Закат для тебя

– "Для тебя я достану с неба звезду," – Парень нежно коснулся лица Девушки, трепетно, будто то скорлупа, что он может раздавить одними пальцами. – "О, милый," – Девушка трепетно вздохнула. Они медленно приблизились друг к другу, закрыв глаза не от страха, а в доверии. – Серьезно? Полнейшая туфта! – Кроули кидал в экран переслащенный попкорн, осыпая пустые сиденья передних рядов крошками.– Это же банальщина! Почему они всегда ведутся на такое? – А мне это кажется довольно романтичным, – Азирафаэль отряхнул костюм от мусора, случайно на него попавшего. – Дарить что-то недоступное им... – ...и на халяву завалить девчонку. Звезды даже не так трудно найти! Я придумал это как шутку, ш-у-т-к-у, а они теперь используют это везде! – он закинул зернышко в рот, недовольно взмахнув второй рукой. Азирафаэль тихо посмеивался – А что бы ты подарил, дорогой? – Закат. Знаешь, как сложно проектировать закаты? И какая их доля, выходит совершенством, ангел? – демон все размахивал руками, а ангел еле дышал, слушая его. Так редко говорившего о тех временах на Небесах. Так редко вспоминавшего, что и сам был там, создавая захватывающее дух звездное небо. – Я не говорю уже о том, как сложно его добыть! – меж тем продолжал Кроули. – Он смешивается, если взять его горячим и жидким, сыпется если опоздать. Пять секунд, ангел, у тебя есть всего пять секунд, чтобы добыть идеальный закат! – Ох, ты много знаешь. – Я пытался, – отмахивается тот. – А... кому ты хотел подарить его? – ангел мнет пальцы, касаясь то и дело кольца. – Мг. Неважно. Фильм туфта, я зря нас привел сюда. Азирафаэль глотает "Мне так не кажется, милый" и ещё много, много других слов. ... Над домами разливается алый закат, слепящий глаза красотой. Люди спешат, люди не видят его, лишь мельком, лишь украдкой кто достает телефон, забирая на память момент. Только так они могут владеть им. Тем далеким, что ангельским трудом сделано на года и века. И ангела слепит закат. Он не смотрит, как раньше, как люди, мельком, от яркого света штору спуская. Жидкий, горячий... Так хочется руку поднять, прикоснуться, обжечься — и пусть. Ведь... Мог его делать и Кроули? Остывает какао, не играет пластинка. От небес не отводится взгляд. Остывают, меняя цвета и, наверно, сейчас или вскоре их можно добыть. И отдать тому, кто в сердце лежит. ... Он обжигает пальцы, как люди, бывает, клеем горячим и воском. Он обжигает пальцы. Они краснеют, идут волдырями, он думает только "ангел видеть не должен". Сам ведь дурак и в попытке романтик, про которых писали поэты. Презирал и плевался, но сам среди них оказался. Иронично. Как Ад. Он трогает пальцем и понимает — секунды пошли до отсчета секунд. Так всегда. Считать секунды, видя, как братья летят, считать, подступая. И время не медлит ни капли. И, отсчитав, падаешь вниз, снова цифры в уме перебирая, сбиваясь. А больно ли, вниз опустившись, о землю удариться, кости разбив? А больно ли, приговор исполняя, смотреть братьям когда-то в глаза? Да. Больно кости разбить. Нет. Им не больно, он видел глаза. Отражение душ, что они не имеют. Отражение правды. Но демоны — ложь, потому и глаза, что бывали когда-то, забрали... Он трясет головой. Отбивает последний кусочек. Падая, бьется со звоном о снетку железа ведерка. ... Он открывается от окна, когда кончается давно закат, когда звенит колокольчик над дверью, так и не закрытой на ключ. И даже табличку позабыл повернуть. – Мы закрыты... – Азирафаэль выдохнул, увидев Кроули у двери. Не покупатель, кого нужно выгонять поспешно. – Это я, ангел. Вот, – демон поставил коробку. Руки в перчатках. По лицу пробежала тень боли. – Дорогой? Что случилось? – Азирафаэль подошел ближе, ловя руки Кроули чуть выше запястий, нежно держа. И только после кивка, недовольно-стыдливого, черную кожу медленно снял, аккуратно. И посмотрев в глаза честные, желтые, накрыл ладонью своей те ожоги, исцеляя. – Как же так... – Я подумал... Хороший закат. Как раз для тебя. И улыбка — больше тысячи слов благодарности. И плавит лучше солнца в закате. Только не обжигает.