Три концерта, одна гримёрка

Содомайзер. Ведущий гитарист группы Ghost и любовь всей моей жизни. Мужчина, чьё лицо скрыто под маской, а жизнь вне музыки спрятана за семью печатями. Я грезила им не первый год. Воображала, как встречу на концерте и всё будет точно, как в фильмах для девочек-подростков: кумир обращает внимание на фанатку, спасает из передряги и влюбляется в ту же секунду. Было бы здорово, случись так. Но я не в фильме, а в реальности, где могут банально покалечить такие же фаны группы. Осенью прошлого года удача улыбнулась мне. Коллектив объявил турне по Соединённым штатам, а это значило, что реализация невинной фантазии приближалась к действительности. Я пахала как проклятая, чтобы заработать приличную сумму. Брала дополнительные смены, не спала сутки подряд — за что поплатилась мешками под глазами и ухудшением здоровья. Можно было бы купить билеты в дальные сектора и сходить на десять концертов минимум, но какой смысл, если есть возможность находиться прямо под сценой? Я нырнула в омут с головой, и конечный результат того стоил. На моих руках красовались три билета на ближайшие концерты. Руки дрожали от трепета, а губы то и дело порывались коснуться гладкой бумаги. Один раз не удержалась и всё же поцеловала билеты. Со стороны выглядело жалко и/или странно, но мне было плевать. Я увижу того, кто мне небезразличен долгое время, а остальное — пыль. Три концерта подряд я моталась за Гостом по разным городам. Во время первого оделась во всё чёрное. Ожидаемо. Соблазнительный костюм дополняли украшения дьявольской атрибутики. Сделала яркий макияж, чтобы моё лицо выделялось из толпы. Конечно, не я одна прибегла к боевому раскрасу, но надежда не угасала. Нахождение в первом ряду давало ощутимое преимущество. Я стояла буквально напротив Содо, когда энергичный чертёнок не бегал по сцене. Наступила любимая часть фанатов огненного гитариста — выходка с песней "Mummy dust". Все, даже начинающие слушатели хорошо знали, что последует дальше. Мужчина играл одной рукой на гитаре, второй коснулся своего лица. Повёл её вниз, касаясь шеи, груди, пока пальцы не дошли до гитары. Затем сжал руку в кулак и стал совершать недвусмысленные действия. Все подпевали Папе на фразе "In God you trust...", и я — вместе с ними. Заворожённо смотрела на руки Содо, пока не подняла взгляд. Он глядел аккурат на меня. Рука ускорилась, он наклонил голову. Внутри всё сжалось. То, как он не стеснялся откровенных действий, сильно возбуждало. Рот непроизвольно открылся, так как дышать получалось с трудом. Моя грудь вздымалась синхронно с кулаком мужчины. Поддавшись моменту, прикрыла глаза. Музыка заглушала посторонние звуки, я могла думать лишь о том, как хотела бы сжать собственную ладонь вокруг его... Да, фантазия разыгралась не на шутку. Резко открыла глаза, и в тот момент во все стороны разлетелись конфетти. Содомайзер не сводил с меня взгляд. Из цельной серой маски только глаза можно было разглядеть. Его голубые очи замерли на моём лице, а затем он подошёл к самому краю сцены. Вытянул руку в мою сторону, я незамедлительно подняла свою. На ладонь опустился фирменный медиатор. Не веря своим глазам, сжала подарок крепче и послала воздушный поцелуй. Второй концерт играли через несколько дней. На этот раз я выбрала бордовый наряд из обтягивающих брюк и свободной рубашки с широкими рукавами. Чтобы точно выделяться на общем фоне чёрных одеяний. Волосы собрала в высокий хвост, серебряный крест неизменно красовался на груди. Я пришла заранее, чтобы спокойно занять место и успокоить тремор, который сковывал тело всякий раз, когда задумывалась о том, что увижу своего фаворита. Смогла застать саундчек. Работники, среди которых были и операторы, и звукари тщательно проверяли аппаратуру. Где-то в глубине сцены виднелся Папа, живо что-то обсуждавший с незнакомым мне человеком. В следующую секунду вниманием завладел Содо, который вышел на сцену. Он активно двигался в сторону вокалиста, но взглядом поймал меня. Я стеснённо улыбнулась, как вдруг он поднял ладонь. Помахал из стороны в сторону, приветствуя. Сердце пропустило удар, но я заставила себя помахать в ответ. Улыбка стала шире, и мне показалось, будто мужчина подмигнул. Лучи закатного солнца ослепили на секунду, и всё же я склонялась к тому, что мне не почудилось. Во время самого концерта я, как и хотела изначально, не осталась без внимания. Что правда, со стороны неожиданного кандидата. Во время одной из песен Эфир заметил мои движения и как старательно я подпевала, направился в мою сторону. Склонил голову, присел на колени, чтобы я смогла тронуть его гитару. Тело музыканта было очень спортивным, мышцы то и дело выпирали во время игры. Готова поспорить, щёки превратились в спелые помидоры от неожиданного флирта. Другие зрители кричали, подначивали меня коснуться его. С некоторой опаской я подняла руку к сцене — Эфир среагировал моментально. Обхватил мою ладонь и приставил к своим губам. Дыхание сорвалось, я почти ощутила его губы на своей коже, как вдруг в серую маску полетел медиатор. Гитарист дёрнулся, посмотрел в сторону. Содо гневно шёл в его сторону, держа гриф гитары и новый медиатор на готове. Не используя слов, он предупредил своего коллегу, чтобы тот оставил меня. Эфир встал, поднял руки, сдаваясь, и вернулся на свою точку. Мой же фаворит подменил его, и теперь я впала в ступор из-за нашей близости. Опустился на колени, направил голову вниз, ко мне. Дразнил небольшим расстоянием, призывал к действиям. Я неспешно подняла руку, двинула в его сторону. Содо не отворачивался, а наоборот — опускался ещё ниже. Кончиками пальцев я обхватила корпус его молчаливой маски, выдохнула. Всё походило на сладкий сон, но холод материала возвращал в реальность. Всё длилось не больше трёх секунд. Когда мужчина решил, что с меня хватит особого отношения, то резко отпрянул и продожил музыкальную партию. Ещё несколько минут после сердце билось неровно. Наконец, настал черёд третьего концерта. Для него я приложила больше всего усилий. Надела лёгкое платье с чёрно-белыми элементами по всей длине. Оно имело вырезы в разных местах, и создавалось впечатление, будто не платье вовсе, а верхушка дерева с многочисленными ветвями, которые спадали по уровням. В верхнюю часть был вшит корсет, который поднимал и подчёркивал грудь. На ноги обула кожаные ботинки, которые идеально дополняли платье. Вместо обычного смоки я решила попробовать что-то новое. Купила краску для грима, вывела широкие полосы от глаз и до самих висков. Карие глаза контрастировали на фоне белого цвета — как дань уважения моему любимому Содомайзеру — но губы я всё же покрасила в чёрный. В голове мелькнула шальная мысль. Я взяла кисточку, убрала волосы на плечо и написала всего одно слово на шее. Использовала всю ловкость, чтобы вышло понятно, и конечным результатом осталась довольна. Мой циничный оптимист верил, что надпись принесёт удачу, мне же оставалось лишь поддаться слепой надежде. Подождала немного, пока краска подсохнет, и спрятала за волосами. Пришла на площадку заранее, заняла место. Рядом со мной стояли ещё несколько девочек и их приятель. Я прониклась хорошим настроением и стала ждать, что интересного принесёт мне этот вечер. Во время концерта Содо периодически останавливался возле моего сектора, заигрывал с публикой, при том не забывал смотреть на меня и подмигивать. Любое, даже самое крошечное взаимодействие вызывало исступление. Иногда я даже забывала слова песни оттого, что любимые глаза смотрели на меня дольше пары секунд. Просто глядела в ответ и боролась с желанием ущипнуть себя. Огненный гитарист оценил мой наряд. Было заметно, что ему нравится, ведь взгляд то и дело скользил по платью и бюсту с серебряным крестом. Я не знала, улыбался ли он, когда смотрел, но огоньки в глазах загорались всякий раз, стоило заметить меня. Во время игры "Dance Macabre" Содо вновь примкнул ко мне. Опустился на колени, играя мелодию, и в один момент вытянул руку вперёд. Я оглянулась проверить, точно ли этот жест был адресован мне. Другие слушатели не рвались трогать музыканта, а только смотрели в ожидании. Я рискнула, протянула ладонь внешней стороной. Мужчина отвлёкся от игры, чтобы... поцеловать мои пальцы. Его мягкие губы согрели кожу в месте, где касались. Я распахнула глаза, не веря тому, что происходит в данный момент. Хватала ртом воздух, в уголках глаз собрались слёзы. Я подалась вперёд всем телом, пока грудь не уткнулась в край сцены. Тогда Содо выпустил мою ладонь, тронул кончик носа и поспешил к другому сектору. Пока я пыталась восстановить дыхание, толпа довольно завопила. Одна из девушек, что была с компанией, коснулась моего плеча и закричала от радости. Мы были незнакомы, но я поддалась внезапному порыву. В следующую секунду орала вместе с ней, добавились её друзья, что наблюдали за всей сценой. До завершения программы я оставалась в приятной истоме. Прошло минут пять с момента, как отгремели прощальные аплодисменты. Я наблюдала за группой, которая понемногу готовилась к тому, чтобы покинуть площадку. Собирали инструменты, обменивались друг с другом фразами, помогали персоналу. Всё то время я не сводила глаз с Содо. Шум толпы постепенно исчез, но моим вниманием завладел один конкретный человек. Внезапно он заметил меня, стоящую под сценой, и подошёл. — Будешь до утра здесь стоять? Прямой вопрос сбил всю романтичность момента. — Простите, я уже уходила, — слова прозвучали испуганно. — Постой. Мужская ладонь тронула запястье. Я замерла, посмотрела на наши руки. — Хочешь на сцену? — А можна? — Ты была на трёх ритуалах. Имеешь право зайти чуть дальше. Пока мои глаза рисковали вывалиться из орбит, рядом очутился Эфир. Он заметил нас, поднял голову, когда к нему обратился Содо. — Эф, поможешь девушке? — Без проблем. Мужчина подошёл к краю, взял мою ладонь, я опёрлась ногой на выступ, и сильные руки подхватили вверх. Через секунду стояла перед своим кумиром так близко, как никогда прежде. Смахнула волосы с лица, поблагодарила Эфира. — Здесь просторнее, чем кажется. Я осмотрела сцену с нового положения и осталась под впечатлением. Вся площадка была, как на ладони. Без зрителей место казалось бесконечно пустующим. Звукари и техники продолжали свою работу, большинство учасников группы покинули сцену, но Альфа стоял рядом. Мы вместе изучали огромное пространство под сценой, каждый думал о своём. Молчание нарушил вкрадчивый вопрос: — Торопишься к друзьям или домой? — Нет. — Хочешь отдохнуть? — С удовольствием. Отдохнуть... Значит ли это, что он намерен уединиться? И если да, то с какой целью? Сердце зашлось в бешеном ритме, но я уверенно следовала за любимым гитаристом. Что бы меня не ждало в ближайшие минуты, я всё равно не откажусь от избранности для мужчины, который вёл в неизвестном направлении. Его рука вновь обхватила моё запястье, что вызвало табун мурашек по телу. Тёплое и нежное касание в реальности оказалось ещё лучше, чем в бесчисленных фантазиях. Наконец, мы вышли к просторному коридору с дверями с обеих сторон. Остановились возле одной из последних, на ней красивым шрифтом мерцало "Sodomizer". Мужчина пропустил меня. Зашёл сам, но дверь оставил открытой. — Закрой её, если то, что может произойти здесь, не нуждается в свидетелях. Я недолго раздумывала. Всего несколько секунд колебалась с решением, однако в голове мелькнули недавние мысли. Хотела быть уверенной, отбросить стеснение, так чего сейчас давать заднюю? Другого шанса не будет, сама знаешь. Неторопливо подошла к двери, закрыла и провернула нижний замок два раза. Сзади послышались сторонние звуки, я обернулась. Мой фаворит стоял с опущенной головой и снимал маску. В следующую секунду взмахнул длинными волосами и предстал без своей "брони". Дыхание спёрло, я воззрилась на Содомайзера. Немногие люди знали его в лицо, и всё же он открылся перед незнакомкой. Чувство эксклюзивности проснулось очень не кстати. В душе горело отчаянное желание спрятать музыканта от всего мира и наслаждаться. Русые пряди обрамляли лицо, достигая самих рёбер. Когда восхищённое изучение затянулось на добрую минуту, я заметила, как его голубые глаза смотрели на меня в ответ. Прямо и спокойно. — Лицом не вышел? — Боюсь, вышли слишком удачно. — Опустила голову, скрывая за волосами пунцовые щёки. — Давай на "ты". Ни к чему формальности. Мужчина двинулся в мою сторону, пока между нами не осталось полметра. Мой рост был сто шестдесят шесть сантиметров. Содо, должно быть, чуть ниже — если интуиция не изменяла, на сантиметров пять — но ботинки с подъёмом разбивали разницу. Он тронул мои пальцы, сжал в ладони и повёл вглубь гримёрки. Вот он, момент истины. Это произойдёт здесь, сейчас. Сознание окутал внезапный страх. Опасение, что происходящее — ошибка, и мне следует вырваться из помещения и бежать так долго, как только смогу. — Содо, я... — Прошу, зови меня Пер. — Мужская рука погладила пальцы, на гладком лице растянулась улыбка. Моё сердце зашлось в диком, неритмичном танце, но теперь без форменного страха. Взгляд воткнулся в человека напротив, коленки ощутимо задрожали. Имя... Я назову его по имени. Многим он позволял это? — А тебя как звать, милая незнакомка? — мягкий голос вывел из транса. — Мэри. Мужчина выдохнул смешок. — Та самая, что на кресте? — Если захочешь, я не против распятия. Только если от твоих рук. Глянул на меня потемневшим взглядом. Мы подошли к кушетке в центре комнаты, остановились. В радужке светло-голубых глаз загорелось нечто тёплое и вместе с тем хищное. — Уже играем в ролевые? Когда значение брошеной фразы дошло до моего фанатичного мозга, глаза в ужасе округлились. — Прости, я не знаю, что говорю. Дурацкая шутка, вот и всё. Отошла на метр, чтобы с позором принять то, что кумир сейчас вышвырнет меня. Зачем ему такая странная девчонка в гримёрке? Может выбрать любую из тысячи, и каждая почтёт за честь провести время вместе. Мысли продолжали сжирать изнутри, но мужчина не торопился избавляться от меня. Наоборот, осмотрел гримёрку, задержав взгляд на мне. — Не извиняйся. Я понимаю, что ситуация не самая обычная. — И сразу перевёл тему. — Ты хотела что-то сказать? Минуту назад. — Да, я... Должна предупредить, что давно не была с мужчиной. А если совсем откровенно, после первого раза у меня никого не было. Так что мои умения сложно отнести к хорошим. И я пойму, если ты решишь, что это нелепо, выпроводишь меня и забудешь всё, как страшный сон. Я лепетала сбивчиво, быстро, боялась ответной реакции. И когда тирада подошла к концу, глубоко выдохнула. Ответ прозвучал быстрее, чем ожидалось. — Ты не обязана спать со мной только потому, что я позвал в свою гримёрку. Ничего не будет, если ты не захочешь, Мэри. — Он занял другой край кушетки, чтобы не смущать близостью. Вскоре продолжил: — Когда я увидел тебя на первом ритуале, то понял, что хочу увидеть ещё раз, и ещё. Дело не только в твоей красоте, как бы не казалось со стороны. Ты очень притягательна, и именно эта черта привлекла меня. Слушала его внимательно, боясь сбить настрой. Я готовилась услышать что угодно, но не такую нежную похвалу от человека, которого сама боготворила. Меня нельзя назвать слишком эмоциональной, и всё же во время его речи я готова была расплакаться от счастья. — Ты осчастливил одну девушку до конца её дней, Пер. Можешь гордиться. Имя приятно щекотнуло язык и сознание. Мы посмотрели друг на друга, одновременно посмеялись. Неожиданные откровения подействовали успокаивающе, я немного расслабилась. На время в гримёрке повисла тишина. Затем мужчина начал первый: — Ты увидела меня без маски. Могу я увидеть тебя без своей? — На мне же нет маски. Мужчина сократил расстояние, коснулся моей щеки. Я резко вдохнула, но не отпрянула. Указательным пальцем он провёл по коже в том месте, где осталась белая краска. — Этот грим. Я хочу видеть тебя без него. — Х-хорошо, — голос на миг задрожал. — У тебя есть средство, чтобы смыть его? Пер отошёл к столику з зеркалом, достал бутылочку с жидкостью, несколько ватных дисков. — Позволишь? — Да, конечно. Я заняла предложенное место напротив зеркала, сложила руки на коленях. — Хочешь выпить? — Если что-то некрепкое. — Понял. Мужчина с минуту шарился в небольшом холодильнике, достал стаканы с полки. Я поспешно вытерла их салфеткой, пусть считает брезгливой. Налил себе светлую жидкость, мне — кофейный ликёр. Сделав крошечный глоток, отметила сладость напитка и отсутствие горечи. Пер тоже выпил немного, отложил стакан в сторону. — А теперь закрой глаза, — проговорил мягко. Выполнила просьбу и в следующую секунду ощутила мокрую вату на своём лице. Она прошлась вдоль всего глаза, заходя к вискам. Чужие руки действовали осторожно, медленно, давили не слишком сильно. С каждым новым движением лицо становилось всё чище, краска сходила на нет. То же самое музыкант проделал со второй половиной лица, чёрными губами. Я слышала его размеренное дыхание, слегка кислый запах пота. Чувства смешались, как будто я ощутила ароматы языком. Затем вдруг осознала, что приоткрыла рот. — Хочу выпить ещё. Не была уверена, что могу открыть глаза, потому наощупь искала стакан. Неожиданно стекло коснулось моей челюсти. Я вздрогнула, но приняла его правила игры. Открыла рот чуть шире — терпкая жидкость скопилась в ротовой полости. Мужчина понял, когда достаточно, и убрал сосуд на место. Я глотнула, однако капелька осталась в уголке губ. Надеясь, что он не заметит, осторожно облизнулась. Поняла, что работа над лицом завершена, когда рука Пера поддела мой подбородок. Такое невинное действие вызвало новую дрожь. Открыла глаза — в отражении увидела своё раскрасневшееся лицо. — Ну вот. Теперь я вижу тебя без маски. — А я — тебя. Его рука задержалась на моём лице. Подушечки пальцев выводили узоры на щеках, вдоль носа, пока наконец не замерли на губах. Я не сдержала опьяненный близостью выдох. Он не мог его не расслышать. Взглянул на меня, будто добивался именно такой реакции. Своими нежными касаниями пробуждал трепет невероятной силы, и самые непристойные мысли. Затем обнял меня. Вот так вдруг обхватил своими руками, пока я сидела в кресле. Покрывало длинных волос щекотало лицо, а сильные пальцы на моей спине прокатывали разряды по всему телу. С небольшой заминкой я протянула руки вдоль чужой талии, обняла в ответ. В данный момент мы были ближе, чем за все три концерта. Ближе, чем за этот воистину дивный вечер. Его размеренное дыхание согревало затылок, а сердце билось в мою грудную клетку. Как если бы мы стали одним целым, дышали одним воздухом. Я закрыла глаза от удовольствия. Часть меня отказывалась верить в происходящее. Шептала на ухо, чтобы я ущипнула себя. Не может всё быть так хорошо. Как часто кумиры обращают внимание на своих фанаток? И многие из них оказываются в личной гримёрке? Однако была и другая часть. Она твердила о расслаблении. Важно то, что происходит сейчас. И как бы не закончился вечер, я не пожалею. Конечно, по итогу прислушалась именно её. Пер тем временем мягко отодвинул мои волосы и коротко посмеялся. — Это то, о чём я думаю? Вспомнила про надпись. Его имя на моей шее. Я ощутила, как кровь в тысячный раз прилила к щекам. — Я-я могу объяснить. — Уткнулась лицом в чужую грудь, скрывая позор. — Не нужно. Это мило. Пер нежно обхватил моё лицо, заглянул в глаза. Море его радужек умиротворяло и вместе с тем затаскивало в неизведанные глубины. Взгляд невольно опустился на растянутые в улыбке губы. Он тоже посмотрел на мои. Через пару секунд я ощутила тепло его кожи. Уста мужчины обхватили нижнюю губу, я тут же ответила. Поцелуй не был грубым или ненасытным, пускай за всё время моя выдержка висела на грани. Однако я не хотела превращать эту близость в животное слияние тел, которое бы ничего не значило. Только коснулась ладонями его лица, желая почувствовать больше. Сильные руки подхватили меня за талию и усадили на гримёрный столик. Из рта вырвался короткий писк, но в ту же секунду наши губы встретились снова. Сколько бы я не воображала, в реальности поцелуй с кумиром оказался в разы лучше. Нежный, внимательный, со сладким привкусом алкоголя. Я начала задыхаться от радости, и мужчина прервал поцелуй. Мы глубоко дышали, глядя на то, как раскранелись наши лица. Набравшись смелости, тронула пуговицы на его сюртуке. Высвободила одну, вторую, третью, расстегнула застёжки — и Пер избавился от предмета одежды. На очереди была рубашка. Я закусила губу, надеясь, что решимость на том не испариться. Тронула новые пуговицы, руки задрожали. Тёплые губы коснулись моего лба. — Всё в порядке, Мэри. Мы никуда не спешим. — Если продолжишь целовать, я не смогу сосредоточиться. Прозвучало слишком игриво, чтобы сойти за реальную сложность. Конечно, такой хитрый лис не мог упустить возможность подразнить кого-то. Ухмыльнулся и поцеловал по очереди мои виски, кончик носа, уголок губа. Я потянулась за новым поцелуем, когда последняя пуговка вылетела из петли. Мужчина снял рубашку, и тогда моим глазам предстала до невозможного красивая картина. Его соски проколоты... Серебряные гвоздики призывно торчали из красных горошин. От удивления раскрыла глаза шире, Пер заметил реакцию. — Удивлена? — Это мягко сказано. Но тебе очень идёт. Больно было? — Ещё как. Хотя сейчас я не вспомню ощущения в полной мере. Вид его проколотых сосков подействовал на меня самым невероятным образом. Внутри боролось желание расспросить побольше и коснуться языком. Найдя стакан с ликёром, я выпила всё до капли и посмотрела на музыканта. — Ты будешь против, если я... — Что? — ... потрогаю их? Ответ дался непросто, однако я не уточняла, как именно хочу коснуться. Мужчину вопрос приятно удивил, о чём говорила чеширская улыбка. — Буду только рад, если потрогаешь. Не теряя ни секунды, я положила руки на худощавую, но подтянутую грудную клетку. Многообразие татуировок служило кусочком искусства на бесподобном теле. Глаза разбегались в попытке объять и понять все изображения. Наконец, пальцы тронули ареолы. Пер выдохнул глубже обычного. До меня сразу дошло, что место чувствительное. Поддавшись моменту, я опустила голову и поцеловала левый сосок. Торопливо, почти боязно, чтобы проверить реакцию, которая последовала мгновенно. Сверху послышался низкий выдох. Мной завладела невиданная решимость. Погладив рукой правый сосок, обхватила губами левый. Серёжка забавно стучала по зубам, и всё же я не отвлекалась от того, чтобы сделать приятно фавориту. Язычок выполнял круговые движения, пока дыхание Пера становилось всё ниже и глубже. Реакция подстёгивала меня, придавала уверенность. Отстранив голову, я глянула на результат работы: потемневший сосок неприлично блестел от моей слюны. Что-то в этой картине завязало внизу живота плотный клубок. Мужская грудь вздымалась, я продолжила ласку. На очереди была левая горошинка. Правую я гладила пальцами, пока губы целовали её соседку. Теперь дыхание Пера походило на сдержанные стоны. Свободной рукой я обняла чужой стан, не прекращая игры с серёжками. Привкус метала щекотал язык, а ощущение напряжённой плоти призывало к дальнейшим действиям. И не только меня. Мужчина запустил правую руку в мои волосы, в то же время левой схватился за гримёрный стол. Мельком глянула — его запрокинутая голова свидетельствовала о том, что я двигалась в верном направлении. Напоследок поцеловала торчащий сосок, оставляя влажный след, и отодвинулась. Пер игрался с моими волосами на затылке несколько секунд, прежде чем опустил руки к молнии на платье. Поцеловал неожиданно, но ответ не заставил себя ждать. Его губы хранили сладость и нежность, которую не встретишь и за сотню лет жизни. А передо мной всё ещё стоял главный чертёнок группы. Такой контраст вызывал непонимание и улыбку. Уголки губ разошлись, поцелуй замер. Я почувствовала горячие пальцы на обнажённой спине. Резко вспомнила, что не надела топ. Рефлекторно подхватила чашки на груди, чтобы он не увидел ничего. Стеснение проснулось в самый неподходящий момент. Я отвернулась, так как не могла ничего сказать: слова застряли в горле. Тёплое дыхание музыканта обдало щёку, когда он прошептал: — Я хочу сделать тебе приятно, Мэри. С твоего разрешения. Если считаешь, что это плохая идея, лучше остановиться прямо сейчас. Возбуждение в его голосе слышалось без проблем. Я и сама чувствовала растущее желание. Очнулись старые комплексы: нелюбовь к своим формам и боязнь быть отвергнутой. Усилием воли я заставила себя посмотреть на мужчину. Взор голубых очей смыл страх, как дождь смывает степную пыль. Он терпеливо ждал моего решения. Слова отошли на второй план. Не разрывая зрительный контакт, убрала одну руку, вторую и позволила лифу обнажить меня до пупка. Пальцы воткнулись в столешницу, чтобы я не спрятала грудь ладонями. Пер посмотрел на грудь без особого выражения, и уже за это я благодарила Вселенную. На его лице не застыла неприязнь, брезгливость или разочарование. Он просто глядел перед собой, как если бы смотрел на моё лицо. Немного погодя, его рука пришла в движение. Обхватила правое полушарие — молчание нарушил резкий вдох. Цепкий взгляд мазнул по лицу, пальцы застыли у самого соска. Вторая рука повторила действие с левой стороной. Намеренно или нет, я развела ноги чуть шире, чувствуя, как дерево подо мной нагрелось. Он не пропустил и это действие, ухмыльнулся. Я прикрыла глаза, смотря, как чужая голова опустилась ниже. В следующую секунду ощутила влажное прикосновение к груди. Сначала самая просторная область, затем — ареолы, и, наконец, сосок. На последнем я не сдержалась и тихо застонала. Оказывается, у Содомайзера не только руки умелые, но и язык. Я почти рассмеялась от такого открытия, пока его пальцы не сжали второй сосок. Он уже напрягся, из-за чего ощущения стали ярче. Запустила ладонь в длинные волосы, местами влажные от пота после концерта. Пер сменил порядок стимуляции. Я выгнулась в спине, желая сократить и без того крошечное расстояние. Натянула волосы на его затылке, потянула назад. Музыкант довольно зарычал, прикусил сосок, я в ответ пискнула. — Готова пойти дальше? — спросил в перерыве между моими вздохами. Я с трудом открыла глаза, пыталась понять услышанное. Ответила на выдохе: — Давно готова. Снова улыбка, игривый смешок. Его руки переместились к моим бёдрам, я сразу поняла, что к чему. Тонкие пальцы зацепили трусики, я приподнялась — ткань отлетела куда-то в сторону. Своим коленом он развёл мои ноги ещё шире. Я тщетно пыталась восстановить дыхание. Всякие попытки исчезли, когда его правая рука обхватила грудь, а левая опустилась меж ног. От неожиданности распахнула глаза, но припухшие губы вновь нашли мои. Он посасывал нижнюю пару секунд, пока ловкий язычок не заскользил по ряду зубов. Я поддалась почти сразу, и новые ощущения не заставили себя ждать. Горячий, влажный язык исследовал ротовую полость, как вдруг рука меж бёдер пришла в движение. Подушечки пальцев погладили губы, вырвав из меня самый настоящий стон. Вторая рука начала ласкать грудь, и я готовилась к тому, чтобы умереть здесь и сейчас от переизбытка удовольствия. Губы заняли чужие уста, с грудью по очереди играла одна рука, пока вторая проделывала невообразимое там, внизу. Пер поцеловал меня ещё раз. Более страстно, несдержанно. Изменение в поведение стало очевидным, когда я почувствовала, как что-то твёрдое уткнулось в моё бедро. Пальцы раскрыли половые губы, прошлись снизу вверх, распределяя смазку. Её было так много, что я удивилась. Во время мастурбации никогда не выделялось столько. Почувствовала, как мужчина улыбнулся сквозь поцелуй. Конечно, ему льстила подобная реакция. Однако я не собиралась сдаваться в одиночку. Поцеловала его в шею, посасывая кожу, пока ладонь аккуратно скользнула к брюкам. Нежно обхватила выпуклость, погладила. Из чужой груди вырвался довольный рокот. Подняла голову, чтобы встретиться глазами. В спокойных озёрах горело пламя — с играми покончено. Мужчина подхватил меня, заставив обнять его талию ногами, повёл к кушетке. Мягко опустил, сам навис надо мной. Поцеловал ещё раз, помогая выбраться из платья. Вместе мы сняли с него штаны, боксеры. Движения не были рваными и резкими, всё шло, как и должно. Полминуты он потратил на то, чтобы найти презерватив и надеть его. Когда с одеждой было покончено, Пер вновь оказался сверху. Однако я уткнула ладонь в худую грудь, протестуя. Сама заняла ведущую позицию. Затея казалась рисковой из-за отсутствия должного опыта, но что-то подсказывало: должно получиться. Посмотрела на фаворита сверху, чувствовала превосходство. А ему и нравилось. Взгляд выдавал предвкушение с интересом. Вскоре я обняла его своими бёдрами, правой рукой обхватила напряжённый член и приставила к влагалищу. Количество смазки обнадёживало, я расслабила мышцы. За секунду до оба задержали дыхание. Чтобы после синхронно выдохнуть. Я обхватила его и приняла в себя. Постепенно, спокойно. Синхронные выдохи смешались со стонами. Вцепилась в худые плечи ногтями — наверняка останутся полумесяцы. Ревнивая собственница того и хотела: запечатлеть на любимом следы присутствия. Мужчина схватил меня за бёдра, запрокинул голову. Я ослабила хватку, растёрла чужие ключицы. Когда привыкла к его размеру и чувству заполненности, подалась чуть ниже. Осторожно, контролируя малейшее изменения в движениях. Благо, Пер осознавал, как это важно и боязно, потому не торопил. Его ладони бродили вверх-вниз по моему стану, подогревали тактильный голод. Прошла ещё минута, прежде чем я опустилась полностью. Схватилась за спинку кушетки, широко распахнула глаза. Очевидно, одного полового акта было недостаточно, чтобы подготовиться к столь прекрасному соитию. Кто бы мог подумать, что поза наездницы так хороша? Я не подумала. Зато теперь знала, что она станет одной из любимых. Опустила взгляд к лицу музыканта. Умелый любовник? Несомненно. Нежный мужчина, который исступлённо дышал, пока я поднималась и опускалась на него? Определённо. Вид покрасневшей кожи и выступившей испарины развеял остатки стеснения. Подобно демонице, я облизнулась и припала к его шее губами. Поцеловала раз, ещё один, третий — все в разных местах. Затем уткнулась в место над ключицей, втянула кожу и стала посасывать. Солоноватая горячая плоть щекотала кончик языка. Тогда же Пер положил свободную руку мне на затылок, пальцы запутались в волосах. Но единственное, о чём я могла думать — его возбуждённый член, скользящий во мне, размазывающий обильное количество смазки по губам и промежности. Пальцы на ногах онемели, мышцы живота ощутимо напряглись. Оргазм близко. Я считала, что должна что-то сказать. Запечатать этот момент в собственной памяти и, возможно, памяти партнёра. Он ускорил движения, из-за чего я захныкала. Готова была расплакаться, настолько приятно оказалось чувствовать его внутри. Хриплым от громких стонов голосом прошептала: — Если бы мне осталось жить полчаса, я бы не раздумывая повторила всё, что произошло здесь сегодня. Не была уверена, что мужчина расслышал, как вдруг он принял сидячее положение. Одной рукой обнял меня за талию, второй обхватил шею. Горячие губы оставили долгий поцелуй на коже. Достаточно долгий, чтобы остался след. Мы отметили друг друга, до чего забавно. Я не скрыла улыбки, чувствуя, как член призывно запульсировал. Счёт пошёл на секунды. — Сколько бы не прошло времени, в моей памяти навсегда останется прекрасная Мэри и ночь, которую мы разделили. Наконец, снова встретились взглядами. Глаза в глаза, сердце к сердцу. Я выгнулась чуть сильнее и протяжно застонала, когда мышцы влагалища начали пульсировать. Сокращения длились несколько секунд, когда Пер толкнулся особенно сильно и не сдержал низкий гортанный стон. Мы закончили в одно время, улыбнулись идеальному симбиозу. Обмякший орган покинул меня, и мужчина пригласил лечь ему на грудь. Обнажённые и потные, мы лежали на небольшой кушетке, думая о чём-нибудь. Его пальцы играли с моими волосами, пока я обрисовывала контур многочисленных татуировок. Время продолжало свой бег, однако мне было всё равно. Сознание застыло в моменте приятной неги от близости с кумиром. Мы ещё долго лежали, он рассказывал забавные истории с участниками группы, и я негромко смеялась. Когда близился рассвет, всё же оделась и почему-то застыла у двери. Надо попрощаться или что принято говорить в такие моменты? Глянула на Пера, ища поддержки. Он сам успел надеть брюки, завязать волосы. С нежной улыбкой подхватил что-то с вешалки, подошёл ко мне. — Вот. На улице холодно. Расправил концертный сюртук, накрыл мои плечи. Я уставилась на чёрную ткань, погладила пальцами. — Я... я не могу его принять. — Можешь, и примешь. Я хочу, чтобы что-то напоминало тебе об этой ночи. Обо мне. Его слова растопили бы и самый громадный айсберг. Я не являлась таковой, потому едва сдержала слёзы. Поразмыслив, обхватила серебряный крест на груди. Он был со мной на всех ритуалах, теперь станет частью чего-то большего. Аккуратно надела его на мужскую шею, тронула пальцами. Мы молчали с полминуты и просто смотрели друг на друга. Потом обнялись, как подростки, что влюблены, но бояться сказать о своих чувствах. Пальцы крепче вжались в лопатки, я глубоко задышала, надеясь запомнить его аромат. Наконец, разорвали объятия и каждый пошёл своей дорогой. Я — домой с сюртуком, который буду хранить до конца жизни, Содомайзер — на другие концерты тура. Пер стал последним, кому я открыла своё сердце. Ни один мужчина не смог занять его место.