Она хотела стать счастливой

      Догорающий зимний закат окрашивал в тёмные тона старый стадион на окраине Арк-Драйдена. Сегодня здесь должно было состояться поистине знаменательное событие, но в силу обстоятельств ставшее вполне будничным для разграбленного, почти уничтоженного анархистами города, — казнь бывшего лидера Алькасара Яниса Николича и его невесты Габи.       Тоненькая хрупкая девичья фигурка со светлыми растрепанными волосами смотрелась чужеродно на фоне уродливых обгоревших конструкций и начинающего темнеть мрачного, как будто залитого кровью, неба. Хотя крови на улицах обоих городов, — подземного, уютного и опрятного Алькасара, и верхнего, сырьевого и полуразрушенного Арк-Драйдена, в последнее время пролилось немало. Не осталось, пожалуй, ни одной семьи, где не было бы своих погибших и пострадавших. И во всём этом была и её вина, бывшей простой охотницы, Габи. Пойдя на сделку с Янисом и приняв его сторону, она не могла не отдавать себе отчёт в том, что город, где она родилась и выросла будет фактически уничтожен. И тем не менее, она почти не сожалела об этом.       Девушка осторожно поправила свалявшуюся, давно не расчесанную косу и постаралась гордо расправить плечи, насколько это было возможно после двух месяцев карцера, избиений и тяжёлого томительного ожидания. Сегодня её ожидание закончилось, и то, чего втайне ждала и боялась Габи, скоро произойдет.       Но страха почти не было. Были только отчаянная тоска по несбывшемуся и боль. Боль от одного взгляда на человека, который стоял недалеко от неё и к которому она не могла притронуться даже сейчас. Янис. Её любимый, её мужчина, тот, кому уже не суждено будет стать её мужем, кому ей не суждено будет подарить детей, но кто хоть на краткий период времени подарил ей ослепительное, хоть и недолгое счастье. Как будто почувствовав устремлённый на него взгляд, Янис поднял голову и, встретившись глазами с Габи, горько усмехнулся.       — Вот видишь, к чему мы пришли? Я не смог дать тебе то, чего ты заслуживаешь, а ведь мне хотелось положить весь Алькасар к твоим прелестным ножкам, одеть тебя в меха и украсить бриллиантами, а вместо этого...       — Я ни минуты не пожалела о том, что согласилась быть с тобой, — горячо откликнулась Габи. Даже сейчас, в эти последние минуты своей жизни она думала не о себе, а о нём, хотела утешить и поддержать любимого.       — Мы проиграли. Но мы хотя бы попробовали, и у нас не получилось. Но если бы можно было вернуть всё назад, я поступила бы также. Приняла бы твоё предложение не раздумывая.       Габи осторожно, пока никто не видел, всё-таки решилась осторожно коснуться руки Яниса, и он ответил ей слабым пожатием.       — Спасибо, что верила в меня. И что осталась со мной до конца, хотя у тебя был выбор...       Да, выбор был. Несколько дней назад в карцер, где содержали Габи, смогли пробраться каким-то чудом уцелевшие в кровавой мясорубке её друзья — Юрай и Зоиль. Они-то и рассказали девушке, что вынуждены скрываться в лесах и потихоньку, если не готовить сопротивление бандам анархистов, так хотя бы помогать спрятаться и выживать жителям разоренных городов. Несмотря на то что друзья были ошеломлены и раздавлены новостью о том, что Габи приняла сторону Яниса и фактически дала своё согласие на уничтожение Арк-Драйдена, они всё же хотели ей помочь. Но только ей. На Яниса их предложение не распространялось, хотя они и не смогли бы добраться до места, где его держали. Габи не была так ценна для победивших банд, и на её исчезновение могли бы закрыть глаза. Другое дело — фактический правитель Алькасара. Его казнь должна была доказать окончательное превосходство победивших и задушить в зародыше саму мысль о мятеже.       После нескольких недолгих минут раздумья юная охотница упрямо мотнула головой:       — Нет, я никуда не пойду. Будь что будет.       Юрай со злостью впечатал кулак в стену, а Зоиль резко встряхнула девушку за плечи:       — Габи, что ты творишь? А как же твоя семья, мама и Анджей? Они живы и ждут тебя. Что мы им скажем? Что тебе наплевать на их чувства?! Представь, какой это будет удар для них?       Габи закусила губу и резко вырвалась из рук подруги:       — Я не могу оставить Яниса, понимаешь? Не могу и не хочу. Я останусь с ним до конца.       Друзья с недоумением и какой-то непонятной жалостью смотрели на неё.       — Ты сошла с ума. Иначе я не могу это объяснить. — Зоиль устало вздохнула, а потом осторожно дотронулась до руки Габи.       — Мы позаботимся о твоей семье, но им нужна ты...       Юрай тоже медленно подошёл и, заглянув в глаза подруге, тихо сказал:       — Видит Бог, как мне хотелось бы схватить тебя в охапку и унести отсюда силой. Но я уважаю твоё решение, каким бы глупым и отчаянным оно мне не казалось бы. Мне тяжело было принять, что ты всегда была на стороне этого... — тут он осёкся, но позже продолжил. — Я понимаю что сердцу не прикажешь, но всё же подумай ещё немного, у нас есть несколько минут.       Да, Юрай прекрасно отдавал себе отчёт, когда говорил о чувствах, он уже давно понял, что такое любовь, когда в его сердце против воли поселилась эта веселая и смелая охотница, да и сама Габи вроде бы поначалу отвечала на его чувства, хотя с её стороны это был скорее лёгкий, ни к чему не обязывающий флирт, не заходивший дальше прогулки на танцы или почти невинно-дружеского поцелуя. Настоящее чувство пришло к ней позднее, и вот чем оно всё обернулось...       Друзьям пришлось уйти ни с чем — Габи была непреклонна. Раз приняв сторону, она не хотела ни снисхождения, ни свободы, ни жизни для себя. Особенно жизни без него.       И сейчас, оглядываясь назад, она ни о чём не сожалела. Мама и Анджей живы, и это главное. А она сделала свой выбор и не оставит того, кто стал главной частью её жизни. Габи вспомнила ещё кое-что и улыбнулась своим мыслям, не представляя, как дико смотрится её улыбка на фоне окружающего пейзажа.       Внизу только что закончилась бойня, Арк-Драйден был повержен. Габи наблюдала за этим из окна, а её хрупкие плечи обхватил любимый мужчина.       — Посмотри, какая потрясающая картина победы будущего над прошлым, — тихо прошептал Янис на ушко своей невесте.       — Теперь мы будем править вместе: я и ты, моя прелестная, дерзкая девочка. Пойдем, я покажу тебе кое-что.       И, несмотря на недоумение Габи, потащил её за руку в глубину дома. Распахнув дверь комнаты, Янис обвел рукой пространство:       — Как тебе это?       Габи с удивлением рассматривала оклеенную розовыми обоями комнату, нарядных куколок, собравшихся на чаепитие вокруг игрушечного стола, на котором стояли крошечные чашечки, мягкие игрушки, разбросанные тут и там, и в центре— красивую колыбельку.       — Что это? — потрясённо спросила девушка, не веря своим глазам. Она аккуратно прошлась по комнате, осторожно дотрагиваясь до игрушек, которых у неё никогда не было, и ощущая, как к глазам подбираются непрошеные слёзы. А ведь Габи по пальцам могла пересчитать, когда плакала раньше: жизнь в Арк-Драйдене не располагала к сентиментальности, каждодневная борьба за выживание закалила её характер. Но сейчас, казалось бы, надёжная броня была пробита этой милой комнатой, такой неуместной в свете последних событий. Янис подошёл сзади и нежно обнял Габи слегка покачивая её:       — Это всё для нашей будущей малышки, и, надеюсь, не для одной. — Почему ты думаешь, что у нас родится девочка? — стараясь скрыть дрожь в голосе, спросила Габи, смаргивая выступившие таки слёзы.       — Потому что я так хочу дочку, похожую на тебя. — с этими словами Янис развернул к себе девушку и втянул её в жаркий страстный поцелуй, от которого у Габи кружилась голова. Надо ли говорить, что в зал заседаний они вернулись нескоро, запыханные и счастливые, уверенные в своей победе. А потом пришли анархисты...       Закат почти догорел, окрасив напоследок стадион багрово-тревожным цветом. Казнь вот-вот должна была состояться. К осужденным развязкой, наглой походкой приблизился один из анархистов:       — Пора! Хватит с вас разговоров на сегодня.       Яниса вывели в центр площадки, но даже ни направленный на него пистолет, ни осознание, что это последние мгновения его жизни, не заставили мужчину склонить голову. Единственное, что он успел, — это встретиться с Габи взглядом напоследок. В его глазах также не было ни страха, ни сожаления. Лишь нахмуренные брови и сосредоточенное выражение лица выдавали его напряжение, и её вновь накрыла волна щемящей оглушающей боли.       Звук выстрела заставил девушку вздрогнуть, но она не отвела взгляд. Широко раскрыв глаза, она видела всё и впитывала свою боль по капле, боясь расплескать.       Потом пришла очередь Феликса, а потом и самой Габи.       Девушка, стиснув зубы и стараясь не дрожать, уверенно вышла в центр. Главное не позволить себе разрыдаться перед этими подонками, выдержать до конца. Она сделала глубокий вдох и сказала сама себе:       «Скоро мы будем вместе, дорогой. А если и не будем, я счастлива уже тем, что узнала тебя, что была рядом с тобой, тем, что ты любил меня, и я узнала что это такое»       Время, казалось, замерло. Закат догорел, и в сгустившейся темноте уже было не различить лежащую на земле девичью фигурку. Она просто хотела стать счастливой любой ценой...