Динозаврикам больно...

Антон возмущённо ходил по комнате Матвиенко (временно Попова) и материл всё, что только можно. — Ты сам начал, сам и убираешь, чем ты недоволен!? — Крикнул Попов с кухни. — Отсутствием помощи старших, ой, старых. — Антон прислушался, а в ответ тишина. — Тебе ещё работы добавить? — Тихий шепот над ухом заставил тело вмиг покрыться мурашками. — Зачем так пугать? — А это чтоб ты меньше наглел. — Арсений вытер руки о полотенце на плече. Видимо мыл посуду. — Меня родители за семнадцать лет не исправили, вы-то куда? — Антон тихо рассмеялся. — Смеётся тот, кто смеётся последним. — Вот, у вас даже поговорки старческие. — Охуевший ребёнок. — Выдал Арсений с матом...Стоп! Матом? — Мистер «я самый правильный человек, который не употребляет мат» Арсений Сергеевич, что вы сказали? — Ты ничего не слышал. Всё. Завтра нам ехать назад. *** На утро Арсения не было опять. Дальше всё происходящее напоминало день сурка. Омлет, записка, теплый чайник, непонятное бешенство в сторону Попова, успокоение, расслабление. Как вернулся Попов Антон не слышал, пока он размышлял в большей степени о нём жизни, то умудрился задремать. — Антон! Пожар! Срочно хватай вещи и беги! — Быстрым и громким тоном проговорил Арсений, кинув в Антона непонятную цветную коробку, когда тот экстренно подорвался. Антон уже выбежал из гостиной, когда за спиной раздался смех, нет, ржач. — Арсений Сергеевич! Это не смешно. И это вообще что...— Антон покрутил коробку, повернув к себе лицевой стороной. — Серьёзно? Из коробки торчала мягкая игрушка, а сверху подпись: «Мягкая игрушка. Анкилозавр.» за спиной опять раздался смех. — Очень по-взрослому. — Антон закатил глаза, но коробку не отдал. — Ну, получается, 1:1 — Попов развёл руками и пожал плечами. — 1:10 не хотите? — Антон быстро скрылся, заметив летящую диванную подушку. *** В школу ехали молча. Даже радио было убавлено на минимум. Антон разглядывал игрушку, а Арсений всматривался в секунды обратного отсчёта на светофорах. Антон практически на ходу выскочил из машины, когда на парковке заприметил Айдара. Потом он вспомнит, что не попрощался, конечно, но не сейчас. Сейчас он видит свою отдушину, друга, ему нужно высказаться. — Э, брат татарин, привет. — Э, брат шпала, и тебе привет. — После взаимных ласковых приветствий последовал синхронный смех. — Как там тебе твои каникулы с Арсом? — Лучше не спрашивай, честное слово, эти качели моих чувств к нему уже порядком достали, то хочется его выебать и женить на себе, то уебать и оставить где-нибудь в канаве. — Жестоко, слушай. — Выдал Айдар и оба двинулись к школе. В школе Ира тут же налетела на парней. В первую очередь тёплые и крепкие объятия достались Гараеву, а Антону, помимо этого, достался ещё и поцелуй от девушки. Комбо. — Молодые люди, я понимаю, любовь, но не на проходе же, дайте пройти, что ли. — Возмущался математик. Нет, вот теперь блять комбо. *** Дни шли своим чередом. Под конец каникул Антон решил, что его влюбленность какая-то неправильная, что её быть вообще не должно. Поэтому он отыскал Иру и сам, первый раз за их "отношения", поцеловал её. Антон был уверен, что предложить Кузнецовой стать его настоящей девушкой и переключить внимание на неё — самое верное решение из всех. По крайней мере на данный момент. А дальше всё решится по мере поступления проблем. Первый учебный день начался с ворчливого Позова, который уже десять минут сидел на кровати и болтал ногами, пока Антон выбирал себе нужные браслеты. — Шааааааст, я хочу жрать, пошли уже. — Дим, две минуты, ну будь ты человеком. Останется тебе твоя овсянка. Было бы из-за чего переживать, тебя что, в Греции ещё не откормили? — Меньше разговаривай, а собирайся. Вместо обещанных двух минут Шастун собрался за восемь и Дима чуть ли не выбежал из комнаты, выталкивая перед собой друга, пока тот ещё чего не вспомнил. Столовая была полной до краёв, если так можно выразиться. Ну это классика первого учебного дня. Витя, Айдар и Ира всё же заняли излюбленное место, ближайшее к выходу (потому что после звонка на урок хрен выберешься, спасибо, если не затопчут.) и даже удержали два места. Первым уроком был любимый для Антона русский язык, поэтому настроение действительно было хорошим. Воля зашёл в класс со звонком. — Ну что, чудечки на блюдечке мои, для начала здравствуйте, хотите сломаю вам сразу начало дня? Достаем двойные листочки. — Класс тут же недовольно загудел. — Павел Алексеевич, ну за что? — Выграновский опустился на парту головой. — Вы разве нас так не любите? — Мягкова повторила жест Эда. — Вы такой плохой человек, знали об этом? — Проныл в заключении Антон. — Нет, тростинка, плохой человек - это тот, кто не любит меня хорошего, то бишь министерство образования, поэтому мозг не выносите, а. Ну вот, прекрасное настроение улетучилось, правда не только у Антона, но и всего класса в целом. Дальше в классе стояла гробовая тишина, иногда лишь нарушалась шумом стула учителя, ведь Воле было слишком интересно, как катается его новый стул, между прочим, на колёсиках. К слову, прошлый он сломал специально ради этого. Громкий звук открывающейся двери заставил отвлечься всех от важных дел. На пороге появился запыхавшийся Матвиенко. Павел Алексеевич молчал и выжидающе смотрел на это неожиданное явление, а класс сверлил взглядом Павла, надеясь на очередную дозу искромётных высказываний. — Ну? Сергей Борисович, чего стоите на пороге? Не стесняйтесь, идите отсюда. — Подождите, я забыл зачем пришёл. — Матвиенко почесал затылок, а класс залился смехом. — Всё, господа, склероз. — Ищите плюсы, хоть склероз и не вылечить, но можно о нём забыть. — Высказал Димка Позов, а филолог на это показал большой палец вверх. В его стиле юмор. Матвиенко вспомнил, что он опять забыл взять мел, а кабинет русского - ближайшая дверь к кабинету истории, поэтому он пришёл одолжить парочку белых кусочков. — Кстати, дамы и господа, что что, но одно я помню точно, у вас следующая история. — Матвиенко подошёл ближе к учительскому столу, пока литератор копался где-то внутри этого стола ища упаковку мела. — Поэтому предупреждаю сразу о необходимости двойных листочков и повторите примерно параграфа три последних, ну это так, по желанию. Класс опять недовольно загудел, а Матвиенко поспешил ретироваться на свой урок вместе с мелом. — Думаете нам надо грузить вас в первый же день? Мы сами вчера впали в грех сквернословия, когда пришло письмо из министерства образования, я уж точно. *** Второй учебный день начался с математики и...(вот это интрига) двойных листочков, когда спонтанно Арсения Сергеевича забрала Дарина Анатольевна к своему мужу, то есть к директору. —Арсений Серг... к чёрту формальности, сил моих нет на них. Арс, скажи мне пожалуйста, что с успеваемостью твоего подопечного? — Шеминов массировал виски́, а весь его стол был завален макулатурой. — Шастуна? — О! Бинго! Ты очень догадлив. Какого хрена у него из адекватных оценок на почти конец полугодия выходит только тройка по истории, четвёрка по русскому и пятерка по литературе с английским? А остальные предметы? А твой предмет? Второе полугодие в самом разгаре, апрель идёт. — У него четыре по русскому? Как так? Я своими глазами видел практически чистую пятерку — Неожиданно, даже для себя, выдал Арсений. — Удивительно, да? Паша тоже недоумевает, как и я, в принципе. Эти проверки от этих черте... знатоков образования подкосили всех, даже единственного золотого медалиста, вот они и взялись за нас. Сами хуйню составляют, а наши дети виноваты. А вообще, о чем это я, Антон на каникулах написал уже несколько тестов по предметам, ты в курсе, но написал так, на отвали, как всегда, тройку ему влепят где-нибудь уж точно. — С кем-нибудь из учителей я поговорю, они поставят. — Арс... — Шеминов откинулся на спинку стула. — Один неуд - мне придётся его исключить. А ты первый в списке предметников с неудом у него. Давай без твоих принципов. Я сам люблю их всех, как своих, но мне так на мозг капают, что мы элитная школа, должны соответствовать и бла бла бла. — Лучше бы следили за некоторыми государственными школами, где к детям относятся неизвестно как. — Подала голос Дарина и оба мужчины мысленно согласились с ней. Дверь кабинета неожиданно распахивается, когда запыхавшийся Добровольский залетает в кабинет. — Сидят они тут, беседуют, а я хожу и драки разнимаю. — Паша затянул Шастуна в кабинет и опёр руки о бедра. — Вот это счастье прекрасное решило вновь попиз... подраться с Эдуардиком. Этот живой, второй у медика валяется — Паша посмотрел на Арсения, тот напрягся, а Стас, неизвестно в какой уже раз, принялся массировать виски. — Да блять. — Без стеснения уже выдает директор. Кажется Шеминов ещё больше облысеет к пенсии. — Что на этот раз случилось? — Спрашивает классный руководитель, недовольно вздыхая. — Да он придурок! — Возмущённо парировал Антон, за что Павел Алексеевич пихнул его локтем. — Девушку не поделили. — учитель литературы всё же улыбается. — В смысле не поделили, она и так моя! — Антон расправил плечи и посмотрел Арсению в глаза. — Я разве должен стоять и смотреть, как он как мудак оскорбляет моего любимого человека? — А словестно вы конфликты решать не умеете? Я за что тебе ставлю такие хорошие оценки по моим предметам, ты же умеешь адекватно разговаривать?! — Павел Алексеевич сначала улыбнулся, но увидев серьезный взгляд своих коллег, тут же спрятал улыбку и принялся изучать интересный ему потолок. — Я бы тоже хотел узнать, можно ли что-то в этой школе решать словами. — Послышался голос за спинами Антона и Павла, и те синхронно шагнули в разные стороны, явив директору источник звука. — Добрый вечер. — Коллеги, позвольте вам представить, Выграновский Александр... — Евгеньевич. — Дополнил мужчина, когда просёк заминку Стаса. — Мне жена сообщила о данном инциденте, я был проездом в Питере, пока она за границей по работе. Арсений знал, что у Эдуарда родители в разводе и что отец живёт где-то в Польше, да и его ученик никогда тепло не упоминал отца, только мать. Математик даже не думал, что когда-нибудь сможет встретиться с отцом. — И я не понимаю, почему вы всё ещё не приняли меры. Я требую родителей противоположной стороны на беседу. *** Антон молился всем богам, лишь бы отец не взял трубку, занимаясь очередными своими делами, но удача явно куда-то ехидно ускакала ещё тогда, когда в дверь зашёл отец одноклассника. Но отец ответил. Отец приехал. Стас назначил встречу на следующий день, чтобы дать возможность Андрею Шастуну прибыть в Санкт-Петербург. Поэтому сейчас Антон стоит в коридоре первого этажа с парнями и Кузнецовой, буквально в паре метров от кабинета директора. Через два окна на подоконнике сидел Выграновский, который не выглядел жертвой какой-то драки и спокойно шутил со своей компанией. — Добрый день. — Поздоровался какой-то неизвестный мужчина в окружении ещё мужчины и двух женщин. — Не подскажите пожалуйста, где я могу найти Станислава Владимировича? Выграновский даже, почему-то, ожил и резво провёл компанию в кабинет. Ещё через сорок минут вышел отец Антона и компания обступила его с вопросами. Жестом созвав всех уйти чуть дальше от этого кабинета, мужчина двинулся вперёд. — Видели этого мужика в сером костюме? — Дети синхронно кивнули. — Это глава министерства образования Петербурга и, оказывается, знакомый семьи вашего одноклассника. Они подняли три вопроса сейчас. Увольнение Арсения Сергеевича, снятие Станислава Владимировича с должности директора и исключение Антона. — А Арсения-то за что? Он тут каким боком? — Антош, тебя исключить могут, а ты думаешь об учителе? — Ира ухватилась за его локоть. Айдар, Дима и Витя переглянулись и поняли друг друга и без слов. Отец с Антоном медленно направлялись к машине, за ними одиноко плёлся Позов, которого тоже потащили с собой, как сказал Шастун старший, отдать что-то от родителей. — Молодец, я горжусь тобой, сын. — Выговорил мужчина, когда они остановились у машины — Ты защищал своё и я на полностью на твоей стороне. — Спасибо, пап. — Диссонанс в голове Антона полный, то отец злится на сына и лишает его финансов и внимания, то стоит тут, после ещё более грубого проступка и хвалит. — Мне нужно тебе рассказать что-то очень важное, только пообещай отнестись к этому спокойно. — Антон с отцом одновременно посмотрели на Димку, который чуть поодаль осторожно качал коленкой пакет. — Мы с мамой разводимся. *** — Нет, Дим, ну как он мог, в жизни с одной его вдруг потянуло к другой девке, это разве нормально? — Антон развел руками. Отец уехал, а они так и не сдвинулись с парковки. — Шаст, а это ли не лучше, чем иметь отношения с девушкой и влюбиться в мужчину? — Не сравнивай нас, это разные вещи. У него ребёнок есть. — По возрасту не скажешь, что ребёнок, а вот по характеру - самое оно. — Дима невольно рассмеялся, получив лёгкий удар в плечо. — Понимаешь, это их выбор с твоей мамой, он выбрал ту, с кем он счастлив, а за счастье судить не имеют права. Антон с Димой зашли уже в школу, а в голове у Антона до сих пор крутились фраза отца, что он защищал СВОЁ и фраза Димы, что за счастье не судят. — Дим. — Антон вдруг резко остановился по центру фойе. — Ты иди, я тебя догоню, мне нужно кое-что сделать. — Дима кивнул, и уже вслед крикнул другу с просьбой не делать глупости. Дверь в кабинет директора открывается резко и даже без стука. — Не смейте трогать Арсения Сергеевича, он не в чем не виноват, это всё я, он вообще самый лучший...— Антон шумно выдохнул, в секунду переварил сказанное. — учитель. — Молодой человек, почему вы врываетесь в помещение без приглашения? — Грозно проговорила какая-то женщина. — Меня можете исключать, но его не увольняйте, он первоклассный учитель математики, вам таких просто не найти больше, он... — Антон. — Арсений посмотрел на парна с самым добрым взглядом. — Всё хорошо, не нужно. — Но... — Молодой человек, покиньте помещение. — Тош, я обещаю тебе, всё будет хорошо. — Арсений для пущей убедительности даже кивает головой, Антон отвечает таким же кивком и удаляется. Арсению он верит, если тот сказал, что всё будет хорошо, значит это действительно так. Кто-кто, но математик точно не мог его обмануть. Антон ждёт у кабинета ещё двадцать минут, это же сколько по времени эти черти чехвостят его директора и его Арсения. Шастун засмотрелся в окно и задумался, но вздрогнул, когда сзади коснулись плеча. — Тише, трусиха. — Антон выдохнул. Обладатель этого голоса мог успокоить одним лишь своим тембром. — Я же тебе говорил, что всё точно будет хорошо, не зря же я преподаю такую точную науку. Антон так и не решается повернуться, поэтому Арсений становится идентично парню, пытаясь разглядеть, что так привлекло его внимание, если он даже не хочет оборачиваться. Казалось бы, обычная белая бетонная стена, но оба разглядывали в ней своё, то, что тревожило каждого. Казалось бы, что на сегодня потраченных нервов достаточно, но голос Шеминова по громкоговорителю попросил собраться всех учащихся и учителей в актовом зале. — Так, вредители мои любимые. — Шеминов хлопнул в ладоши на сцене, привлекая внимание учеников. — А также дорогие преподаватели. У меня есть для вас новость. Кого-то она может обрадовать, кто-то огорчится, но она есть и ничего с этим не сделаешь. С этого дня... — Он замялся, все напряглись, кто-то перешёптывался предполагая причину нервозности директора, а кто-то просто выжидающе смотрел и начинал заметно нервничать. — С этого дня я больше не являюсь директором нашей школы. Огорчились действительно все, потому что по помещению синхронно пронесся шок всей полуторы тысячи учащихся и всего учительского состава. — Но вы же останетесь с нами? — Подала голос какая-то шестиклассница. — Да, Станислав Владимирович, останетесь же? — Правда ведь? — Останетесь? — Да? — Куда мы без вас! — Мы к вам так привыкли. — Вы нам нужны. Голоса раздавались абсолютно из разных частей зала, из разных классов, Стас улыбался. Все знали, как долго он шёл к открытию школы, как в него не верили, когда выпускник педа, и даже не университета, а колледжа, решил открыть свою школу. Как старательно он держал школу на плаву, старался выиграть все тендеры, заявить о школе всем. Это же буквально было детищем всей его жизни, от этого всем становилось как-то тяжело, а он стоял и улыбался перед всеми, потому что гордился каждым, они все сейчас показали ему, что это всё было не зря. На сцену поднялся тот самый мужчина в сером костюме. — Нет, Станислав Владимирович с завтрашнего дня не является сотрудником данной школы. Завтра у вас будет новый директор и преподаватель в одном лице. — ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО! — Подскочил Антон, наконец очередь подавать голос дошла и до него, потому что все очень долго молчали. — Я попрошу встать всех недовольных и покинуть эту школу навсегда, если таковые ещё имеются. — Мужчина скрестил руки на груди. Никто не шелохнулся. Кто-то коснулся руки, без единого сомнения Антон знал, что это Арсений, но сейчас даже он был лишним.