[ʟᴏᴠᴇ +? = ᴡᴇ]
— Простите, но я не заинтересован… — неловко отводит Чонгук взгляд смущенный от мужчины обнажённого, что с пробкой в заднице лежал на огромной кровати. — в физическом контакте. — Контакте? — повторяет недоуменно. — Ты о сексе, что ли? Чонгука уши краснеют. Но сил всё же на кивок хватает. — Оу, — хмурится, Чонгука внимательно рассматривая. Удавалось с трудом из-за полутьмы в комнате. — Ты уверен? Опять лишь кивает, презервативов пытаясь не замечать на полу несколько упаковок. Кусает губу нижнюю нервно Чонгук, ощущая, как шея от смущения краснеет. — Кларисса не предупреждала же, — вздыхает тяжко мужчина, изящно пальцами своими длинными цепляясь за пробку. Медленно и аккуратно вытягивает из отверстия анального, Чонгука заставляя ладонями лицо пунцовое закрыть. Это слишком, кричит Чона разум, слишком, слишком! — Сорри, малыш, — и тянет так тягуче медленно это «ы», облизывая губы свои красные. Наслаждаясь вкусом вишни. — Или детка? Кроха? Солнышко? — Просто Чонгук, — шепчет, ощущая, что ещё немного и умрёт. Не каждый день ведь сталкиваешься с привлекательными мужчинами, что предлагают интим, в чём мать родила. А Чонгук и не хотел. И не хочет. Умрёт же он от стыда, кстати. — Чонгук, — пробует букв сладость, ища тем временем на кровати что-то. Чон надеется на штаны или хотя бы трусы. Но это всего лишь сигареты. — Халат, — мурчит, на диван в углу указывая ногой и на кровати лежать продолжая. Чонгук же неуверенно по полу теплому двигается. Осторожно халат этот почти что прозрачный пальцев кончиками подхватывает. И мужчине прямо в лицо бросает, оставляя между ними метров шесть пространства личного. — Ммм, — ухмыляется тот, на себя халат этот многострадальный набрасывая, и сразу же пальцами щёлкает. — Да будет свет, что ли? И несколько лампочек в комнате загораются, наконец позволяя им рассмотреть друг друга. — Могу ли я? — из халата кармана зажигалку вытягивает, одним лишь взглядом Чонгука спрашивая. Взглядом таким глубоким и полным стольких красок, что Чон на секунд тридцать зависает даже. — Да, да, конечно же, — кивает Чонгук, пряча руки за спиной. — Если Вам так комфортнее, тогда… — Мне будет намного комфортнее, — сигарету уже зажженную к губам своим подносит, чтобы в рот дым втянуть. Но паузу делает, уголок губы в улыбке поднимая. — если кое-кто мои колени оседлает, м? — Кое-кто? — пушистыми ресницами глупо Чон моргает. — Вы кого-то ждёте? Мужчина медленно затягивается, опускаясь обратно на кровать спиной мягко. Чонгук пялится в сторону диванчика того самого. Только бы не видеть опять эту задницу голую. Или ещё что хуже. — Сексить не хочешь, — получается задумчиво как-то. — тогда целоваться будем? Выпускает он дым изо рта, громко причмокивая. Чонгук понимает — завлекает рекламой губ. Они у него и правда красивые, в помаде красной, блестят в свете искусственном. — Кхм, — глаза прикрывает Чон, пряча ладони уже в куртки кармашках. — я имел в виду совсем другой контакт, когда… Я… — Секс, поцелуи, объятья, — перечислять начинает, пытаясь понять, какого черта мальчишка здесь забыл. Кларисса ошиблась? Находила же всегда партнёров хороших, так почему… — О! Держаться за ручки хочешь, да? Чонгук делает шаг крохотный вперёд, когда мужчина как раз сигарету гасит. Неловко так зубами клацает в попытках сказать что-то. Мужчина ждёт. Внимательно следит за движением каждым. Неожиданно даже для себя любуется мальчишкой этим. Губу нижнюю в нетерпении закусывает, ощущая вишню. — Интимное, — шепчет. — общение. И продолжает совсем неуверенно: — Это же значит, что я могу поговорить с Вами… по душам? Секунда на осознание. Ещё одна — на понимание. — О чём ты хочешь поговорить, Чонгук? — спрашивает, поднимаясь с кровати и на диванчик садясь. Чон смущённо опять взгляд свой прелестный прячет куда-то себе под ноги. — Иди ко мне, Чонгук, — совсем мягко. Не искушая, а прося. — Я весь твой. И Чонгук идёт. Садится рядом и первое, что спрашивает, не удивляет ни капли: — Простите, но как Вас зовут? Не каждый день ведь сталкиваешься с привлекательными мужчинами, что предлагают интим, в чём мать родила. Чонгук же каждую среду. Каждую среду они с Тэхёном лежат на этой кровати огромной и… разговаривают. Иногда о многом. Иногда ни о чём. — Мне нравится секс, — заставляет Тэхён Чонгука слюной, черт возьми, подавиться. Чон даже брови хмурит недовольно, наблюдая, как Ким губы блеском покрывает. Он лишь в штанах пижамных и Чонгук прекрасно знает, что не может не краснеть, просто видя Тэхёна грудь обнажённую. У него соски, кстати, пробиты. — Секс расслабляет, наверное, даже умиротворение какое-то приносит, — размазывает Ким по губ уголкам в форме звёзд блёстки. — и я просто наслаждался процессом…мне было как-то плевать с кем, как и почему. И такие вот разговоры Чонгук не знает назвать, как именно. Поэтому тайно сокровенными зовёт. Интимными. — До встречи с тобой. Тэхён резко пальцами в Чонгука макушку цепляется, к себе притягивая. Губами к губам касается. Языком в Чона рот врывается, с его собратом сплетаясь. Медленно скользит, теплом делясь. Чонгука губы своими посасывает, стон сладкий мальчишку издавать заставляя. — Фу, — с громким чмоком наконец он от Чона отцепляется, облизываясь, как сытый кот. — я теперь весь в блёстках. — Неудивительно, — мурчит довольно. — Ты ведь самая яркая звёздочка. «моя звёздочка» — шёпотом. Чонгук румянцем привычно покрывается, недовольно щёки надувая. — Четверг для поцелуев, пятница для объятий, — хмурит брови в притворном возмущении. — а сегодня только среда. Нарушаете, мистер Ким? Тэхён хихикает, на Чона сверху наваливаясь. К кровати своего мальчика весом слегка придавливает. — А ты позволишь, — шепчет прямо в ушко. К себе крепче прижимает, носом по щеке красной скользя. Скользя медленно, с нежностью и трепетом. — нарушить? А Чонгук позволяет. Позволяет обнять. Согреться в друг друга тепле. Оставить на души струнах губ блеск. — Не слишком ли? — спрашивает Чон, ощущая внутри касание пальцев влажных. Ощущая, как колени его уже не держат, а разноцветная по щекам тушь стекает. Он опять на кровати этой огромной лежит. Весь в следах от помады кровавой. Румяный, горячий и… смущенный. Не каждый день ведь в Чонгука заднице орудуют пальцы чужие. Только в субботу. Только в субботу Тэхён отменяет в с ё. И никто (даже Кларисса, его менеджер любимый) связаться с моделью Ким не может. — Что именно, сладость? — прижимается губами Тэхён к Чонгука ягодице левой, палец ещё один добавляя. Слегка кожу нежную покусывает, хихикая довольно. — Свидания, прогулки, постоянные звонки и сообщения, — перечислять начинает Чон, лицо красное в простынях пряча. — Не слишком ли? — А есть ли лимит у чувств? Я никогда не задумывался об отношениях, — Чонгук мгновенно пустоту внутри ощущает. И недовольно сжимается, в себя вернуть обратно пальцы кое-кого непослушные желая. — Но из-за тебя я постоянно думаю. Думаю о нас. О том, что просто хочу, чтобы ты был счастлив. Есть ли смысл тогда сдерживаться? Чонгук на спину оборачивается, со смущением борясь. Сталкиваясь с Тэхёна взглядом тёплым, в котором океан любви бесконечной. На локтях поднимаясь, к щеке его в щетине колкой с трепетом прикасается. Губами прикасается, наслаждаясь Тэхёна ароматом. Ким же мягко Чонгука колени в стороны разводит, между ними удобно устраиваясь. Дорожками поцелуев исследует сладости своей ноги и хихикать заставляет, щекой к бедра стороне внутренней прижимаясь. Щетиной щекотя. Оставляя следы губ кровавых и слюны в е з д е. Языком обжигающе горячим неожиданно внутрь проникая. Становясь причиной Чонгука писка. — Ты, ты, ты…! — цепляется Чон в блёстках ногтями за Кима плечи, царапая кожу в чувств порыве. А тот всё нежно скользит внутри Чонгука задницы, с наслаждением почти что не мурча. Вкушая «плод запретный». Чонгук только и может, что крики удовольствия сдерживать. Пальцами в Тэхёна мягкие волосы зарываться, губы кусая, кусая, кусая. До крови кусая. Пока Ким сам от Чона не отрывается. — Хочешь пиццу? — дразнится, целуя Чонгука головку влажную. — Т-ты серь…серьёзно? — задыхается Чон, удерживая себя. Лишь бы Тэхёна лицо не испачкать. Собой не испачкать. — Я приготовлю нам на ужин, — шепчет, носом в Чона пупок утыкаясь. — хочешь? Чонгук нос морщит, ладонями глаза прикрывая. Пицца — последнее, чего желает Чон. И Тэхён это прекрасно понимает. — С ананасами, — из последних сил, сжимая коленями липкими Кима голову. — Хорошо, прелесть, — на ладонях аккуратно поднимается, одновременно языком скользя по Чона коже сладкой. — Как пожелаешь. — Ты куда? — ощущая, что тепло тела чужого (родного) исчезло, руки от лица отрывает. А Тэхён, как и всегда обнажённый, в ванную потопал. По дороге даже музыку включил. Что-то медленное и на джаз (?) похожее. Чонгук же лежит на кровати огромной, разочарование чувствуя лишь. Липкий, весь в помаде и блестках. И в поцелуях. Любовью Тэхёна окружён и повержен. На губах Кима вкус остался. Что-то сладкое, что-то кислое. Его пробовать хочется, хочется. Чонгук даже Тэхёна возвращение не замечает, в чувствах, прикосновениях и мыслях утопая. А Ким между ног Чонгука опять устраивается, пальцами этими длинными в порции новой смазки тёплой в Чона нутро входя. Мальчика своего коленки чмокая несколько раз. Несколько раз, черт возьми. Столько же раз Чона душа куда-то улетает. Эти колкие и влажные касания у б и в а ю т ведь. И воскресает Чонгук только из-за чего-то горячего и твердого, что к его входу прижимается осторожно. Секунда на понимание. Секунда — на осознание. И Тэхён в Чонгука медленно и аккуратно погружается, резко губами к губам прикасаясь. Успокаивает одним лишь взглядом, поглаживая ладонями липкими Чона живот. Щеки пунцовые целует с первыми толчками, из Чонгука рта стоны выбивая (потом этим же ртом к Кима соскам цепляться будет, проколов прохладу облизывая). Руки вместе Тэхён переплетает, смотря только на своей прелести лицо. Наслаждаясь. Этим душ единением, между губ дыханием и в груди чувств взрывом. И когда они под струями воды тёплой в кабинке душевой целоваться будут, друг другу в губы мыча и пот со спермой смывая, Тэхён осознает кое-что. — Сладость, — шепчет куда-то в шею, узором Чона кожу покрывая. — я больше не смогу заниматься сексом. — Ммм? — Чонгук пальцами за пряди влажные Тэхёна хватается, к Киму ближе прижимаясь. Дыша их ароматом. Он пока ещё петляет в послевкусии, в близость окунаясь так глубоко, как и Тэхён в него минут тридцать назад. — Только любовью, — правдой обнажённой куда-то Чонгуку в сердце попадает. — Только с тобой. И крепко своего мальчика сладкого обнимает, ощущая, как тело дрожит. В обоих дрожит. От ч у в с т в дрожит. — Слишком романтично, — хихикает Чонгук, утыкаясь носа кончиком в Тэхёна щёку. — Мне нравится. Утром их ждёт сорок три пропущенных от Клариссы, совместная съёмка в рекламе и не самые приятные ощущения в Чонгука заднице. А ведь даже Кима менеджер не ожидал, что так популярную модель новенький в их агентстве зацепит. Да и сам Ким Тэхён — тоже.[ᴡᴇ + ʟᴏᴠᴇ = ꜱᴇx]