Имаго – это образ родителя, захороненный глубоко в подсознании с самого детства и связанный с сильным детским переживанием. Слово это означало восковое изображение – бюст предка который древние римляне носили во время похоронной процессии.
Главное не навернуться в воду. Плавать она так и не научилась. Алиса сидела в лодке, что мерно раскачивалась в центре озера, прислушиваясь к ночным шорохам, глядя на гладь воды, что в свете луны была похожа на пропасть. Окружавшие деревья черными силуэтами окружали плотной стеной. Звезды щедро осыпали небо, складываясь в успокаивающе знакомые созвездия. Бессонница её до добра не доведет. Определенно. Спящих королей она еще не искала. Точно не в этой жизни. Перед глазами проносились образы людей, которых она перевозила через границу. Обещала им помочь сбежать. Спастись. Затем пуля в затылок. Тело в болото. Или в какую-нибудь глухомань. Теперь её ждет тоже самое. Во снах она сидит на заднем сиденье. Все понимает, но никак не может повлиять на происходящее. Их трое. Она одна. Очередная беспокойная ночь. Очередная прогулка на задний двор дома. Только сегодня появилось что-то новенькое. Это определенно был древнеанглийский. Текст выцарапан на стене дома грубо и неумело, поэтому читалось, в принципе, не очень разборчиво. На первый взгляд, еще и с ошибками. Но имена откликались мурашками в теле. Каким-то предвкушением. Восторгом. Алиса перечитывала снова и снова. Отшельники, озеро, король и королева. Монахи, прощение, благословение. Маккена сидела. Маккена вспоминала. Они здесь живут уже больше месяца. В месте вне времени. Без желания уходить. Дом посреди леса. В ее голове. Ни одной живой души. В безопасности. Из-за последнего они первые несколько суток попросту проспали. Не хотелось что-то делать, кроме как молча наслаждаться безмятежностью, ощущать свежий воздух, свободно передвигаться, давать синякам и следам уколов исчезнуть с тела. Они все реже осматривали друг друга. Лениво, молча, не особо вглядываясь. Убеждались, что их перекроили, но не угробили здоровье. Обсуждения здешнего места ни к чему не приводили. Отдельное измерение или творение ее разума. Врожденные способности или влияние тех ученых. Сон или реальность. В любом случае нет спасения от кошмаров. Они цепляются друг за друга во сне. Даже когда у Мигеля вылезли когти, Алиса все еще ложилась рядом, потому что спать в темноте и одиночестве было невыносимо. Чужое тепло контрастировало с холодом её палаты в воспоминаниях. Оба периодически просыпаются в холодном поту, сжимая друг друга до боли. К ней приходят тюремщики, агенты МИ-6, те, кто пал от ее руки и мертвые товарищи. Так что Алиса полночи таращилась на строчки. Её поясница затекала из-за неудобной позы, пластиковый стул шатался из-за бугрящейся под ним почвы. Микки будить она не стала. Это точно не его влияние. В этом месте ничего вообще не связано с ним. Американский мальчишка, дай бог, что рос в приюте Дерри какое-то время, все равно уже потерянный для родины. Он смутно помнил творящееся на улицах, где буквально шла война. О'Хара, в отличии от нее, все же больше смотрит в будущее. Парень видит себя доктором наук. Супергероем. Она же не знала что будет делать, когда война закончится. Так что сейчас она выбрала возможность поиграть в детектива и разобраться какого черта здесь творится. Добраться сюда легче легкого. Озеро виднеется из окна дома. Светлеет меж деревьев. А теперь заставляет ломать голову над тем что делать дальше. Спасибо, что хоть лодка оказалась целой и были весла. Полчасика возни и она доплыла до нужного места. Алиса не удерживается, осторожно выглядывает за борт и смотрит на собственное отражение. Пугающее, бледное лицо. Лицо предков, которых она никогда не встретит. Её родные в воспоминаниях каждый раз с новыми лицами. И каждый раз отдают теплом, безопасностью и горечью. Документов о них она так и не нашла в любом случае, а монахини, что работали при ее прибытии в приют, давно уехали куда подальше. Вода манит. Словно требует, чтобы она приблизилась еще. Зов бездны. Иррациональный, призванный убедиться в том, что ты все еще можешь о себе позаботиться. Не угробиться. Алиса решает пойти на компромисс. Не погружаться. Но когда она протягивает руку, чтобы коснуться воды, ее тут же хватают за запястье. В голове ревет осознание, что с водой было не так. В ней не отражались луна и звезды. Внутри все замирает от страха и неожиданности, когда ее резким движением утаскивают под воду, что приглушает тут же все звуки. Кто-то сильный. Не человеческой природы, раз так долго не подавал никаких признаков присутствия. Алиса делает ошибку, пытаясь заорать, теряя кислород. Холодная вода заполняет легкие, пока перед ней женщина с её лицом и горящим взглядом. Прежде чем она успевает хоть что-то сделать, ее тело больно врезается в водную гладь. Затем снова. И снова. И снова. Владычица озера больше не шутит. Радостная догадка тут же меркнет. Мозг в какой-то момент перестает соображать. Остатки света в глазах улетучиваются. А затем все также резко отступает. Аккуратное прикосновение к голове. Чей-то взволнованный голос, который пытается её успокоить. Крик, который оказывается её собственным, раздирающий горло. Алиса цепляется ногтями за опору, прижимаясь к чему-то большому. Теплому. Успокаивающему. Человеческому. Её тело сотрясают рыдания, которые она уже не в силах остановить. Да и не пытается. Она утыкается в чужую ключицу носом, размазывая слезы и сопли. Она слишком устала от всего. Поцелуи в макушку отдают чем-то чужеродным. Родительским. Её аккуратно прижимают к себе, укачивают как ребенка, пытаются успокоить. Вскоре тело становится слишком измотанным, от избытка недосыпа и переживаний, она икает и начинает успокаиваться. И позволяет себе еще немного побыть в успокаивающей тьме. Когда она отстраняется, то понимает насколько сильно ломит тело. А затем ее сердце пропускает удар. Перед ней все та же женщина. - Я думала, что ты уже не вернешься. Голос у женщины низкий. Чужеродный. Со странным акцентом. На ней платье, которое Маккена до этого видела лишь на картинах того же Сарджента. Волосы у нее длинные и собраны в косу, в которую вплетенны жемчужины. Алиса в своих свитере, джинсах и ботинках на ее фоне выглядит чужачкой. Про нелепый ежик отросших волос и говорить нечего. На него она старалась лишний раз не смотреть в отражении зеркал. Сеансы стрижки в лаборатории были отвратительны. - Куда я должна вернуться? Тема дома для Алисы была непонятной. У нее не было дома в привычном понимании. Ни здания, ни хоть каких-то воспоминаний и знаний о родных. Поэтому её домом стала страна. А дом нужно защищать. Поэтому она так фанатично цеплялась за службу во Временной ИРА. Когда у тебя нет собственной истории, то ты стараешься ее приобрести в чем-то еще. Раствориться в этом. Даже в такой неоднозначной деятельности. Она не чувствовала себя героиней. Не обманывала себя понятиями добра и зла. Её мир окрашивался в оттенки серого и алого. Ей едва исполнилось восемнадцать, еще будет возможность во всем разобраться. Как бы не было парадоксально, она не ощущала от женщины угрозы. - Домой, Морриган. Ты могла это сделать в любой момент. Но забыла, что это нужно. - Подождите. Алиса хватается ладонями за острый край лавки. Голова кружится. Мир плывет. Ей снова не хватает кислорода. - Это были не галлюцинации... Сколько раз? - Сколько раз что? Алиса сглатывает, пытаясь сфокусироваться на черноте кожи своих ботинок. - Сколько раз я умирала? - Достаточно, чтобы забыть. Воспоминания наваливаются удушающим грузом. Слишком много. Алиса зажмуривает глаза. Жизнь за жизнью проносятся перед ней. Копья, мечи, стрелы, ружья, автоматы, пистолеты. Семьи, в которых она рождалась в течении всего этого времени. Столько веры, надежд, мечтаний. Она напрягается. Нужно смотреть проще, через эти нагромождения историй, увидеть суть. Император Марк Аврелий призывал к простоте. Первый его принцип: о любом предмете прежде всего спроси, что он являет собой, каково его строение, какова его причинная сущность. То, что она изначально приняла за маковое поле, оказалось бойней. Полноценная человеческая мясорубка. Жертвы в ее честь. Она в доспехах, с копьями в руках наблюдает и выбирает тех, кому выпадет в этот раз её благословение. Из раза в раз. Вся её суть была пропитана войной. Её берут за руку и она открывает глаза. У Владычицы Озера было много имен. Все они верные. Алиса же не могла отказаться от тех, что выбрала себе сама. Морриган её назвал народ. Алиса Маккена были её собственным выбором. Это было данью уважения, пусть и не осознанной, жизням, которые она прожила относительно спокойно и счастлива. Богиня войн стремится к спокойствию. Оксюморон. - Я больше не хочу разделять их боль. Их - кельтов, ирландцев, католиков и протестантов. Их - тех, кому она посвятила бесчисленные жизни в попытках помочь и спасти. Теперь она ярко видела этот момент. Как отказывается уходить с себе подобными. Решается помочь тем, кто в нее так отчаянно верил. Идет на рискованный шаг, обрывая какую-либо связь с божественным. И начинает эффектно наступать на грабли. Даже если она поможет им отвоевать земли обратно, то все равно не поможет со всеми бедами. Она слишком прониклась человечностью. Позволила ей пропитать себя и сломаться. Краем глаза она видит, как помещение начинает заполняться другими женщинами. Все в старинных одеяниях, пугающими лицами и горящими глазами. Высокие и с крепко сложенными телами. Алиса чувствует укол зависти. Её тело все еще слишком слабое и тощее, даже несмотря на то, что у нее начали проявляться паучьи способности. Паутина из запястий, хождение по потолку и стенам, ускоренная регенерация серьезных повреждений. Но мышц практически не прибавилось. Тело того же Мигеля с какого-то черта выглядел так, словно готовился к чемпионату по боксу. Микки. Какого черта они вообще пересеклись? В чем заключается его роль? Как они вообще оказались в одном месте? Затылок Маккены похолодел от осознания. Они знали. Они поняли кто она раньше, чем ей удалось. - Рады тебя видеть тут Морриган. Пусть и в таком облике. Алиса дернулась, пытаясь понять кто это сказал. Чем дольше она рассматривала лица окружавших её женщин, тем больше узнавала. Это успокаивало. Согревало сердце. Напряжение тут же спало с тела. Она остановилась взглядом на выжидательно смотрящей ей в глаза женщине. - Моргана. Её тихий выдох сопроводился облегченными перешептываниями. Все улыбались. - Мы так соскучились по тебе. Она дома. Она наконец-то дома. Слезы радости обжигали воспаленные глаза. Она нашла своих. Она теперь спокойна.Ultima Thule
8 октября 2023 г. в 19:30