𝐵𝑙𝑜𝑜𝑑𝑦 𝑃𝑟𝑖𝑛𝑐𝑒𝑠𝑠

Говорят, месть — это блюдо, которое подают холодным. Пришло время понизить температуру. За этим я как раз и пришла. Как оказалась в числе приглашённых, уже не помню, да и не важно. Возможно, потому что общались иногда, а может быть за меня попросили. Небольшая компания собралась в домике за городом. Тут дома сдаются как раз для таких, как они. Вместе со мной, нас получается восемь. Какая прекрасная цифра, словно бесконечность. Поэтому всегда остаётся не тронутая, чтобы это не кончалось. Вино, что я принесла в качестве подарка, уже разлито по бокалам. Чертовски дорогое, кстати. Жаль даже, что оно достанется им. Но, если подумать, то не так уж и жаль, — оно с сюрпризом. Не пьют тут только двое, что тоже входило в мои планы. Я и она. Помощь, как ни крути, мне требовалась. Смотрю на всех, стоя в дверном проёме. Ближе подходить не хочу. Да и все здесь знают, что я «со странностями». Только вопрос: с какими? Осталось ждать немного. Ночь, словно моя подручная, постепенно опускается за окнами, погружая дом во мрак. Я знаю, что тьма на моей стороне. Скоро это узнают все. Кидаю взгляд на одного из парней и показываю язык. Мерзко от этого, но он ведётся. Что ещё нужно пьяному телу? Похоть. Грязь. Власть. Отворачиваюсь и ухожу в другую комнату, попутно кидая взгляд на часы на стене. Осталось меньше пяти минут. Скоро начнётся моя личная вечеринка. Слышу, как позади меня закрывается дверь изнутри. Пошёл за мной. Какой глупец. Кидаю свой рюкзак практически за комод, чтобы не испачкать. Парень смотрит на это действие и пожимает плечами, игнорируя. Зря. Именно там находятся мои любимые игрушки. — На постель, — говорю грубо, кивая в сторону кровати, что стоит у окна. — Хочешь покомандовать? — слышу смешок за спиной. — Ну, окей. Молодой человек садится на кровать, облокачиваясь на руки позади себя. Три. Два. Один. Его руки обмякают и шокированный парень просто падает на постель. Вот теперь улыбаюсь я. Подхожу ближе и смотрю на него, слегка наклоняясь, отчего волосы падают на лицо, прикрывая частично. Подмигиваю беспомощности моргающему телу и отхожу к своему брошенному рюкзаку. — В шоке находишься, да? — спрашиваю в пустоту, но в ответ ожидаемо тишина. — Можешь не пытаться двигаться, не выйдет. Открываю рюкзак и достаю свою любимую игрушку. Метал блестит в свете ламп, соблазняя. Облизываю губы в предвкушении. Кровь начинает кипеть в венах, разгоняя адреналин. Люблю это чувство. Как прелюдия перед сексом. Достаю вторую любимую вещь и подхожу к зеркалу, что висит на стене. Маленькая корона оказывается на голове, сверкая камнями. Мило. Осматриваю своё белое «невинное» платье и остаюсь довольна собой. Возвращаюсь к постели и снова смотрю в испуганные глаза. Он пытается шевелить губами, но ничего не выходит, кроме хрипов. — Ой, даже не пытайся, не сможешь. Этим препаратом успокаивают психически нестабильных людей, — широко улыбаюсь, наблюдая панику в чужих глазах. — Он правда запрещён в применении, но уже не так важно, правда? Он, наверно, думает, что это вещество надо пременять именно ко мне. Забавно. Возможно, он и прав. Подхожу ближе, помахав ножом перед лицом парня и кидаю игрушку рядом с его головой. Слышно слабое мычание. Протестует, наверно. Расстёгиваю чужую рубашку медленно, с трепетом. Я уже говорила про прелюдию? Вот она, родная. Распахиваю полностью одежду и смотрю на чужое тело. Татуировка шипящей змеи смотрит на меня, в районе сердца. Касаюсь рукой, оглаживая контуры, успокаивая. — Тихо-тихо, сейчас мы тебя вырежем. Будешь свободна. Беру нож в руки и касаюсь острием рисунка. Слегка надавливаю, что кончик входит словно в масло. Веду вновь по контору, только теперь лезвием и с большей силой. Кровь медленно следует за моими движениями. Алая и сочная, но не та. Смотрю в глаза парню и вижу, как текут слезы. Хм. Разве мужчины плачут? Не этот ли человек, говорил: «Даже если меня будут резать, я всё равно не заплачу». Соврал. Какая жалость. Кругом одни лжецы. — Больно? — спрашиваю, но тут же добавляю: — Ой, забыла. Ты же не можешь говорить. Цепляю кончиком лезвия кожу, которую вырезала, и веду им горизонтально, помогая отделить. Змея свободна. И вот, словно в награду, кровь становится темнее, пачкая постель и парня. Откидываю чужую плоть в сторону, а свободной рукой вонзаюсь в рану, царапая ногтями. Пальцы мокнут мгновенно в тёплой жидкости. Этого мало. Беру удобнее нож и резко провожу по чужому горлу. И словно фонтан на меня брызгает тёмная кровь, выталкиваемая замедляющимся пульсом. Платье становится частично красным, меняя цвет, как хамелеон. Горячие капли текут по щекам, срываясь вниз. Облизываю уголки губ, собирая нектар, и закатываю глаза в восторге. Это уже лучше. Но все ещё чертовски мало. Мой голод не утих, а разыгрался ещё больше. Касаюсь кровавой рукой своей шеи, пачкаясь моментально. Веду пальцами по коже, словно втираю самые любимые духи. Только этот запах железа, ни с чем не сравним. Опускаю глаза вниз, на уже безжизненное тело. Вновь подмигиваю остекленевшим глазам, разворачиваясь. Выхожу в главную комнату и застываю. Всё забрызгано кровью. Из безжизненно светлой стала благородно красной. Красиво, да. Но чувствую обиду. Это моя вечеринка, а она всё портит. — Слишком долго возилась, — говорит девушка, что сидит на свободном стуле за столом. Она медленно потягивает виски, расслабленно наблюдая за мной. Крови на ней не так много, как на мне, потому что она не любит пачкаться. Четыре тела, три парня и одна девушка, за столом, с откинутыми головами назад, сидят словно всё так и было. У всех перерезано горло. Видимо, она резала стоя позади них, из-за чего на столе растеклась потрясающая лужа крови. — Ты такая жадная, — говорю, надув губы. Перевожу взгляд на шокированную девушку, которую оставили для меня, напоследок. Видимо то, что предстало перед её взором не очень ей понравилось. Подхожу ближе к столу и смотрю в глаза недовольно. Она не улыбается. А ведь любила над всеми смеяться. Почему сейчас не смеётся над своими друзьями? — Где твоя улыбка? Разве тебе не смешно? — тихо спрашиваю. Но глаза напротив, кажется, о чём то умоляют. Видимо, чтоб не тянула. Она устала ждать. Не смею ей отказывать в этом. Подношу нож к её рту и сую кончик внутрь. Чужое мычание касается слуха. Тяжело вздыхаю. Это слишком громко. Не люблю, когда они шумят. Резко дёргаю лезвие немного вверх, рассекая чужую щеку, и следом повторяю это и с другой стороны. Её слезы смешиваются с алой жидкостью, стекая на одежду. Отстраняюсь и улыбаюсь своей самой милой улыбкой. — Ну вот, теперь ты тоже улыбаешься, — говорю и подмигиваю. Улыбка Джокера. Так же говорят? Мне нравится, как это выглядит. Но она мне надоела. Поднимаю руку и вонзаю в чужую шею свою игрушку насколько могу глубоко. Глаза напротив застывают, переставая хаотично бегать. Но это ещё не все. Сейчас самое главное. Фонтан. Выдергиваю нож за рукоять резко, что практически захлебываюсь в горячей жидкости. Ловлю воздух губами, словно в момент оргазма. Тону в этом чувстве, как в океане. Волны плавно окутывают меня, пытаясь утянуть в глубину. — Твою мать, принцесса, какого чёрта? Оборачиваюсь, еле открывая залитые глаза и смотрю на девушку, что вскочила на ноги, испачканная красным. Упс. Она стирает капли с лица, недовольно морщась. Поднимает взгляд на меня и прищуривается. — Это последний раз. Слышишь? Больше такого не будет, — раздражённо сообщает мне. Грустная улыбка касается моих губ. Сказала. Она это сказала. Я ждала этого. Но не думала, что так скоро наступит этот момент. — И всё? — Да. Мы видимся в последний раз. Точка. Она думает, что поставила эту точку. Но на самом деле, это запятая. Точку могу поставить только я. Готовилась в этому моменту с самого начала. — Я могу... Последний раз. Всего один... — Что ты хочешь? — устало говорит девушка. Подхожу ближе, оставляя небольшое расстояние между нами. Она знает, что я хочу. И она мне это даст. Касаюсь любимой щеки, медленно ведя указательный палец к губам. Очерчиваю губы, провожу по носу и выше. Разглаживаю морщинку между бровей, чтобы не хмурилась. Изчезает. Послушная девочка. Обнимаю слегка одной рукой за шею и касаюсь губ. Осторожно, словно она может оттолкнуть . Но она не делает этого. Вообще не двигается, не обнимает. Чем совершает непростительную ошибку. Кусаю губы и проталкиваю язык внутрь, упиваясь чужим поцелуем. Последним, который она мне подарила. Перехватываю нож удобнее и резко вонзаю в чужой живот по самую рукоять. Девушка дёргается резко, хватаясь руками за мои плечи, чтобы не упасть. Кашляет, выпуская изо рта тёмную кровь. Целую мокрые губы, пробуя чужую жизнь на вкус. Сладкая. Я знала, что она такая. Всего одна, среди миллионов. — Ты не... Закончила... Даже в такой ситуации она хочет оставить последнее слово за собой. Что ж. Я позволю ей это. — Теперь... Поверни его... Смотрю в её глаза и делаю, как она просит. Поворачинаю руку по часовой стрелке. Она сразу захлебывается, издавая булькающие звуки. Громко. Но ей простительно это. Ей многое было простительно. Кроме одного. Своего ухода. «Либо моя, либо ничья». Девушка падает к моим ногам, закрывая глаза. Жизнь стремительно покидает её тело. Температура опускается постепенно ниже тридцати шести. А вот лужи прибавляются. Как жаль, что они все смешались между собой. Теперь она — как все. Минут двадцать стою не двигаясь, смотрю на девушку, что лежит на полу. Боль заполняет сердце, но не позволяю себе об этом думать. Запрещаю. Она бы сделала так же. Знаю это точно. Отворачиваюсь, возвращаясь в комнату. Смотрю снова в зеркало. Больше не выглядит платье «невинно». Залито и пропитано чужими жизнями. Корона уже не светит так ярко. А нож не приносит радости в руках. Снимаю корону и оставляю на комоде, как всегда делаю. Иду в ванную и включаю холодную воду. Быстро умываюсь, хотя это не сильно помогает избавиться от красного цвета. Только раковина вся становится грязная. Смотрю в зеркало и улыбаюсь. Теперь точно конец. Всё закончилось. Она меня научила так жить, она же и забрала это умение. И снова, словно птенец выпавщий из гнезда. Незнающий и не умеющий жить. Провожу ладонью по зеркалу, чтобы не видеть себя в нем. Красные разводы искажают картинку отражения. Так лучше. Закрываю воду и выхожу из ванны, не забыв свою игрушку. Беру рюкзак и в задумчивости смотрю на нож в руке. Он больше мне не нужен. Оставляю его рядом с короной. Конец так конец. Расстёгиваю платье, скидывая с себя на пол. Остаюсь лишь в черном белье. В округе никого нет, ни души. Так что, кого волнует в чём я? Достаю резинку из рюкзака и перевязываю волосы в пучок. Быстро покидаю дом, пока не передумала забрать свои вещи. Открываю багажник в машине, доставая канистры. Почти с закрытыми глазами разливаю одну внутри дома, а с другой обхожу дом, оставляя дорожку к себе. Бросаю канистры в открытую дверь дома и иду к машине. Облокачиваюсь о капот, доставая сигареты и зажигалку. Беру одну, прикуривая. Затягиваюсь. Никотин наполняет лёгкие, успокаивая. Выдыхаю дым. — Я люблю тебя. Зажигалка летит вниз, где моментально вспыхивает пламя, словно бежит по дороге. Завтра опять выйдут новости. Спустя пять месяцев. Я знаю, что там будет написано: «Кровавая Принцесса вернулась». Нет. Не вернулась. Я прощалась.