-Я же говорил тебе,Шинадзугава

Каждый день — новая борьба, которая, если честно, уже в конец осточертела. Опустить руки и послать всё к чёртовой матери не даёт только младший брат. И, если уж прям совсем честно, его лечащий врач. Холодный (причём не только ментально), честный, прямолинейный и с ним не нянчится. Санеми искренне благодарен Игуро за то, что тот его ни капли не жалеет. Только строго заставляет лечиться. Работает он относительно недавно, но за такой короткий срок успел стать любимым у Шиназугавы. Производство спортивного оборудования rino-sport.com Заказать В какой-то момент хотелось послать и больницу, и лечение подальше и надолго (желательно до самой его смерти), а виной тому была его прошлый врач, что бесила до невозможности: смотрела на него со всей жалостью и постоянно сюсюкалась так, будто парню был не двадцать один год, а несколько месяцев. Санеми ненавидел эту идиотку. Поэтому после очередного приёма не выдержал и попёрся в регистратуру с требованием сменить ему лечащего врача. Тогда-то он с Игуро и встретился. — Какого чёрта у вас тут происходит? — подходя к стойке регистратуры, спрашивает парень. — Добрый день, Игуро-сан! — здоровается с ним женщина за стойкой. — Тут пациент распсиховался: требует другого лечащего врача. — Конечно требую! Вы либо дайте мне нормального врача вместо этой идиотки, либо я откажусь от лечения к чёртовой матери, — не унимался Санеми. — Не психуйте, молодой человек. Чем Вы болеете? — !стоять!переведя взгляд на гетерохромные глаза, говорит Шиназугава. — Позвони Тамаё-сан и попроси её записать этого парня на меня, — обращается Игуро к женщине за стойкой регистратуры. — Как скажете, — кивает та и берётся за телефон. — Учти: со мной не сюсюкаться. — И не надейся. Будешь у меня как шёлковый. Занесёшь потом мне свою карту в двадцать девятый кабинет на втором этаже, — и, развернувшись, уходит, а Санеми облегчённо вздыхает, думая, что хуже уж точно не будет". Догадки Шиназугавы подтвердились: хуже не было. Было в несколько десятков раз лучше. Игуро, в отличии от прошлого врача, не просил пить лекарства, будто он маленький ребёнок, а ставил перед фактом: "Либо лечишься по плану, либо до новых лёгких не доживёшь". И так намного проще. Когда к тебе относятся, как к взрослому, когда тебя не жалеют из-за твоей болезни. Санеми был за это безмерно благодарен. — Судя по анализам, состояние у тебя стабильное, — рассматривая бумаги, заключает Игуро. — Оно не меняется уже около полугода, поэтому я полагаю, что лучше тебе вряд ли станет, но и причин для ухудшения нет. — А если и дальше так же стабильно будет, то сколько мне остаётся? — Год. Не больше. — Ясно. План тот же? — Да, — врач перестаёт рассматривать результаты анализов и принимается складывать их в файлы, а после и в медицинскую карту Шиназугавы. — Следующие анализы через две недели. Ко мне сразу с результатами, — Игуро протягивает Санеми толстую тетрадь, которую парень сразу же забирает и кладёт в сумку, лежащую у него не коленях, а после закидывает её себе не плечо и встаёт со стула. — Тогда доброго дня. — Тебе того же, — кивает Обанай, после чего Шиназугава направляется к двери. По пути в свою палату Санеми думает, что его отношение к Игуро в последнее время странно поменялось, пересекая черту уважения и благодарности. С какого-то чёрта хочется чаще с ним видеться, хотя бы на тех же консультациях (хотя при других обстоятельствах они почти не пересекаются, ибо парень почти не выходит из своего кабинета в рабочее время). К тому же до этого казавшиеся попросту необычными глаза Игуро теперь будто бы стали красивее и притягательнее. И, если честно, Санеми не очень хотелось понимать причину таких изменений, поэтому он отметает лишние мысли подальше и заменяет их перебиранием пунктов плана лечения и таблеток, которые ему нужно будет сейчас выпить.