—…и, в общем, главный мудак я.
Ситуация была странной. Джинджер, нервно кусая губы, пытаясь успокоиться, изливал душу человеку, с которым, как думалось полгода назад, он в жизни не заговорит. Да, это был Даррен. И нет, Джинджер не тронулся умом.
Всепоглощающее одиночество резко настигло парня в подростковом возрасте, самом нежном периоде для психики человека. Джинджер Харпер перестал быть для окружающих милым солнечным мальчиком с растрёпанными волосами и рассыпавшимеся веснушками на загорелых щеках, с беззаботной детской улыбкой и разбитыми коленками. Джинджер вырос, и у друзей стали появляться всё новые поводы проводить с ним всё меньше времени: у Тома и Анджелы свидание, у Бекки какой-то там кросс, у Хэнка новый сезон сериала, а у Анджелы премьера её нового клипа, хотя, казалось, что должно быть наоборот: Джинджер вырос, а значит, он поумнел и возмужал, разве нет?
Да и даже его характер не поменялся: он всё так же питал безумную любовь к сладостям, любил подшутить над друзьями и одноклассниками, изучал компьютерные технологии и оценки неплохие из школы приносил, а ещё он всё так же, в своей привычной манере отрицал любовь.
Юнец фукал на любые объятия, прикосновения, и, не дай Бог, поцелуи. И если в 7 лет слышать такое от него было забавно, то в 17 всем гаражникам и одноклассникам это изрядно поднадоело. Посыпались оскорбления: то он гей, то он импотент, то ещё чёрт пойми кто, и из-за этого Харпер ощущал себя ущербно. Не таким, как все. Все вокруг уже нашли свою пассию, жили ради кого-то, люди вокруг любили и были любимы, а Джинджер не ощущал ни того, ни другого.
Отданный на воспитание нянькам и гувернанткам, Джинджер просто не знал, что такое любовь. Да, он любил своих родителей, любил своих друзей, но это же было очевидно, правильно. Не видя примера влюблённых и счастливых родителей перед собой, он понимал, что не такой жизни хочет. Мистер и миссис Харпер были холодны друг к другу и походили больше на деловых партнёров, нежели на людей, что познали столь высокое чувство. А пример Тома и Анджелы, мягко сказать, был неудачным.
«Ничего, приятель», — из раза в раз звучал голос Тома. — «Найдёшь себе подходящую девчушку и поймёшь, о чём я!»
И когда рядом с Джинджером начала ошиваться подходящая девчушка, все сразу подумали, что это судьба.
Джинджер сначала тоже так подумал — Агата была явно в его вкусе. У неё были русые вьющиеся волосы, бледная кожа и серые, бездонные глаза, похожие на два серебряных блюдечка. Она была низкой, имела забавный акцент, каждую неделю меняла серёжки, а ещё у неё был отвратительный характер.
Хотя, Джинджер не уверен, что у людей вообще бывает отвратительный характер. Просто у Агаты было семь пятниц на неделе, она быстро меняла своё мнение, постоянно отвлекалась, забывала что-то важное, а ещё улыбалась. Всегда улыбалась.
Но в тот день она не улыбалась.
— Чего ты хочешь от меня, Харпер? — говорила она впервые без игривой улыбки. — Что ты от меня хочешь?
— Да просто я не понимаю! То есть ты меня постоянно за плечи обнимаешь, по рукам проводишь, слёзно записываешь голосовые о том, какой твой отец плохой, а потом я не могу спросить, чем он такое заслужил? Так зачем я вообще тебя слушаю? — где-то в глубине души Джинджер надеялся, что он не прав и полный придурок.
— Представляешь, люди могут не всё друг другу рассказывать! — Агата развела руки в стороны, мол, вот она я, делай, что хочешь.
— Так для этого друзья и нужны!
— Я тебе не доверяю! — воскликнула светловолосая и потёрла переносицу. — Я вообще никому не доверяю, если ты не заметил!
— А говорить про какую-то девушку и как она тебя нравится, не считаясь с моими чувствами, так тебе нормально? Доверяешь? — Джинджер не заметил, как зашёл слишком далеко. — Может, тебя не зря бьёт отец!
Агата захлопнула рот в немом протесте, а в серых глазах блеснула такая глубокая обида, что Джинджера как будто самого ударили, а не эту беззащитную хрупкую девушку. Он явно перегнул палку.
— Ты бы не стал такого говорить, чувствуя что-то ко мне, — Агата шмыгнула носом, но тут же вернула лицу беспристрастный вид. — Ты ничего ко мне не чувствуешь, окей?
И она ушла, оставив Джинджера наедине со своим глупым гневом и глупым одиночеством. Эта обвалакивающая агрессия не давала даже думать нормально, поэтому все негативные мысли и пожелания идти к чёрту были обращены к Агате.
— Харпер? Эй, что с тобой? — раздался чей-то голос откуда-то слева, и Джинджер всей душой желал его не слышать. — Да ты весь дрожишь!
И правда: руки дрожали, а Джинджер и не заметил. В горле застыл комок. Даррен, отчего-то, выглядел обеспокоеннно.
— Ну, рассказывай, — усадив рыжика на ближайшую лавочку, Даррен похлопал его по плечу и приготовился слушать. И Джинджер рассказал: абсолютно всё, что произошло, не замечая, как руки снова начинают дрожать, как голос сбивается, как на глаза наворачиваются предательские слёзы. А блондин слушал и не перебивал.
— И, в общем, главный мудак я, — завершил свой рассказ Джинджер, выдыхая. Даррен кивнул сам себе, анализируя поведанное.
— Вам двоим стоит поговорить, но неужели она не права? Неужели ты к ней что-то чувствуешь? — Даррен склонил голову в вопросе, а Джинджер тяжело втянул воздух через ноздри.
— Я… — хотел было начать любовную тираду он, но тут же заткнулся. — Я не знаю… Наверное, нет. Ну не было у меня такого никогда, понимаешь? Не подкашиваются у меня коленки от её вида, я могу спать по ночам, не думая о ней! — Харпер обречённо вздохнул. — Она хорошая подруга и мне правда жаль, что с ней происходит всё это дерьмо, я не знаю, что на меня нашло, но это точно не ревность! Я уверен, и…
— Эй, — прервал его поток мыслей мягкий голос, и тут Джинджера как будто током ударило — Даррен взял его за руку. Что это было? — Успокойся. Вы поговорите, обсудите все свои проблемы, и всё будет супер. Поверь мне, котик.
Даррен ободряюще улыбнулся, снова похлопал Джинджера по плечу и снова оставил его в одиночестве, но на этот раз что-то изменилось.
Это его «алоха», его отросшие блондинистые волосы, которые выглядели безумно мягко на ощупь, улыбка и даже голубые глаза: Джинджер думал о них всю ночь. Вот, о чём говорил Том.
— Твою мать.
***
— Э-эй, Джинджи? Что с тобой? — Агата привычно мельтишила перед глазами, пытаясь привести рыжика в чувства. Конечно, они помирились. В тот же вечер, если быть честными. — Джинджер Харпер!
— А? Что? Что такое, Сойер? — Джинджер похлопал глазами и перевёл взгляд на сложившую руки на груди Агату.
— Что с тобой творится? Ты уже неделю… Вот такой, — Агата задумчиво обвела всю фигуру Харпера взглядом, а потом расплылась в ядовитой ухмылке. — Неужели малышу Джинджи кто-то нравится, м?
— Н-нет! — тут же запротестовал Джинджер, пытаясь абстрагироваться от Агаты, но было слишком поздно: Агата была слишком проницательной, чтобы не понять.
— Ну же, Джинджи, скажи, кто она! Я же тебе говорила! — Агата повисла на руке у Харпера, пока тот отчаянно пытался обороняться. — Я поняла, поняла! Это он?
— Агата! — чувствуя, как горят его щёки, Джинджер наконец-то высвободился из хватки подруги и засеменил вперёд.
— Хе-хе, — с невинным выдом выдала Агата, вытирая алую струйку крови из носа…
***
— Эй, Харпер.
Вот уже второй раз за день Джинджера выводит из мыслей чей-то голос, и рыжик дёргается от испуга.
— А? — Харпер поворачивается и, замечая, что голос принадлежит Даррену, тут же расправляет плечи и пытается выглядеть лучше, чем на самом деле. — Да? — звучало глупо.
— Сойер сказала мне, что ты хочешь поговорить, — с милой улыбкой сообщил ему блондин и уже настроился на мало-мальский диалог.
— Сойер что?! — Джинджер чуть на ровном месте не свалился, но тут же поднёс кулак ко рту и прокашлялся в него. — Точнее… Ох уж эта Со-о-ойер…
— Ага. Но ты же всё равно что-то хочешь сказать, так? — Даррен опередил рыжика и встал перед ним, загораживая путь.
— Да в принципе… Не-ет… — Джинджер уже думал идти в обход.
— Джинджер, — голос остановил его, а заглянуть в обеспокоенное лицо парня было сложно. — Что случилось? Скажи мне.
— Ну… — Харпер нервно выдохнул, проклиная Агату у себя в голове. — Эм… — вся тяжесть ощущалась особенно хорошо, когда Джинджер увидел, насколько Даррен внимательно слушает. Румянец снова предательски полез по щекам, коленки и руки задрожали, а взгляд забегал по асфальту, ища там спасения. А Даррен ждал. — В общем… Мне нравятся твои волосы и я…хочу…такие же?.. — в этот же момент захотелось ударить себя по лбу.
Брови Даррена удивлённо поползли наверх, но тут же его взгляд смягчился и парень тихо посмеялся.
— Я отрежу и подарю тебе прядь, — тут Джинджер смог спокойно выдохнуть, потому что Даррен понял иронию, но тут произошло то, чего Харпер не мог ожидать: сын гендиректора чмокнул его в лоб и взял за руки. — Можем побровать, если хочешь.
Спасибо, Агата.
