Сладкая вишня

Стемнело. Затрещали сверчки. Двор пустел под покровом ночи. Казалось, что летняя прохлада пропиталась даже в листьях малины. На сапфировом небе отпечатались темные силуэты деревьев. Неоновые огоньки терпеливо мерцали. За забором стоял дом из белого кирпича. Старый шифер на крыше местами потрескался. В приоткрытых окнах дома горел свет. Занавески слегка подрагивали от легкого ветерка. В доме были слышны громкие разговоры и лязг посуды. На кухне стоял большой стол, накрытый тарелками с яствами, тремя темно-зелеными бутылками, прозрачными бокалами, металлическими столовыми приборами. На конфорке белой плиты свистел вскипающий чайник. Марина засеменила к чайнику. - Так, а вот и чайничек вскипел, — сказала Марина. Она взялась за черную ручку тряпочкой, подняла чайник и поднесла его к столу. - Кто-нибудь чаек желает? - сказала она сидящим за столом. - Мариночка, будь добра, — сказала Дарья и пододвинула свою чашку. Поток кипятка из носа чайника заполнил чашку. Из нее вмиг потянулся горячий извивающийся пар. - Катерин, чаек будешь? - спросила Марина рыжеволосую девушку. - Да, — ответила та. И Марина налила в ее чашку. - Егор? - Марина взглянула вопросительно на пухлого парня с круглыми очками. - Нет, пасибо, — еле слышно ответил Егор. - А Егор наверно, чего покрепче ждет, — улыбнувшись, сказал Дмитрий Юрьевич. Егор в ответ лишь смущенно похихикал. - Вить? - обратилась Марина к мужу. - Нет, дорогая, спасибо. Марина разливала чай гостям по их желанию, Паша и Алина раскладывали на стол белоснежные тарелки. - А Оля где? - спросила Дарья. - Сказала, опоздает немного, — ответила Марина, наливая чай соседу Борису Павловичу. - Оля, как всегда, в своем репертуаре, — растянув красивую улыбку, проговорил Виктор. - Я думал, городские, наоборот, суетливые, везде успеть стараются, — сказал Борис Павлович и засёрбал горячим чаем. - А они и суетливые. Только в другом месте, — сказала Катерина, подперев подбородок рукой. Вдруг в деревянную дверь постучали. Все мигом смолкли и устремили взгляд на дверь. Дверь приоткрылась. В дверной косяк просунул голову лысый старик с седой щетиной. - Ааа... - протянул Виктор, — Сергей Николаевич, заходи, дорогой. Виктор, вставая из-за стола, приветливо вытянул вперед руки и направился к гостю. Когда они подошли к друг другу, они крепко обнялись. - Давно тебя не видел, Сергей Николаевич, где пропадал? - по-дружески приобнял за плечи старика Виктор и они вместе пошли к столу. - Да ну сам понимаешь, период тяжелый был. - Ну щас-то хоть полегче? - Щас, дай бог, полегче стало, — Сергей Николаевич взглянул на Виктора и одобрительно кивнул. Старик уселся за стол. Марина налила ему чай. - Ой, благодарю, Марина, — старик благодарственно кивнул. - Ну, теперь Олю осталось дождаться, — сказал Дмитрий Юрьевич. По дому постепенно стал прокатываться шум. Разговоры, смех, мужские голоса вперемешку с женскими. Где-то через полчаса в дверь постучали. - Ну, открывай, опоздавшая, — крикнул сквозь шум Виктор. Постепенно все замолчали. Дверь, поскрипывая, открылась и в дом вошла русоволосая худая девушка невысокого роста, одетая в джинсы и белую футболку. На ее плече висел на одной лямке черный рюкзак. Она сняла кроссовки и оставила их на картонке. Вошла на кухню и проговорила: - Здравствуйте. Извините, пожалуйста, за опоздание. Оля взглядом прошлась по всем гостям и остановив взгляд на Сергее Николаевиче, резко вскрикнула от ужаса. - Ну, ты чего кричишь, дочь? - удивленно и с некоторым возмущением сказал Виктор. - А что тут Сергей Николаевич делает? - Как что? С нами сидит вот, — недоумевающе сказал отец. - Пап, — Оля напугано глядела на отца, — Сергей Николаевич же год назад умер. - Ой, ну нашла, что вспомнить. Что ты настроение всем портишь? Оля, опустив голову, старалась не смотреть на Сергея Николаевича. - Да ну проходи уже скорее к столу, дочка, — ласково сказал Виктор. Оля сняла рюкзак с плеча, взяла его в руки и села за стол. - Пап, я тебе с города привезла... - Потом покажешь, Оль, — перебил отец. Марина с Дарьей встали из-за стола и направились в сторону плиты. - Ты лучше, доченька, расскажи, как дела у тебя, где работаешь, чем дышишь. Год ведь целый не виделись, — сказал отец, положив перед дочерью тарелку и вилку с ножом. - Да все нормально, пап. Я медсестрой работаю в районной больнице, жилье снимаю, — ответила Оля, посматривая то на отца, то на гостей. - И ведь не звонишь нам, — недовольно сказал Виктор. - Да как не звоню. Я вам звонила. Вы то трубку не берете, то связи нет, — ответила Оля. - Ой, не знаю, Оль, не было звонков от тебя. - Я думала случилось чего. А потом, когда Егора спросила, — она взглянула на толстого парня, — он сказал, что все хорошо у вас. - Егор потому, что старается не забывать про своего дядю. Оля виновато опустила голову. Виктор продолжил: - Ты вот кстати Егор как сам? Поступил в университет? - Да. На программиста буду учиться. - Программист — это хорошо, — влез в разговор Дмитрий Юрьевич, — у меня вот племянник в Москве программистом работает. Большие деньги получает. Квартиру хорошую взял, с женой за границу каждый год ездит. Хорошо в общем живет. - Я Оле говорил тоже, иди учись на такую профессию, которая щас востребованная и хорошо оплачивается. А она медсестрой захотела. Говорил ей, ну зачем, дочь. Там одни копейки получают, — сказал Виктор. - А мне медсестрой нравится, — резко вставила Оля, — потому что мне нравится людям помогать. Я в первый рабочий день с главврачом поругалась. А все, потому что вижу в очереди парень сидит, а у него рана на голове и кровь течет из нее. А главврач и медсестра в кабинете с бумажками возятся. Она положила свои хрупкие худые руки на стол и продолжила: - Я захожу в кабинет и кричу: “Вы что делаете? У вас там пациент кровью истекает”. А он мне: “Вы что на меня кричите, я главврач вообще-то.” А я ему: “Да хоть господь Бог. Мне все равно. Вы обязаны сначала предоставить помощь человеку.” В общем послушал он меня, потом еще извинился и похвалил меня. - Молодец, Оль, — сказал Борис Павлович, — побольше бы в наших больницах таких медсестер и врачей. Дарья и Марина накладывали гостям в тарелки стейки с жареной картошкой. Виктор взял бутылку вина и стал открывать ее. - Ну раз все прибыли, можно и начинать, — сказал отец Оли. - Как в той песне. Как хорошо, что все мы здесь сегодня собрались, — радостно сказал Дмитрий Юрьевич. Виктор наполнил всем бокалы. Несколько минут они молча ужинали. В какой-то момент Оля уронила вилку на пол. Она наклонилась под стол, дабы ее поднять, и случайно посмотрела на ноги Сергея Николаевича. Его ноги зияли дырами, в которых виднелась сгнившая плоть. Оля старалась бороться со рвотными позывами. Она быстро взяла вилку и поднялась обратно к столу. - Давай я тебе новую вилку дам, дочь, эту мне отдай, помою, — сказала Марина. Оля отдала маме вилку, та ей вручила чистую. - Так что ты там хотела мне показать, Оля? - сказал отец. Послышался звук расстегивающейся молнии. Оля достала из рюкзака покрытый черной краской керамбит и поставила перед отцом. Тот снял с лезвия пластиковый чехол и взглянул на нож. - Тебе, Витька, зачем такой нож? Непрактичный же, — сказал Дмитрий Юрьевич. - А это чтобы брюхо вспарывать всяким подозрительным или больно любопытным, — улыбаясь, ответил Виктор. Повисла тишина. Затем Виктор стал тихонько посмеиваться. Его подхватил Дмитрий Юрьевич. Борис Николаевич хорошо захохотал. Катерина начала хихикать. Вскоре все за столом стали громко смеяться. Не смеялась лишь Оля. Она странно смотрела на всех. Они вскоре успокоились и начали разговаривать. Оля всматривалась в их лица и никак не могла понять, что не так с этими людьми. Она знала их давно, но сейчас они ей казались чужими. Что-то было не так в их поведении. Она не была уже целый год в деревне, неужели они могли так быстро измениться? Оля посмотрела на Катерину. Ей показалось будто на ее губах была липкая кровь. Оля ужаснулась, но присмотревшись получше, поняла, что это просто красная помада на ее губах. - Не вкусно что ли? - спросил Виктор. - Вкусно, пап. Она отвела взгляд от рыжей девушки и посмотрела в свою тарелку. Оля крикнула, резко встала из-за стола и ее руки прильнули к лицу. В ее тарелке лежала голова Дмитрия Юрьевича. - Да ну что опять? - не выдержал отец. - Пап, там..., — она осторожно, сквозь пальцы, взглянула в свою тарелку. Но там не было уже никакой головы. В тарелке был стейк с жареной картошкой. Ничего странного. - Тебе нездоровится, милая? - сказала неразборчиво мама, ведь из ее рта на стол сыпались огромные белые черви. Оля потрясла головой и снова взглянула на маму. Никаких червей не было ни на столе, ни во рту у матери. - Ну ты чего, дочь? Кушай. Такое мясо особенно вкусное, — сказал отец. - Да, да, твой папа дело говорит, — согласился с Виктором Борис Павлович. - А почему это мясо особенно вкусное? - спросила Оля. Отец лишь нервно покашлял. Никто из сидящих за столом не ответил Оле. И она сама не стала допытываться. Девушка села за стол и вилкой возилась в картошке. Поужинав, мужики встали из-за стола и вышли на улицу покурить. Егор сидел, уткнувшись в своей телефон. Женщины болтали. Паша и Алина вышли на улицу подышать свежим воздухом. Оля решила последовать их примеру и тоже вышла на улицу. Она открыла деревянную калитку и прошла во двор. Она достала из переднего кармана штанов смартфон, разблокировала его и посмотрела на верхнюю панель. Связи нет. Она убрала телефон обратно в карман. Возле сарая она увидела силуэт сидящего человека, который странно двигал руками. Она подошла ближе и увидела, как Сергей Николаевич трудится над голым трупом Егора. Он огромным ножом отделял от локтевого сустава предплечье. Живот парня был вспорот и из него распластались кишки, запачканные слегка кровавыми подтеками. Оля почувствовала сзади холодное дыхание. Тяжелая мужская рука рухнула на ее хрупкое плечико. Она вздрогнула. Виктор стоял сзади нее. Его лицо было ободранным до крови, со лба, как отклеившиеся обои, свалился ломтик кожи. Его шею объедали мелкие жуки. Он растянул дьявольскую улыбку и проговорил хриплым голосом: - Пойдем к столу, дорогая.