами, сжимал свои кулаки и даже не забрал куртку с диванчика. Колокольчик над дверью прозвенел. Айзек выглянул из-за угла, непонимающе смотря в зал. Дженнифер стояла, опустив плечи, сжимая в руках злосчастный фен. Она просила его не задавать вопросов, он и не станет. Айзек погремел бутылкой о дверной косяк, намекая, а после скрылся в тёмном коридоре, плохо освещённом противной жёлтой лампой. *** — Ай-ай! Угх... Местные скамейки никогда не казались Саше такими твёрдыми, как сейчас. Она спокойно засыпала на них, считала великолепно удобными для того, чтобы знатно проебаться: можно было уснуть, разложившись на одном из рядом повыше, и тогда ни один преподаватель тебя не замечал, а на паре отметка стояла. Чем не чудо-скамьи? Сейчас же она кое-как усадила свою пятую точку. Было неудобно, ужасно больно сидеть. В такие моменты Эскель поминался только матом. Но стоит отметить, что в противовес этой небольшой проблемы, в последнее время этот мужчина был крайне мил. Сегодня они вместе позавтракали, чего раньше ещё не случалось, и Саша впервые почувствовала свою вовлечённость. Он встал раньше неё, и когда она спустилась на кухню, поцеловал её в щёку, а потом попросил подумать, куда бы она хотела сходить в выходные. "Свидание". Это всё было так непривычно и смущающе, что Саша не могла об этом размышлять с невозмутимым выражением лица. Она понятия не имела, куда может повести такого человека, как Кондорсе, и постоянно корила себя претензией о том, что как можно несколько лет прожить в большом городе и ни разу не зайти никуда, кроме бара. Эскель сказал, чтобы она не расстраивалась, если ничего не решит, и теперь она думала об этом постоянно. До выходных было ещё несколько дней, а её уже подрывал изнутри волнительный трепет. Она пыталась представить в своей голове хоть секунду их свидания, но представлялись только смущающие вещи. Они будут держаться за руки? Или это по-детски? Нужно было подобрать одежду, но её гардероб бы не подошёл. Наверное, она попросит Джули или близняшек помочь ей. А как будет выглядеть Эскель? С первой встречи он был одет с иголочки, и вплоть до сегодняшнего дня она ничего другого на нём не видела. Без ничего — видела и при параде. Они ни разу не проводили вместе полноценные выходные, и его "повседневный" вид ей совершенно не представлялся. Может, им стоит подобрать что-то вместе, сейчас в моде парная одежда... — Привет, Саш, — одногруппница коротко помахала ей рукой и прошла к нижним рядам. Саша сегодня пришла пораньше, чтобы оказаться в пустом кабинете и забрать телефон со стола профессора Шинараки. Но нет, его там не оказалось. На следующий день после последнего с ним диалога она несколько раз подходила к охранному посту, но, оказывается, "никто нам ничего не оставлял". Она злилась из-за того, что Садо оставил телефон у себя, но возможности ему это высказать пока не представлялось. По расписанию у неё было две пары психологии конфликтов, а потом обед. И на обеде она уже планировала позвонить Эскелю. Без связи с ним сегодня её просто разрывало, у неё было столько вопросов, и ей не терпелось их задать. Когда все собрались, Саша заметила пустующее крайнее место возле прохода на два ряда ниже себя. Шоичи Деккер не пришёл, как и вчера. Он ни с кем близко не общался из студентов, поэтому и спросить было не у кого. Не то, чтобы девушка хотела его увидеть, но в ней накопилось столько всего, что она не высказала ему раньше, что теперь просто закипала от злости. Она продумывала свои колкие слова с самого Хеллоуина, и накопилось там солидное количество оскорблений. Но ничего, Саша подождёт до следующего раза. Не мог же он бросить институт из-за того случая. Когда сам профессор появился в аудитории, времени на подумать сразу резко поубавилось. Он сразу начал диктовать тему и план её прохождения. Как чёртов Северус Снейп! Кто вообще так делает? С самого начала профессор выглядел раздражённым, поэтому между парт мгновенно пошли шепки о том, что он в очередной раз что-то не поделили с деканом. Сашу же слухи мало интересовали. Она думала о двух вещах: о телефоне и о том, сразу позвонить Эскелю или сначала предупредить в смс. — Сегодня мы разберём типы конфликтов и способы их решения. Голос Садо показался ей непривычно раздражённым, отчего-то теперь она слишком чётко ощущала эту разницу. Мужчина неспешно и до странности небрежно объяснял тему, как ни странно, совершенно не поглядывая в её сторону. Саша ждала, что он её вызовет или что-то спросит, но, как оказалось, "великий и ужасный" не настроен её кошмарить. Он сегодня был крайне милостив. Его голос всегда звучал так громкогласно, что никто и не подумывал о сне на его паре. Но в этот день это чувствовалось особенно хорошо. К концу первой пары раздражительность Садо спала, а к концу второй — и вовсе перестала быть ощутима. Его голос приобрёл привычный чуть насмешливый тон, и он с привычным ему удовольствием устроил на практике небольшую работу для закрепления знаний. Неудивительно, что со второй пары все выходили с облегчённым вздохом. Садо, по полной отыгравшийся на них, теперь сидел вполне довольный за проверкой одной из работ студентов, с ирония вычитывая написанное. Иногда он крайне поражался тому, что мог выдать молодой мозг. Саша обречённо вздохнула, смотря на лист бумаги со своей работой. Ей было тяжело сосредоточиться на лекции, и она надеялась прочитать свой конспект вечером, но фраза "Закройте тетради и передайте листы задним рядам" убила все надежды. Она сделала задание интуитивно, по привычке налила в текст воды и написала вывод, состоящий из ничего. Девушка поднялась со своего места, чувствуя, как же сильно зудят ягодицы. Она просидела две пары практически не шевелясь, и теперь задница болела так, что Саша схватилась за угл стола, сжимая зубы. Мимо к выходу проходили одногруппники, к её удаче, не обращая на неё внимания. Она прошла к его столу и сунула свою работу в середину стопки таких же, чтобы лишить профессора соблазна проверить её задание прямо сейчас. Садо ничего не сказал на это, но она продолжила стоять над его столом, скрестив руки на груди. Она дождалась, когда дверь аудитории захлопнется. Не хотелось начинать диалог при свидетелях. Саша протянула ему ладонь: — Телефон. Верните, пожалуйста. Садо прищурил глаза, с неудовольствием отрываясь от прочтения строчек очередной эпопеи. Он задумчиво прикрыл глаза, словно пытаясь вспомнить, о чём идёт речь, прежде чем кивнул головой. — Да, точно так небрежно оставленный тобой телефон, — ухмыльнулся мужчина, поднимаясь со своего места и вставая подле Саши. — Я уж думал, что ты не вспомнишь о нём. Он нагнулся над ней, и у Саши мгновенно появилось желание отойти назад. В таком положении особенно сильно ощущалась разница в их росте. Эскель пусть и был примерно того же роста, что и Садо, никогда не давил на неё таким незаметным, но достаточно ощутимый фактором. Впрочем, он просто незаметно подкрадывался к ней со спины. Вероятно, поэтому она не ощущала так его давление, а в тот вечер, когда он устроил ей наказание, для неё ещё более грозно выглядел его образ. — Достаточно занимательные, кстати, записи и переписки, — рассмеялся Садо, поворачиваясь к ней боком и скрещивая руки на груди. — Один мужчина настолько активно написывал тебе всё это время, что я из любопытства немного проглядел ваш чат. У Саши дёрнулся глаз. Ага, конечно, из любопытства проглядел. Как будто бы на это хоть кто-то мог повестись. — Не врите, — фыркнула она и отзеркалила его позу. — Он был разряжен, вы его зарядили, включили и намеренно всё прочитали. Садо с каждой их встречей всё больше и больше вбивался в её личное пространство. Возможно, это бы замечательно сработало на ком-то другом, вот только у Саши на телефоне даже пароля нет. Её телефон — буквально средство связи. Ни фотографий, ни соцсетей. Ей нечего в нем было прятать, и ничего "занимательного" в нём не было, как считала Саша. — За это, кстати, полагается административная ответственность и штраф. Хотя кого я учу, верно? И всё-таки, её взволновали слова об "одном мужчине". Прекрасно Саша знала этого мужчину, "Кошелёк" зовут, но теперь чувствовала себя неуютно, ведь профессор был в курсе, что ей писал Эскель, а она — нет. Из-за этого ещё больше ощущалось, как человек перед ней норовил сунуть нос не в своё дело. — Верните, будьте добры, — девушка выпрямилась перед ним, упрямо поднимая голову и игнорируя его изучающий взгляд. Садо посмеялся себе под нос. Подловила. Это действительно было не совсем законно. Но когда это его волновало? — Не могу, студентка Мориц, — рассмеялся мужчина, разводя руками. — Он у меня дома. Откуда ж я знал, что вы решите забрать телефон, когда так запросто от него избавились. Саша уловила хитрую насмешку в глазах профессора. Да всё он знал и просто издевался! — Вам телефон нужен в самое ближайшее время, но и с собой его нет, — протянул мужчина, рассматривая потолок. — И как же нам поступить в такой ситуации? Саша фыркнула и задёрнула рукав толстовки, всматриваясь в наручные часы; Эскель выдал ей их недавно, электронные и недорогие, с какими-то фитнес-штуками. — После пар у меня работа, — конструктировала она, задумчиво тыкая что-то на маленьком сенсорном экране. — После обеда свободная пара, а потом ещё две по истории. Вам хватит двух часов, чтобы вернуть мне телефон? Видимо, Саше он был действительно нужен срочно. Это было довольно удивительно, учитывая, что последние дни, хоть они и пересекались, она у него за телефон не упоминала. Девушка не спрашивала, её взгляд говорил за неё: "Иди и принеси его сюда". Появилось привычное ему злое пренебрежение в её взгляде, а он не видел этого очень давно, с самого начала года, когда вызвал её с тем эссе. Она больше не высовывалась, не пыталась завязать спор посреди занятия. Стала тихой, как мышка, и интересно, так оказали воздействие события после, или что-то помимо их небольших заигрываний повлияло на её поведение. Садо резко выпрямился, заставляя её прижаться сильнее к столу. Он опёрся на руки по обе стороны стороны от её бёдер и, неприятно растягивая гласные, проговорил: — Мисс Мориц, а вы стали удивительно смелы, — его пальцы невесомо очертили её бедро, и он наклонился к ней ближе. — Как мило. Саша ощутила его парфюм, и в носу мгновенно защекотало. Невозможно горький и сладкий одновременно, но такой приятный запах. Ему подходило. Он прищурил свои голубые глаза, внимательно осматривая девушку, грозно, но не так уверенно, как прежде, наблюдающую за ним ответ. Садо задумчиво водил по ней взглядом, с удовольствием замечая, как девушка сжимается в напряжённой ожидании. — У меня ещё три пары, — задумчиво протянул мужчина и продолжил, пародируя её интонацию. — Вам же хватит терпения, чтобы дождаться окончания пар? Не получив ответа, он хмыкнул, смотря на часы. Оставалось всего ничего до следующего занятия. Садо сел за стол и продолжил проверку работы, с твёрдостью и одновременно смехом кидая напоследок: — Буду ждать вас в половину седьмого на выходе в институт. Советую не опаздывать. И Саша действительно старалась не опоздать. Но их старый историк со своими незабываемыми рассказами из жизни держал их до последнего. А потом ещё в конце пары решил всех отметить, он всегда так делал. Она выбежала из института на всех парах, почти задыхаясь. Наверное, за секунду тридцать преодолела весь маршрут путём в три этажа и два длинных коридора. Конечно, её немного взбесило, что придётся задержаться на работу, дел было невпроворот, а значит просидит она там до глубокой ночи. На крыльце профессора не было. Саша взглянула на запястье: на часах 18:36. Да твою мать, он и вправду ушёл без неё? — Чёрт, ну серьёзно! — она зашипела, злобно сунув руки в карманы. Если он правда ушёл, то не было смысла здесь околачиваться, но с другой стороны — вдруг он ещё не подошёл. Не успела Саша даже качественно запаниковать, как из двери позади вышел виновник её переживаний. Видимо, он шёл следом за ней, хотя сам просил не опаздывать. Она поправила наспех одетую джинсовую куртку и накинула на плечо рюкзак. Садо смотрел за этими действиями, сунув руки в карманы. Почему-то создавалось ощущение, что он её ждёт, но сам же пришёл позже. Саша сморщилась. — Надеюсь, идти не далеко? У меня много планов, — буркнула она и поёжилась. Начинался дождь, и холодный ветер нёс пока ещё редкие капли прямо ей в лицо. Садо сдержал себя от язвительного комментария. Саша уж слишком пыталась показать то, как сильно спешит, и ему в ответ на это хотелось ещё сильнее замедлить процесс. Просто потому, что она крайне очаровательно бесилась с его действий. — Всего-то час пути, — хмыкнул Садо, но, заметив её шокированный и полный злости взгляд, рассмеялся. — Нам недалеко ехать. Машина на стоянке. Пойдёмте, мисс Мориц. Мужчина надел пальто, поправляя на шее шарф, и расскрыл над ними зонт. Саша с непониманием посмотрела на него, на что он отзеркалил ей подобный, пожимая плечами: — Не знал, что вам претит желание заболеть и заниматься отработками моих предметов. При этих словах он заметил, как она мгновенно юркнула под зонт подле него, и посмеялся в сторону. Страх отрабатывать его пары был для неё страшнее, чем вероятность заболеть. Какая неожиданно честная реакция. Ехать всё-таки пришлось совсем недолго. Дом Шинараки находился в соседнем районе на одной из тех элитных улиц, где жили люди с широкими карманом. Эскель, кстати, говорил, что тоже имел дом здесь, но бывал редко, больше предпочитая свой пентхаус в гостинице с качественным сервисом персонала. Мысленно Саша в очередной раз отозвалась о Садо не самым лесным образом: молодой гениальный профессор. Ну, конечно. — Не стой на пороге, заходи, — он подтолкнул её в спину, заставляя пройти в холл. К тому моменту, как они зашли в дом, дождь неумолимо перерос в грозу. До работы ей будет добираться особенно приятно. Она уже так и видела, как кто-нибудь из сотрудников с удовольствием отпустит саркастичный смешок по поводу её вида. — И не думайте, мисс Мориц, — будто уловив её тоскливые мысли, откликнулся Садо, он поманил её рукой за собой, проходя в светлую большую гостиную и кидая через плечо. — Вы не переступите порог этого дома, пока не утихнет гроза. Саша неуверенно пожалась у двери, со свойственной ей небрежностью сняла промокшие кроссовки и подтолкнула носком их ближе к углу, как будто старалась спрятать своё присутствие. Она до сих пор не привыкла к пентхаусу Кондорсе, и сейчас ощущала себя так же, как когда вошла туда впервые. Неуютно, ей здесь не было места. Она прижала рюкзак к груди, как при объятьях, и пошла следом за профессором. Девушка растерянно огляделась. У длинного углового дивана стоял мраморный белый столик, напротив телевизор, с длинным напольным ящиком. Вроде, пространство было и заполнено, имелся и симпатичный мягкий ковёр у дивана, но казалось очень пустым, как будто непользованным. Даже у Эскеля с его стилем лофт не было такого. Как будто бы Саша пришла смотреть новый дом, а азиатский риелтор ей любезно всё показывает. — Я не поскуплюсь на такси, — хмыкнула она, присев на диван и крепче обнимая рюкзак. — Поэтому отдайте телефон, чтобы я смогла это сделать. Это начинало утомлять. Она не так много сказала ему за сегодня, и большинство её фраз сводилось только к этому — верните телефон. Чёрт возьми, она домой к нему приехалп за мобильником, на его машине. Насколько же ей он был нужен, этот пустой телефон, в котором даже фотографий никаких нет. Одни записи конспектов и заданий, иногда она фотографировала на него документы с работы, ради них она вряд ли так торопилась сегодня. Садо застыл у комода, задумчиво перебирая в нём вещи, но в какой-то момент заинтересованно посмотрел на неё через плечо. Девушка выглядела беспокойно и всем видом показывала, как ей было здесь неуютно. Однако отчего-то ей оказалась так сильно нужна эта маленькая коробочка с кнопочками. И раз уж за прошедшие пару дней кроме одной переписки он её выискал в ней ничего интересного, вывод напрашивался сам собой. — Знаешь, мне вот, что любопытно, — так и не найдя того, что искал, Садо повернулся к ней лицом, — как давно ты попала в созависимые отношения? Он подошёл к ней, со странной придирчивостью осматривая её с ног до головы. В его глазах девушка не выглядела той, кто мог бы оказаться в таком положении. Но, выходит, он ошибался? — В телефоне из важного лишь одна единственная переписка, которую ты ведёшь, за мобильным ты готова ехать с малознакомым мужчиной в его дом, и по вечерам тебя забирает один и тот же человек или, судя по всему, его подчинённый, — Садо продолжал выкатывать факты один за другим, замечая, как с каждым словом Саша становится всё более и более напряжённой и хмурой. — Но мне казалось, что ещё недавно ты пыталась от них уйти. Что же успело измениться? Саша отложила рюкзак в сторону, предчувствуя серьёзный разговор. — Какая разница? — бросила она, уверенней откинувшись на спинку дивана и скрестив руки на груди. — Вы продолжаете лезть не в своё дело. Но допустим, — девушка покачала головой, — на один вопрос я отвечу. Единственное, что успело измениться — я больше не жду, что он от меня отцепиться. Разговор об Эскеле почему-то заставлял Сашу нервничать. Она всегда пыталась скрыть свою связь с меценатом, и её определенно не радовало, что уже два человека в её окружении не просто в курсе этого, но и бессовестно лезут к ней с этими откровенными и утомительными разговорами. — А теперь вы ответьте на мой вопрос. Профессор, скажите, — на лице девушки отразилась оскальная, хитрая усмешка, — вы что, анализируете меня? Садо нахмурился и потянулся рукой к своему галстуку. Саша не сдержала озорного смешка: он и вправду это делал. Постоянно они грызлись, как кошка с собакой, он задавал каверзные вопросы на экзаменах, пользовался любой возможностью завалить её, и Саша буквально выгрызла свою возможность получать стипендию, несмотря на свою аллергию на учёбу. Будь она хотя бы немного менее упряма, и в институт не попала, что уж говорить о том, чтобы продержаться там с хорошим средним баллом аж до третьего курса. — Мне казалось, вы два года меня презирали. В открытую. Что же успело измениться? — съязвила девушка в его манере. Её безумно веселило то, что ей удалось его в чём-то подловить. Он делал так два курса, хоть раз же она может себе позволить испытать это удовольствие? Садо неожиданно до странности довольно и опасно улыбнулся, отчего показались кончики его резцов. Кто бы подумал, что наступит тот день, когда эта девчонка решит спародировать его манеру разговора. Нето чтобы ему это не нравилось, как раз наоборот — его это заводило. Он подошёл к дивану, опираясь на его спинку одной рукой и уж слишком довольно протягивая: — А тебе, я смотрю, по душе играть в опасные игры? Это должно было являться вопросом, но прозвучало утверждением, от которого у Саши неприятно побежали мурашки по коже. Она совершенно не могла привыкнуть к манере этого человека: стоило ей только подстроиться, как он, словно заметив, что она делает, менял тактику и заставлял её заниматься поисками заново. И самым отвратительным являлось то, что как бы её это не выводило из себя, она совершенно ничего не могла с этим поделать. Огромный диван, на котором девушка сидела, резко показался совсем крошечным, а пространства стало критически мало. Везде был чёртов профессор Шинараки с его ужасной гаденькой, удовлетворённой улыбкой. По спине прошёлся холодок. Было неуютно и немного страшно. — Я тебе обещаю, — его рука очертила её колено, и Саша, затаила дыхание в предчувствие приближения опасности, — наступит день, когда ты сильно пожалеешь о своём неумение слушать советы. Саша вздрогнула, опуская взгляд вниз при ощущение, как в её руках оказывается так желаемый ею её мобильный. В это же мгновение Садо отстранился, направляясь в сторону совмещённого с гостиной бара. Острота момента спала, и весь флёр драмматичности быстро развеялся, оставляясь послевкусием задумчивости на языке. На секунду отчего-то показалось, что мужчина мог оказаться прав, но она быстро отмела куда подальше эти мысли. Поддаваться им было слишком опасно. — Так это был совет? — тихо пробурчала Саша, а после выдохнула с облегчением, сжав в руке телефон. Цель была выполнена, можно уже отправляться домой. Не успела она включить смартфон, как загремел гром и совсем рядом ударила молния. Девушка вздрогнула. Может, стоило послушать хотя бы один совет профессора и дождаться окончания грозы. Она покосилась на Шинараки. Он гремел льдом, заливая его каким-то алкоголем из графина. Так вот, значит, как проводит свои вечера гроза всех должников и будущих отчисленцев. В гордом одиночестве выпивает бренди в пасмурную погоду. Садо заметил её взгляд и посмотрел в ответ в ожидании, что она что-то скажет. Но Саша развернулась и вновь прильнула к телефону. Тот активно вибрировал, приходило много оповещений от пропущенных звонках и смс. 34 пропущенных от Кондорсе, неудивительно, что он тогда злющий приехал в отделение полиции. От него же много сообщений. Саша не вчитывалась, но настроение его можно было уловить. В Хеллоуин его смс начались с "Моя любовь, ты правда останешься в общежитии?' и закончились на "Очень зря ты не осталась в общежитии". Неудивительно, что у Садо появились вопросы. Под очередной гром она отложила телефон в сторону. По работе сообщений не было, видимо, её не искали. В любом случае, Акихиро был занят на своём этаже и в студию почти не спускался, а если и спускался, то за чем-то конкретным. Так что, возможно её отсутствие окажется незамеченным. — Профессор, — позвала она, подходя к стойке. Девушка села на барный стул и опёрлась руками на столешницу, слегка пригнувшись, из-за чего визуально уменьшилась в его глазах. Мужчина заинтересованно на неё посмотрел, пригубив из своего стакана. — Вы же знали, что я приду за телефоном. Но привезли меня сюда. Всё это похоже на то, что вам просто одиноко и скучно выпивать одному в большом доме, — Саша говорила спокойно, без издёвки, положив подбородок поверх сложенных ладоней, и уже не скрывала того факта, что пыталась психологически его проанализировать. — Кажется, у вас правда нет друзей, если вы привозите домой студентку, которой на экзамене "автомат" не поставите. Садо посмеялся куда-то в сторону, качая головой. Научил на свою голову девчонку методам психоанализа. — И не надейся, — заметив её взгляд в сторону его стакана, он весело фыркнул. — Пить со студенткой я не собираюсь. Тем более.. Садо окрестил её уж слишком красноречивым взглядом, усмехаясь себе под нос и с удовольствием делая глоток. После долгого рабочего дня алкоголь стал неотъемлемой привычкой, от которой если и хотел, он никак не мог избавиться. — Помнится, — чуть отяжелевшим голосом задумчиво протянул Садо. Было ощущение, что он больше смаковал не вкус алкоголя, всё ещё вертящегося на его языке, а очередную остроту в её сторону, — ты собиралась вызвать такси. У тебя что-то снова резко успело измениться? Саша цокнула языком, разочарованно махнув взглядом по бутылке. Что, её мотивы были настолько очевидны? Ей в последнее время в принципе частенько отказываются наливать. Она уже предлагала выпить Эскелю, но тот взглянул на неё с такой красноречивой улыбкой, что ей и ответа не потребовалось ждать. — Не думаю, что хоть кто-то решится поехать сюда сейчас, — Саша кивнула в сторону окна. На улице стало настолько темно, что уже и не видно неба, ливень шумно окатывал дом, а иногда все так же бил гром с завидной периодичностью. Наверняка очень много деревьев в городе повалило, тяжело будет добраться хоть куда-то. — А вы уже прогоняете меня? Сами же говорили, что я не выйду из этого дома в дождь. Провели немного времени в моей компании и передумали? Кажется, язвительность при общении стала привычкой. Это было особенно заметно сейчас, когда они покинули пределы института. Оказывается, и не в его стен у Саши характер не сахар. Она ведёт себя всё так же вызывающе, находясь в неуютной для себя обстановке. Вполне возможно, что это такая реакция на стресс, но довольно забавно предполагать, что она так общается со всеми людьми, а не только с ним. Из-за шума на улице появилась сонливость, и Саша заметно обленилась, разлегшись на столе, прямо как на парте, — а Садо частенько видел эту картину. Она как будто бы пыталась занять как можно меньше места, чтобы почувствовать себя хоть немного комфортнее, никто ей не мешал остаться на диване. Садо рассмеялся, прикрывая ладонью нижнюю часть лица. И всё-таки эта девушка была что-то с чем-то. Как бы он не пытался этого отрицать, ему нравилась её подобная реакция, то, как она его не страшилась, как свободно говорила особенно теперь, когда они были вне стен института. — Вы удивительно проницательны, студентка Мориц, — с улыбкой протянул мужчина, поднимаясь со стула и огиная стол. Он встал у неё за спиной, и Саша ощутила, как его горячее дыхание ласкает кожу на её шее. Она невольно вздрогнула, и профессор остался крайне довольным такой реакции с её стороны. — Кажется, вы замёрзли. Вы так дрожите. Его цепкие пальцы очертили её талию, чуть царапая кончиками ногтей её кожу. Его забавляло наблюдать, как Саша метается, будучи не в силах понять, достаточно ли ей это нравится, чтобы остаться, или она желает убежать. Девушка перехватила его ладонь и крутанулась на стуле, поворачиваясь к нему лицом. Она выглядела взбудоражено, но слегка неловко, как будто он резко её разбудил и спросил про концепт справедливости с точки зрения моральной стороны убийства. — Вы всегда так делаете, — её голос прозвучал обиженно, она морщила нос и пыталась хмуриться, но выдать отвращение на своём лице у неё так и не получилось. — Стоит мне хоть немного привыкнуть к вашей компании и расслабиться, вы делаете это. То, что она понимала под "это", решила ему не объяснять. Это не требовалось в озвучивании, хотя по лицу Садо было видно, что он очень сильно хотел уточнить этот вопрос. — Прекратите. С каждым разом вас становится всё сильнее игнорировать. Вы постоянно позволяете себе лишнего, и я понятия не имею, в какой конкретно момент это началось, но вы всё ещё профессор. Вы только что сказали, что не выпьете со студентом, но всё равно распускаете руки. Она ничего не сказала, когда мужчина поменял положение их рук и теперь он держал её за запястье, а не наоборот. Саша была растеряна, но пыталась сосредоточиться на его лице, а не на руках. — Вам не кажется, что вы подозрительно много уделяете внимание студентке, которую пытались отчислить дважды? Она всё-таки очень злопамятная. Оно и неудивительно, он и вправду дважды пытался созвать комиссию из-за её неуспеваемости, — он ведёт достаточно предметов у её группы, чтобы это провернуть, — но, как оказалось, некоторые преподаватели в ней души не чают, есть те, которым она приносит конфеты на каждый незначительный праздник. Очень вёртко всеми способами пытается накрутить к себе хорошее отношение. Странно, что с Садо ни разу не пыталась. — То есть вас не смущает пить с "профессором", но внимание к себе со стороны такового кажется неправильным? — взгляд Садо стал уж слишком весёлым, и он не сдержал смеха. — Кто бы подумал, что вы настолько противоречивы. Его ладони прошлись вдоль её бёдер, нажимая на чуть выпирающие тазобедренные косточки, и поднялись выше, вдоль рёбер, оглаживая её лопатки. Ему хотелось увидеть её реакцию, ощутить, что она поддаётся его действиям. И её тело ему отвечало. Вот только к его неудовольствию до него постепенно доходила причина собственного желания. Ему доставляло удовольствие общество этой девушки. И это его раздражало. Ведь он не мог контролировать это желание. Его руки спустились снова на её бёдра, крепче сжимая кожу под тканью джинс. Саша зашипела, чуть дёргаясь в сторону под удивлённый взгляд Садо. Он нахмурился и отступил на шаг назад, замечая, как она чуть елозит ягодицами. — Встань. Саша замерла, будучи обескураженной подобным заявлением. Она не понимала, отчего у него так резко поменялось настроение. Садо негромко тяжело выдохнул, обхватив подмышками, сам поднял её со стула и переместился вместе с ней к дивану. — Снимай, — её брови стремительно полезли на лоб, отчего Садо выдал ещё один тяжёлый вздох. Как же она долго сегодня соображала. — Штаны снимай, дорогуша. Саша растерянно огляделась и сжала пальцами низ толстовки. — С чего бы мне это делать? — фыркнула она, но Садо одарил её таким взглядом, что она перед ним моментально сжалась. Властный и надменный, ему не нужно повторять дважды, ведь вместо этого он сам стянет с неё брюки и спрашивать не станет — вот что говорил этот взгляд. — Чёрт... — она опустила голову, чтобы не встречаться дважды с его глазами, её одолела неловкость. Саша приподняла толстовку и неспеша развязала шнурки на своей талии, придерживая растянутую резинку пояса. Сердце отчего-то стучало, а он продолжал молча стоять над ней, следить за этими напуганными, скованными движениями. Чуть погодя, широкие спортивные штаны сами спали с её бёдер до самых колен. Она свела их вместе и оттянула низ кофты, та не по размеру прикрывала её бёдра. Саша знала, что он всё понял. Но была встревожена тем, что интерес профессора вылился именно так, что она стягивает перед ним штаны и старается выглядеть как можно менее убого. Повернуться к нему спиной и выпячить задницу просто не хватало смелости, она будто ждала суровой команды этим ледяным, пробирающим голосом. А говорят, психологи должны к себе располагать своим тоном — как же. В случае Садо Шинараки ты выскажешь всё как на духу и без этого тактичного подхода. Он указал пальцем на ткань, скомкавшуюся на её щиколотках. Саша вздрогнула, помедлив, но всё-таки неуверенно нагнулась и стянула штанины с ног, чуть поёрзав пальцами в носках. Спортивки остались у неё в руках и она прижала их к себе снизу, как последнюю надежду. Он стоял молча какое-то время, как будто ждал, что она сама ему что-то покажет, и рассматривал синяки на её щиколотках, коленях и чуть выше. Девушка его и не дёргала, лишь смущённо иногда тянулась к своему лицу, но быстро убирала руку, как будто пыталась избавиться от старой привычки. — Профессор, — позвала она его, подняв голову. Он хмуро посмотрел в ответ, и Саша вновь дёрнулась, покачнувшись. Его губы вдруг растянулись в странной ничего не выражающей ухмылке. Все эти отметины на её теле не казались "свежими", чуть заметно выглядывающие и в такой позе следы от ремня на её бёдрах успели поджить, но всё же отчётливо были видны. Девушку смущало то, что он видел её в таком положение, однако Садо был уверен по реакциям её тела, тому, как она вела себя с ним наедине, что ей нравятся подобные "игры" с ней. — Кто бы подумал, что ты будешь мне говорить что-то о моих предпочтениях и странностях, когда сама имеешь достаточно нестандартные вкусы, — мужчина гулко усмехнулся и, подойдя к ней, забрал единственную защиту в виде штанов. Саша мгновенно стала ещё более неуверенной, чем прежде. Её пальцы сжались на ткани толстовки, оттягивая её только ниже. Она закусила губу, заставляя себя молчать, отвела глаза в сторону. Теперь в ней не было ещё недавнего бахвальства и задорства — напротив, вид побеждённого. Он положил руку на её плечо, привлекая к себе её взгляд. Это было необычно, то, как она смотрела на него сейчас. Испуг и предвкушение, непонимание и ожидание худшего. Его пальцы огладили её плечо, и мужчина прошёлся взглядом от своей руки до её лица. Застыл, задумчиво выжидая от неё реакции, которая — он знал — не последует. Саша так и продолжала с замиранием сердца наблюдать за его действиями и молча стоять прямо перед ним. — Сядь. Приказ. Жёсткий и чёткий. Требующий подчинения, которое он не получил. Его бровь дёргается. Это начинает раздражать. Его пальцы давят ей на плечо, заставляя опуститься, но из-за неожиданности Саша оказывается в позе полулёжа. Смотрит с куда большей настороженностью, прижимая руки к груди, хмурится, но всё ещё ничего не предпринимает в ответ. Неужели ждёт его первый шаг? Садо облокачивается одним коленом на диван и, опираясь ладонью на спинку, нагинается к ней, не сводя глаз. Будучи первоклассным специалистом в своей сфере, он умел анализировать не только других людей, но и самого себя. Был вынужден это делать время от времени, пусть и сам того не желал. Как, например, сейчас. Ему хотелось её, девчонку с наглым нравом, постоянно спорящую с ним, а сейчас так проникновенно и покорно смотрящую на него. Отвратительно будоражущий взгляд. Словно сейчас в её глазах весь мир свёлся к одному его образу. Словно он стал её богом, решающим жить ей или умереть. Это было приятно. Ему нравилось испытывать такое чувство, он не мог ему не поддаваться. Интересно, смотрела ли она ещё когда-то на кого-то с подобным взглядом? Садо едва заметно вздрогнул, словно приходя в себя. Он попался в её сети. Это было не просто желание получить её тело, а всецело ею обладать. Всё, лишь бы снова увидеть такой её взгляд. — Ляг на живот, — Садо отступил на шаг назад, с удовольствием и одновременно раздражаением наблюдая за тем, как она ему подчиняется, выполняя приказаное. С пару секунд он смотрел, но к её удивлению ушёл куда-то в сторону кухни, кидая через плечо. — Не двигайся. Нужно обработать. Саша притянула к себе подушку и уткнулась в неё носом. Она так сильно паниковала сейчас, что на любое резкое движение среагирует побегом. Совсем на секунду, но она почувствовал эту колующую под рёбрами судорогу, как если бы ещё немного, и она бы не сдержала себя в руках, первая бы потянулась к нему, то ли с жаждой избавиться от тяготящей тревоги, от этого страха перед этим взглядом, то ли с желанием ублажить и надавать на жалость, попросить пощады. Лёжа на животе, она пыталась отдышаться и успокоиться, пока профессор шумно копался на кухне. Следовало успокоиться, взять себя в руки. Она услышала шаги, мужчина обошёл диван и замер над ней. Саша затаила дыхание, поджав сильнее подушку к подбородку. Садо приподнял низ толстовки, наблюдая, как ягодицы девушки напряглись от щекотки. Он оголил её кожу до самой поясницы, и увидел кончики какой-то замысловатой татуировки на боках. Да, Саша была похожа на ту, кто мог с любовью травмировать свою кожу, путём боли достигать этого рисунка на себе. От прикосновения к пояснице Саша пискнула, Садо посмеялся. Она повернула голову и обиженно нахмурилась, но, поймав его взгляд, испуганно тут же вернулась лицом к подушке. Смущение перемешалось с чувством стыда, и вдвоём они были просто невыносимы. — Хватит рассматривать, разве там так всё плохо, — буркнула она на задержавшееся бездействие. Её спину сковало в напряжении, ещё немного, и сведёт судорогой. Ожидание прикосновения было самым худшим. — В прошлый раз вы говорили, чтобы я прислушалась к своим желаниям, — Саша внезапно решила оправдаться. — Я прислушалась. И такое мне не нравится. Было очень больно. И страшно... Меня впервые наказали...так. Было забавно, что она иногда смотрит на Садо как на личного психолога. Он получает сотни долларов за один час своего времени на клиента, а студентка обращалась к нему бесплатно, да ещё и в таких откровенных вопросах. Хотя, с другой стороны, это он её к этому подтолкнул, вполне мог взять ответственность. Не нравилось "такое"? То есть другие вариации наказаний были ей вполне по душе? Садо сдержал глумливый комментарий при себе, задерживаясь взглядом на сером спортивном белье на её ягодицах. Удобнее будет снять. Садо попытался приспустить ткань, но Саша, мгновенно запаниковав ещё больше, пискнула, попытавшись повернуться к нему и убрать его руки. — Лежать, дорогуша, — предупреждающе протянул Садо, перехватывая её ладонь и кладя рядом с подушкой. — Я только обработаю твою кожу. Если бы я захотел взять тебя силой, при твоей "производственной" травме ничего бы путного не вышло. Девушка неспешно и не слишком уж доверчиво отвернулась, вновь утыкаясь носом в подушку. Послышалось её нечленораздельное негромкое бурчание, и Садо усмехнулся. Он ждал большего сопротивления, но она удивительно просто отдалась его рукам. Как доверчиво. — Ты сказала, что тебя впервые наказывают именно таким способом, но, — Саша ощутила, как израненной кожи касается холодная консистенция, а после его пальцы, с удивительной аккуратностью втираюи мазь в кожу, — как я понимаю, это не первое наказание. Отец? Не спрашивал, просто уточнял, будучи уверенным, что такие телесные расправы до её нынешнего спутника не позволялись больше ни одному мужчине. Кроме отца. — Давно ты от него сбежала? И снова вопрос. Но без какого-либо интереса. Садо не пытался её узнать, его цель была иной — отвлечь от неприятных ощущений и, в целом, процесса. — Мазь холодная, — Саша выдохнула сквозь зубы, прикрывая глаза от проходящихся вдоль спины мурашек от этих прикосновений. Она приподнялась на локтях и втянула шею в плечи, как будто стараясь спрятать гусиную кожу, но Садо её не просто видел, ещё и касался. — Вам хочется занимательной истории, профессор? — она посмотрела на него через своё плечо, но лицо мужчины совершенно ничего не выражало, он продолжал методично обмазывать её кожу, и у Саши слегка отлегло — он и вправду просто обрабатывал кожу. — В выпускной. Я забрала школьные документы, сложила рюкзак и поехала в Окленд. Не могу назвать это побегом, он ведь меня и не искал. Недавно-... Она сделала паузу, и Садо как будто почувствовал, как она болезненно сглатывает. Её тело наконец расслабилось, и Саша перестала вздрагивать от каждого его прикосновения. — Он связывался со мной. Впервые за три года. Интересовался моей жизнью. Это было так приятно, что я потеряла бдительность. За это мне стыдно, ммм...— девушка промычала, когда его пальцы мягко помяли кожу под ягодицей. — Он подло поступил. Подослал вместо себя других людей, создал мне много проблем. Мне сказали, что он прячется, и я звонила несколько раз потом, но он не отвечал. Не знаю, что с ним, и почему-то всё равно волнуюсь, даже после всего случившегося. Её голос дрогнул. Конечно же, она не забывала о том, как поступил её отец. Её каждый раз брала злость и крупная обида, которую Саша закапывала внутри себя. Карлманн Мориц делал всё для того, что вырастить свою дочь непривязанным к людям человеком, не скованным кровными, дружескими и любовными узами. Но при этом оставался единственным её членом семьи, она больше никого не знала. Её жестоко предали, отец не дал и шанса, как родитель, не испытать своему ребенку этого противного чувства. Такое не забывается, ранит, оставляет раны на очень долгие годы. Как психолог, Садо об этом прекрасно знал. Но в Саше это ощущалось иначе. Как будто бы сразу после предательства она сказала "се ля ви" и приняла этот удар, не поморщившись, зная, что будет больно. Она была настороже, готовая принять новые шрамы, куда больше, чем уже получила. — Профессор, так разве я сбежала? Мне казалось, я ушла именно тогда, когда мне нужно было уйти. Вы видели мою характеристику со школы? Довольно забавно одновременно смотреть на неё и на мой табель. Последний год старших классов я вытянула средний балл настолько, насколько смогла. Я бы установила рекорд, если бы была дисциплина по "остепенению", ха. Садо методично разглаживал кожу, но, когда его рука проникла под ткань трусов, он стал вести себя куда осторожнее. С виду мужчина казался куда более жёстким, чем тот же Эскель, но в такие моменты оба становились противоположности самим себе. Такая противоречивость действий их личностям и друг другу не могла не вызывать диссонанс. — Как бы ты это не назвала, — мужчина качнул головой, — это побег. Ты и сейчас бежишь, только уже от самой себя. Пытаешься показать себя куда более смелой, чем ты есть, но в итоге этим только ещё сильнее привлекаешь к себе внимание. Он не стал уточнять, чьё именно внимание, но Саша поняла его и без слов. В конечном счёте именно из-за её самоуверенности и бестрашия она и привлекла тогда взгляд Эскеля. Впрочем, как и его самого. Садо ощутил, как её тело вздрагивает, когда руки доходят до меток от ремня, и куда осторожнее стал прикасаться к израненной коже. Тот, кто устроил ей это наказание, лупцевал, не жалея сил. Неудивительно, что ей был до сих пор так больно. Садо медленно провёл вдоль её позвоночника вверх. Её тело было теперь настолько расслабленным, что манило к себе. Он прищурился, чуть сильнее нажимая на область около самого нижнего позвонка. Ему хотелось больше. — Лежи так, — мужчина заставил себя подняться и, отложив тюбик на тумбочку, направился в сторону кухни. Нужно смыть остатки мази с рук. — Пусть мазь впитается. — Ладно, — равнодушно отозвалась Саша. Кажется, её слишком быстро перестала смущать эта ситуация. Хотя он и сам хотел, чтобы она расслабилась, поэтому подкинул пищу для размышлений, но всё-таки немного жалел о том, что это сделал. Уж больно забавно было наблюдать за её милыми терзаниями. Она приподнялась на руках и выглянула из-за дивана, заглядываясь на мини-бар: — После всего мне и правда нельзя выпить в этом доме? Садо закрыл кран и обернулся в небольшом недоумении: ему нужно было возмущаться или восхищаться? Наглости ей было явно не занимать. Саша посмеялась с его реакции, вновь скрываясь за обивкой дивана. Кажется, её настроение поднялось после того, как она рассказала ему о том, что её тяготило. Садо всё-таки сжалился. Он поставил стакан на пол возле неё и сел позади, отодвинув её щиколотки. — Это можно считать психологическим прогрессом? — усмехнулась она, пригубив спиртное и почти тут же морщась. Невкусно. Возможно, только с возрастом приходит желание пить сорока градусное пойло чистоганом, но пока что ей точно требовалась кола. Она насилу сделала один сильный глоток, перетерпела горечь в горле и выдохнула от приятного жжения в области груди. — Если я бегу, — Саша оставила стакан на полу и, не захотев измазать диван мазью, села на колени, подтянув их под себя и повернувшись к профессору лицом, — разве это так уж плохо? Мне незачем оставаться на месте. И тем более оглядываться назад. Профессор, вам самому неинтересно, как далеко я смогу убежать? Она поймала его заинтересованный взгляд, он прикрыл тумблером часть лица, держал его пальцами сверху, — Саше подумалось, что вышел бы неплохой кадр, она случайно засмотрелась, — и задумчиво оглядывал её сверху вниз. Саша будоражила своими внезапными задачами, непредсказуемым поведением и неосязаемыми границами. Никогда нельзя было понять её пределы: насколько она вдумчива, насколько сообразительна и упряма, как сильны её желания, где граница её стресс-установки. Возможно, из-за того, что она сама верила в то, что может больше, чем не самом деле, прощупать её было почти что нереально. — Спасибо, — сказала девушка без уточнений и беззаботно потянулась через его колени к бортику за спортивками. Могла просто попросить передать — она специально или без задней мысли? Вспомнилась отработка в библиотеке. Даже уронив на голову книгу, всё равно не попросила его о такой незначительной услуге. Но теперь, когда рассказала про отца, было понятно, почему. Понадобится много времени, чтобы это исправить. — Я про алкоголь и мазь. Спасибо. Садо задумчиво проследил за её действиями. Нет, точно не догадывается, что делает, как заставляет его не отводить взгляд от неё, следить за каждым малейшим действием. Он опрокинул в себя остатки алкоголя в своём стакане, откидывая голову назад. Это начинает становиться невыносимым. Чёртова девчонка. Оба замолчали, каждый задумавшись о чём-то своём: он — о ней, а она о том, как бы не привлекать к себе лишнее внимание. Учитывая единичные, но крайне стремительные перепады в его настроение это было для неё крайне чревато. Они просидели долго в таком положение, что Садо успел немного задремать. Лишь ощутив ворочания рядом, мужчина лениво приоткрыл один глаз, наблюдая за тем, как до того спокойно лежащая Саша, кажется, пытается найти позу поудобнее. Или пораздражать его. Он прикрыл глаза, наблюдая за её пестрящими от меток ягодиц, выглянувших из-под толстовки. Ей совершенно не сиделось, но и просто встать и начать ходить по чужому дому она не могла себе позволить. Тем временем близилась ночь. — Судя по всему, гроза уже стихла, — в какой-то момент произнёс Садо. Саша повернулась, посмотрев сначала в окно, а после на него, что-то высматривающего в телефоне. Ответ пришёл быстро. — Я заказал тебе такси. Одевайся, мазь должна была уже впитаться. С этими словами профессор поднялся, забирая свой пустой и её недопитый стакан, который поспешил окинуть полным насмешки взглядом. Так просила, а в итоге и половины не выпила. С кухни раздался звук льющейся воды. Саша поднялась, принимаясь быстро натягивать на себя вещи и приводить в порядок голову. За время её валяний причёска совсем растрепалась. Когда мужчина вернулся, она стояла полностью готовая. От её вида у него по телу вновь прошлось то отвратительно будоражущее ощущение. Ждала его разрешения, чтобы уйти, и совершенно не скрывала это. Сжимала с каждым разом свои путы на нём сильнее и не понимала этого. Отвратительная девчонка. Садо подошёл к ней, попутно доставая из ключницы запасной комплект. Он был не уверен, что делает правильно, но после того, что ощутил из-за неё и увидел на ней сегодня, прекрасно понимал, что не сможет так просто равнодушно наблюдать за всем со стороны. — Если тебе будет нужно место, чтобы где-то спрятаться, можешь приехать сюда, — Садо сунул ей ключ в руки и стойко выдержав её удивлённый взгляд, махнул рукой на прощание. — Когда будешь уходить, закрой дверь.