Подарок

Соныну кажется по жизни никогда не везло. Вообще никогда и ни с чем. Мать его не любила, другие дети часто обижали. Единственным проблеском удачи в его жизни был "отец-гангстер". Всë детство Сонын держался лишь на этом. Любые методы достижения целей он считал уместным. Считал, что в один день он станет настоящим гангстером, как его отец. В средней школе ему удалось собрать вокруг себя вполне приличную банду, объединение нескольких местных средних школ. Союз Кансогу просуществовал недолго, но в общем-то было весело. Жалко банда была не такой уж крепкой, Сонын завоевал их, но не их преданность. Увидев на улице Больших Шишек банду Черного Медведя весь Союз испарился. Кроме Хван Джевона. Этот маленький подхалим остался. Весь Союз боялся его, именно боялся, а не уважал. Сонын вырос донельзя жестоким, просто драться ему было мало – он имел при себе два кастета. И это не единственная причина, он сам по себе имел довольно устрашающий вид – высокий накачанный парень с ног до головы покрытый татуировками. Не похоже на ученика средней школы.       *** Всë началось, когда его пригласили стать частью Больших Шишек. И не лично их глава. Оскорбительно. Особенно зная, что Ким Кимëна пригласил лично Сину. Чем он хуже? Кимëн даже не стремился быть гангстером, в отличие от Сонына. Он даже по началу отказывался от предложения вступить в Большие Шишки. В конце-концов Сонын стал работать на Больших Шишек, вместе с Кимëном. Самое ужасное – Соныну не было так уж плохо быть там вместе с Кимëном, всë было в порядке. Единственным неприятным моментом было то, что Кимëн был любимчиком Сину, а значит будущим лидером Больших Шишек. Вообще неплохой выбор со стороны Сину, люди Кимëна уважали, он всем нравился. Но чем Сонын хуже? Это не может больше продолжаться –Соныну не вырасти в Больших Шишках. И потому он уходит. Тем более, с Большими Шишками у него не вышло даже когда он стал их лидером. Окончательно уходя из банды он подрался с Кимëном и проиграл. А потом его отверг Чон Гон. И он искренне не понял, за что. Он же оставил в своей банде только сильнейших, так почему нет? Однако, его подобрал в тайные друзья Джун Гу, тоже неплохо.       *** Сонын стал работать на Работяг. С Хван Джевоном. Условия были что надо, но оно и понятно – банда зажиточная, только и занимается тем, что гребет бабло лопатами. Да и работëнка не пыльная, в основном бумажная, ничего тяжелого. И должности светят неплохие. Сонын в итоге дослужился до президента сразу двух филиалов, третьего и четвёртого. Однако, и тут карьерная лестница упирается в потолок. Имя потолку – Юджин. Несмотря ни на что, Сонын оставаясь с Работягами будет вынужден прислуживать Юджину. О дальнейшей росте можно и не мечтать. А это не то, чего он хотел, уходя из Больших Шишек. Получается, его уход из банды не имел смысла, ведь тут он так же не дойдет до вершины. Надо что-то с этим делать. Хотя после битвы за улицу Сонын уже ничего не мог сделать, вообще ничего. Юджин очень мстительный говнюк как оказалось. Упëк его в клинику к Пак Джин Ëну на эксперименты.       *** Кимëн узнаëт почти сразу. Сонын пропал после "ссоры" с Юджином. Зря он посчитал, что Сонын сам со всем разберётся. Зря он посчитал, что они могут победить Юджина. Он не спас Со Сонына. "Он был прав, когда звал меня дураком. Я... и правда дурак". У Кимëна теперь нет буквально ничего. Нет банды в её прежнем виде, нет улицы. И что самое важное, некому сказать «Я же говорил». Встретятся ли они вообще теперь? Дружба с Соныном была очень сложная, по началу вроде не заладилось, но потом он стал прекрасным союзником. Не без своих тараканов, но всë же. Они были хорошей командой. Жестокий и порой слишком строгий – он всë равно был хорош в своем деле. Жалко только его методы не подходили Большим Шишкам. И Чон Гону. Банде было лучше с Кимëном, чем с Соныном. Даже надев строгий костюм и очки, Сонын не изменился. Если ты видел его хоть раз до Работяг, то поймёшь, что он не так уж сильно и поменялся. Всего лишь замазал татухи, приоделся и приобрел очки. Однако, костюм был ему к лицу, и очки тоже, придавали деловой вид и дополняли образ. Он уже не выглядел так по бандитски, как раньше. "Сонын всегда был красавчиком, но деньги пожалуй сделали его ещё краше" – подметил про себя Кимëн, когда впервые встретил Сонына после его ухода из Больших Шишек. Кимëн помнил его ещё в его красной школьной форме, когда они оба только пришли в банду. Он пожалуй, повзрослел. И неплохо так подкачался с момента ухода из Больших Шишек. И всë ещё был на сантиметр выше Кимëна. Хоть в чём-то опередил. Кимëн никогда не воспринимал его как соперника, скорее как просто товарища. Однако, для Сонына это всегда было соревнованием. Особенно пока он считал себя внебрачным сыном Ким Гапрëна. "Вот же ебанутый достигатель" – окунувшись в воспоминания думает Кимëн, закуривая на лавочке около своего нового дома, он ведь не так давно съехал от матери.       *** Сонын, кажется, загорелся синим пламенем, узнав, что его отец был совершенно обычным стариком, ремонтирующим кондиционеры. А мать, сойдясь с ним снова, впервые улыбалась. "Блять вот же... ". И он начал душить этого сраного старикашку, пока мать била его чемоданом с инструментами. Он душил его и плакал. Слëзы лились сами собой, слëзы злости и разочарования. Такой уж характер, достижения – превыше всего. Всю жизнь он боролся за то, чтобы быть достаточно хорошим. И в итоге, ничего из того, чем он гордился, у него не было. Отвержение Чон Гона заставило Сонына немного остыть. Он по началу покорно был всего лишь руководителем филиала, а засранец Хван Джевон – президентом. Только драка с Пак Хëнсоком снова смогла зажечь в нëм огонь борьбы. Загоревшись снова, Сонын пошëл вверх по карьерной лестнице. И вот, он понял, что дальше президента филиалов пройти не получится. Уже наплевать на всë, на Больших Шишек тоже, надо грохнуть Юджина и стать хозяином положения. Легко сказать. Грохнуть Юджина. Сонын изначально не очень верил в успех этого всего, но раз уж Кимëн позвонил, почему бы и не помочь?       *** В былые времена Большие Шишки организовывали достаточно пышные (по их средствам) вечеринки. Времена были бедные, но всë таки счастливые как ни крути. В Работягах Сонын счастливым не был. Работяги семейной бандой не были, в отличие от Больших Шишек. Большие Шишки были настоящей семьëй. Они вместе собирались на праздники, отмечали дни рождения. Один раз Сонын всë таки пришëл на один из праздников, хотя до этого всë время отказывался всевозможными способами: притворялся больным, заявлял, что у него уже есть планы и он не может их отменить или ссылался на помощь матери. Неожиданно для всех, он, выпив ударную дозу соджу, стал самым веселым человеком за столом. Сонын вообще не из тех, кто много пьëт, но видимо пришёл он тогда в по настоящему плохом настроении. Чтож, это было весело. Ещё веселее было Кимëну, когда пьяного Сонына не пустили домой и пришлось тащить его к себе. " Ну и мамаша у него" – подумал он тогда. Действительно, мать Сонына – это нечто. Она постоянно была им недовольна и кажется хотела перестать пускать его домой в любом виде, а не только пьяным. Делать нечего, не бросать же товарища на улице. Кимëн притащил его к себе домой. Слава богу его матери не было дома, она конечно женщина понимающая, но приходить пьяным, таща на спине ещё более пьяного друга – как-то слишком. Вернется она только к утру, так что можно не переживать ни о чëм. Кровать в комнате Кимëна достаточно большая, чтобы лечь вдвоëм, поэтому так он и поступает, бросает на неё Сонына и ложиться рядом. Проснувшись посреди ночи он понимает, что Сонын вцепился в него и руками и ногами, сопя ему в шею. "Ему, пожалуй, и правда очень одиноко" – усмехается про себя Кимëн, оставляя всë как есть. Больше Сонын у него дома не был, несмотря на то, что понравился его матери. «–Твой новый друг славный парень, вежливый такой. – Ха-ха, он-то? Да, мам, очень вежливый». Сонын, кажется, постарался произвести хорошее впечатление. Однако, удивительно что мама Кимëна посчитала парня типо него славным. Хотя кто не притворяется ангелом во плоти, перед мамой друга? " Позже он сказал, какая милая у меня мама... ". Сонын умел быть хорошим парнем, правда. Но не всегда этого хотел, он был вежлив и улыбчив по ситуации. Адаптировался к окружению.       *** В лаборатории Пак Джин Ëна он оказался не единственным подопытным. Очнувшись привязанным к столу, Сонын увидел знакомые лица – Хëнсок и Йохан тоже здесь. Интересный набор. Это даже немного приятно, даже невероятно сильный Хëнсок угодил в ловушку. Значит избежать этого было действительно сложно. Значит Сонын не лузер какой-нибудь. Осталось только поймать момент. Момент, когда введенные препараты перестанут действовать и старик куда-нибудь отлучится. Звучит легко, на деле сложно. Этот момент настаёт не скоро, совсем не скоро. Наркотики перестают действовать, старика по ощущениям нет давно. "Вот оно!". Сонын освобождает ноги из ремней, затем вывихнув руку, он освобождается полностью. Дверь… открыта. Странно, но… За ней частная скорая.       *** Он оказывается на улице, в одних трусах с рукой, согнутой под неестественным углом и слегка ватными ногами. Все конечности слушались его с большим трудом. "Главное побыстрее убраться, желательно в другой район". Сонын ковыляет в сторону дома – там безопасно и есть немного его старой одежды, если мать её, конечно, не выбросила. Только вот он не знает, что Кимëн сегодня тоже решил наведаться в его бывший дом, спросить, не приходил ли он случайно. Сонын влазит в свой дом детства через окно. Кимëн стучиться в дверь. Уже заметно постаревшая мать Сонына открывает дверь, увидев Кимëна её лицо сделалось настолько недовольным, насколько это было возможно. – Здравствуйте, можно ли у вас кое-что спросить? – Сонына нет дома, уже давно, нечего тут спрашивать. Где-то в глубине дома раздаëтся оглушительный грохот – Сонын выходя из своей комнаты наткнулся на отца и кажется решил добить его, раз уж в прошлый раз не получилось. "Проклятый старикашка! После моего ухода хватило наглости жить здесь!". Мать Сонына тут же побежала на крики мужа, забывая закрыть дверь. Это Кимëну очень на руку. Какого было его удивление, когда он увидел Сонына, вбивающего своего отца в стену. Мать бросилась колотить блудного сына, крича, чтобы он отпустил отца. – Что ты творишь?! Прекрати! Кимëн бросился помогать его оттаскивать. Сонын, увидев его, казалось озверел ещё больше, но сил бороться с Кимëном у него не было, да и его правая рука просто безжизненно висела сбоку. – Блять, что ты тут делаешь?! – Пришëл тебя искать, нашëл, как видишь! Сонын наконец перестал вырываться и отпустил бедного старика-отца. – Госпожа Со, могу я забрать вашего сына? – Д-да… забирай! Хоть с вещами! Видеть его больше не могу! – срывающимся голосом выкрикнула госпожа Со, поднимая своего избитого мужа. Слава богу Сонын был не в лучшей форме и не смог нанести серьёзного урона. Но всë ещё мог собачиться с матерью. – Да я тебя тоже видеть не могу! И его! – указал он на отца, прислонившегося к стене. – И я сейчас же соберу ВСЕ свои вещи. И он не обманул, вырвавшись из хватки Кимëна, он собрал все вещи, какие мать ещё не успела выбросить, даже самые старые. Все до единой. Правда и осталось их немного. Ему пришлось надеть свои школьные спортивные штаны и какие-то старые кроссовки, о наличии которых он даже не помнил, все остальные вещи были ему безнадëжно малы. Выходя из комнаты, Сонын напоследок замахнулся на уже еле живого отца. Тот резко дëрнулся, вызывая у Сонына ухмылку. Кимëн, наблюдая за этой семейной сценой понял, что пожалуй у него было неплохое детство и вполне приличная семья, не без своих проблем, но хоть не так. Сонын, прихрамывая, направился к двери, игнорируя плачущую мать. Кимëн, до этого тихо стоявший в стороне, пошëл за ним. Попытку поддержать он отверг, поэтому всë, что оставалось – просто идти рядом. – Зачем ты приходил к моим родителям? – Я решил, что выбравшись, ты первым делом пойдёшь туда – пожал плечами Кимëн, доставая из пачки сигарету. – И я действительно пошëл – согласился Сонын, вытаскивая себе сигарету из протянутой Кимëном пачки. – Месяц не курил, а может и больше, сколько меня не было? – Два месяца и пару дней – ответил Кимëн, зажигая сначала свою сигарету, а затем и Сонына. Они останавливаются у первой попавшейся на глаза лавочки и садятся. "Соныну это нужно, похоже у него что-то с ногами… ". – Ты можешь пока пожить у меня – говорит Кимëн, смотря куда-то в сторону. Смотреть на Сонына сейчас было бы немного неловко, тяжело предлагать ему съехаться, смотря при этом в глаза. Сонын молчит. Затягивается, закрывает глаза,откидываясь на спинку лавки и молчит. – Ладно, не хочешь – не надо. – Я не говорил, что не хочу – хмыкнул Сонын. – Ладно, пойдëм. Затушив бычок об лавку, Сонын встал на всë ещё непослушные ноги и слегка пошатнулся. Кимëн, на этот раз не принимая возражений и попыток вырваться, взял сумку с вещами, положил здоровую руку Сонына себе на плечи и одной рукой обхватил его за талию. – Я могу идти сам – закатил глаза Сонын. – Очень сомневаюсь – хихикнул Кимëн в ответ. – Кстати, что всë таки с твоими ногами? – Честно – понятия не имею, я так проснулся.       *** Дотащив таки Сонына до своей небольшой квартирки, Кимëн усадил его на кровать и направился к холодильнику. Кухни у него не было, вся квартира представляла из себя небольшую комнату и помещение с туалетом и душем. Из мебели в ней был небольшой комод, кровать, стол, два стула и маленький посудный/для еды шкафчик. Рядом со столом в углу стоял мини-холодильник, по типу тех, что ставят в отелях. На самом столе стоял электрический чайник, а напротив всего этого находилась раковина. На стене напротив кровати висел телевизор. Так же в комнате было одно окно, в "кухне". Неплохое место для начала самостоятельной жизни, тем более Кимëн только недавно съехал из родительского дома. Да и вдвоëм с Соныном они тут без проблем уберутся. – Хозяйка просила не курить прямо здесь. – Ладно – цокнул Сонын, убирая руки от пачки сигарет на комоде. Не найдя ничего толкого в своем малюсеньком холодильнике, Кимëн достал из посудного шкафчика две упаковки лапши быстрого приготовления. "Ожидаемо" – подумал Сонын, наблюдая за ним. Кимëн тем временем достал посуду на двоих (честно сказать, всю свою посуду – всë что у него на данный момент было это две тарелки и две пары палочек) и поставил чайник. Закончив с приготовлениями к еде, он взял из комода первую попавшуюся футболку и кинул Соныну. – Оденься хоть. Сонын, хмыкнув, всë таки надел её, с одной здоровой рукой сложно, но он справился. Заняло это конечно больше времени, чем могло бы с помощью Кимëна, но он, конечно же, её не принял. Поэтому Кимëн просто наблюдал за его мучениями с "кухни", заваривая им лапшу. " Вот упрямец, у него одна рука даже не шевелится толком, а он всë своë… ". – Всë готово, давай есть – сказал Кимëн, присаживаясь на один из стульев. Сонын встал, немного покачиваясь, но уже тверже чем раньше и присоединился к Кимëну за столом. Лапша быстрого приготовления была настоящим деликатесом по сравнению с питанием в лаборатории. Если два месяца не есть нормально что угодно покажется невероятно вкусным. Сонын ел с бешеной скоростью, осознав наконец, насколько он был голоден всë это время. Его тарелка закончилась слишком уж быстро. Кимëн, улыбаясь, отдал ему свою порцию. "Пожалуй ему нужнее". –... Спасибо – голод вынудил Сонына взять лапшу. Расправился он с ней так же быстро, как с предыдущей тарелкой, но чувствал себя уже заметно более сытым. – Надо вправить твоë плечо – задумчиво сказал Кимëн, смотря закончившему с едой Соныну прямо в глаза. – Ты… собираешься сделать это сам? – спросил Сонын, поднимая бровь. – Я думаю, другого выхода у нас нет. Работяги скорее всего уже знают, что ты сбежал и следят за травмпунктами и больницами. – Блять… Ты уверен что сможешь? – Ну, мне уже приходилось делать это раньше. На том и порешили, страшно конечно, но и правда ничего не поделаешь, Кимëн прав насчет работяг.       *** – Твою мать, не могу поверить, что ты реально это сделаешь – сказал Сонын, по просьбе Кимëна наклонившись так, чтобы поврежденная рука свободно свисала. Кимëн шикает на него, берëт больную руку за запястье, разворачивает ладонью вперёд и тянет от себя и вниз, одновременно медленно поднимая вверх. – Кх… Кажется сработало – произносит Сонын, разгибаясь. – Да ты ëбаный волшебник. Сонын двигает теперь уже нормальной рукой, всë ещё удивляясь тому, что всë получилось. "Он, бля, вправил мне плечо". – Я думал, ты в итоге мне руку оторвешь, но пронесло. – Ха-ха, я вижу ты в меня совсем не веришь – смеётся Кимëн в ответ. Сердце Сонына пропускает удар. Ким Кимëн приютил его, одел, накормил и вправил плечо, а теперь смеётся так искренне. Каждым своим действием сегодня он вгоняет Сонына в краску. Как можно таким быть? – Ладно, не зря не веришь, это был мой 5ый вправленный вывих плеча за всю жизнь. – … Пиздец, а я ведь дурак согласился. Кимëн широко улыбается в ответ. – Думаю тебе бы не помешало сходить в душ, это был длинный день. А ещё на твоих штанах до сих пор кровь твоего отца. Сонын тут же опустил взгляд – и правда, штаны испорчены. – Полотенце в комоде, можешь переодеться в мою одежду, размер должен подойти. А я пока за ужином сгоняю – сказал Кимëн, надевая ботинки. – Не скучай! И хлопнул дверью. "Душ так душ, я и сам собирался".       *** Вещи Кимëна оказались в самый раз, сидели не так свободно, как на самом Кимëне, но тоже неплохо. Сойдёт, тем более скоро он купит свою одежду. Работяги скорее всего выбросили все его вещи из предыдущей квартиры, потому что возвращение его не планировалось в принципе. А небольшая заначка в родительском доме была действительно небольшой. Ему придëтся некоторое время пожить за счёт Кимëна. "Интересно, а на что он живёт? Наверное работает где-то, но ведь его ищет и полиция и Работяги… " В голове не было ни единой логичной мысли по этому поводу. Да и черт с ним, деньги есть и хорошо, ни к чему мучить себя вопросами. И уже некогда. Кимëн вернулся, с двумя пакетами еды. Он, видимо, в отсутствие Сонына совсем не готовил и судя по ящику и холодильнику он в основном питался лапшой быстрого приготовления и пивом. Вот она – жизнь без родителей. Он всë таки удосужился купить доску для нарезки и нож, такие базовые предметы, но у него их видимо не было. Открывает новые возможности – можно делать бутерброды. "Класс, два блюда на выбор – лапша и бутерброд" – мысленно закатил глаза Сонын. – Я купил нам ещё лапши, хлеба, батон какой-то колбасы, кажется хорошей, коробку чая в пакетиках, пару бутылок пива и кофе специально для тебя – гордо озвучил список покупок Кимëн. – Ну спасибо, мой герой – с явным сарказмом в голосе сказал Сонын. – Знаю, не густо, но когда я куплю настольную электрическую плиту и пару сковородок – жизнь заиграет новыми красками. – Да уж – улыбнулся Сонын.       *** Наевшись бутербродов с лапшой и выпив всë имевшееся в холодильнике пиво парни уже буквально засыпали перед теликом, не в силах посмотреть даже вечерние новости. Сонын сидел обклеенный детскими пластырями (ну какие есть), потому что Кимëн вдруг заметил, сколько на нëм разнообразных ссадин и мелких ран. Он изо всех сил старался сопротивляться сну, в отличие от Кимëна. Тот уже развалился почти на всю кровать, чуть ли не храпя. Спустя пять минут Сонын всë таки сдался, выключил телевизор и заснул рядом с Кимëном.       *** Посреди ночи Кимëн проснулся от смутно знакомого ощущения чужих объятий. Сонын схватился за него так же, как в школьные годы. Только выражение его лица изменилось, с безмятежного на обеспокоенное. Видимо снилась лаборатория – догадался Кимëн. И обнял его в ответ, снова засыпая.       *** Наступило утро, через единственное окно в этой малюсенькой квартире в помещение проникал солнечный свет. Сонын проснулся первым, всë таки он уже давно не видел солнечного света и чувствовал его острее. У него ушла ровно пара секунд на осознание своего положения. Он в кровати Кимëна, обвивает его руками и ногами, а тот кажется совсем не против и обнимает его в ответ. И ещё и улыбается во сне. Какого хрена он вообще так много улыбается? "Блять… ". Он уже хотел было потихоньку вылезти, но… – Мх… – Кимëн прижался к нему ещё ближе, чем до этого. Теперь так просто не отделаешься, вылезти не разбудив его стало невозможно. А будить не очень хотелось, особенно после этого внезапного приближения. Ситуация… несколько осложнилась, стояком Сонына. " Если он проснётся, он точно почувствует. Я влип, влип по полной, надо срочно начать думать о чём-то скучном… " – он уставился в потолок в тщетной попытке отвлечься. – " Мне надо найти работу… я мог бы работать с Кимëном…Блять, нет, так не пойдёт!". " Нужно будет заново купить весь гардероб, все костюмы, рубашки… и было бы неплохо купить что-нибудь и Кимëну, он мог бы выглядеть гораздо лучше… Сука, это бесполезно". "Ладно, осознание проблемы – половина решения. Только что тут , блять, можно решить… ". Но вот и конец его мучений – виновник торжества просыпается. – Доброе утро – протягивает Кимëн, зевая, и не убирая с него своих рук. – Доброе – сухо отвечает Сонын, потихоньку отцепляясь от Кимëна. Кимëн напротив, разъединяться не спешит и руки свои со спины Сонына убирать не торопится. – Не с той ноги встал? – Нет, всë нормально – так же жестко ответил Сонын. " Как ты блять угадал, не с той ноги – это не то слово, проснулся просто замечательно ". – Окей – отвечает Кимëн и наконец разрывая свою хватку откатывается от Сонына, опять зевая, оставаясь ещё поваляться. Тот в свою очередь, получив свободу сразу же направился в душ. " Господи, я надеюсь он не заметил, а если и заметил, спасибо что притворился как будто бы нет". Кимëн заметил. И его это, кажется, совсем не смутило, ну стояк и стояк, с кем не бывает. Если бы всë было так просто. На деле ситуация была сложнее, особенно для Сонына, особенно с моральной стороны вопроса. Сонын стоя под холодным душем спорил с собой как мог: " Кимëн мне как брат – Но не брат же". " Да я ж его ненавижу – Неправда". К каждому аргументу находилось что-то в противовес. Ничто на деле не удерживало Сонына от того, чтобы дрочить в душе, думая о Кимëне. Так он и поступает. Противно – да, странно – да, но чëрт возьми как это приятно.       *** Теперь он смотрел на Кимëна совершенно по другому. Как будто прозрел. Кимëн казался неприлично привлекательным во всех аспектах своей внешности и характера. И был таким всегда. А сейчас был ещё и слишком близко. Они спали в одной кровати, какое-то время оба одевались в одежду Кимëна, ели вместе, работали в одном магазинчике и ещё куча других вещей. Они почти всегда были вместе, и это наверное было к лучшему, потому что у Сонына почти не оставалось времени наедине с собой. Кимëн казалось, ничего не замечал и ничему не придавал значения. Единственное что он заметил, это то, что Сонын стал более покладистым последнее время, а ещë стремился сжать его в своих объятиях каждую ночь. И это ещё не всë, он устроился работать там же, где Кимëн и очень стремился понравится его маме. Вот это уже подозрительный набор. "Сонын… влюблëн в меня?" Эта мысль поселилась в голове Кимëна и отказывалась съезжать, он кажется целыми днями думал только об этом. Этой мысли не нужен был повод для того чтобы взять и всплыть. Она могла прийти в любую секунду. Вот они завтракают и… " А кстати, наверное Сонын влюблен в меня". Перерыв на работе… " А кстати, наверное Сонын влюблен в меня". " Блять, может хватит уже?" Все эти догадки и предположения мучают Кимëна двадцать четыре часа в сутки, ни больше, ни меньше. Ровно до одного вечера. Кимëн совсем замотался и забыл про свой день рождения. Слава богу не забыл Сонын. Он даже купил ему подарок – симпатичный деловой костюм чёрного цвета. А ещё он купил торт и одев Кимëна в свой подарок настоял на том, чтобы навестить его маму – день рождения всë таки семейный праздник. Кимëн вдруг почувствовал Сонына частью своей семьи и от этого стало как-то тепло внутри.       *** За этот вечер точно стало ясно одно – Сонын определённо нравился маме Кимëна, и он ради этого очень старался. С ним семейный праздник стал веселее – госпожа Минсон не хотела их отпускать. – Ха-ха, знаешь, ты действительно нравишься моей маме – посмеиваясь сказал Кимëн. – Я «славный парень» в конце-концов – гордо произнес Сонын цитируя госпожу Минсон. – Да, действительно славный. Сонын не нашёлся с ответом, да и ни к чему было отвечать, это не было сарказмом. Кимëн просто взял и согласился с тем, что он славный. Всю дорогу до дома они шли молча. Как оказалось, выпить им сегодня выпила возможность не только в доме родителей Кимëна. Сонын припас несколько бутылок соджу, ещё давно. Пили они по уже сложившейся традиции – включив телевизор и до последнего пытаясь действительно его смотреть. Только в этот раз они слишком пьяны, чтобы пытаться. – Тебе так идëт этот костюм – задумчиво протягивает Сонын, смотря на Кимëна. – Ха-ха, ты сам выбрал его для меня – Точно, точно. Красивый костюм. – Да. – Да. Сонын, помедлив пару секунд, целует Кимëна, притягивая его к себе. А тот отвечает на поцелуй, обвивая шею Сонына руками. – Это ещё один подарок на день рождения? – разрывая поцелуй спрашивает Кимëн. – Если ты так хочешь. – Хочу. Зелёный свет. Сонын целует его снова, растëгивая на нëм недавно подаренную рубашку. Страсть страстью, но было бы кощунством рвать так идущий имениннику костюм. Когда Сонын покупал его, он думал о том, как трахнет Кимëна прямо в нëм. Расправившись с рубашкой, он берётся за брюки, ловко расстëгивая пряжку ремня, а затем и ширинку. Следом он избавился и от трусов. Всë таки совсем без костюма Кимëну шло больше. Член Кимëна уже полностью стоял, истекая предэякулятом и жаждал внимания. Сонын слез с кровати и опустился перед ним на колени. "Блять…". Кимëн готов был кончить от одного вида Сонына, стоящего перед ним на коленях. Но у того были совершенно другие планы. Сонын прошëлся языком по головке, собирая вязкую прозрачную жидкость и начал аккуратно посасывать головку, постепенно беря в рот всë больше и больше. С губ Кимëна сорвался первый стон, он бросил попытки сдерживаться. Уже не важно, что стены картонные – насрать, пусть все знают. Как он мог держаться, когда Сонын с его членом во рту смотрит на него снизу вверх? С каждым движением головы Кимëн был всë ближе к разрядке. Он уже даже не пытался сдержать себя и запустив руку в волосы Сонына насадил его до упора, кончив ему прямо в рот. – Ох, прости, я… Сонын проглотил всë до последней капли и наконец отстранился, облизнувшись. – Всë в порядке, не парься – сказал он, раздеваясь наконец. Кимëн не сразу заметил, что Сонын всë это время был полностью одет: пиджак, рубашка, брюки – всë было на нëм. – Давай ляжем спать, сегодня был длинный день – зевнув пробормотал Сонын, игнорируя собственное возбуждение и присаживаясь на кровать рядом с Кимëном. – Хорошо – Кимëн вдруг сразу понял, насколько же он устал за день. Сегодня они опять спали в обнимку, но не так как раньше. Лицо Сонына во сне снова стало безмятежным и он, казалось, обнимал Кимëна ещё крепче, чем обычно. Кимëну вдруг понял, насколько он на самом деле влюблëн в Сонына, по уши и безвозвратно.