Ромашки.

Цветы олицетворение каждой стадии любви. Не сосчитать сколько прекрасных творений природы кроется за всеми лугами, цветочными магазинами или же простыми керамическими горшками на подоконнике у мамы. Белоснежные ромашки олицетворяют первую влюблённость - она такая же лёгкая, как и сами лепестки цветков, но могут за собой приносить вред. Особенно если они становятся красными. У свежей могилы всегда появлялись ромашки. Чистые, как прекрасное небо, прозрачное море, как её глаза. Чётное число, можно подумать детских растений, всегда обновлялись еженедельно, каждую субботу. Кладбище оказалось не такое уж и жуткое место, если там есть та, с которой можно поделиться жизненными переживаниями. Неизвестный паренёк не раз показывается в поле зрения охранника территории, делая визит уже четвертый раз за месяц. То есть с начала хоронения молодой девушки, на надгробной плите которой было выгравировано имя и фамилия. Саби Судзуки. Ромашки у Чифую Мацуно ассоциировались только с ней. Она такая же чистая и невинная на фоне других, она была слишком хороша для всех, а для него в особенности. Голубые глаза волнующе осматривали каждую ссадину на лице у парня, а желанные губы произносили глупые оскорбления в сторону гопника, но никогда не осуждали. Аккуратные пальцы отрабатывали раны, даже несмотря на прошлые угрозы об отказе от очередной спасательной помощи. Если бы блондин знал, что девушка, которая однажды солгала перед свастикой и свалила всё на капитана первого отряда, окажется той, кто волнует его сердце даже в ином мире, то бежал бы в другой конец префектуры. Судзуки всегда представляла для него во всей своей красе, хотя сам Мацуно мог ходить с гематомами на лице несколькими неделями, даже не смущаясь общественных выводов. Они были разные, но нашли друг-друга в своей вселенной. Когда она ходила на учёбу - он был с друзьями, она лечила синяки - он их набивал, она говорила, а он слушал. Они были представлены самой гармонией, баланс во вселенной был у них. Плотный кусок камня давно стал желанной подушкой для парня, у которого в руках снова оказались цветы, а он сам у надгробной плиты. Между сырой землёй и ново купленной парой джинс не было спасательной ткани, зачем она ему? Голова обращена в небо, хотя тело приковано к куску чернозёма. Слёзы бесследно исчезли ещё на первой неделе разлуки, нет он не смирился - их просто нет. Тихие шмыганий носом разбавляли тишину мёртвого места. — Мы одержали победу над ещё одной бандой новичков. Они были в себе слишком самоуверенны. - он пытался расслышать в гробовой тишине слова поддержки и поздравления, которые она посвящала только ему, заправляя лёгкими объятьями, от которых Чифую не мог оставаться в стабильном положении. Ему повсюду мерещился её силуэт, её голос, её запах, он пытался во всех разглядеть её. Насколько бы это эгоистично не звучало. — Теперь они в нашей группе. Тосва процветает, они тебя помнят просто.. - вспоминая её последний выдох после первой неудачи плана новичков, парень поёжился. Его будто окатило холодом, мурашки побежали по всему телу. — Им стыдно. Майки и Кейске в особенности. - взгляд скользнул по ладони, сжимающие груду грязи и глаза зацепились до неприличия родного браслета, когда-то подаренный ей в первую их встречу. Это была обычная детская подделка из куска нитки и одной бусины, но она была её. Она сама его завязала ему на запястье. Тёмные переулки Токио не предвещали ничего хорошо для шестнадцатилетней девушки. Единственная лампа во всей улице и то делилась своим светом, прерываясь на паузы. Дорога до дома для Саби была определённо длиннее и страшнее обычного - громкий ор только не единицы парней слышался через дом от местонахождения девушки и как назло кратчайшей путь в своё уютное гнездо находилось прямо через ту улицу, где поселились нетихие гости. На свой страх и риск она осмелилась показаться на глаза десяткам подростков, которые сразу же обратили внимание на чужака в их месте сборища. Судзуки не отнимала попытки тихо пройти мимо подростков, но некий заумный участник банды схватил незнакомку за волосы и притянул силой. — Слышь, с какого хуя здесь делает эта девка? - вылетело с уст амбала, который был надвое крупнее самой девушки. Приняв верное решение оправдать себя Саби придумывала все ходы отступления и вспоминала словарь слов гопников. Лучшим решением для неё оказалось представиться девушкой одного из командиров группы, ну не могут же присутствовать все члены на одном собрании? — Я девушка одного из ваших типа главных. Отпустите меня, пожалуйста. Я так облысею раньше времени. — Отпусти девушку. - послышалось от парня, стоящего в центре бетонной ступеньки. Кажется он и является главной шишкой. Форма у него, что надо, отметила про себя девушка. — Какой отряд у твоего так называемого парня? — Первый? — Что? - в грубом тоне прозвучал голос парня, который кажется был раздражён пуще прежнего. Надо было придумывать план побега раньше времени. — Баджи-сан, прости. Моя девушка кажется прослушала момент, когда я объяснял про рейтинги банды. Я с ней поговорю. - перед Судзуки пристал её спаситель, который уже стоял рядом с капитаном и положил руку ему на плечо, успокаивая. — Манджиро-сан, я отойду на минуту. - блондин положительно кивнул, намекая, что услышал парня. Грубая рука неожиданно схватила локоть девушки и парень отвёл незнакомку в сторону. Доля совести всё-таки протекала в крови Мацуно, и желание спасти безобидную прохожую повышалась с каждой секундой проведения опроса от его банды. — Не советую расхаживать по тёмным улицам в такое время. — Как я без тебя не догадалась. Спасибо большое за помощь. - не зная, как ещё благодарить за спасение жизни, Саби ловким движением руки развязала украшение с запястья и надела на спасителя, который не ожидал такие дары за простое подтверждение лжи. — За помощь. - она игриво подмигнула блондину и улыбнулась, машинально заставляя улыбаться собеседника. — Может на правах твоего парня я могу получить твой номер? — Уверяю, в глубине души Баджи также скучает по тебе, как и я. Просто показывать не хочет. Вы тогда хорошо подружились. — Это та самая идиотка, которая назвалась моей девушкой? — Сам такой. С людьми вообще общаться не умеет! — Это я то не умею? Иди сюда зараза! - повторная встреча с капитаном первого отряда, узнавшего всю правду о новоиспечённой девушке своего друга, была не самая удачная: Судзуки и Кейске ругались по каждому поводу, но наблюдать за этим было веселее всяких ток-шоу. Это даже признал Майки. На этот раз Саби спряталась на спину нового друга, в лице Чифую, и передразнивая брюнета пользовалась им, как щитом. На этот раз Баджи пришлось упустить победу из своих лап, но это была не последняя их перепалка. Молчание давило на атмосферу, оно такое непривычное, особенно тогда, когда сидишь с ней. — Саби, прости меня. Прости нас. - поднимая свой взор снова на небо, в глазах Мацуно блестели капельки слёз, медленно прокатившиеся по щекам. — Если бы не мы, ты бы жила счастливой жизнью. Если бы не этот чёртов байк! - пиная безобидный камушек с могилы, парень пытался выплеснуть всю злость на ситуацию. Руки давно сжались до крови, а губы искусаны до боли. Больше не будет квартиры девушки, её аптечки, в которой всегда валялись лишние бинты и мази. Больше не будет её прикосновений, её объятий и поцелуев на окровавленных губах. Это всё в прошлом. Это всё из-за них. Если бы при борьбе с очередной бандой, они бы не послушались новичка и не посадили с ним девушку, то Мацуно не пришлось бы стараться бороться со своей привязанностью. Он корил себя. Он возненавидел весь мир в тот момент, в тот момент, когда сам услышал последний выдох его возлюбленной. — Я уезжаю, переезжаю далеко отсюда. Это последние ромашки, подаренные мною. Если сможешь простить, извини меня, пожалуйста. Я любил тебя, наверное больше жизни. Но жизнь нестандартна. Прощай! - через несколько минут на гиблом месте никого не осталось, никого живого, кроме двенадцати ромашек, обозначающих дату их знакомства. Ровно год. Белоснежные ромашки олицетворяют первую влюблённость - она такая же лёгкая, как и сами лепестки цветков, но могут за собой приносить вред. Особенно если они уже стали красными.