Спящая красавица

Наводку на логово вампира дала Леночка, и Петр пожалел свои нервы, не став спрашивать, откуда у нее сведения. Сестренка все равно только загадочно улыбнулась бы и так же загадочно промолчала. У нее были свои источники – Лена ухитрялась в мгновение ока становиться своей в любом окружении. Петр подозревал, что и среди вампиров она запросто сошла бы за свою. Но идти с братом на охоту сестра не пожелала, отговорившись срочными делами. Петр эти ее срочные дела с претенциозным именем Дэльвиэт хорошо знал, ужасно не одобрял, но помалкивал. Спорить с Леной было опасно для здоровья. Притулившийся в конце улицы двухэтажный дом выглядел благообразно. Чистый, явно недавно отремонтированный фасад красивого терракотового оттенка, изящная ковка балкона, массивная тяжелая дверь. Разве что окна были плотно зашторены. Петр недоуменно нахмурился. Судя по домику, вампир явно не бедствовал. Такие кровососы обычно могут себе позволить иметь прикормленных доноров и не размениваются на настоящую охоту. Да еще и такую грязную. Четыре разодранных трупа за месяц Петра не то чтобы впечатлили, но пускать дело на самотек было нельзя. Нефилим осторожно отлип от фонарного столба, к которому прислонялся плечом. День был в разгаре, но дом стоял довольно уединенно, и вряд ли кто-то из соседей обратит внимание на проникновение. Так что на руну невидимости лучше не размениваться. Если окажется, что вампира мучает бессонница, и прищучить его спящим не получится, понадобятся все силы. Петр бесшумно перемахнул через забор, двумя широкими прыжками оказался на крыльце. Прикоснулся кончиками пальцев к косяку. Дверь ощущалась совершенно обычно, без скрытых ловушек и заклинаний. По крайней мере, тех, что мог бы наложить маг. Уловить вампирские чары было сложнее. Петр начертил руну, отозвавшуюся безмятежно-голубым, и только после этого вывел другую – открывающую замки. Дверь распахнулась с такой охотой, будто в гости приглашала. Петр потянул из ножен клинок и мягким кошачьим шагом проскользнул внутрь. Дверь сама собой захлопнулась, оставляя охотника в полной темноте и тишине. Чувства обострились до предела, отозвавшись едва ощутимым зудом в рунах на шее и груди, но присутствия хозяина дома Петр уловить не смог. Значит, либо вампир коротал день где-то в другом месте, либо спал. Обход стоило начать с первого этажа, чтобы потом вдруг не оказалось неприятных сюрпризов, и Петр уже потянулся за ведьминым огнем, но на стене вдруг вспыхнули светильники, стилизованные под свечи. Света они, однако, давали гораздо больше и зажглись почему-то только с правой стороны, освещая красивую резную лестницу из темного дерева. А вот это уже точно смахивало на приглашение. Причем, далеко не на кофе. Еще и мигнули несколько раз, словно человек в нетерпении ногой притопнул. Происходящее мало напоминало обычную охоту на вампиров, но это было даже забавно. Сложные и нестандартные вызовы Петр любил, а потому бестрепетно двинулся по лестнице, ощетинившись клинком и тщательно выверяя каждый шаг. В доме все еще было тихо, но эта тишина… Она не была мертвой. Сонной – возможно. Но никак не мертвой. Да и сам дом вовсе не напоминал склеп. Петру доводилось встречаться с вампирами пусть не из знати, но, скажем так, из их среднего класса. И дома их он тоже видел. Вроде бы хорошо обставленные, далеко не бедные. Но какие-то… Запущенные, выстуженные, неживые, как и их хозяева. Очевидно, в какой-то момент своей не-жизни кровососам становилось все равно, что их окружает. Здесь же этого совсем не чувствовалось. Лестница, по которой поднимался Петр, была чистой и крепкой, без гнилых досок. Стены обиты какой-то тканью нежно-персикового цвета с отделкой из темного, в тон лестнице, дерева. Никакой пыли, грязи и паутины. За домом явно хорошо следили. Лестница вывела на второй этаж, и свечи на стене снова зажглись, причем по обе стороны от располагавшейся справа двери. Вот это уже напоминало приглашение слишком однозначно, чтобы быть простой случайностью. Петр прижался плечом к косяку и осторожно толкнул створку. Смазанные петли открылись совершенно бесшумно, и в комнате загорелись все те же лампы-свечи, только совсем другого, более мягкого оттенка. Они опоясывали комнату по периметру, освещая единственный предмет мебели – большую кровать. Далеко не пустую, как сумел рассмотреть Петр с порога. С головой вдруг захлестнуло чувство идиотизма происходящего. Что это за вампир такой, у которого на двери ни одного охранного заклинания и простенький человеческий замок, а лампы сами показывают незваным гостям путь в спальню? Как его не прибили до сих пор? Петр осторожно шагнул внутрь, втайне радуясь, что его клинок, в отличие от оружия европейских и американских нефилимов, в темноте не светится. Двинулся по дуге, обходя кровать со стороны изголовья. Если вампир и правда спит, ему понадобится несколько секунд, чтобы прийти в себя и развернуться для атаки. При условии, что Петр не отрубит ему голову раньше. Клинок серафима бесшумно взрезал воздух, взлетая для единственного верного и мощного удара, достаточного, чтобы рассечь позвонки. Петр замер, так и не опустив руки. Вампир и правда спал, причем так удачно, на спине, слегка запрокинув голову и открыв беззащитное светлое горло. Против воли Петр скользнул глазами по его лицу, хотя Ксения Александровна категорически запрещала это делать. Нельзя разглядывать вампира, которого собираешься убить. Потому что выглядеть он может, как угодно. Очаровательным ребенком, красивой беззащитной девушкой, хрупким беспомощным стариком. Этот выглядел как юноша, причем сошедший с какого-нибудь старинного портрета. Петр в живописи разбирался слабо, но почему-то вдруг отчетливо представил темное полотно в паутинках трещин. И это лицо – обманчиво-расслабленное, по-девичьи нежное, однако с упрямо очерченными линиями нижней челюсти и подбородка. По черной, со слабо зашнурованным воротом рубашке красиво разметались бы длинные темные кудри, сейчас собранные в аккуратный хвост. Нефилим крепче перехватил клинок, прогоняя наваждение, и резко им взмахнул, успев мимоходом пожалеть, что так и не узнает, какого цвета у этого юноши глаза. Серые. Они оказались серыми. Почему-то это запомнилось так ярко, хотя отследить движение вампира Петр и не успел. Меч рассек подушку, на которой хозяина дома уже не было. Полетел в стороны синтепон. А следом самого Петра толкнули в бок, заставив повалиться на кровать. Петр успел перекатиться на спину, взмахнул клинком, пытаясь достать размытую темную фигуру, но правое запястье будто в тиски засунули. А на бедра опустилась вся тяжесть взрослого человека. Вернее, вампира, успевшего мимоходом перехватить и левую руку нефилима. −Какое чудовищное отсутствие манер. – скривил красивые полные губы удобно устроившийся на сумеречном охотнике вампир. – Будить положено поцелуем, а вовсе не клинком серафима в горло. Чему вас только в Институте учат? −Таких, как ты, нечисть, истреблять. – прохрипел Петр, пытаясь продышаться. Вампирюга каким-то немыслимым образом успел коротко двинуть ему под дых, лишив ненадолго дыхания. А сам, зараза, рассмеялся так весело и звонко, словно шутку услышал. −Врешь. – фыркнул он, отмахиваясь от упавшей на нос кудрявой пряди. – Вас учат убивать демонов. А вампиры – это не демоны. Мы мирные и пушистые. И будто в доказательство потряс головой. Волосы рассыпались вокруг его лица, пышные, кудрявые. Очень красивые. Петр попробовал было сбросить кровососа с себя, но едва смог пошевельнуться. Казалось, будто на нем верхом сидит не стройный невысокий парень, а минимум Свят Беседин. −Ага, особенно те четверо убедились, какой ты милый и пушистый. – прошипел Петр. Прохладные сильные пальцы на его запястьях сжались так крепко, что наверняка останутся синяки. Если Петр вообще выберется из этого дома живым. −Что сказать, им не повезло. – вампир свел угловатые брови «домиком» и тут же просиял. – Зато как повезло мне. Целый нефилим. Да еще такой красивый. И, наверно, очень вкусный. Дай попробую. Глядя, с каким удовольствием вампир облизывает губы и усмехается, сверкнув обманчиво-короткими, но острыми клыками, Петр с потрясающей ясностью вдруг осознал, что это его последняя охота. Так глупо и по-идиотски закончившаяся. Сбросить с себя эту тварь он не мог, вырвать руки тоже, а дара Песен у него, в отличие от сестры, не было. Вампир все с той же улыбкой, делавшей его по-своему очаровательным, склонился над Петром, накрывая собственными волосами. Провел языком по напряженной шее. Петр страшным усилием заставил себя не отворачиваться и не облегчать твари доступ к горлу. Вампир явно никуда не торопился. Он прослеживал языком выступившие вены, притирался гладкой щекой, вжимался носом, словно никак не мог надышаться чужим запахом. −Уф, видела бы меня моя матушка. – фыркнул на ухо Петру вампир. – Есть в кровати – какой страшный моветон. Впрочем, нефилимов эта кровать еще не видела. Разобрать слова Петр едва сумел, потому что кожи коснулись, наконец, клыки. Легко, еле ощутимо. Очевидно, тварь любила растягивать удовольствие. Укуса Петр и вовсе почти не почувствовал. Вернее, проникновения зубов он не ощутил совсем. А вот долгое смачное прикосновение влажных горячих губ – очень даже. От места укуса волной разлилось парализующее тепло. Затопило грудь, успокаивая лихорадочно частившее сердце, расползлось по рукам и ногам, ломая волю к сопротивлению, вспышкой отозвалось где-то в солнечном сплетении и животе. Петр невольно обмяк под удобно устроившимся на нем вампиром. Бездна бы побрала этих тварей с их ядом, вводившим жертву в состояние своеобразного транса. Вампир, однако, отстранился довольно быстро. Улыбнулся окровавленными губами и снова облизался. Пожалуй, если бы не обстоятельства, Петр бы сказал, что это выглядит на редкость горячо. И вообще, оказаться в постели с таким парнем – это тот еще джек-пот. Сейчас, правда, этот горячий парень собирается высосать его без остатка. Железная хватка с запястий исчезла, но это ничего не значило. Руки словно налились свинцом, и поднять их Петр все равно не мог. Только равнодушно следить, как тварь не спеша расстегивает на нем куртку и рубашку. Да с такой деловитой неспешностью, словно промасленную бумагу с бутерброда снимает. Кажется, увиденное вампиру понравилось. Он поерзал, устраиваясь удобнее, сверкнул глазами, как кошка, и улыбнулся еще шире. −Ты такой вкусный. – с восторгом сообщил он Петру. – И очень-очень красивый. Где вас таких делают? Вроде нефилим, а кажется, что настоящий ангел. – и тут же с насмешливой улыбкой провел пальцем Петру по лбу. – Ну-ну, не надо хмуриться. Это вообще-то был комплимент. И кровь у тебя хорошая. Горячая, как вино с пряностями. Давно я, кстати, хорошего вина не пил. Надо будет в «Авалоне» спросить. Ты там, кстати, бывал? −Тебя мама не учила, что за едой не болтают? – с трудом выговорил Петр, уже устав от этих прелюдий. По лицу вампира скользнула короткая тень, задержавшись в глубине глаз, но почти сразу истаяла, и он снова разулыбался. −Учила. Только я был так себе ученик. Но раз тебе не терпится… −Ай! Вскрикнул Петр больше от неожиданности, чем от боли, потому что его и правда укусили. Правда, за сосок и передними зубами, совсем не зацепив клыками. Перед глазами помутилось, а внизу живота как-то подозрительно и напряженно дернулось. Вампир снова засмеялся. −У тебя красивый голос. Хорошо, что ты Песнями не владеешь. Иначе весь дом бы мне разнес. А я только вчера уборку делал. Ладно, а если так?.. Новый укус пришелся уже в стык плеча и шеи, заставив зашипеть и слегка выгнуться. Двигаться активнее все еще непослушное тело никак не желало. Зато отзывалось стремительно и весьма однозначно. А эта улыбчивая тварь совсем не помогала, усевшись прямо на и так прижатый узкими тугими джинсами член. −Неплохо-неплохо. – со знанием дела покивал вампир. Он явно не был голоден, потому что губы и щеки у него заметно порозовели. Значит, недавно ел и теперь скорее в настроении поиграть, чем полакомиться. А уж если принять во внимание, в какую игру он играл… Петр зашипел сквозь зубы. Раз тварь сыта настолько, что даже разрумянилась, значит, и на эрекцию способна. И на все, что за этим следует. Вампир то ли угадал его мысли, то ли понял по лицу. Склонил голову к плечу, внимательно глядя Пете в глаза, и улыбнулся как-то по-другому, мягче и человечнее. Теперь его и правда можно было принять за двадцатилетнего мальчишку. Красивые губы дрогнули, будто вампир хотел что-то сказать. Но не сказал. Зато наклонился и поцеловал. Тоже очень по-человечески, ловко прикрывая клыки, чтобы не поранить. Поцелуй был легким, очень осторожным, без попыток надавить, пролезть языком в рот или сделать больно. Ловкие пальцы вплелись Петру в волосы. Вампир как-то вдруг всем телом изогнулся и улегся сверху, напряженный, как пантера. Вес тела он перенес на локти, больше не придавливая собой. Петр и сам толком не понял, в какой момент махнул на все рукой и ответил на поцелуй кровососа. Все-таки целовалась тварь и правда охрененно. Вампир завозился, притираясь бедрами, задевая болезненно-напряженный член. Прижался собственным хорошо различимым возбуждением. Оторвался от губ, шумно выдохнул в ухо. Нет, теперь он ничем не напоминал не-мертвое создание. Петр даже чувствовал обнаженной грудью, как под тонкой темной рубашкой у вампира билось сердце. −Как тебя хоть зовут? – неожиданно для самого себя спросил Петр, когда вампир выпрямился и зазвенел пряжкой ремня нефилима. Серые глаза весело прищурились. −Женя. Слышать от явно разменявшего не первую сотню вампира простое человеческое имя было странно, но Петру было уже не до странностей. В теле, кажется, выворачивало каждый сустав, так хотелось избавиться уже от этого мучительного напряжения. Горели губы, пекло места укусов. В джинсах было кошмарно горячо и отвратительно тесно. Вампир, словно издеваясь, опустил туда руку, коротко сжал сквозь плотную ткань, добиваясь тихого вымученного стона. Улыбнулся довольно и все-таки вжикнул молнией, стягивая с нефилима штаны. Сообразить Петр ничего не успел. Разум, затуманенный укусом и общей бредовостью ситуации, отказывался реагировать нормально. Но вампир проказливо улыбнулся, быстро подхватил свои волосы вытащенной откуда-то из рукава лентой и опустил голову. Петр зажмурился на мгновение, подавившись собственным стоном. Член обволокло мягким влажным жаром, потом стиснуло гладкими стенками горла. Очевидно, рвотный рефлекс у вампира отсутствовал напрочь. Глаза Петр все-таки открыл и едва не зажмурился снова. Вампир поднял голову, снимаясь с его члена. От припухших розовых губ потянулась тонкая ниточка слюны вперемежку со смазкой. Серые глаза довольно блестели. Вампир подмигнул совсем потерявшемуся нефилиму и снова взял в рот, на этот раз не так глубоко. Заскользил языком, выписывая узоры. Втянул щеки, отчего красиво проступили скулы. Пошло и совершенно развязно причмокнул. Задвигал головой, набирая темп. То ли от этого развязного зрелища, то ли от действий вампира, но сердце вопреки яду забилось быстрее. Петр застонал, запрокидывая голову, и понял, что изо всех сил сжимает в пальцах темную ткань простыни. Бедра сами собой двинулись вверх, навстречу горячему влажному рту. Вампир ловко пропустил в горло, даже не подавившись. Долго Петр не продержался. Крепко закусил губу, удерживая себя от крика, попробовал отстраниться, но вампир его не отпустил, с некоторым усилием сглатывая. Втянул щеки, буквально высасывая последние капли, и отстранился, облизываясь. Улыбнулся яркими потерявшими очертания губами. Явно хотел что-то сказать, но, передумав, промолчал. Вместо этого принялся расстегивать собственные брюки и стягивать рубаху. Облегченно выдохнул, когда напряженный, увитый венами, член коснулся поджарого живота. Смерил пытавшегося отдышаться Петра внимательным, хотя и смеющимся взглядом. −Знал бы ты, как я хочу тебя трахнуть. – беззаботно поделился он. – Чтобы ты все на свете позабыл, кроме моего имени. Но как-то не в моих правилах брать против воли. Так что ты пока посмотри, подумай. Петр, все еще чувствовавший себя скорее расслабленной медузой, чем нефилимом, не сразу понял смысл сказанного. Попробовал хотя бы сесть, но тело, не отошедшее от яда, да еще и придавленное оргазмом, все не слушалось. Зато вампир удобно устроился в поле зрения сумеречного охотника, широко облизал ладонь и обхватил ею свой жаждущий внимания член. Двинул неспешно, запрокинул голову и застонал так красиво и музыкально, что Петр вздрогнул. Было в этом что-то гипнотическое. Без тени смущения разглядывать красивого, как античная статуя вампира, бесстыдно ласкающего себя. Свободной ладонью вампир скользил по своему горлу, груди с красиво обрисованными, перекатывающимися под гладкой светлой кожей мышцами. Касался измученных губ, сжимал соски. И стонал так, что не встало бы только у атлантов с Миллионной. И то не факт. Наконец, он кончил, выгнувшись, как натянутый лук, и с долгим стоном опустился на кровать. Улыбнулся Петру из-под занавеса упавших на лицо волос. Не глядя, вытер руку о простынь. Полежал немного, рассматривая то потолок, то собственные поднятые вверх руки с красивыми длинными пальцами и узкими запястьями, то приходящего в себя Петра. Наконец, одним ловким гибким движением стек на пол и, даже не думая одеваться, потянул за собой Петра. На ноги нефилим кое-как встал, но сделать хотя бы шаг оказалось почти непосильной задачей. −Извини, хороший мой. – прошептал ему на ухо вампир. – Но придется тебя потревожить. Давай, тут недалеко. И стесняться некого. Теплые крепкие руки обняли Петра за пояс, сильное гибкое тело прижалось сзади. Вампир оказался немного ниже, но явно гораздо сильнее. Потому что почти дотащил Петра до неприметной двери у дальней стены и распахнул ее, щелкнув пальцами. В открывшейся взгляду Петра комнатушке вспыхнул свет. По ушам резанул отвратительный полухрип-полурык. Прикованное толстыми цепями к стене создание вскинуло уродливую, залитую кровью морду и ощерило крупные вампирские клыки. −Это он порвал тех смертных. – негромко проговорил вампир. – Мне жаль, что его не удалось поймать раньше. Но хоть так. Не беспокойся, я его тебе с собой заверну. В качестве презента. Дверь закрылась, и рычание падшего вампира, утратившего последние остатки разума и окончательно превратившегося в монстра, как ножом отрезало. Петр потряс головой, прогоняя отвратительную слабость, но с ужасом понял, что куда-то мягко, но неумолимо проваливается. Виска коснулись теплые губы. −Правильно, поспи. Тебе полезно. Вы с этими демонами вообще высыпаться перестали. Давай, баю-баюшки. Еще увидимся. Голос вампира смазался и куда-то пропал. Уставший разум и правда решил выключиться.

***

У решетчатой калитки Института обреталась незнакомая фигура. Петр в первый момент даже не сразу понял, кого видит, хотя над Петербургом царили белые ночи, и вечер был довольно светлым. Сперва почудилось, что это какой-то незнакомый нефилим в кожанке. Однако потом в глаза бросились приметные кудрявые волосы, собранные в небрежный узел. Красивое точеное лицо с улыбчивой складкой полных губ. Глаза, на свету не серые, а голубые. Так и горящие от улыбки. −Соскучился? – весело поинтересовался вампир. – Подарок хоть понравился? Петр не сразу нашелся, что сказать. После памятной ночки он обнаружил себя в собственной квартире, переодетым в домашнее. Правда, судя по сидевшей с ногами на стуле и радостно улыбающейся Лене, переодевала его все же она. Более того, эта паршивка явно уже знала все-все-все. Ну или почти все. И теперь жаждала более подробных подробностей. −Ты подстроила? – нелюбезно поинтересовался Петр, сев в кровати и откинув легкое одеяло. −Ну я. – он и не ожидал, что сестра растеряется. – Даже не говори, что тебе не понравилось. У тебя было такое блаженное лицо, когда Женя тебя принес. −Принес? – чуть не подавился от возмущения Петр. −Я открыла портал. – терпеливо пояснила Лена, укладывая подбородок на колено. – А Женя был очень любезен. И даже оставил подарок. На полу и правда обреталась зачарованная сумка, в которых нефилимы носили «грязные» трофеи. Судя по очертаниям, там лежала отрубленная или скорее оторванная голова. Петр устало вздохнул и рухнул обратно в кровать. По телу все еще гуляли отголоски удовольствия. Лена победно ухмылялась. Вот чертовка. Петр вынырнул из воспоминаний и осознал, что вампир – Женя – с напряженным вниманием ждет его ответа. −Понравился. – кивнул он. – И я, кажется, слегка задолжал тебе. Глаза Жени разом потемнели до грозовой серости. Губы крепко сжались. −Ты ничего мне не должен, если сам не хочешь. – голосом, ледяным, как зимняя Нева, отозвался он. Петр с трудом поборол желание коснуться ладонью его волос. Проверить, правда ли они такие мягкие, как кажется. −Хочу. – просто и спокойно ответил он. – Я хочу. Вампир просиял, сверкнув чуть более заметными, чем у людей клыками. −К тебе или ко мне? – деловито поинтересовался он. Петр окинул мысленным взором свою квартиру, счел ее вполне достойной принимать гостя и проговорил: −Ко мне. Твое гостеприимство я на себе уже испытал. Твоя очередь испытывать мое. Только скажи мне вот что. Тебе хоть восемнадцать было, когда тебя обратили? Вампир хитро прищурился и звонко расхохотался. −Мне было тридцать шесть. – с улыбкой заверил он. – Так что твоя совесть будет чиста. И вообще, кто тебе сказал, что ты будешь сверху? Петр покачал головой и тоже засмеялся. −Еще посмотрим, кто кого.