–_–_–_–_–_–
Начало марта. Шёл третий урок, и если у большинства учеников школы он был, то девятый «А» легально отдыхали. Учительница математики заболела, что неимоверно радовало всю школу, поэтому на целую неделю, а если повезёт, то на две, учащиеся были освобождены от страданий. Прячась от завуча в библиотеке, девятиклассники занимались всякой ерундой, стараясь не мешать их спасительнице — библеотекарю Марине Викторовне. — Марина Викторовна, вы моих оболтусов не видели? — зайдя в библиотеку, поинтересовался Павел. — Видела, вон, в главном зале сидят, — посмеялась женщина, указав рукой на место дислокации подростков. Поблагодарив женщину, Павел Алексеевич прошёл в главный зал, где и заметил свой девятый класс в полном составе. — Мои тараканы запечные решили в храм знаний сходить, когда конец света ждать? — облокотившись на дверной проём, скрестив руки, посмеялся классный руководитель. — Что-то случилось, Павел Алексеевич? — серьёзным голосом спросил Сережа, не отрываясь от книги. — Ох, Матвиенко, ты что же это? Закрой книжку, — удивился учитель. — Не читай, а то умным станешь, — посмеялся Воля, погладив ученика по голове. — Шучу. — Очень смешно, — недовольно пробурчал Серёжа. — Уф-ф, я сейчас со скуки помру, — сказал Антон, что скучающе катался на стуле, наблюдая как Позов и Матвиенко увлечённо что-то читают. — Я вообще-то надеялся на тебя, Сереж. — Так, дорогие мои, ну-ка все на меня посмотрели, — громко попросил преподаватель, хлопнув в ладоши, чтобы школьники обратили на него внимание. Все присутсвующе заинтересованно посмотрели на преподавателя, в том числе и библиотекарша, ожидая, что же может тот сказать. — В апреле мы всем классом едем с вами в Питер на неделю, — улыбнувшись, сообщил Павел Алексеевич. — Мы хотели поехать на каникулах, но планы немножко изменились, поэтому мы зацепим с вами учебную неделю, — ещё больше обрадовал всех учащихся Воля. — Заебись, — тихонько шепнул Антон, несильно толкнув сидящих друзей в плечи, что сидели по каждую от него сторону.–_–_–_–_–_–
— Вот скажи мне, Антон, почему я должен давать тебе справку? У меня ты не наблюдался, а значит, я смело могу полагать, что ты вовсе и не болел, — начал возмущаться Арсений, категорически не хотев выписывать Антону справку. — Ну пожалуйста, Арсений Сергеевич. Я правда болел, честно-причестно, — клялся Шастун, жалобными взглядом смотря на педиатра. — С какое по какое ты пропустил? — вздохнув, спросил врач, взяв из стопочки первую лежащую бумажку, принимаясь писать справку. — С двадцатого марта по десятое апреля, — невинно хлопнув глазками, продиктовал Антон. — И освобождение можно на недельку хотя бы? Врач сначала спокойно продолжал писать, а потом, чуть психанув, убрал бумажку в сторону, осознав сколько пропустил Антон. — Ты обалдел что ли, Шастун? Три недели пропустил, — тут же начал ругаться мужчина. — Это уже ни в какие ворота! Не буду ничего писать. Делай что хочешь. — Ну, Арсений Сергеевич, — протянул подросток. — Будьте человеком! — Это ты, Антош, будь человеком, — рассмеялся Арсений. — Ты прогуливаешь, а я тебя прикрывать должен перед своим же другом! Ещё немного посверлив подростка презрительным взглядом, Арсений тяжело вздохнул и взял уже наполовину заполненную справку, продолжив её заполнять. — В последний раз пишу, Антон, ей богу! — отдавая справку в руки мальчику, строго предупредил врач. — Обнаглел совсем. — Спасибо, Арсений Сергеевич, — искренне поблагодарил Антон, обняв мужчина за шею. — Угу, спасибо ему, — недовольно проворчал Арсений, но мальчика в ответ обнял, похлопав по спине. — Иди уже, прогульщик. У меня ещё пациенты. Я в отличие от тебя работаю.–_–_–_–_–_–
— Ну и кого нет? — в третий раз не досчитавшись детей, начиная беситься Воля. — У меня не тридцать детей, а двадцать девять. Да постойте ж вы на одном месте! — не сдержавшись, крикнул Павел Алексеевич. Не став больше мучить себя, мужчина взял папку с документами, где и лежал весь список детей, ответственность за которых он нёс. Никто больше просто не согласился быть сопровождающим у двух девятых классов, поэтому Павел Алексеевич, решивший, что один он со всем этим детсадом мучиться не собирается, предложил вторым сопровождающим поехать Арсению, который и сам был не против. Договориться с руководством по этому поводу Павлу не составило труда. Желающих больше все равно не было. — Кузнецова? — идя по списку, крикнул Паша. — Здесь! — ответила девушка, вытянув руку. — Матвиенко? — пошёл дальше классный руководитель. — Матвиенко тут, а ещё он слегка замучился тут стоять, — отличился Серёжа. — Ну вот соберёмся все и поедем, а пока не умничай! Арсений же молча наблюдал за всем цирком, стоя чуть поодаль от всех, иногда улыбась, радуясь тому, что это не его ответственность. — А вы чего тоже едете? — удивлённо спросил Антон. — Вы же не учитель. — Еду, — кивнул Арсений Сергеевич. — Буду лично тебя опекать, мало ли заболеешь опять, — улыбнулся он. — Ну уж нет, — тут же возмутился Антон, но потом, улыбнувшись свои мыслям, продолжил. — Я от мамы ушёл и от папы ушёл, и от вас подавно уйду. — Фанат «колобка»? — рассмеявшись, спросил врач. — А ты, Антошенька, подойди ко мне поближе, я тебе кое-что расскажу, — Арсений заметно сократил расстояние, подходя ближе к парню. — Ага, сейчас, — игриво сказал Шастун, отскочив в сторону. — Меня зовут, Арсений Сергеевич. Как-нибудь в следующий раз меня съедите, я пока к дедушке вернусь, — напоследок кинул Антон, прежде чем весело ускакать к классному руководителю. — Шастун, паразит такой, я его зову, а он там басни рассказывает, — начал ругаться Павел Алексеевич, как только увидел нужную макушку среди толпы детей. — А я то что? — возмутился подросток и, состроив невинную мордашку, продолжил. — Это меня Арсений Сергеевич отвлекает. — Ну да, я так тебе и поверил, — усмехнулся преподаватель. — Ну вроде все. Теперь по одному заходите, даёте мне пять и садитесь, иначе я вас вновь не смогу пересчитать. Усевшись рядом, Антон, Дима и Серёжа начали ликовать, что целую неделю они будут отдыхать, пока вся школа будет учиться. Эти ликования были услышаны и Павлом Алексеевичем. — Рано радуетесь, товарищи! — повернувшись, дабы видеть детей, сидящих позади, начал говорить классный руководитель. — Вы мне на Дворцовой площади будете Пушкина и Лермонтова цитировать, а те, кто собрался сдавать биологию, Арсению Сергеевичу всю теорию вечерами рассказывать будут. Все дети, сидящие в автобусе разом затихли, что позволило Павлу Алексеевичу на какое-то время расслабиться. Арсений Сергеевич улыбнулся и похлопал друга по плечу. — Неплохо справляешься. — Ага, это мы просто пока не отъехали далеко, — вздохнул Воля, устало опуская голову на подголовник сиденья.–_–_–_–_–_–
Ехать с их городка до Питера следовало около десяти часов и первый час на радость Павла Алексеевича и Арсения Сергеевича прошёл весьма тихо, лишь иногда были слышны тихие возмущения учеников, что не могли удобно усесться. — Пока вроде держатся, тихо сидят, — заметил Арсений, доставая из своей небольшой спортивной сумки книгу. — Видимо, не хотят при мне позориться… Только было договорил мужчина, как за спиной послышалось кукареканье Матвиенко, а затем громкий смех всех школьников. — Ага, хорошо сидят. Им на тебя до фонаря. Тут хоть президент сидеть будет, — разозлился преподаватель, чуть привставая со своего места и оборачиваясь на ребят. — Вы если сейчас не угомонитесь, будете мне стихотворение рассказывать, которое я вам задал на наши каникулы. — Извините, пожалуйста, — послышался весёлый голос Матвиенко. — Я же вам говорил, глупое желание, — уже тише добавил Сережа, обращаясь к друзьям. — Теперь моя очередь Шасту загадывать. — Ну давай, блесни креативностью, — посмеялся Антон, усевшись поудобнее. — Ну держись, — потерев ладони друг о друга, произнёс Матвиенко. — Правда или действие? — Ну правда для лохов, давай уж действие, — самоуверенно ответил Антон. — Ну всё, раздевайся, будешь в трусах сидеть — дал задание Серёжа, наблюдая за тем, как Дима пытается сдержаться, чтобы не засмеяться. — Серый, ну не в автобусе же, — замялся Антон. — Я кукарекал, а ты раздевайся, — не унимался Матвиенко. — Задание надо выполнять. Из динамика автобуса заиграла известная песня, под которую, как казалось Шастуну, зажигала ещё его мама в молодости. — Давай-давай, как в песне «попробуй джага-джага», — пропел Серёжа. — Мы ждём! — Да что за издевательство? — ворчал Антон, раздеваясь. — Может, остановимся на куртке и обуви? — умоляюще попросил Антон, когда на нем остался только голубой свитер и серые теплые штаны. — Ну уж нет, давай полностью, — настоял Матвиенко. Антон вздохнул и всё-таки разделся до трусов. — Доволен? — зардевшись от стыда, спросил Шастун. — Теперь пройдись, а то так неинтересно. Я же опозорился перед всеми, — Матвиенко столкнул скраю сидящего Антона, чтобы он встал с кресла. — Давай, Димка, представь нам Антона. — Кх…кхэ, — для вида закашлялся Позов, прочищая горло. — Представляем вам нашу коллекцию нижнего белья от Сергея Матвиенко «Трусы для дома». Антон, пошел вдоль автобуса, прямо в сторону старших, иногда спотыкаясь о чужие вещи и сумки. — Извините Антона, у него сегодня плохо с координацией, — крикнул Серега, засмеявшись, пока все учащиеся удивленно смотрели на ребята, постепенно начиная хохотать с происходящего. Павел Алексеевич и Арсений Сергеевич услышали крики Матвиенко и, встав с кресел, повернулись к школьником. До этого, спокойно пивший воду Воля, подавился, закашлявшись, что Арсению пришлось положить книгу на сиденье и постучать другу по спине. — Шастун, Матвиенко, Позов! — крикнул классный руководитель, прокашлявшись. — Вы совсем страх потеряли? Или совесть? Ах, как же я мог забыть, у вас же «ни стыда, ни совести, ничего лишнего», — вспомнив надпись на футбоке Шастуна, которую ему на Новый год подарили Матвиенко с Позовым. По всему автобусу раздавались смешки, привращавшиеся в сплошной хохот. — Геннадий Иванович, остановите, пожалуйста, автобус, у нас смена дислокации, — попросил Воля водителя, а после полной остановки начал пересаживать весельчаков. — Так, Шастун, иди на моё место, будешь Арсения Сергеевича развлекать, а я иду к вам, шутники. Надев штаны и свитер обратно, Антон молча пересел к Попову, до сих пор смеющемуся с ситуации. — Всё, больше никто мне тут раздеваться не собирается? — поинтересовался Павел Алексеевич, а после минуты молчания дал разрешение водителю ехать дальше. — Ну что, Антон, от дедушки ушёл? — вспомнив, улыбнулся Арсений. — Угу, ушёл, — кивнул парень, угрюмо посмотрев на врача. На протяжении целого часа Шастун маялся, не зная, чем ему заняться. Музыка надоела, все игры на телефоне наскучали, вид за окном не менялся, поэтому тоже в скором времени надоел. Заметив, что Арсений что-то увлечённо читает, Антон решил, что ему определённо стоит узнать, что именно. — Что читаете, Арсений Сергеевич? — заинтересовано спросил Антон. Арсений показал обложку книги, давая время прочитать название, после снова открывая страницу на которой остановился: — Если хочешь, можем и вместе почитать? — «Пособие для педиатров»? — удивился подросток, он-то думал, что в руках у врача какой-то детектив, ну или классика, на худой конец. — Читайте сами, я в окошко посмотрю. — Как хочешь, — пожал плечами Арсений, продолжая читать. Шастун снова отвернулся к окну, но такое занятие вновь быстро приелось, поэтому уже через десять минут Антон не выдержал и завертелся на сиденье, в попытках найти хотя бы удобное положение. Врач сначала молча терпел, стараясь концентрироваться на чтении, но в конце концов ему надоели постоянные вошкания рядом с собой — Угомонись уже, Антон. Прижми попу и сиди ровно, — Арсений несильно надавил рукой на бедро подростка, заставляя успокоиться. — Да мне скучно, — проныл Шастун. — Вы вон, свою книжку для душнил читаете, а мне что делать? — Ты мне повеселить тебя предлагаешь? — Ничего я не предлагаю, мне просто скучно, — пробубнил Антон, убирая руку мужчины со своей ноги. — Поспи, — предложил Арсений Сергеевич. — Ага, может мне ещё погремушкой погреметь? Не буду я спать. Я не маленький, — отказался подросток, капризно дергая ногами и складывая руки на груди. — Маленький, — улыбнувшись, сказал педиатр. — Давай ещё щечки надуй и я точно буду называть тебя хомячком. — Не надо меня никак называть, — психанул подросток, в конечном итоге отвернувшись к окну. Про себя посмеявшись над Антоном, который действительно вёл себя, как маленький ребёнок, Арсений вернулся к чтению. Буквально через полчаса послышалось тихое сопение с соседнего кресла. — Ну-ну, конечно, не маленький он, хомячок вредный, — шёпотом сказал педиатр, когда, перевернувшись, подросток лёг головой на его плечо. Не желая будить ребёнка, так мило спящего, Арсений всю дорогу ехал стараясь лишний раз не шевелиться. — Буди Антона, скоро первая остановка, — подойдя к Арсению, попросил Паша, когда он проходился по всему салону, чтобы разбудить любителей спать в дороге. — Сейчас, подожди, дай хоть сфотографирую на память, а то вечно такой злюка, а это прям зайчонок, — умиляясь, Попов сделал несколько фотографий на телефон. — Отстань от моего ребёнка, — в шутку потребовал Паша, а после, не дожидаясь друга, взял ситуацию в свои руки и сам начал тормошить Антона за плечо. — Антош, просыпайся, скоро первая остановка. Неспешно открыв глаза, Антон не сразу понял, что до сих пор лежит на плече у Арсения, а когда до сонной головы дошло, то Шастун резко отшатнулся от врача, ударившись рукой о подлокотник. — Ай, — болезненно пискнул Антон, сразу же прижав к себе руку. — Аккуратнее же надо быть, Антош, — ласково сказал врач, погладив подростка по плечу. — Сильно ударился? Дай посмотрю, — попросил Арсений. Антон тут же испуганно посмотрел на мужчину, отодвинувшись ещё дальше. — Не надо ничего смотреть. — Я же просто посмотрю, обещаю, — Арсений по-доброму посмотрел на Шастуна и мягко улыбнулся ему. — Только посмотрю… — Ладно, — Антон немного недоверчиво протянул врачу руку, а сам отвернулся к окошку. — Ну что ты трясёшься? — спросил педиатр, сочувствующе смотря на Антона, когда тот вздрогнул стоило Арсению только прикоснуться к ушибленному локтю. — Ну вот, и ничего страшного, — успокоил мужчина, когда осмотрел руку. — Думаю, не должно быть синяка, но если будет, то подойди ко мне, я намажу мазью, хорошо? — заключил врач, немного приобнимая Антона, прижимая его к себе за плечи. — Хомячок. — Не хомячок я, — возмутился подросток, остранившись, собираясь вставать. — Я теперь тебя точно так буду называть, — пообещал Арсений, когда они уже выходили из автобуса вслед за всеми.–_–_–_–_–_–
— Павел Алексеевич, а у меня суп пересоленный, — пожаловался Антон, когда мимо проходил преподаватель, смотря, чтобы все покушали, потому что больше останавливаться в кафе они не планируют. — У всех вроде всё нормальное, — удивился Воля, презрительно смотря на трех друзей. — Да, а у меня переперчили, — следом сказал Матвиенко. Павел Алексеевич сначала непонимающе пытался понять, как могло такое произойти, пока чисто случайно не обратил внимание на солонку и перечницу, которые оказались пустые. — Вот как дал бы! Совсем уже, — снова начал ругаться преподаватель, тяжело вздыхая. — Вы хоть когда-нибудь угомонитесь? — Угомонимся, обязательно угомонимся, но не в этой жизни, — смеялся Антон. — Ну вот в следующей жизни и наедитесь супом, а пока доедайте второе, вечером уже в Питере поужинаете полноценно, — не желая больше участвовать в этом цирке, попросил преподаватель, уходя к себе за столик. Парни лишь продолжили смеяться, наблюдая за тем, как Павел Алексеевич уселся за стол, где уже обедал Арсений Сергеевич, потом схватился за голову, начав жаловаться другу. — Арс, я с ними больше никогда и никуда не поеду, — чуть ли не завывал мужчина, смотря на смеющегося друга. — Ну вот что ты ржёшь? — Я Антону говорил эту фразу, но повторю и для тебя: никогда не говори «никогда», иногда говори «иногда». — Вот не умничай хоть ты! Лучше бы поехал с Ляйсан и её начальными классами в зоопарк, там обезьяны в клетках сидят, а не трусами светят в автобусе, — Паша закрыл лицо руками, но вспомнив, что ему ещё надо поесть, тяжело вздохнул, начав есть многостралальный суп. — Да ладно тебе, не кипетись, — успокаивающе сказал Арсений, погладив друга по спине в знак поддержки. — Они ещё дети. Большие дети. Что ты с них возьмешь? Им хочется веселиться. — Да, ты прав, — согласился Паша. — Но меня это выматывает. — Но а как ты хотел? Работать с детьми это всегда так. — Никак, — вздохнул Воля, продолжая есть.–_–_–_–_–_–
— Это ты куда это, мой дорогой, собрался? — поймав Антона за руку, спросил Арсений, когда увидел как тот пытается улизнуть к креслам, где сидят Матвиенко и Позов. Шастун вздохнул. Уйти не получилось. — К друзьям, — ответил Шастун. — Сегодня я твой друг. Будешь сидеть со мной, — мужчина сам довел парня за руку к их сиденьям и усадил подростка. — Да блин, — начал ругаться Антон, снова надув щёки. — Мне так скучно. — Не буянь, хомячок, — улыбнулся педиатр, погладив Антона по ноге. — Сиди спойкойно и смотри в окошко. Такая природа красивая. — Да надоела мне эта ваша природа, деревья да поля, — подперев голову рукой и отвернувшись к окошку, ответил Антон. Автобус тронулся с места. Оставалось до Санкт-Петербурга ещё около семи часов, поэтому занимать себя чем-то надо было. Шастун же не придумал ничего лучше, чем вновь начать доставать педиатра. — Арсений Сергеевич, а расскажите что-нибудь? — спросил Антон. — Ну и что тебе, ёжик, рассказать, сказку? — посмеялся Арсений. — Я не маленький, чтобы сказки слушать, — надулся подросток. — Ну расскажите что-то из вашей врачебной практики. Может, что запомнилось больше всего? — Ты мне, Антош, больше всего запомнился, — по-доброму улыбнулся врач. — Это почему это я? — удивился Шаст, уж точно не ожидая такого ответа. — Да потому, что только ты у меня такой, что приходишь за справкой после трех недель халтуры, боясь меня, но при этом ещё просишь подольше освобождение от физкультуры дать, — объяснил свой ответ врач. — Так, ладно, хомячок, я подремаю немного, а то вон, Павел Алексеевич третий сон видит, а я ещё и не начинал. Ты не шуми и не шкодь, понял меня? — Да понял я, понял, — ответил Антон, смотря за тем, как Арсений достаёт из сумки дорожную подушку, надевая её на шею. Педиатр напоследок погладил парня по волосам и, устроившись поудобнее в кресле, скоро впал в некрепкую дрему. Он продолжал слышать, как вошкается около него Антон, но вскоре перестал обращать на это внимание. Шастун же поначалу скучал, незамысловато водя пальцем по окну, выводя подобие рисунков, а потом решил последовать примеру врача и тоже попытался уснуть. Однако стоило ему только закрыть глаза, как ему на колени прилетел комок из свернутой бумаги. — Что за? — тихонько возмутился Антон, стараясь не мешать рядом сопящему Арсению. Он аккуратно развернул бумажку, думая, что друзья хотели что-то передать таким образом, но листок оказался полностью чистым. Парень аккуратно выглянул за свое кресло, пытаясь высмотреть Позова и Матвиенко, но те запрятались за спинку впереди находившихся сидений. Антон отвернулся обратно, пытаясь продумать удачную траекторию броска, чтобы не попасть в рядом мирно спящего Павла Алексеевича, но тут же прилетело ещё два свернутых бумажных комка прямо в голову. — Ну всё, вам пизда, — прошептал Шастун и, быстро развернувшись, закинул все скомканные листки в друзей. Антон услышал тихия возмущения Димки и Серёжи, поняв, что попал прямо в цель, поэтому незамедлительно нагнулся, зная, что ему будут мстить. Шастун тихо хихикнул, ожидая атаки от одноклассников, но в этот самый момент прилетела одна бумажка и, видимо, кидавшие явно перестарались, потому что зарядили прямо в лицо спящего Арсения. Врач тут же окрыл глаза и, чуть отойдя от сна, увидел комок бумаги у себя на коленях. — Это что такое, Антон? Я просил же тебя не мешать спать, — начал ругать Арсений подростка. — По попе надаю, если будешь баловаться. — Так это не я, — покачал головой парень. — Это в меня кидают с задних сидений. Попов хотел было продолжить возмущаться, как в него попало ещё несколько скомканных бумажек. — Я же говорил, — тихо сказал Антон, невинными глазками смотря на врача. — Сиди тихо, сейчас приду, — бросил мужчина, прежде чем встал с сиденья и пошел разбираться с дебоширами. Шастун повернулся к друзьям и победно показал им язык. — Я вам эти бумажки сейчас запихаю кое-куда, потом ходить криво будете, — донеслась угроза Арсения до Антона, заставив того улыбнуться ещё ярче.–_–_–_–_–_–
Дальше вся поездка шла без приключений. Дети, уставшие сидеть и занимать себя пять часов, просто уснули, дав взрослым целых три часа спокойствия. Оставшееся же время до приезда в город весь автобус провёл максимально весело — все дружно пели песни, которые всю дорогу играли из динамиков. В основном это были песни из далёких двухтысячных, но временами попадались и более современные. — Женщина, не танцую! Женщина, я не танцую! Хватит улыбаться. Нормально с ориентацией, — громко пели подростки всем автобусом. Попов и Воля сидели и молча слушали, уж пусть лучше будет концерт, чем цирк или зоопарк. — А я думал, что у нас в школе дети петь не умеют, а они все у нас оказывается певцы, — посмеялся Павел Алексеевич. — Ну теперь, ребята, у вас не прокатит ваше «мы петь не будем на последнем звонке, никто петь у нас не умеет». Всех поставлю, хором запоёте. По автобусу прошёл недовольный гул, что повеселило старших, а после пение продолжилось с новой силой.–_–_–_–_–_–
— Да неужели мы приехали, — выползая из автобуса, устало сказал Паша, которого дорога крайне утомила. Преподавателю сейчас хотелось двух вещей: сходить в душ и пойти спать. Но еще следовало сводить детей на ужин, поэтому отдых ему только снился. — Антон, ты пока иди к друзьям, вещи из багажника свои доставайте, а я помогу Павлу Алексеевичу, — сказал Арсений, когда парень собирался вставать и выходить. — И только, пожалуйста, хоть сейчас ведите себя хорошо. Шастун лишь кивнул, слушая Арсения Сергеевича вполуха. Под конец поездки все вымотались, поэтому сил на новые пакости не осталось, так… на небольшие шалости. — Только попробуй мне что-то вытворить! Собственноручно попу тебе надеру, — в шутку пригрозил врач, прежде чем Антон ушёл.–_–_–_–_–_–
— А когда нас уже заселят, Павел Алексеевич? — ноет Антон, идя сзади со своими друзьями за Павлом Алексеевичем. Уже всех успели расселить по комнатам, кроме Антона, Димы и Серёжи. — Ну вправду, блин, мы тут как бомжи, — подхватил нытье Матвиенко, пока только Позов терпеливо шёл молча. — Вот уже идём, — вздохнул Павел Алексеевич. — Мы тоже пока не заселились и что-то не ноем, — вмешался усталый Арсений, которому уже порядком надоели все капризы за сегодняшний день. — Вам вообще повезло. У вас трехместный номер, так что будете все вместе, — поддержал друга Павел. — Мы вот отдельно с Арсением Сергеевичем будем. Павел Алексеевич с Арсением Сергеевичем провёл ноющих от усталости подростков к их номеру. — Прошу, располагайтесь, не разгромите ничего, — уже без особого энтузиазма попросил Павел Алексеевич, запуская детей в их апартаменты. Комната была не такой большой, но уютной. Три кровати, которые были разделены прикроватными тумбочками, да и всё нужное для удобств: такие вещи как телевизор, что висел на стене, небольшой холодильничек в углу комнаты, два шкафа и небольшой журнальный столик. Был даже балкон. — О, тут даже балкон есть! — обрадовался Матвиенко. — Есть, но он заперт, я об этом позаботился, — огорчил парней классный руководитель. — Мне в октябре полётов хватило, да, Антош? — Угу, — невесело кивнул Шастун, даже слегка передёрнувшись от этих воспоминаний. — Так, наши номера двести пятнадцатый и двести шестой, если что, приходите, — уже собравшись уходить, предупредил преподаватель. — Как я мог забыть, специально для вас, напомню, что ночью из номера вы не выходите, без нас из гостиницы тоже не уходите! Понятно? Трое ребят разом кивнули, разумно решив промолчать о том, что именно это правило они собираются нарушить сегодня ночью. — А чем же нам тогда заниматься? — возмутился Антон, плюхнувшись на свою постель, пока Позов и Матвиенко смиренно начали раскладывать свои вещи. — Мультики посмотрите, — кивнул преподаватель в сторону телевизора, что весел на стене напротив кроватей. — Сейчас как раз должны начаться «Спокойной ночи, малыши», — посмеялся Арсений, посмотрев время на наручных часах. — Только долго не засматриваетесь, мы через полчасика, как только обустроимся придём за вами, поужинаем, а потом спать. — Сами смотрите свои мультики, — недовольно пробурчал Антон, распластавшись звездочкой на кровати. — Ладно, в общем, пока раскладывайтесь и не шалите, — дал указание Павел Алексеевич, когда они с Арсением собирались уходить. — Пойдем, Арсений Сергеевич, мультики смотреть, — обратился он уже к другу. Друзья посмеялись, но как только Антон услышал, что дверь закрылась, а голоса Павла и Арсения утихли, быстро вскочил с постели и подошёл к друзьям. — Сегодня уйдем в три часа ночи, — сказал Шастун, покручивая телефон в руках. — Я договорился с Ильей. Он передаст нам две полторашки отцовского самогона, ну и по мелочи другого добра. Матвиенко улыбнулся, предвкушая дальнейшие события, а Димка покачал головой. Он знал, что ничего хорошего от этого ждать не стоит. А дело всё в том, что поездка удачно выпала на день рождения Антона, что будет уже послезавтра. И благо повезло, что у него был совершеннолетний знакомый друг, который сможет обеспечить их алкоголем. — Ох, Шаст, отметим по полной программе, — довольно расстянувшись на кровати, протянул Серёжа. — Ага, главное, нам не спалиться, — доставая из сумки вещи, недовольно пробубнил Дима. — Ух, мне это не нравится, ребят. — Ой, сделаем вид, что спим, а потом свалим, — не видя никакой проблемы, отмахнулся Шастун.–_–_–_–_–_–
— Так, все поели? — зевая, спросил классный руководитель. Получив положительный ответ, преподаватель довольно улыбнулся и продолжил. — Тогда, все по комнатам и спать. Через пятнадцать минут проверю. Антон, Дима и Серёжа довольно переглянулись, понимая, что всё идёт по плану. Арсений и Паша уставшие, после проверки улягутся спать, что их и пушечным выстрелом не разбудишь, а это значило, что ночной вылазке быть.–_–_–_–_–_–
Как и говорил Павел Алексеевич, спустя пятнадцать минут дверь в номер открылась. Правда вместо классного руководителя пришёл Арсений, видимо, по просьбе Павла. — Серёж, а Димка с Антоном где? — заметив выходящего из ванной Матвиенко, поинтересовался Арс. — Спят уже, а я только зубы почистил, сейчас тоже пойду, — сделав вид, что уже засыпает, сказал подросток. Арсений тихонько открыл дверь в комнату мальчиков и, убедившись, что ребята действительно спят, вышел. — Ну ладно тогда, не буду мешать. Спокойной ночи! — улыбнувшись, сказал Арсений и ушёл к себе. Комната ребят была последней, которую ему надо было проверить перед тем, как наконец-то пойти спать. По пути до комнаты Арсений встретил Пашу, который тоже шёл к себе, завершив обход. — Ну что, все спят? — поинтересовался Павел, остановившись, когда они поравнялись с Арсением. — Да, все сладким сном спят. Видимо, в край сегодня вымо-о-отались, — поделился мужчина, растянув последние слоги, когда зевал, прикрывшись ладонью. — Единственное, Матвиенко ещё не спал, но он чистил зубы и выглядел очень уставшим. Думаю, тоже сейчас быстренько уторкается. — Ты уверен? А Димка с Антоном? — презрительно спросил Воля. — Просто зная эту троицу, они тебя могли вокруг пальца обвести. — Да навряд ли, — отмахнувшись, сказал врач. — Спали они. Я лично проверил. Уж не думаешь ли ты, что я спящих от придурившихся детей не отличу? — чуть возмутился он. — Ну ладно, — вздохнул Паша. — У меня тоже все спят. Предлагаю и нам тоже пойти. — В первые тебя хорошая мысль посетила, — улыбнулся Арсений. — Спокойной ночи. — Иди уже а, — похлопал друга по плечу преподаватель. — И тебе. Арсений со спокойной душой ушёл в свою комнату и уже вскоре крепко задремал, уронив книгу на лицо, что решил почитать перед сном.–_–_–_–_–_–
— Ну что, есть там кто-то? — шёпотом спросил Дима, выглядывая из номера. Антон в это время, как самый смелый, пошёл на разведку, дабы убедиться, что в коридоре никого нет из старших и они спокойно смогут выйти из гостиницы. — Никого нет, а ещё открыт служебный выход, около него тоже пусто, — тихо сказал Шастун, когда ему удалось проверить обстановку. — Давайте шустрее только, там уже Илья ждёт. Выйдя из номера, компания направилась в сторону выхода. Спустившись по лестнице на первый этаж, ребята ещё раз убедились, что они ни на кого не наткнутся, а после также тихо прошли к выходу для персонала. На улице моросил дождь, но даже это не смогло помешать плану ребят, чтобы хорошенько отметить шестнадцатилетие Антона. — Ну и где Илья? — пытаясь увидеть хоть кого-то, спросил Дима. — Сейчас будет, не кипишуй, — успокоил друга Антон, а затем написал Илье, что они вышли. Не прошло и десяти минут, как на горизонте появилась фигура Ильи. — Здорова, пацаны! — поздоровался парень, вручив Шастуну две бутылки с самогоном. — Хорошо отметить днюху! — Спасибо большое, Илюх, — радостно поблагодарил Антон, обняв друга. — Да не за что, — Макаров протянул большой черный пакет, остранившись от Шастуна. — Это как ты просил, пиво и две бутылки вина. — Огромное спасибо, просто не представляешь, как выручил, — улыбнулся Антон. — Да ладно, друзья же, — отмахнулся Илья. — Сам-то как? Как жизнь? — Да нормально, вот приехали с классом погулять, — рассказал Антон, отдавая пакет Матвиенко, пока они с Димкой стояли сзади. Друзья были не особо с Ильей знакомы, поэтому предпочли молча наблюдать. — Сам как? — Да потихоньку, живу и учусь. — Ну ладно, даст бог — свидимся, как говорится, — улыбнулся Антон, пожимая Илье руку. — Нас потерять могут. — Ага, давай. Спокойной ночи. — И тебе.–_–_–_–_–_–
Друзья вернулись в гостиницу и, аккуратно пройдя спящего охранника, который в этот раз, на удивление, был на месте, прошли к лестнице. — Антон, это что, Арсений Сергеевич? — испуганно спросил Димка, заметив высокую фигуру в конце коридора в углу, где находился куллер с водой. Антон внимательно вгляделся в темноту и испуганно отскочил за стенку, прихватив друзей за руку. Однако они не учли, что пакет с алкоголем сильно гремел в руках. Это точно был Арсений Сергеевич. Антон его никогда не спутает. — Он нас походу заметил, — прошептал Шастун. — Гребанный пакет. — Пиздец, что дедушка здесь забыл? Он же на втором этаже, — шёпотом возмутился Матвиенко. — Если ты не заметил, Серёжа, здесь стоит куллер. Очевидно, что он спустился попить, — заметил Позов. — Да тихо вы, блядь, — Антон чуть выглянул за угол посмотреть, где Арсений. — Твою мать, он сюда идёт. — Кто здесь шумит? — донесся до ребят строгий голос Попова, что стремительно приближался к ним. — Серег, бери пакет и сматывайся, мы с Димой выйдем к Арсению Сергеевичу сами, чтобы он не успел увидеть тебя со всем нашим добром, — быстро решает Антон, передавая пакет другу. — Мы его задержим. — Так давайте вместе? — предложил Позов. — Вот кто из нас отличник? Ему дойти до нас отсюда гораздо ближе, чем нам. Представь, что будет с бутылками, если мы побежим? Да и ты медленно бегаешь. Мы попросту не успеем, — объяснил Шастун, подталкивая Матвиенко за спину. — Не стой, иди давай, только не беги, чтобы не греметь сильно. Серёжа аккуратно двигался к ближайшей лестнице, стараясь сильно не шуметь, а Антон с Димой вышли к Арсению. — Вы что тут делаете посреди ночи? — стараясь не ругаться, чтобы не разбудить других, спросил Арсений. — А мы…того…попить захотели, — начал выкручиваться Дима, а Шастун подхватил идею. — Да, на нашем же этаже куллера нет, — продолжил Антон. — Допустим, что я поверил, — сдался Арсений, потому что он сам, собственно говоря, спустился за водой. — А теперь идём спать! Арсений дождался, пока подростки пройдут чуть вперёд и для вида попьют, а затем пошёл за ними, дабы убедиться, что они точно дойдут до комнат без каких-либо приключений. В это время Серёга носился по номеру, пытаясь спрятать весь алкоголь. Но не придумал ничего надёжней, чем журнальный столик с внутренним отсеком. Убедившись, что ничего не видно, подросток быстро улегся в кровать, делая вид, что крепко спит. — Арсений Сергеевич, тихо, Серёжа спит, — шёпотом произнёс Антон, когда они зашли в сам номер, а Арсений решил проверить, спит ли третий участник этой компании, без которого ни одно дело не совершается. Мужчина обошел кровати, чтобы посмотреть на Матвиенко и, как показалось Арсению, тот действительно крепко спал. — Ладно, укладывайтесь спать, — проверив подростка, сказал Арсений. — Чтобы мне не шастали ночью просто так, — напоследок строго добавил он и ушёл к себе. Убедившись, что Арсений Сергеевич ушёл к себе, Дима и Антон вернулись в кровати, став узнавать у Матвиенко, куда же он дел всё то богатство, которым они будут отмечать день рождения Антона. — Да вон, в ту тумбу спрятал, кое-как успел, — рассказал Сергей, не скрывая в голосе гордость за себя. — Сам ты тумба, это стол, — посмеялся Шастун, заглянув в отсек столика. — Ну какова красота!–_–_–_–_–_–
— Рота, подъём! — зайдя в номер, бодро крикнул Павел Алексеевич. Парни, не ожидавшие такого, резко подскочили на кроватях, слегка испугавшись. — Павел Алексеевич, только шесть утра, почему так рано? — проскулил Матвиенко, возвращая голову на подушку. — Если бы вы меня вчера слушали, то знали бы, что сегодня у нас насыщенный день, который начинается в восемь часов, а вам ещё собраться и позавтракать надо, — бодро объяснил классный руководитель. — Девочки вон, с пяти утра на ногах, марафет наводят. Ребята протяжно проскулили. Вставать совсем не хотелость. Ночью им удалось поспать не больше двух часов, при том, что следующая ночь тоже обещала быть веселой. — Встаем уже, встаём, — подтянувшись, сонно промямлил Антон и встал с кровати.–_–_–_–_–_–
Все два класса дружно расселись по всей столовой, принявшись завтракать. — Не спи, Сереж, — толкнул в плечо Димка друга, что засыпал над тарелкой, иногда забавно качая головой, будто вот-вот и клюнет лицом прямо в овсянную кашу, что была сегодня на завтрак. — Да блин, я не могу, меня просто отключает, — пожаловался Матвиенко. — Кстати, а где Арсений Сергеевич? — не обращая внимания на разговор друзей, спросил Антон. — Вы посмотрите, Павел Алексеевич один завтракает, — он кивнул в сторону дальнего столика, где сидел их классный руководитель. — Спит, также как и Сережа, но только в кровати, — посмеялся Позов. Внезапно за соседним столиком раздался громкий звук разбивающейся тарелки, заставляя Матвиенко резко придти в себя. Все трое развернулись, наблюдая за происходящим. Одна из девочек с параллели, видимо, задела свою тарелку, когда разворачиваясь от стола, поэтому та упала. Сама же девушка держалась за горло, задыхаясь, временами пытаясь судорожно вдохнуть воздух. Шастун, по-настоящему испугавшись, сразу же побежал к столику классного руководителя. — Павел Алексеевич, там девочка задыхается, — находу протараторил он. — Какая? — учитель тут же встал из-за стола. — Из параллели. Я ее не знаю. — Не Даша случайно? У нее астма, — взволнованно спросил мужчина, пока они оба спешно направлялись к нужному столику. — Наверное. — Ты сбегай за Арсением Сергеевичем, он в двести пятнадцатом номере, а я попрошу ее подружек сбегать за ингалятором в их крыло, — дал распоряжение Павел Алексеевич.–_–_–_–_–_–
— Так, кому плохо? — прибежав с аптечкой в руках, спросил Попов. По его заспанному лицу было видно, что его только разбудили. — Вот, приступ астмы случился, — стараясь сохранять спокойствие, говорил Паша, хотя получалось это слабо, учитывая, что ребёнок до сих пор задыхался. —Баллончик не помогает, уже пробовали, — сразу сообщил учитель. — Хорошо, тогда придётся внутривенно колоть препарат, — спокойно отвечает Арсений. — Так, народ, расступились! Вся толпа, прежде стоящая около Павла и Даши, отошла на несколько шагов назад, чтобы не мешать врачу. Арсений подошёл к девочке и взял обе руки, чтобы посмотреть, где вены лучше. Чуда не случилось, на обеих руках вен не было видно. Мысленно матерясь, педиатр, не желая терять время, набрал в шприц лекарство и, затянув жгут выше локтя, начал пытаться прощупать вены. За всем этим процессом внимательно наблюдал и Шаст. В голове всплывали воспоминания осеннего инцидента, когда Арсений выступал в роли врача и делал укол Стасу. По телу разом пробежали мурашки, а когда подросток увидел, как ловко Арсений ввёл иглу в вену и начал вводить лекарство, дыхание стало чаще, но отвернуться или уйти он не мог.–_–_–_–_–_–
— Господи, я с вами седым стану раньше времени, — обнимая за плечи Дашу, на выдохе сказал Павел Алексеевич. — Как ты, Дашунь? — Уже лучше, — скромно произнесла девочка. — Ну и слава богу, — вздохнул Арсений, погладив Дашу по плечу. — Ты молодец. — Арсений, ты иди тогда покушай, да и будем потихоньку собираться, а то наш экскурсовод и так нас потерял, — сказал Воля. Арсений, кивнув, пошёл к кассе, чтобы выбрать еду себе на завтрак, по пути встретив Антона, который до сих пор стоял с испуганным выражением лица. — Ты смотрел? — сразу понял врач. — Я…я.смотрел, — запинаясь, с трудом выговорил Шастун. — Я не мог… Он хотел было сказать, что он не смог отвернуться, потому что страх будто парализовал, но слова так и застревали в горле, не сумев превратиться в звуки. — Понятно, — вздохнул мужчина, приобняв парня за плечи. — В следующий раз лучше тебе не наблюдать за этим, если ты всё так воспринимаешь. — Да, — только и смог сказать Антон. — Давай-ка лучше иди собирайся, тебе надо немножко отвлечься, — мужчина подозвал Позова, который стоял не так далеко от них. — Дим, идите с Антоном собирайтесь, а то он, видимо, немножко переволновался за Дашу, поэтому сопроводи его, — объяснил врач, когда увидел непонимающий взгляд Димки.–_–_–_–_–_–
— Идём дружно за экскурсоводом! — повысив голос, чтобы его услышали, крикнул Павел Алексеевич и проследил, что все идут и никто не отстал. — Ребята, сегодня мы с вами посетим Эрмитаж, — начала говорить экскурсовод. — Экспонаты руками не трогать, близко к ним не подходить. Вся толпа подростков стояла на улице, молча слушая подводку к экскурсии. Экскурсовод говорила интересно, но вот только эта речь никого не воодушевляла. В самом же музее у большинства девятиклассников начали разбегаться глаза от масштабов и от красоты залов. — Матвиенко, руки убрал от картины и вылез за ограждение, — начал возмущаться Павел Алексеевич, увидев, как один из его учеников, не обращая внимание на ограду, решил разглядеть картину поподробнее. — Любителям искусства повторю, ни к чему не прикасаться! — Не очень-то и хотелось, — сделав вид, что обиделся, сказал Сергей и пошёл дальше за женщиной экскурсоводом. — Этот зал посвящён истории и достижениям российской гвардии, — продолжила рассказывать женщина. — А на этих стульях посидеть можно? — спросил Шастун. Очень уж захотелось ему посидеть и проверить древние стулья на прочность. — Ни в коем случае, это тоже экспонаты! Потихоньку они продвигались по музею, разглядывая экспонаты и слушая речь экскурсовода. Правда, в основном ее слушали взрослые, которым было действительно интересно, а ребята же, пока никто не смотрит, пытались прикоснуться хоть к чему-то. — А это всеми известная картина — «Чёрный квадрат» Малевича, — продолжает рассказывать женщина. — Офигеть, я даже и не думал, что она хранится в Питере, — удивлённо сказал Димка. — На, — Антон протянул свой телефон Сереже. — Сфоткай меня для мамы, мол, я заинтересованно смотрю на картину. Матвиенко посмеялся и сделал несколько фотографий, где Антон стоит спиной к камере, якобы внимательно разглядывая картину. — Выложи фотографию в одноклассниках и подпиши «пытаюсь разглядеть смысл в «Черном квадрате» Малевича», — посмеялся Матвиенко. — Там скол на рамке, — заметил Шастун, проигноривав шутку друга, когда Матвиенко отдал ему телефон.–_–_–_–_–_–
— Когда мы уже в номер? — устало спросил Антон у Павла Алексеевича, когда они уже больше двух часов проходили по эрмитажу. — Сейчас обойдем несколько музеев и достопримечательностей ещё, а потом уже в гостиницу, — ответил преподаватель, фотографируя экспонаты. — Да ну капец, — вздохнул парень. — Мне уже надоело. У меня ноги болят столько много ходить. — У нас тоже много чего болит и ничего, не жалуемся, — встрял в разговор Арсений Сергеевич. — Так вы старые, это понятно, — посмеялся Шастун. — Это кто ещё старый? — улыбнулся врач. — Павел Алексеевич, вон, вообще ещё в самом соку.–_–_–_–_–_–
— Всем спокойной ночи! — проверив перед сном ребят, пожелал Павел Алексеевич и отправился в свой номер. О нормальном отдыхе он только мог мечтать, поэтому именно сон в этой поездке он ценил, как никогда. Убедившись, что в коридоре нет никого, и выждав после ухода классного руководителя целый час, Антон, Дима и Серёжа начали доставать свои запасы алкоголя. — Так-с, ну до двенадцати ещё час, поэтому отмечать рано, — высказался Позов. — А мы хоть закусывать будем самогон? — Дим, ну вот что ты как семиклашка тушуешься, не первый раз пьём, главное, начать с пива, а дальше градус повышать, — достав одноразовые стаканчики, которые были привезены с собой, начал умничать Шастун, делая вид, что в пьянках он толк знает. — Да и шестнадцать мне, на минуточку, не каждый день исполняется, поэтому не бухти и не порть атмосферу. — Так если посудить, любая дата исполняется всего один раз в жизнь, — вставил Димка. — Ой, всё, — отмахнулся Антон, открывая себе бутылку. — Значит, сейчас пьём пиво, а потом в двенадцать откроем вино, дальше уже займёмся самогоном. — Ух, хорошая будет ночка, — улыбнулся Матвиенко, представляя дальнейшие события. Друзья выпили по две бутылки пива, когда заметили, что время близится к двенадцати, поэтому поспешили достать из маленького холодильничка, стоявшего в их комнате нарезки и торт, которые купили в местной пятерочке. — Не зря мы уговорили Павла Алексеевича зайти в магазин, — улыбнулся Сережа, пытаясь открыть бутылку вина. — Давай быстрей, мы не успеваем, а ещё свечки на торт надо расставить и зажечь, — торопил всех Антон, поглядывая время на ноутбуке, где они специально включили часы с местным временем. Закончив с приготовлениями, парни расселись около журнального столика, где и прятали все бутылки, и стали ждать двенадцати. Время пролетело очень быстро, поэтому кое-как успев зажечь свечи на торте, подростки начали обратный отсчёт. — Десять, девять, восемь… — шёпотом считали друзья, чтобы никого не разбудить. — Три, два, один! — С днюхой, Шаст! — хором произнесли Дима и Серёжа. В это время Антон быстро загадал желание и задул свечи. — Предлагаю выпить за тебя, мой друг дорогой. Позволь пожелать тебе здоровья, счастья личного, наличного и безналичного, удачного достижения всех намеченных целей, море любви, а потом ещё много лет жизни, чтобы успеть насладиться всем этим! — поздравил Антона Матвиенко, чем вызвал только смех. — Серый, долго учил? — смеялся Антон, пока Дима разливал вино. — Спасибо, конечно, но уж слишком умно для тебя, — постебался Шастун. Неожиданно на телефон Антона поступил звонок. — Мама решила позвонить, ничего себе, — удивился подросток, но вызов принял. — Алло, да, мам, спал. Ничего страшного. Спасибо большое, мне приятно! Выслушав ещё уйму поздравлений и пожеланий от родителей, Шастун со спокойной душой начал праздновать. Бутылка вина опустела, не успев открыться, поэтому было решено переходить к самогону. Дима пить его отказался наотрез — не доверял он всей этой самодельный продукции. — Да ну тебя, нам больше достанется, — Антон махнул рукой в сторону Позова и принялся разливать самогон по бокалам. — Давай еще подлевай, — потребовал Серёжа, как только опустел первый стакан. — Как говорится, между первой и второй перерывчик небольшой. — А вы уверены, что вам не будет плохо? — обеспокоенно спросил Позов, наблюдая за друзьями, что уже казалось с трудом удерживали равновесие. — Плохо будет Павлу Алексеевичу, если он об этом узнает, — Антон обвел весь их алкоголь рукой. — А потом плохо будет нам, — невесело хмыкнул Димка. Несмотря на предупреждения Позова, Антон продолжал пить, вскоре оставшись и вовсе одним — Матвиенко выпив три бокала самогона, просто развалился звездочкой на кровати, ощущая прилив тепла по всему телу. И через какое-то время алкоголь дал свои плоды, Шастун уже мало что соображая, свалился на пол со стула. — Быстрее, будьте быстрее, — начал вопить Антон, отчаянно пытаясь подняться. — Скоро новый год, а у нас ничего нет. — Что-то походу нам надо убирать весь оставшийся алкоголь, — повернувшись в Сереге, сказал Дима. — Ты посмотри на него. Ему уже хватит. — Да ладно, Поз, не нуди, у человека день рождения, — ответил Матвиенко, что очень даже веселился с Шастуна, который до сих пор пытался встать с пола. — Аа, капец, — неожиданно вскрикнул Антон. — Уже же новый год, а вы мне ничего не сказали? — парень говорил тяжело, прерываясь, но пока друзья спокойно разбирали его речь. — Тише, Антон, сейчас всех разбудишь, — попытался утихомирить Позов друга.–_–_–_–_–_–
Ночь. Спокойствие. Спящего Павла Алексеевича ничего не могло вывести из царства сна. Уж слишком сильно он устал днём. — Уже же новый год, а вы мне ничего не сказали? — послышалось за стенкой. Этот крик заставил подскочить Павла с кровати и начать думать, что его соседи сошли с ума. Ну какой Новый год в апреле? Неожиданно до преподавателя дошло, что с обоих сторон от его номера живут его дети, а именно с той стороны, откуда и доносился крик, находится номер Шастуна, Позова и Матвиенко. Как только пришло осознание того, что время час ночи, а его дети творят не пойми что, преподаватель соскочил с кровати, успев только накинуть одежду и обувь, и направился в гневе в комнату мальчишек. — Вы офанарели? — зайдя в номер, только и успел спросить Воля, пока не увидел пьяного Антона. — Что тут происходит? — О, Павел Алексеевич, мы Новый год празднуем! — весело прокричал Антон, заприметив классного руководителя. — Хотите с нами? — Боже, дай мне сил, — молил мужчина, набирая номер друга. — Алло, Арс! Подходи в двести четвертый номер, у Шастуна Новый год!–_–_–_–_–_–
— Что ещё за новый год? — устало спросил только что зашедший в комнату Арсений. — Я уже собирался спать… — врач оглядывает весь номер: бутылки спиртного разместились по всему журнальному столику, несколько из них валялись на полу, а сам виновник торжества лежал на полу. — Мы вас тоже зовем отмечать с нами, Арсе-е-ений Сергеевич, — почти пропел Антон. — Столька много народу пришло, а никто не хочет помочь мне встать, — возмутился он, снова кряхтя, пытаясь приподняться хотя бы на локти. — Полюбуйся на это, Арсений, — врач сожалеюще посмотрел на друга. Паша выглядел так, будто только что у него сдала последняя нервная клетка. Хотя, наверное, так он и было. — У него просто день рождения, — тихо объяснил Дима, опустив голову. Серёжа же вовсе сидел молча, не решаясь вообще что-то говорить. — Знаю я, — вздохнул преподаватель. — Ну я вам сейчас устрою, честное слово, — взамен на растерянное состояние классного руководителя внезапно пришёл гнев. — Вы у меня сейчас отпразднуете. — Тише, стой, — схватил за руку друга Арсений. — Всё завтра, Паш. Сначала надо Антону помочь. Посмотри, как он пьян, — врач кивнул в сторону Шастуна, которому с трудом удалось подняться до сидячего положения и обхватить спинку стула, чтобы не завалиться обратно. — Кто пьян? Я пьян? — удивлённо спросил Антон. — Да я стекл, как трезвышко, — упрямо заявил он. Дима с Серёжей ударили себя ладонью по лбу. Кажется, сейчас они все схватят. — Не надо, Паш, — ещё крепче сжал Арсений Павла за руку, когда тот собирался двинуться в сторону ничего непонимающего Антона. — Успокойся, дыши глубоко, через нос, — посоветовал врач. Воля действительно последовал совету и сделал несколько дыхательных циклов, после чего удалось немного успокоиться. — Арс, я не знаю, что я завтра с ними сделаю, — вздохнул Паша. — Я поддержу любое твое решение и помогу, — заверил Арсений Волю. — А пока последи за Матвиенко и Позовым. Они вроде более-менее. Если что пусть пьют воду и в туалете веселятся. Антона я заберу к себе в номер, там как раз свободная кровать. Павел Алексеевич кивнул. Пожалуй, это было самое оптимальное решение. — Антон сегодня будет спать со мной. Мало ли что случится, он слишком много выпил, — покачал головой врач и подошёл в сторону Антона, что до сих пор крепко цеплялся за спинку стула, чтобы не упасть. Подойдя ближе, Арсений подхватил подростка под руки, заставляя подняться, и обхватил того за талию. — Пошли, алкоголик малолетний, — Арсений потянул Антона за собой, придерживая за плечо. — Я не алкоголик! — упрямо заявил подросток. — Ну да, ну да, — с усмешкой ответил мужчина, когда они шли в коридоре к нему в комнату. И уже в номере начался настоящий цирк. — Пей! — вливая в подростка воду, заставлял врач, но сталкивался с недовольным мычанием. — Я кому говорю? — Да отстаньте от меня, я не самовар, чтобы в меня воду заливать, — пытался возмущаться Шастун. — Антон, не доводи меня, у меня терпение тоже не железное, — начал ругаться врач, но Антону было все равно, по большей части, конечно, из-за алкоголя, находившевося в его крови. — Бутылку в зубы и пей. Тебя ещё ночь весёлая ожидает. Антон отчаянно пытался сопротивляться, плюясь водой. — Антон, — Арсений строго посмотрел на Шастуна. Мужчина взял его за подбородок, чтобы подросток смотрел прямо ему в глаза. — Ты сейчас же начнешь пить воду и продолжишь до тех пор, пока из тебя не выйдет вся та дурь, что ты в себя влил. Это тебе понятно? — достаточно громко спросил врач. — Или отправишься к Павлу Алексеевичу, и я больше тебя не буду спасать от его гнева. Шастун вздрогнул. Он первый раз видел, как Арсений Сергеевич по-настоящему злится. Антон больше не решился спорить, поняв по тону мужчины, что тот больше не будет терпеть его капризы. Кажется, действие алкоголя потихоньку начинало сходить на нет, потому что голова Антона снова была способна мыслить, пускай и не в полную силу. Шастун молча, ничего не говоря, взял бутылку в руки и стал пить, под сверлящий взгляд Арсения. Реакция организма не заставила себя долго ждать: буквально через несколько минут, желудок донельзя заполненный водой, начал проталкивать по пищеводу все обратно вместе с алкоголем и остатками еды. После нескольких позывов, Антон сдался. Его всего выворачивало. Стало по-настоящему страшно. А чем трезвее он становился, тем было ужаснее. Казалось внутри все органы сворачивались в трубочку. — Арсений Сергеевич, я больше не могу. Хватит, пожалуйста, — умоляюще попросил Антон, жалобно смотря на врача. Мужчина заметил, что взгляд у подростка и вправду был вымотанным, но вышло ещё не всё, поэтому Арсений не поддался просьбе: — Нет, пока я не вижу, что все, ты никуда отсюда не уйдешь, — безапелляционно заявил врач, присаживаясь рядом на бортик ванны. Попытавшись ещё раз повлиять на мужчину умоляющим взглядом, Антон вновь наткнулся на гнев Арсения. — Я правда не могу, — после того, как подростка ещё несколько раз вывернуло, по щекам потекли слёзы. Скорее, это было от страха. Мальчишку всегда трясло после рвоты. Увидев плачущего ребёнка, Попов немного поубавил свою злость, осознав, что слишком уж надавил на Антона. — Антон, ещё немного, давай, — сказал педиатр, проведя ладонью по влажным от выступившего пота кудряшкам. — Надо избавится от всей гадости, что попала к тебе в организм. Давай, Антош, пей. Завершив с промыванием, Арсений поднял обессиленного мальчишку с пола в ванной, проведя в комнату, и усадил Антона на вторую свободную кровать, стоящую в номере. К этому моменту Павел Алексеевич закончил промывать желудок Серёже, уложил обоих товарищей спать, навёл порядок в номере, выкинув все бутылки, а их содержимое, оставшееся после пьянки, вылил в раковину в ванной и затем пришёл проверить, как обстоят дела у друга. — Ну как вы тут? — поинтересовался Павел. — Плохо, только закончили промывать, — выдохнул Попов, посмотрев на измученного ребёнка. — Ну ладно, ничего страшного, меньше пить будет, — Воля взглянул на подростка, но в отличие от Арсения жалости особо не испытывал. — Сейчас нужно будет сделать ещё укол, — шёпотом сообщил врач, чтобы подросток его не услышал. — Даже так? — удивился преподаватель. — Все настолько плохо? — Он слишком много выпил, нужно по максимуму помочь организму вывести все токсины. — Мне помочь? Может, я подержу его? — предложил Паша. — Он же тебе истерику закатит. — Если ты его подержишь, он потом ни с тобой ни со мной ближайшую всю жизнь разговарить не будет, — отказался Арсений. Мужчина хоть и был разозлен, но тревожить настолько психику ребёнка уж точно не хотел. — Иди, я сам справлюсь. — Ну, как знаешь, — пожал плечами Павел, и уже перед тем как уходить, повернулся к парню. — Помянем твою задницу, Антош. Арсений тут же толкнул друга в плечо, прося замолчать. — Ты дурак, что ли? — врач серьёзно посмотрел на Волю. — Ты зачем его пугаешь? Иди уже, — уже шёпотом сказал он, выталкивая учителя за дверь. Антон испуганно подскачил на кровати. — Почему Павел Алексеевич так сказал? — Мозгов потому что много, — недовольно ответил Арсений, подходя к подростку. — Ты лежи пока, — она надавил подростку на грудную клетку, заставляя снова лечь, и заботливо укрыл одеялом. Шастун сжал край матраса, покрытого простынью, но промолчал. Арсений же отошел к небольшому комоду, где хранилась аптечка, и встал к парню спиной, чтобы тот ничего не видел. Услышав шуршания, Антон насторожился, но из-за неимоверной усталости не стал даже шевелиться. Закончив с приготовлением инъекции, Арсений спрятал шприц в карман штанов, туда же отправились запечатанные спиртовые салфетки. Подойдя к кровати, врач присел на край, начав успокаивающе гладить Антона по плечу и руке. — Антош, — обращая на себя внимание, позвал врач. — Солнце, надо укольчик сделать, чтобы легче стало, — Арсений постарался сообщить эту новость как можно мягче, но уже после слова «укольчик» у мальчика откуда-то появились силы, и он моментально отполз от мужчины. В глазах подростка, которые внимательно следили за каждым движением Попова, появился страх, а спустя несколько минут по щекам покатились первые слёзы. — Не надо, я больше не буду пить, — жалобно проскулил Антон, натянув одеяло почти до ушей. — Антош, золотце моё, я тебя сейчас не наказать таким способом решил, — спойкойно начал объяснять Арсений. — Это сейчас необходимо. В твоём организме слишком много токсинов. — А почему Серёге и Димке не надо уколов, а только мне? — спросил Антон, обидчиво взглянув на старшего. — А они не пили столько, — чуть улыбнулся Арсений. — Дима самогон не пил, а Серёже и промывания хватило. Ладно пиво, да даже вино, бог с ним, но самогон вам зачем был нужен? — Отметить хотели, — себе под нос пробурчал подросток. — Отметили хорошо, а теперь надо последствия устранять, — грустно усмехнувшись, сказал Попов. — Ёжик, не вредничай, ложись на животик. — Нет, — Антон мотнул головой, упрямо не хотя воспринимать ситуацию. Сколько ведь раз он напивался и никогда уколов ему не делали. — Не надо, пожалуйста. — Антон, ляг, пожалуйста, по-хорошему, — по-прежнему спокойно попросил Арсений. — Если Павел Алексеевич услышит или узнает, что здесь происходит, то уговаривать тебя, как я, уже не будет. Он сейчас очень злится на вас. Антон попытался слезть с кровати, чтобы убежать, но вовремя был пойман Арсением Сергеевичем за руку. — Лежи спокойно, ёжик, — мужчина медленно начал поглаживать парня по руке, стараясь немного успокоить. — Это лекарство абсолютно безболезненное, — Арсений и сам не понял, как солгал. Он изначально не хотел обнадеживать Антона, но слова сами собой вырвались наружу. Арсений не любил лгать детям, но, видимо, не в этот раз. Возможно, это и к лучшему и Шастуна получится уговорить быстрее. Арсений понимал, что обман Антон явно не оценит, но это уже будет после, поэтому и решать эту проблему он будет после. — Все так говорят, — продолжал капризничать Шастун, старательно пытаясь угомонить слёзы. — Я так тебе в прошлый раз не говорил, — заметил мужчина, продолжая поглаживания. — Ты же не знаешь, какое это лекарство. — Мне достаточно того, что уколы — это больно! — Антош, ну сам же знаешь, что сделать укол всё равно придётся, давай уж лучше ты ляжешь сам, я не хочу насильно тебя укладывать, — продолжал уговаривать Арсений. — Нет, нет и ещё раз нет! — Антон уселся в самом дальнем углу кровати, прижав ноги к груди и обхватив их руками. — Ну хомячок, я же говорил, опять щёчки надул, — Арсений по-доброму улыбнулся и придвинулся ближе к парню. — Да не хомячок я! — возмутился Антон, утирая слёзы. — Антон-а, — протянул врач, — Я сейчас ругаться начну, уж не думаю, что ты хочешь вновь нарваться на меня в гневе. Ложись, всё будет хорошо. Спустя пару минут Антон, собравшись с силами, всё-таки лёг на живот, но в этот же миг попытался встать. Однако педиатр вовремя его остановил, не дав вскочить. — Ну куда ты собрался, зайчик-попрыгайчик? — придерживая ребёнка одной рукой за поясницу, ласково спросил Арсений. — Уже лёг, сейчас немножко потерпишь и всё, будем спать. — Я…я не хочу-у-у! — Антон уткнулся в подушку, роняя слёзы. Держать свой страх становилось всё тяжелее. — Ну-ну, что же ты так расплакался, мой хороший? Я же ничего ещё не делаю, — проводя ладонью по спине и пояснице, успокаивающе сказал педиатр. — Но ведь будете, и будет больно! — снова начал капризничать подросток — Пару минуток ты ведь сможешь потерпеть? — конечно, вопрос был скорее риторическим, но ответ всё-таки поступил в виде отрицательных мотаний головой. — Ёжик, успокаивайся, всё будет хорошо. — Да не ёжик я, и не будет всё хорошо, — продолжил психовать подросток, начав дергать ногами, чтобы всячески помешать врачу. — Хорошо, не ёжик, — временно согласился врач. — Ножки свои угомони, пожалуйста, — мягко попросил мужчина. Антон по-прежнему продолжал колотить постель ногами и плакать. Сейчас ему было всё равно, что он выглядит как ребёнок. Нужно было сделать всё что угодно, лишь бы не дать врачу сделать задуманное. — Я Павла Алексеевича сейчас позову, пусть он тебя держит, — пригрозил Арсений, уже потихоньку теряя терпение. — Всего несколько минут и всё, всё закончится. Не растягивай себе удовольствие, — уже спокойнее добавил Арсений, поняв, что угрозой мог сильно напугать парня, которому и так страшно. Шастун наконец угомонился, перестав махать ногами, но только потому, что он не хотел, чтобы всё это видел Павел Алексеевич, которого грозился позвать Арсений Сергеевич. — Молодец, — похвалил врач, приспуская одежду. Антон сразу же почувствовал холодок на оголившемся участке тела, а затем ощутил прикосновение спиртовой салфетки. — Не надо, пожалуйста, — вновь начал умолять подросток, когда понял, что Арсений Сергеевич вот-вот введёт иглу, потому что тот уже собрал кожу в складку. — Пожалуйста… — жалобно повторил Антон и болезненно запищал. — Ай-й, не надо, — уже скорее по привычке попросил он, когда ощутил болезненное покалывание. Педиатр лишь погладил мальчика по спине, успокаивая, уже предчувствуя, что это самое минимальное из того, что он услышит за ближайшую минуту. Потихоньку начиная вводить лекарство, Арсений услышал сначала сильное шипение, а после из уст ребёнка раздался жалобный вопль. — Хватит, прошу, — громко всхлипывая, попросил Антон, когда ощутил как лекарство начало болезненно жечь, отдаваясь болью и в ногу. — Тш-ш, золотце моё, совсем немного осталось, — не введя и четверти лекарства, успокаивал Попов. — Не надо, — отчаянно умолял Шастун, дергая ногой, которую внезапно начало сводить вслед за мышцей. Антон протяжно проскулил. Арсений поджал губы и мимолетно погладил мальчишку по пояснице свободной рукой, продолжая понемногу нажимать на поршень. Он бы мог это сделать быстрее, чтобы скорее закончить с мучением, но врач был уверен, что Антону будет хуже от такой боли. — Потерпи, малыш, потерпи, пожалуйста, — ласково просил Арсений. Антон вскоре перестал реагировать на всё происходящее, совершенно не слушая Арсения. — Давай, Антон, глубокий вдох и медленный выдох, — на слова врача не последовало никакой реакции и Арсений понял, что Антон сейчас не воспринимает ничего, кроме боли, на которой он сконцентрировался. Арсений ошибся: в ближайшую минуту он ничего не услышит от Антона, разве что горькие всхлипы, которые становились всё громче. От слёз мальчика сердце Арсения сжималось. Хотя ещё во время обучения в медицинском врача учили относиться ко многим вещам с холодным разумом, но с этим подростком так не получалось. Слишком уж привязался педиатр к деткам со своего участка, а Антон был один из самых запоминающихся, почти родным. Арсений действительно стал по-особенному относиться к Антону, стал более ласковым и заботливым. — Тошенька, две секундочки и я закончу, — пытался отвлечь Антона педиатр, сам же понимая, что это бессмысленно. Но просто молчать было бы ещё хуже. Введя до конца препарат, Арсений вытащил иглу и приложил спиртовую салфетку, немного массируя, чем вызвал новую волну слёз. Даже лёгкое прикосновение к ягодице усиливало боль. — Не надо! — выдавил из себя Антон, сжимая обеими руками простынь и подушку. — Всё, Тошик, больше больно не будет, —вернув одежду на место и прижимая мальчишку к себе, пообещал Арсений. — Успокаивайся, мой хороший, ты умничка! — Вы обманули! — Антон отвернул голову в сторону, чтобы не показывать слёзы. — Так не честно. — Ёжик, ну я правда не хотел тебе врать, но препарат многие взрослые кое-как выдерживают, потому что он болезненный, — оправдывался педиатр. — Если бы я сказал правду, то мы бы и до утра не сделали бы этот укол. По щекам подростка до сих пор катились слёзы, из груди вырывались сдавленные всхлипы. Было очень больно и очень обидно. — Ну всё-всё, уже же не страшно, — Арсений, даже не задумывшись, поцеловал Антона в висок. И если бы это произошло в обычной ситуации, то Шастун, наверное, неприменно бы удивился, но сейчас он, казалось, вообще не заметил. Сейчас время было других эмоций: обиды, смешанной со стыдом и отчего-то не хотел покидать и страх, даже несмотря на то, что всё уже закончилось. — Хомячок, — ласково продолжал шептать мужчина, поглаживая Антона сначала по голове, а потом плавно передвигаясь к спине. — Не плачь, пожалуйста, ну у меня же сейчас сердце разорвётся. И Антону почему-то стало ещё стыднее. Так позорно снова разревелся. — Я…я, — начал было говорить Антон, но, поняв, то насколько жалко сейчас звучит его голос, замолчал. — Я знаю, что ты не хочешь плакать, — сразу понял Арсений, о чем пытался сказать подросток. — Но это нормально, правда, я тебя не осуждаю, ни в коем случае. Просто ты так плачешь, что у меня аж сердце болеть начинает, — обьяснил врач и, погладив Антона по пояснице, продолжил. — Знаю, что ты мне не поверишь, но я очень не люблю когда дети плачут. Всегда больно смотреть. Хотя, казалось бы, что я столько уже отработал…но нет, всегда жалко и больно. Понимаешь, насколько они маленькие и беззащитные перед нами, взрослыми. Слушая спокойный и ласковый голос педиатра, Антон, сам того не ожидая, начал понемножку успокаиваться. Слёз становилось всё меньше, пока они не исчезли совсем, а вскоре перестали быть слышны и всхлипы. Лишь редкие подрагивания и красные от слёз глаза выдавали то, что Антон плакал. — Знаешь, а у меня же кое-что есть для тебя, — вдруг вспомнил мужчина, тут же видя немного удивленный взгляд Шастуна. Арсений немного отстранился от подростка, а затем и вовсе встал с кровати, подойдя к шкафу, где висела одежда. Вернулся на кровать Попов уже с пакетом средних размеров. Ярко-зелёный пакет с небольшим бантиком сразу заинтересовал Антона: — А что там? — спросил мальчик, всё ещё шмыгая носом. — Открывай, потом узнаешь, — улыбнулся Арсений, потрепав мальчишку по голове. Шастун быстро развязал ленточку, которая скрепляла оба края пакета, чтобы заранее не было видно содержимое. Заглянув в пакет, Антон заприметил нечто мягкое и светло-оранжевое. Достав это нечто из пакета, подросток радостно улыбнулся, когда увидел перед собой плюшевого хомячка. — Его зовут Ёжик, — сказал Арсений. — С днём рождения, хомячок! — Спасибо! — наверное, если бы при других обстоятельствах Попов подарил подростку игрушку, то получил бы более радостный ответ. Сейчас же все эмоции и силы ушли на истерику. Антон встал и сам обнял Арсения за шею. Он действительно был благодарен за такой подарок. Хоть Шастун никому и не говорил, но он обожал плюшевые игрушки. Даже его комната была заполнена ими, однако все там бывавшие, кроме родителей, думали, что это Майя пытается создать уют, не догадываясь, что сам Антон прикладывал к этому руку. — Он такой хорошенький. А почему его так зовут? — спросил Антон, хотя и сам уже догадывался. Но почему-то очень хотелось подтвердить свою догадку. — Вспомнил тебя, когда покупал этого хомячка. Он тоже выглядит таким милым и хорошим, а на деле, наверное, такой же колючий, как и ты, — улыбнулся Арсений, прижимая Антона к себе. Через какое-то время Шастун сам остранился и уселся на кровать, продолжая рассматривать плюшевого хомячка, наверняка думая, где же в в его комнате он займет место. — Так, Антош, я всё понимаю, но нам надо ложиться спать, а то завтра от Павла Алексеевича нам вместе влетит, — мужчина помог парню удобнее улечься и укрыл его одеялом, после встав, чтобы выключить свет. Шастун же вымотавшись за сегодняшний день, довольно быстро уснул, прижимая к себе хомячка. Арсений не смог сдержать улыбки. Сам мужчина не спал ещё около нескольких часов, включив ночник и читая книгу. Заснуть все почему-то не выходило.–_–_–_–_–_–
На утро к Арсению зашёл Паша. Точнее будет сказать, что припёрся весь из себя недовольный, нагло разбудив Попова. — Вставай, есть разговор, — шёпотом сказал Павел, чтобы не разбудить Антона. — Что ты такой бешенный с утра? — выйдя с другом в коридор, зевая, спросил Арсений. — А каким мне ещё быть после бессонной ночи? — бесился преподаватель, складывая руки на груди. — Как там этот малолетний алкоголик-тунеядец? — Спит, почти до четырёх утра истерика была после магнезии, — сонно рассказал врач, потирая всё еще слипавшиеся ото сна глаза, стараясь хоть немного проснуться. — Арс, ты мне вчера пообещал, что поможешь проучить Антона, — начал было говорить Воля. — И вот что ты предлагаешь? — Ну поколи ему неделю витаминчики, полезно будет, а главное, точно желание пить отобьёт. Он же боится, — предложил Павел. Эта идея совсем не пришлась по душе Арсению, педиатр возмутился, считая это настоящим издевательством над ребёнком. — Паш, он у меня вчера магнезию кое-как перенёс, а ты про витамины, совсем с головой не дружишь? Урок преподать это одно, а психику портить — другое, — не соглашался Попов. — Всего недельку, — стоял на своём Павел. — А давай мы тебе недельку что-нибудь поколим, желательно от нервов? — усмехнулся Арсений. — Я себя так не веду, не напиваюсь до такого, — строго заметил Паша. Арсений отрицательно помотал головой, давая понять, что в этом он участвовать не хочет. — Ты мне сам обещал, — напомнил Воля. Арсений вздохнул. Он действительно обещал, но он не знал, что другу придёт такая садистская идея. Но и обещания надо сдерживать. — Хорошо, — наконец согласился врач. — Но не больше трех дней. Это всё издевательство. — Вот и славно! — улыбнулся учитель. — Ну конечно, славно ему, а уколы делать мне и успокаивать Антона после них тоже мне, — строго заметил Арсений, всё ещё не поддерживая идею друга. — Ладно, ты не будешь против, если сегодня мы с Антоном пропустим эту вашу экскурсию, отоспимся, а потом просто погуляем? — Ой, да идите, куда хотите, — отмахнулся Павел. — Мне спокойнее будет. — Ну и хорошо, я тогда спать, — Арсений, попращавшись с Павлом, снова ушёл к себе в комнату. Возможно, им сегодня наконец-то удастся выспаться. По крайней мере Антону точно. Шастун лежал на боку, ноги были запутаны в одеяло, но, казалось, это подростку вовсе не мешало, а напротив, было удобно, а руками он крепко обнимал игрушечного хомяка, подаренного Арсением. Арсений не удержался и сделал ещё несколько фотографий на телефон. Слишком мило Антон сопел в подушку. И если Паша уедет с целой кучей фотографий экспонатов из музеев и других достопримечательностей Питера, то Арсений с сотнями фотографий спящего Антона. Мужчина тихо прошёл дальше в комнату, стараясь не разбудить парня и лег к себе на кровать. Арсений ещё какое-то время почитал свой справочник и тоже лег спать. Чтение всегда помогало ему в этом, даже когда казалось, что спать совершенно не хотелось.–_–_–_–_–_–
Антон проснулся от того, что, видимо, во сне слишком резко выпрямил ногу и теперь больно свело мышцу в районе икр. Он тут же подскочил на кровати, принявшись судорожно растирать ногу, потому что боль была весьма ощутимой. — Антош, что случилось? — спросил Арсений, проснувшись от того, что кто-то копошился у него за спиной. — Ногу свело, — проскулил подросток, продолжая растирать мышцу. — Бывает и такое, а тебе ещё укол сделали, — принимая сидячее положение на кровати, объяснил Попов. — Который, вообще, час? — неожиданно спохватился Антон. Арсений протянул руку к телефону, который спокойно лежал на прикроватной тумбочке, чтобы посмотреть время. — Ну неплохо так, — нажав на кнопку включения и увидев время, сказал Арсений. — Без пятнадцати час. — А как? Мы разве не должны быть на экскурсии? — удивился подросток. — Должны вообще, но я с Павлом Алексеевичем поговорил, он разрешил после ночных мучений отдохнуть, — Арсений улыбнулся, посмотрев на довольное лицо мальчишки. — Неужели выходной от этих музеев? — не веря своим ушам, улыбнулся Антон, уже слегка позабыв о всех своих мучениях. — Да, сейчас идём на обед, который у нас вместо завтрака, а потом погуляем по городу просто, — рассказал о своих планах мужчина. — Я уже не в первый раз в Санкт-Петербурге, много мест могу показать, и без музеев. На последней фразе Попов не удержался, начав весело смеяться. Этот заразительный смех подхватил и подросток, отмечая, что день рождение запомнится надолго. — Так не охото никуда идти, — лениво отозвался Антон, перевернувшись на живот и вытянувшись в позу звездочки. — Может быть, полежим сегодня? — Такой ты лежебока, — улыбнулся врач, присаживаясь рядом к подростку на кровать. — Я вот в твоем возрасте, только где налазиться не успел. — Ой, Арсений Сергеевич, не превращайтесь, пожалуйста, в мою маму, — недовольно пробурчал подросток, обнимая подушку, на которой удобно устроился головой. — Она тоже постоянно говорит «Вот я в твоём возрасте» или «В наше время», — задорно рассмеялся Шастун. Арсений улыбнулся и несильно похлопал мальчишку по ягодицам. Антон застенчиво уткнулся в подушку лицом. Обычно только мама могла в шуточной форме ударить его по попе. От Арсения Сергеевича это всё-таки воспринималось немного непривычно. — Как ты себя чувствуешь сегодня? — внезапно спросил врач, начав в успокаивающем жесте поглаживать спину. — Нормально, — Антон в миг перестал смущенно улыбаться, даже голос стал серьёзнее. — Всё хорошо. — Если болит попа после вчерашнего укола или есть синяк, я могу сделать йодовую сетку. Станет получше, — предложил мужчина. — Не надо, — уже не скрывая страха, пропищал Антон и отодвинулся от врача, а потом, поднявшись, и вовсе сел на постели, от греха подальше. — Хорошо, — вздохнул Арсений, вставая с кровати. — Пойдем тогда кушать. За завтраком Попов сидел и думал о том, как же всё-таки проколоть курс витаминов Антону? В теории, конечно, это было слишком жестоко, да и не совсем правильно, так как при назначении витаминов нужно согласие от родителей, да и самого пациента тоже. И если первое на руках у Попова было, потому что при любой поездке с детьми в списке документов эта бумага есть, то второе получить будет почти нереально. — О чём задумались? — спросил Антон, заставляя Арсения наконец вынырнуть из своих размышлений. — Да так, о своём, — отмахнулся старший. — Ты кушай, скоро уже пойдём. Арсений улыбнулся, взъерошив волосы подростка. Антон посмеялся и принялся за поздний завтрак. Так поздно он не вставал давно, даже летом подымался не позже одиннадцати. Из-за сбитого режима все ещё ничего не хотелось, кроме как лежать или спать. — А куда мы пойдём? — поинтересовался мальчик, доев порцию омлета с овощами. — Видно будет, просто по городу пройдёмся, а там может и зайдём куда-нибудь, — ответил Попов. — Можешь идти собираться. Кивнув головой, Антон встал из-за стола, отнёс свою тарелку с подносом на специальную стойку, где лежала грязная посуда, а после пошёл в свой номер, предварительно заглянув к Арсению и забрав своего хомячка. На удивление подростка в комнате не осталось и следа после вчерашней гулянки. В номере царил полный порядок. — Ну точно Павел Алексеевич постарался, — сказал Антон, начав собираться на прогулку. Антон переоделся в любимую черную толстовку и синие штаны, накинул тонкую куртку и встал перед зеркалом, что располагалось на шкафу и было в полный рост. — Ну просто жених, — улыбнулся Арсений, что стоял в дверном проеме. Антон так увлёкся, что и не заметил, как в комнату зашёл Попов. — Вы по-прежнему продолжаете говорить, как моя мама, — посмеялся подросток и отошёл от зеркала, чтобы врач не успел придумать ещё какой-нибудь шутки. Арсений подошёл к парню и положил свои руки на его плечи: — Ну красавец же, — снова улыбнулся врач. — Кстати, хомячка мог не переносить к себе. До конца поездки Павел Алексеевич сказал, что ты будешь жить в моей комнате. Он не хочет больше повторения вашей тусовки. Антон тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Несмотря на то, что он продолжал побаиваться Арсения, ему было комфортно с ним. Наверное, ни один человек, даже его мама, не относились к нему так хорошо, по-доброму, как этот делал Арсений. С друзьями, конечно, может, и было бы веселее, но и с Арсением Сергеевичем тоже неплохо. — Вы такой хороший, — внезапно вырвалось у Антона. Как обычно это бывает: о чём-то стоить подумать, как не успев сообразить, уже сказал то, что вертелось на языке. Шастун моментально покраснел от сказанной фразы и постарался отвернуться от врача, чтобы тот не увидел его лица, что сейчас походило на наливной помидор. — Вот как, — удивлённо сказал мужчина. — Скажешь мне это, когда я в следующий раз буду делать тебе укол, — по-доброму отшутился педиатр, прижимая к себе мальчика. — Ты тоже хорошенький, правда вредненький. — Угу, — Антон смущенно улыбнулся, а затем, отскочив, испуганно спросил от мужчины, освободившись от объятий. — В какой следующий раз? Почему в следующий раз? Арсений был готов дать себе по лбу. В следующий раз надо будет хорошенько думать головой, прежде чем говорить. — Не думай над этим, это я так, к слову, — постарался отвертеться мужчина и казалоь это даже вышло, хотя Антон продолжал некоторое время недоверчиво поглядывать на мужчину. — Арсений Сергеевич, а давай по Адмиралтейской набережной погуляем, там, говорят, красиво, — предложил Антон. Арсению эта идея пришлась по душе. Он очень любил это место: — А давай, там действительно красиво. Вечером можно будет, кстати, посмотреть на развод мостов, многим тоже нравится. Пока Антон с Арсением шли к набережной, а после и по ней, они успели посмотреть много достопримечательностей: увидели знаменитый Невский проспект, Сенатскую площадь, флигели Адмиралтейства, Михайловский дворец, университетскую набережную, которая находилась на противоположном берегу Невы. Заметив Исаакиевский собор, Арсений усмехнулся. — Что-то случилось? — спросил подросток. — Да нет, у ваших сегодня экскурсия была вон в том соборе, — показал на достопримечательность рукой Арсений. — Исаакиевский собор, место интересное, но не думаю, что для всех подростков. Не расстроился, что я лишил тебя этой забавы? — Нет, уж лучше с вами гулять, — улыбаясь, сказал Антон. Это было совершенной правдой. С Арсением было интереснее, чем ходить с толпой по нудным музеям и соборам.–_–_–_–_–_–
— Хочешь можем сходить куда-нибудь покушать? — спросил Арсений, когда время на часах давно перевалило за десять вечера. — А потом уже нужно будет возвращаться. Нас могут потерять. — Нет, кушать неохото, — отказался Антон. — Давайте в гостиницу. Там если что и поедим. Арсений вздохнул. На улице уже ночь, а он так и не смог сказать Антону о курсах витамина, на которых настоял Павел Алексеевич. Видимо, разбираться с этим Попов будет завтра. И решать проблемы тоже по мере их поступления. Впрочем, так, наверное, и проще, чем пугать и портить настроение подростку заранее. — Хорошо, в гостиницу так в гостиницу, — согласился Арсений. — Вызовем такси.–_–_–_–_–_–
Антон уже лежал в кровати в номере Арсения и засыпал, когда к ним пришёл Павел Алексеевич. — Вот, держи, — Павел передал небольшой пакетик с логотипом аптеки другу. — Там всё рассчитано. — Угу, — невесело кивнул врач и поспешил быстрее убрать пакет, пока Антон не успел разглядеть содержимое. — Как погуляли? — всё-таки поинтересовался учитель, перед тем как уйти. — Нормально, вы как? — Тоже хорошо, — Воля пожелал им спокойной ночи и ушёл к себе. Антон немного удивился тому, что два лучших друга стали так сухо разговаривать. Возможно, они поругались из-за него. Но что было гораздо страшнее, так это пакет из аптеки, что принёс Павел Алексеевич. — Арсений Сергеевич, что за пакет? — всё-таки спросил парень. Не нравилось ему, что Арсений сначала оговаривается про следующие эпизоды инъекций, а потом появляется ещё и пакетик из аптеки. — Какой пакет? — мужчина сделал вид, будто он не понял о чем идёт речь. Не хотелось сейчас пугать Антона. — Арсений Сергеевич, не делайте из меня дурака, я всё видел. Вы только что убрали пакет из аптеки, что принес Павел Алексеевич, — в голосе появилась настороженность. — Что в нём? — Антош, не думаю, что тебе стоит знать заранее, — попытался уйти от разговора педиатр, но безуспешно. Антон продолжал смотреть на врача, ожидая ответа. — Антош, за вчерашний поступок тебе придётся отвечать, ты меня извини, но тут решал не я, — на этом моменте Арсений сделал небольшую паузу, подбирая правильные слова. — Павел Алексеевич решил, что тебе уж точно не повредит курс витаминов… в ампулах. Последние слова врача ошарашили подростка. Антона словно облили ледяной водой, он сидел и не понимал, что происходит, казалось, что это просто кошмар, который закончится. Но кошмар и не думал кончаться. — Вы точно садист, — шёпотом сказал Антон, опустив голову на подушку и сжавшись калачиком. — Антош, вреда от этого не будет, а вот польза, да и ещё и с разных сторон, точно будет, — старался найти позитивные стороны Арсений, но его уже не услышали. По щекам подростка текли слёзы, было обидно от осознания того, что этому человеку он хоть немного, но доверял, даже добрым назвал, а он так поступает. — Тош, ну раньше времени расстроился, — присев на кровать к мальчику, ласково заметил врач. — А лучше было бы завтра, да? Нужно было продолжать, как сегодня, весь день делать из меня дурака, — начал психовать Антон, сжимая в руках одеяло. — Конечно, самое же главное, чтобы я не мотал нервы, как можно дольше, а потом уже, как обычно, сделать всё и успокоить. Антон ловко уворачивался каждый раз от рук Арсения, что пытался погладить подростка по спине. Было по-настоящему больно от того, что врач с ним так поступает. — Да не трогайте Вы меня. Уберите руки, — парень грубо схватил врача за кисти, когда тот попытался его обнять. — Сделайте мне одолжение: не трогайте меня больше. — Антош, — попытался успокоить мужчина, но его тут же перебили. — Я Вам не Антош и не ежик с хомячком, — сразу же опередил он врача и, взяв подаренную Арсением игрушку, всучил ему в руки. — Заберите. Спасибо Вам большое, Арсений Сергеевич, за прекрасный день рождения. Я его точно запомню надолго. — Антон, давай мы сейчас просто поговорим? — предложил Арсений, вернув хомячка на кровать. — Просто разложим всё по полочкам. — Ну а какой в этом толк, всё равно на ваши методы я не согласен, — отвернувшись от Арсения, он прижал к себе игрушку. — Ну вот смотри, — начал говорить Арсений. — Мы с тобой ещё осенью договаривались о том, что ты слушаешься Павла Алексеевича, что больше не доводишь его до седых волос, было такое? — Ну было, — недовольно согласился подросток, не поворачивая головы. Признавать свои ошибки всегда дело неприятное. — Было, — подтвердил Арсений. — Ты что у нас делал? Правильно, кнопки математичке на стул подкладывал, петарды взрывал и школу затапливал, а вчера напился. Я уж не буду сейчас тебе лекцию читать о том, как это вредно, просто скажу, что это ещё один не самый хороший поступок. Так? — Ну так, — все ещё не понимая, к чему ведёт врач, нехотя снова согласился Антон. — Мы ещё тогда предупреждали, что все твои выходки приведут к последствиям, за которые придётся отвечать, — спойкойно говорил Попов. Арсений не ругал Антона, не кричал на него, а просто пытался объяснить. — Последствия твоего поведения отразились на Павле Алексеевиче, который успокоительными питается, а это тоже не очень хорошо. Антон старался слушать внимательно. Ему и правда было жалко классного руководителя, который страдал, но это ведь не повод так отыгрываться. Тем более Антон делал это не со зла. Это всего-лишь подростковые шалости, не более. — Ну и что дальше? — по-прежнему грубо спросил Антон. — А дальше то, к чему всё это привело: ты вывел Павла Алексеевича из себя и он захотел тебя наказать, — продолжал спокойно объяснять врач. — Я сразу сказал, что против такого, но накануне вечером я ему пообещал, что помогу проучить тебя. А мы с Павлом Алексеевичем долго дружим. — Зачем вы тогда мне вчера говорили про то, что вам так больно, когда дети плачут? Если вы сами готовы переступить через это, просто из-за просьбы друга, — Антон с каждой секундой злился всё больше. Он даже попытался понять Арсения Сергеевича, но не смог, потому что не было ничего логичного, что могло это оправдать. — Это правда, Антон, но ты же ведь сам выбесил Павла Алексеевича. — Да, я во всем виноват. Всё, спасибо, дальше можем не продолжать разговор. Мне всё понятно, — Антон вновь посмотрел на плюшевого хомячка через пелену слёз и обратно вернул его Арсению. — Отдайте Павлу Алексеевичу. Он рад будет. Он же Ваш друг. — Ну почему ты воспринимаешь всё в штыки, — врач тяжело вздохнул и сам упал головой в раскрытые ладони. Плакать, конечно, он не собирался. Хотя признаться честно, выть от несправедливости этой жизни ему очень даже хотелось. Мужчина и сам не понимал, что надо делать. Он сейчас словно меж двух огней. — Хорошо, больше не буду. Делайте со мной что хотите, а я буду молчать. Я всё стерплю, — Антон встал с кровати и хотел было выйти из комнаты, как его остановил в миг подлетевший Арсений. — Тебе нельзя уходить. Пока ты живешь со мной, — напомнил врач, хватая Шастуна за руку. — Да отпустите Вы меня, — Антон высвободил свою руку, оттолкнув Арсения в сторону. — Я в туалет умыться. Шастун действительно вернулся через несколько минут в комнату с красным лицом. Но отчего-то вода не спасла ситуацию, потому что новые слёзы отчаяния, обиды и безысходности уже катились по щекам. — Пожалуйста, перестань капризничать. Мне тоже тяжело, Антон, — умоляюще попросил Арсений. — Как только я буду чувствовать, что мне ничего не угрожает, так сразу перестану. А пока у меня нет такого чувства, — Антон снова вернулся на кровать, не обращая внимание на сидящего на ней Арсения Сергеевича, и укрылся одеялом почти с головой. — Тош, ну три дня, три укольчика, они не такие болезненные, как вчерашний, — уговаривал педиатр, не смотря на то, что Антон психовал. — Павлу Алексеевичу предложите эти три укольчика, от нервов поможет, — огрызнулся подросток. — Антон, поверь, у меня такое же желание, — сожалеюще улыбнулся Попов, хотя моральных сил на это не осталось. — Ладно, утро вечера мудренее, отдыхай, а утром решим всё. — Ну конечно, насильно сделаете и будете довольным ходить, — пробубнел себе под нос Антон, надеясь, что его не услышали. Арсений услышал. — Вот говорить ты можешь всё что угодно, но запомни одну важную вещь, — последние слова зацепили врача. — Я всегда делаю только так, как это действительно нужно. Хоть я и не люблю это слово, но скажу так, я никогда не делаю больно специально, и уж тем более, я не получаю от этого радости и удовольствия. Напоследок нормально укрыв Антона одеялом, положив рядом многострадального хомяка, Арсений пошёл к Паше, выключив свет в номере и пожелав подростоку спокойной ночи.–_–_–_–_–_–
— Паш, если я ещё раз соглашусь на твою такую авантюру, — начал возмущался Попов. — У меня у Антона истерика почти час длилась. Он ненавидит теперь и меня, и тебя. — Он подросток. Это пройдет. Не идти же у него теперь на поводу, — отмахнулся Павел, спокойно попивая кофе. — Будешь со мной? — пригласил он за стол, указав на печенье, что лежали на столе. — Не буду. Вот потом ты и будешь больше стрессовать, потому что свое кофе хлещешь ночью, — продолжил ворчать Арсений. — И это не пройдет. Ты не понимаешь о чём ты говоришь. У него фобия. — И что? Все мы в детстве чего-то боялись, — Воля потихоньку начинал раздражаться от тона друга, но старался соблюдать спокойствие. — Успокоишь его, поговоришь с ним и всё. — Вот ты и успокой его, раз такой умный, — врач устало вздохнул, оперевшись о стенку. От всех сегодняшних концертов начинала неприятно ныть голова. — Ты понимаешь, что после осенней болезни он стал бояться меня ещё больше. Антон раньше спокойно вёл себя на осмотрах, а сейчас даже локоть мне боялся показать, когда ушибся. Подумай, что с ним будет после всего? Он ни тебя ни меня к себе потом на пушечный выстрел не подпустит. — Арс, ну вот ты подумай, он же потом уж явно меньше пакостить будет, — начал объяснять Паша. — Мне он и не пакостил, это раз, и, поверь, тебе он продолжит делать гадости, но уже не из-за возраста и шутки, а специально, молись, чтобы он не устроил взрыв или пожар, — пытался вразумить друга Попов. — Ты себя вспомни, на тебя отцовский ремень действовал когда-то? Нет, ещё хуже делал, это азарт. А у Антона фобия, это не просто детский страх, который ребёнок может перерасти и всё, это хуже. — Ты можешь приводить сколько угодно аргументов, но решение я не поменяю, — строго заявил Воля, наконец прекращая пить кофе, отодвинув чашку. — Не обижайся, но парня проучить надо. — А Антон меня ещё садистом называл, — напоследок сказал Арсений, когда уже собирался уходить. Задерживаться здесь смысла не было. Все всё равно остались при своём мнении, не собираясь уступать. — Я курс проколю, но знай, если Шастун что-то ещё тебе сделает, я больше его мучить не стану. Спокойной ночи, Паш! На душе о обоих друзей остался неприятный осадок. Они понимали, что-то идёт не так, но ничего не могли сделать, потому что оба уперлись рогами. По большей степени, конечно, Павел.–_–_–_–_–_–
Когда Арсений вернулся к себе в комнату, увидел, что Антон уже спит, перед этим, по всей видимости, убрав игрушку на его кровать. Плюшевый хомячок в гордом одиночестве лежал на постели врача. Арсений аккуратно придвинул небольшой стульчик к кровати Антона и принялся невесомо поглаживать его по голове, заводя длинные пряди за ухо. — Что же мне с тобой делать, с врединой такой? — спросил Арсений в пустоту, зная, что ответ он не получит. Антон протяжно проскулил во сне, заставляя Арсения улыбнуться. Видимо, ему снился какой-то не самый приятный сон. — Веди, пожалуйста, себя хорошо, — попросил мужчина и, прежде чем встать приложил ладонь к мальчишескому лбу, переживая, что из-за истерики могла скакануть температура, как это бывало иногда. На счастье врача, лоб оказался прохладным. — Я совсем не хочу тебя обижать, — напоследок прошептал Арсений и, убрав стул на место, улегся спать.–_–_–_–_–_–
Утром Арсений встал в шесть часов утра, потому что в семь должен был начаться завтрак, а после все уйдут на экскурсию. Антону же требовалось уколоть витамин, поэтому пришлось встать рано. Мужчина надеялся, что им хватит часа на всё про всё. Взяв всё необходимое, Арсений ушёл в ванную, чтобы не разбудить Антона шуршанием. Набирая в шприц препарат, Попов корил себя за свои действия, которые явно станут плачевными. Убрав шприц в карман штанов, мужчина пошёл будить ребёнка. Антон спал, свернувшись клубочком, словно котенок, одеяло лежало где-то в стороне, укрывая лишь ноги. Арсений даже и не хотел будить мирно спящего подростка, понимая, что сейчас начнётся концерт, который подпортит обоим приличное количество нервных клеток. — Антош, просыпайся, солнце, — осторожно проведя ладонью по плечу мальчика, ласково позвал Попов. Услышав голос врача, Антон подтянул к себе одеяло, укрывшись им с головой и промычав что-то неясное. — Ну и что мы мычим? — улыбнулся Арсений. — Антоша, встава-ай! — Не встану, вы укол делать будете, — обидчиво произнёс Антон, ещё больше укутываясь в одеяло. — Буду, не отрицаю, — подтвердил педиатр. — Антон, не вредничай, пожалуйста. — Я вчера ещё сказал свою позицию, — не унимался Антон, не собиравшийся мириться с ситуацией. — Эту твою позицию я понял ещё осенью, — по-доброму посмеялся Арсений. — Ребёнок, давай с этим закончим уже, а потом пойдём на завтрак. — Я не ребёнок! — разозлился Шастун. — А кто же тогда? Ты ещё несовершеннолетний, — мужчина начал поглаживать мальчишку по спине, стараясь немного настроить. — Руки уберите, — тут же потребовал Антон. — Не надо делать вид, будто вчера ночью ничего не было. — Я всё прекрасно помню, — вздохнул педиатр, но руки убрал, не желая раздражать подростка ещё больше. Арсений не знал, что ему следует говорить и делать. Он в принципе сомневался в надобности своих действий. Но ведь он обещал другу, да и со стороны здоровья уж точно хуже не будет. — Что же это вы такой радостный с утра? Можете себе позволить «проучить» ребёнка? А говорили, что Вам это не приносит удовольствие, — начал огрызаться Антон, когда чуть приподнялся и опустился на подушку, оказываясь в полусидячем положении. — Антон, это ведь не правда. Ты же не знаешь, что я чувствую. Зачем же ты мне такое говоришь? — Арсению было очень обидно, что с одной стороны на него давит лучший друг, а с другой говорит всякие гадости, что только вздумается, его любимый пациент. Мужчина на секунду даже задумался, что уколы витамина нужны не Антону и даже не Павлу, а ему самому. Требовалось укрепить нервную систему. Он порой сам поражался своему терпению, но рано или поздно всё имеет свойство заканчиваться. — Я ведь правда стараюсь быть добрым и понимающим, чтобы только тебе проще процедуры воспринимались, — попытался объяснить Арсений, но его тут же перебил Антон, не соизволив даже дослушать. — Стараетесь быть добрым и понимающим, поэтому идёте на поводу у друга, а потом сделаете всё насильно, и всё на этом, сделайте вид, что Вам очень жаль меня. Называется: и Бога хвалим и грешим, — Антон начал по-настоящему злится. Казалось, что поток гнева его невозможно было остановить. — Молодец Вы, Арсений Сергеевич, прям, — саркастично произнёс он, — Добрый и понимающий специалист. — Антон, ну вот пойми же, что я делаю всё, чтобы тебе было комфортнее, — начал говорить мужчина. Он всячески старался не принимать все эти колкости близко к сердцу, но его душу продолжало жечь обидой. — Если бы я об этом не думал, то поступал бы так, как делают многие мои коллеги — насильно сделали и ушли. Я же бегаю вокруг да около, сюсюкаюсь, успокаиваю, стараюсь сделать менее болезненно, поэтому ты ощущаешь только лекарство, и после этого я плохой? Я — садист? Получаю удовольствие от мучений кого-то? Антон принял сидячее положение, не вылезая из-под одеяла, но внимательно слушая то, что сейчас говорил Арсений. В голосе врача была отчетливо слышна обида и грусть. Шастун понял, что своими словами задел Арсения Сергеевича, того представителя медицины, который был с ним действительно добрым. — Простите, — тихо, почти шёпотом сказал Антон, опустив голову вниз. — Я не хотел вас задеть… Услышав извинение, Арсений притянул мальчика к себе, обнимая за плечи. На удивление тот не сопротивлялся, просто не осталось сил хоть на что-то. Оба были опустошены морально. — Я не злюсь на тебя, Тош, просто было и правда обидно от того, что ты мне наговорил, — смотря в зелёные глаза, слабо улыбнувшись, сказал Арсений. — А мне от всей этой ситуации и страшно, и обидно, — приметил Антон. — Не хочу я ничего, — прошептал Шастун, но был услышан педиатром. — Я знаю, правда знаю, — ответил мужчина, прижимая мальчика к себе ещё ближе. — Но давай с этим поскорее закончим? Чем скорее мы начнём, тем быстрее и закончим. Мы каждый раз тратим столько времени на уговоры, а могли бы уже все давно сделать и отдыхать, — заметил Попов. Антон мотнул головой. С этим он явно был не согласен. — Я всё понимаю, Арсений Сергеевич, но я на это никогда не соглашусь. Можете даже не пытаться, — твёрдо заявил подросток. Антон мог бы понять, например, курс антибиотиков или любое другое нужное лечение, но просто так из-за прихоти чьих-то друзей, пускай даже, что это и по совместительству его классный руководитель, не мог. Ему действительно страшно. Он боится одного только упоминания страшных процедур, не говоря уже о выполнение этих манипуляций. Почему-то сейчас злость на Арсения пропала. Возможно, ненадолго. Сейчас его больше раздражал классный руководитель. Почему Павел Алексеевич не может его понять? Он ведь наверняка знает о его боязни от Арсения Сергеевича. Неужели нельзя придумать другое наказание? Или же он принципиально хотел задеть за больное? — Пожалуйста, Антош, — ласково попросил врач, аккуратно заводя волосы Антону за уши. — Нет, я же сказал. — А если я потом помогу отомстить Павлу Алексеевичу? — неожиданно предложил Попов. Изначально такой мысли у Арсения не было. Она пришла внезапно. Но раз на то пошло, то мужчина посчитал, что это будет весьма справедливо: за страдания Антона Павел заплатит своими. — Я и сам придумаю, — ответил Антон. — Да и зачем вам это? — Ну поверь, Павла Алексеевича я знаю явно лучше, поэтому есть такая идея, которая точно отомстит и за твои страдания, и за мои нервы, — хитро улыбнулся Попов. На самом деле, как таковой идеи и не было, но что-то подсказывало, что с этим проблем не будет. Он знал множество секретов друга. За это вполне можно было зацепиться и что-то придумать. — И что это за идея? — хмыкнул подросток. — А вот после курса витаминов расскажу и даже помогу реализовать, — поставил условие педиатр. Вот теперь Антон реально задумался. Месть штука хорошая, конечно, но и самому страдать не хотелось. А вдруг всё обернётся иначе, и Арсений обманет? — А вы не обманите? — на всякий случай уточнил Антон, хотя понимал, что от этого он никак не застрахуется. Арсений запросто может не сдержать слово, но имевшиеся между ними небольшое доверие тоже играло роль. — Не обману, честное слово даю, — мысленно улыбаясь, пообещал Арсений. План вроде работал. — Ла-адно, — протянул подросток. — Но от того, что я согласился, мне не менее страшно! — Понимаю тебя, Тош, — гладя подростка по плечу, понимающе кивнул врач. — Поверь, устроим мы Павлу Алексеевичу такую месть, что страшно будет ему. От осознания того, что теперь Арсений вроде как на его стороне, Антону стало немного легче. Укол делать по-прежнему не хотелось, но теперь в голове засела мысль с названием «Отомстить Павлу Алексеевичу». — Антош, у нас есть на всё про всё двадцать пять минут, — сообщил Попов. — Давай, солнце, ложись на животик. — Я ещё не настроился, — воспротивился Антон, когда Арсений попытался уложить его на живот. — Я не смогу так быстро. Стоило подумать об уколе и понять, что вот-вот его придётся пережить, как все мысли о месте уходят на задний плане. И если минуту назад Антон был уверен, то сейчас точно нет. — А как же наша месть, Антош? — ласково спросил врач, решая немного надавить на подростка, чтобы его поторопить. — Я ничего не хочу, — начал снова капризничать Антон. Он тут же подскочил с кровати и отошёл от Арсения как можно дальше, ближе к окну. — Я не хочу укол. Не надо. Арсений вздохнул и стал медленно подходить к Антону, чтобы не испугать. — Всего минутку, хомячок. Я сделаю всё очень аккуратно. — Всё равно будет больно, — парень уперся спиной в подоконник, и испуганно осознал, что дальше идти некуда. Антон чуть сместился в сторону, чтобы оказаться в углу и потихоньку скатился вниз, садясь на пол. Так врачу достать его будет тяжелее, по крайней мере так думалось Антону. — Ну куда ты садишься? Там же пыльно, — мягко отчитал врач, быстро сокращая расстояние, пока подросток снова не успел куда-нибудь соскочить. — Давай, солнце, вылезай. Всё быстро пройдёт. Минутка и готово. Арсений подошёл поближе к сидящему на полу подростку и присел рядом на корточки. — Тош, у нас времени с тобой на уговоры и «не хочу» нет сейчас, опоздаем на завтрак, меня Павел Алексеевич четвертует, а он может, — пытался поторопить подростка Арсений. — Это больно, — снова начиная плакать, сказал мальчик, утыкаясь носом в свои колени. — Антош, ну мы по новому кругу идём? — по-доброму спросил педиатр. — Делов-то, минутка и всё, гуляй. После того, как и спустя десять минут таких уговоров, ничего не вышло, педиатр понял, что вновь придётся действовать силой. Тяжело вздохнув, Попов поднял подростка с пола несмотря на сопротивление и, доведя Антона до кровати, уложил его на живот. — Не надо, пожалуйста, — брыкаясь, умолял Шастун, но по итогу все равно был уложен и прижат к постели. — Тш-ш, не кричи ты так. Голос а то сорвёшь, — пытался отвлечь ребёнка от процедуры Попов, но попытка оказалась провальной. — Антош, спокойнее, пожалуйста. — Нет, так нельзя. Я против, — Антон продолжал сопротивляться, стараясь выкрутиться, чтобы освободиться. — Я же не болею. Арсений вздохнул, посильнее надавив на спину, заставляя снова лечь. Но надолго такого не хватало, Антон сразу же начинал махать руками, всячески вертеться и пытаться ударить ногами. В конце концов, мужчина не выдержал, поняв, что так он не сможет удержать подростка. Арсений уложил Антона на свое бедро, а другой ногой зажал парня. Он полностью опустил корпус Антона на свою ногу и сверху на спину положил свой локоть. Так он с лёгкостью мог всё контролировать, не позволяя не только шевелиться туловищем, но и в случае чего удержать свободную руку подростка, в то время как вторая была прижата к груди врача. — Не надо, отпустите, — Антон жалобно плакал, пытаясь выбраться, но врач был порядком сильнее него. Стало совсем невыносимо. Чувство безвыходности и страха накрывало с головой. Получается, что Арсений врал, когда говорил, что никогда не делает, как его коллеги. Обидно. Несправедливо, что у Антона нет столько сил, чтобы защититься. — Антош, для твоего же блага держу тебя, чтобы своими брыканиями себе не навредил, — в привычно спокойной интонации сказал педиатр, спустив одежду подростка. Как только спиртовая салфетка коснулась кожи, Антон заплакал ещё сильнее, пытаясь выбраться из крепкой хватки. — Ну тише, Антош, тише, не буянь, — взяв кожу в складку и введя иглу, успокоил Арсений. Как только лекарство начало поступать под кожу, слёзы мальчишки потекли с новой силой. Антон даже пытался свободной рукой убрать руку врача, но она сразу же была поймана. — Антоша, ручками меня трогать не нужно, — чуть строже попросил педиатр, продолжая вводить болезненное лекарство. — Больно, уберите! — пищал подросток. Воздуха не хватало из-за слёз боли и обиды, которые не собирались прекращаться. Антона начало трясти, что сразу же почувствовал врач. — Тише-тише, золотце моё, я почти закончил, — проводя свободной рукой по спине и пояснице, успокаивающе говорил Арсений, доводя поршень до конца. Стоило Антону почувствовать, как врач, закончив вводить лекарство, прислонил спиртовую салфетку, как тут же накатила новая волна слёз и гнева. Педиатр пальцем чуть надавил на место укола, чтобы не образовался синяк и вернул одежду. — Всё, вот и всё закончилось, — объявил Арсений и потихоньку начал приподнимать Антона, медленно поглаживая по спине. — Молодец. Умничка. Шастун же как почувствовал, что его больше не держат, тут же высвободился сам. Он несколько раз ударил врача по плечам. Арсений сначала замер от удивления, а после всё же ухватил за руки подростка, останавливая. Антон с глазами полными ненависти и слез смотрел на врача. — Ненавижу Вас. Ненавижу, — отчаянно прокричал Шастун, пытаясь освободить свои руки. — Садист. Садист. — Всё-всё, тише, Антон, тише, — мужчина попытался прижать Антона к себе, но тот ловко ушёл от объятий и с силой выдернул свои руки. Антон обошёл кровать и упал прямо на живот, утыкаясь лицом в подушку. Тело продолжало дрожать, слёзы текли по щекам, а всхлипы продолжали сбивать дыхание. Шастун то и дело поднимался на локтях, судорожно пытаясь вдохнуть, когда начинал задыхаться из-за нехватки воздуха. — Тоша, не обижайся, пожалуйста, — присев рядом с ребёнком на кровать, ласково попросил Арсений. — Отвалите от меня! — срываясь на крик, говорил подросток, который порядком устал от всего. — Тш-ш, хомячок, успокаивайся, — Арсений попытался погладить мальчика по спине, но тот быстро увернулся, скинув руку. — Ладно, не трогаю, успокаивайся. Арсений решил, что за то время, пока он умоется и приведёт себя в нормальный вид, Антон успокоиться и пойдёт на разговор. Но оказалось, что мужчина вновь ошибался. Ни через десять минут, ни через тридцать плач не останавливался. Когда казалось, что Антон наконец успокоился, накатывала новая волна эмоций, заставляя почти беспрерывно плакать, задыхаясь от нехватки воздуха. Арсению было очень жалко ребёнка, он и сам понимал, что перегнул палку, решив делать укол насильно. Представив на месте Антона себя, Попов понял, что сам бы сейчас также лежал и ревел ни столько из-за боли, сколько из-за обиды.–_–_–_–_–_–
Не увидя на завтраке ни своего друга, ни Антона, Паша уже начал думать, что они просто проспали, поэтому, не долго думая, решил, что стоит зайти и проверить. Скоро должна была начаться очередная экскурсия. — Привет! — дождавшись, когда ему откроют дверь, поздоровался Паша. — Вы чего на завтрак не явились? Нам через двадцать минут на экскурсию, а вы ещё не собраны, — возмутился Павел, но все возмущения мигом оборвались, стоило ему услышать надрывный плач Антона. Немного пройдя в номер, Павел Алексеевич увидел своего ученика, который лежал на кровати и горько плакал. — Ты что мне с ребёнком сделал? — спросил преподаватель, пока ещё не понимая причину концерта. Будто совсем позабыв о своей же просьбе. Арсений вывел друга из номера, не желая, чтобы Антон слышал их диалог. — Я исполнял твою просьбу, поэтому виноват в этом частично ты, — предъявил другу Попов, а после начал объяснять. — Он уже почти час не успокаивается, и уж поверь, там не столько от боли, сколько от обиды слёзы. — Ты, может быть, успокаивать просто не умеешь? Не получается слов нужных подобрать? — отшутился Павел. Ему не хотелось воспринимать то, что он сам по сути виноват в происходящем — Раз такой умный, то иди и успокой, — раздраженно кинул Арсений и, открыв дверь в номер, кивком головы пригласил зайти. — Да ладно тебе, — отмахнулся Паша и подошёл к Антону. — Пойдем завтракать, — позвал преподаватель, легонько похлопав по спине. — Там Димка с Серёжей про тебя спрашивают. Они тебя уже второй день не видят. Скучают по вашим шалостям, наверное. Антон, не церемонясь, грубо схватил Павла Алексеевича за руку и скинул её. — Уйдите, — сквозь зубы злостно прошипел подросток. — Ладно ухожу, — сразу же сдался Павел. Он не ожидал, что Антон настолько злится, поэтому от греха подальше решил его больше не трогать. — Оставайся с Арсением Сергеевичем. Мы пошли на экскурсию, — он попрощался с другом и учеником и вышел из номера. Арсений снова остался вместе с Антоном. Он неспешно подошёл к мальчику, чувствуя какую-то неловкость, или же это было чувство вины? Мужчина пока не мог полностью охарактеризовать свои эмоции. Антон почувствовал, что матрас под ним снова прогнулся. Арсений Сергеевич опять сел к нему. — Антош, мне жаль, что так вышло, — начал мягко говорить педиатр. — Прости меня, — он взял с прикроватной тумбочки игрушку, где нашел себе временное местожительство плюшевый хомячок. — Ёжик по тебе сокучился, — словно разговаривая с маленьким ребёнком, врач чуть подергал игрушкой из стороны в сторону у лица Антона. — Хватит, — недовольно пробурчал парень, отталкивая ни в чем неповинного хомяка. — Антош, ну прям бука, — по-доброму улыбнулся врач. — Всё дуешься и дуешься, а все, между прочим, уже уехали. Мы с тобой вновь целый день вдвоём. Антон не понимал такого оптимистичного настроения Арсения, который час назад выглядел не лучше его самого. — Мне вообще пофиг, кто ушёл, а кто нет. Мне и тут хорошо, — продолжал вредничать подросток. — Ему и тут хорошо, — передразнил подростка Попов, попытавшись пощекотать Антона, но руки снова оказались скинутыми. — А зачем тогда в поездку было ехать, если собираешься её так провести? — В планах было всё, но они неожиданно пошли коту под хвост из-за некоторых людей, — почти прямо намекнул Антон. — Антош, место укола болит? — вдруг неожиданно поинтересовался Арсений. Наверное, решив сменить тему, чтобы не ругаться дальше. — Болит, — еле заметно кивнул Шастун. — Давай я тогда сделаю йодовую сеточку. Болеть будет меньше, — спросил врач, хотя подозревал, что сделать это придётся в любом случае. Йод действительно облегчит ситуацию, а Арсению не хотелось, чтобы Антон мучался ещё и с последствиями укола. — Себе лучше сделайте, — огрызнулся подросток. — Опять ты вредничаешь, — вздохнул Арсений. — А как я должен себя вести, после всего, что произошло? Расскажите мне, а я послушаю. Приму к сведению, — продолжал ругаться Антон. Его, признаться честно, очень сейчас бесил Арсений Сергеевич. Он действительно думает, что после того, что он сделал, Антон будет вешаться ему на шею? — Перестань, — по-хорошему попросил Арсений. — Я же извинился. Сейчас я просто хочу помочь. Йодовая сетка прогреет место укола и станет получше, — попытался объяснить мужчина, отойдя к аптечке, лежавшей в комоде, чтобы найти бутылёк с йодом. — Спасибо помогли, а теперь оставьте меня в покое. Я не хочу не видеть Вас, не разговаривать, а лучше и не знать, но такое, к сожалению, невозможно, — невесело хмыкнул Антон, приподнимаясь на кровати на локтях, когда услышал шуршание. Скоро паранойя его совсем съест. С Арсением в комнате он начинал паниковать от каждого шороха. Мужчина достал нужный небольшой флакончик, закрыв комод, продолжая оставаться с невозмутимым лицом, хотя слова Антона его задели. Было обидно. Но он понимал, что в какой-то мере заслужил каждое из слов, что сказал ему сегодня Шастун. Арсений сам испортил их отношения. Теперь не следовало ждать чего-то иного. — Антон, приспусти одежду, сделаю тебе йодовую сеточку, потом отстану, — попросил Арсений, вернувшись на кровать. — Я уже сказал, что против, — грубо ответил подросток, даже не смотря в сторону мужчины. — Не вредничай, пожалуйста, ничего болезненного я делать не собираюсь, — сквозь зубы проговорил Арсений, уже потихоньку теряя терпение. — Ну я хотел по хорошему. После этих слов Попов уложил Антона ровнее, подвинув ближе к себе. Ощутив, что его двигают, Антон попытался отползти и выбраться из хватки, но безуспешно, Арсений, наученный временем, держал крепко, не давая сделать ни одного лишнего движения. — Не трогайте меня! — кричал подросток, чувствуя, что штаны и нижнее бельё начинают спускать до середины ягодиц. — Не кричи, голос сорвёшь, — присёк поведение подростка, Арсений, начиная вырисовывать ватной палочкой, смоченной в йоде, сеточку. — Да отпустите вы меня! — ёрзая на кровати, вопил Шастун, стуча ногами и руками. — Ё-ёжик, — строго протянул педиатр. — Хватит буянить, моё терпение тоже не железное. — И моё тоже, — просипел Антон. В глазах начали собираться слезы, которые казалось, уже прекратились. Было страшно. Страшно от того, что Арсений снова его проведет и после йодовой сетки сделает что-то болезненное. Антону думалось, что если бы дело действительно было в том, чтобы обработать йодом места уколов, то Арсений Сергеевич не стал бы делать это насильно. Наверняка, он не просто так его зажал. Подросток наконец угомонился, на счастье врача, но буквально через несколько секунд он услышал тихие всхлипы, а тело подростка сильно напряглось, что было видно по спине и ягодицам, что словно вытянулись в струнку. — Эй, Антош, ты чего? — педиатр закончив вырисовывать йодовую сетку на обоих ягодицах, убрал обратно флакончик и выбросил ватную палочку в мусорку. — Что случилось? Ты плачешь? Больно было? — тут же засыпал он вопросами, когда приблизившись к Антону, заметил, что тот и впрямь плачет. — Отстаньте, — пробурчал парень, утирая слёзы. — Не смейте меня трогать. Арсений растерянно смотрел на Антона, не понимая, что спровоцировало его слёзы. Он же не сделал ничего страшного или болезненного. — Я же ничего такого не делал, — врач присел к Антону на кровать, принявшись успокаивающе поглаживать мальчишку по спине. — Не трогайте меня! — чуть подрагивая от слёз, огрызнулся Антон. — Тошик, ты испугался, что я снова больно сделаю? — догадавшись, спросил мужчина. Ответом послужил протяжный всхлип, который и стал подтверждением слов врача. Не став больше донимать подростка, Арсений собрался и ушёл. Сейчас он понимал одно, что обоим нужно отдохнуть друг от друга и успокоиться, а там может и разговор пойдёт. Прогуливаясь по знакомым улочкам Питера, Арсений корил себя за то, что пошёл на поводу у друга, что начал делать эти уколы, что довёл Антона до того состояния, да даже за то, что оставил подростка одного в гостинице, хотя нёс за него ответственность. На небе сгустились тучи, начинал моросить дождь. Даже погода пыталась отразить душевное состояние Попова. Люди открывали зонты, некоторые старались спрятаться под навесами и крышами зданий, а Арсений продолжал идти и мокнуть, думая о ситуации.–_–_–_–_–_–
Антону было не легче. На душе скреблись кошки, чувство какой-то вины не покидало его с прошлого вечера. За такой короткий промежуток времени испортились отношения с единственным человеком, связанным с медициной, который смог понять страх, не смеялся над ним, а, наоборот, поддержал, успокаивал, даже игрушку подарил на день рождения. Тот самый хомячок одиноко сидел на тумбочке. Подросток приподнялся с кровати, чтобы взять его к себе. Обнимая игрушку, Антон ощутил пустоту, чего-то определённо не хватало, или же кого-то. Капли дождя уже во всю стучали по подоконнику, разбавляя тишину, стоящую в номере. Через час дверь в номер открылась. На пороге стоял полностью мокрый Арсений, державший пакет среднего размера в руках. Мужчина поставил пакет на тумбочку и часть продуктов оттуда разложил по холодильнику. Антон демонстративно положил плюшевого хомяка на тумбочку и отвернулся к другому краю, принявшись лазить в телефоне. Арсений вздохнул, но никак не прокомментировал, просто молча ушёл в душ, из которого вышел по истечению сорока минут, вытирая полотенцем волосы. Антон в это время разговаривал с мамой по телефону. — Как тебе Питер, Тош? Понравился? — услышал врач голос Майи Олеговны, но после Антон сразу же отключил громкую связь, приставляя телефон к уху. — Нет, я больше ни в одну поездку с классом никогда в жизни не поеду. Лучше бы сидел дома, — недовольно ответил Антон, кинув мимолётный злой взгляд на Арсения. — Просто не понравился, мам… Нет, всё нормально… Ладно, пока, я позже позвоню. Мы сейчас покушаем и снова пойдём соборы смотреть, — соврал он и, дождавшись пока мама тоже попрощается, сбросил трубку и снова улегся смотреть социальные сети. Арсений поджал губы и принялся раскладывать продукты из пакета. На журнальном столике появились несколько полулитровых бутылок лимонада, упаковка шоколадных круассанов и две пачки попкорна, который нужно будет приготовить в микроволновке. — Антош, идём со мной кушать. Ты не завтракал же, — ласково позвал врач, убирая опустевший пакет в пакет с пакетами, что лежал в углу комнаты, продолжая коллекционировать пакетики из питерских магазинчиков. — Сами ешьте. Приятного аппетита, — грубо пожелал он, продолжая лазить в телефоне. — Я с Вами не разговариваю. — Нет, Антош, перекусить надо, — делая вид, что не услышал последнюю фразу, стал настаивать Арсений. — Вот посадишь себе желудок, плохо не мне будет. Антон решил умолчать о том, что такая еда испортит желудок быстрее. — Вы вновь ведёте себя, как моя мама, — подросток закатил глаза, но всё-таки решил краем глаза посмотреть, что же принёс Попов. Любимые круассаны так и манили их съесть, заставляя забыть про обиды хотя бы на время. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. — Ну ла-адно! — протянул мальчик, поднявшись с кровати, он переместился к журнальному столику. В этот момент подросток увидел лёгкую улыбку педиатра. — Но я всё равно на вас обижен и не разговариваю с вами, — в конце добавил Антон. — Да помню я, помню, — посмеялся Арсений. — Давай кушай, а потом сделаем попкорн и посмотрим фильм. Антон недоумевающе посмотрел на Арсения, кушая любимую сладость и запивая её лимонадом. Было такое ощущение, что его не услышали, когда он говорил, что обижен и что не будет разговаривать. Хотя заняться было нечем, телефон разрядился, на улице шёл дождь, а все ребята были на экскурсии в Екатерининском дворце, приехать должны были только вечером, поэтому вариант с фильмом был не таким плохим. — Какой фильм? — без интереса спросил Антон. — Я пока не думал, может, ты предложишь? — Нет, я обычно не смотрю фильмы, — пожал плечами парень. — А что обычно смотришь? — поинтересовался Арсений, придвигаясь ближе к Антону, пока тот, не обращая на него внимания, продолжал дожевывать круассан. — Я с Вами не разговариваю, — напомнил Шастун. Антон хотел было ещё что-то сказать, но не успел, в миг оказавшись поваленным вместе с Арсением на постель. — Не вредничай, хомячок, — улыбнулся врач и, быстро встав, не давая подростку одуматься, начал щекотать его по бокам, иногда переходя к шее. Антон рассмеялся. По началу он хотел было возмутиться, но, как только открывал рот, Арсений, видя это, начинал ещё активнее перебирать пальцами. — Всё, больше не буду, — сразу же перестал щекотать мужчина, когда увидел, что в легких мальчика начинает заканчиваться воздух. Арсений прижал Антона к себе, а подросток обнял его за шею. — Всё, время обиды истекло? — Не истекло! — уже больше для вида обижался подросток. В душе он понимал, что во всей этой ситуации были виноваты все трое. Обида никуда не ушла, она лишь затаилась, и Антон это понимал. Но сейчас ему нужна была поддержка, после той истерики было тяжело. — Ну-ну, обижулька! Пойдём, включу мультик, мне не так давно порекомендовали, — сев на свою кровать он взял на колени ноутбук и пригласил Антона сесть к нему. — Кто порекомендовал? — удивился подросток, думая, что взрослые не особо любят смотреть мультфильмы. — Ребята, которые тоже у меня наблюдаются, — забивая в поисковик название мультфильма, отвлечённо ответил педиатр. — Идём, ёжик, ко мне. Неспешно, делая вид, что совсем не хочет смотреть что-то, Антон дошёл к кровати Арсения Сергеевича, присев рядом, а спустя время уже и лёг на плечо педиатра. Внутренний ребёнок кричал и веселился, действительно желая так лежать и смотреть мультфильм, в перерывах едя попкорн, который Арсений приготовил, пока мультфильм «Изумительный Морис» загружался. Мультик действительно был очень интересным, но почти к концу Арсений услышал тихое сопение ребёнка у себя под ухом. Выключив мультфильм и убрав ноутбук на прикроватную тумбочку, Арсений встал с кровати, уложив подростка поудобнее, накрыл его пледом, а сам решил заняться своими делами и заглянуть к Паше, который недавно написал, что они приехали.–_–_–_–_–_–
— Ну что, как Антон? Помирились? — спрашивает Павел, когда они с Арсением сидели у него и пили чай. — Помотал мне ещё немного нервов, потом успокоился, мы с ним мультик посмотрели, — рассказал врач, распаковывая конфету. — Ну нормально, я же говорил, что всё устаканится. — Ничего себе нормально, — возмутился Арсений. — Знаешь, как ему тяжело? Он тебя к себе точно больше не подпустит. Паша, продолжая пить чай, решил промолчать. — Как прогулялись? — через несколько минут молчания, всё-таки спросил Попов. — Да нормально, нафотографировались. Потом на обратном пути зашли в кафе перекусить, — поделился преподаватель. — А вы когда порадуете нас своим присутствием? Уже второй день никуда не ходите. — Я сомневаюсь, что и завтра пойдем. У Антона после укола опять испортится настроение, поэтому он снова будет вредничать, — вздохнул Арсений, уже предвкушая новую истерику. — Мне сегодня только с горем пополам удалось откупиться сладким. — Понятно, — коротко ответил Павел. Ему не нравилось говорить на эту тему, потому что каждый раз Арсений говорит и смотрит с осуждением, из-за чего ему становится как-то не по себе. — Ты, конечно, хорошо придумал наказать. Всё должен делать я и с последствиями разбираться тоже должен я. — Всё, Арсений, иди к Антону. Мы сейчас снова пойдем гулять, — разозлился Паша и, встав, принялся демонстративно убирать со стола, намекая на то, что чаепитие окончено.–_–_–_–_–_–
Проснувшись, Антон обнаружил, что он лежит укрытый на кровати Арсения, а самого мужчины нигде нет. — Классно я, конечно, обиделся, — посмеялся Антон, поняв, что его запросто можно подкупить сладостями и мультиками. В этот момент в номер зашёл немного грустный Попов, что сразу заметил подросток, решив узнать, что у того случилось. — Арсений Сергеевич, что с вами случилось? — обеспокоенно спросил Антон. Только сейчас Арсений обратил внимание на то, что Антон проснулся. — Да нет, Антош, всё хорошо, — попытался увельнуть от ответа врач, натянув улыбку. — Ну я же вижу, что вы грустный, а значит, что явно что-то случилось, — объяснил Шастун, сев на кровати по-турецки. Увидев переживания Антона, на душе у Арсения стало теплее. Такая мелочь, просто спросил, что случилось, а так греет душу. Арсений подошёл к кровати, сел рядом с Антоном и немного приобнял его за плечи. Что ещё больше обрадовало врача, так это то, что мальчик не пытался отстраниться. От этого стало в разы спокойнее. — Ну так, что у вас произошло? — повторил свой вопрос Шастун, ожидая ответа. Арсений вздохнул. Он не хотел вмешивать Антона в свои личные отношения с Павлом. У Шастуна и так сейчас проблем хватает. — Ты уверен, что тебе действительно это надо? — сдался Арсений. — Если бы мне это было не надо, я бы не спросил, — уверенно ответил подросток. Ему вправду хотелось помочь мужчине. Тот всегда его поддерживал. — Мы немного поругались с Павлом Алексеевичем. Несильно, но неплохо так всё же повздорили, — рассказал врач. — Это из-за меня, да? — хмурясь, спросил Шастун. — Нет, вовсе нет. Ты чего, хомячок? — поспешил успокоить его Попов, мягко погладив по плечу. — Просто, так скажем, разошлись во мнение. Или же просто кто-то не хочет признать свою неправоту. — Я думаю, Вам не стоит переживать. Вы всё равно рано или поздно помиритесь, а так просто понапрасну измотаете себе нервы, — Антон обнял мужчину, надеясь, что это ему поможет. Шастуну объятия всегда помогали. — Многие не хотят признавать свои ошибки и это нормально. Людям не нравится ощущать неприятные эмоции, такие как: чувство вины, боль, грусть, злость, поэтому они будут делать всё, чтобы избежать этих ощущений. Мы же все знаем, как нас гложат эти плохие чувства. Арсений кивнул. Антон сказал весьма здравые вещи. Ему действительно не стоит всё это воспринимать настолько близко. Все друзья рано или поздно ссорятся. — Да, ты прав, — согласился врач, прижимая парня к себе. — Спасибо тебе, хомячок. — Я не хомячок, — снова возмутился Антон. Нет, ему определённо нравилось, когда к нему так ласково обращались, но, с другой стороны, не хотелось, чтобы все думали, что он, взрослый парень, так любит ласковые слова. Люди в таком случае будут считать его ребёнком, а это очень не нравилось Шастуну. Он уже взрослый. Ему в конце концов уже шестнадцать. — А как же ещё? Ты же такой хомячок, — улыбнулся Арсений, слегка ущепнув пальцами его за щеку. — Павел Алексеевич спрашивал, когда мы с тобой уже начнём ходить на экскурсии, — вдруг вспомнил он. — Мне не хочется его видеть, честно говоря. И у меня всегда портится настроение…мм…когда, — на секунду замялся Антон. — …когда происходит что-то плохое. — Я всё понимаю, — грустно улыбнулся врач, прижимая макушку Антону к своей груди. — Всё понимаю, хомячок. Оставшийся вечер прошёл также лениво и мирно. Арсений с Антоном всё-таки досмотрели мультфильм, который, к слову, очень понравился обоим. Сходив на ужин, все улеглись спать. — Антош, я тебя завтра разбужу пораньше, — предупредил врач, уже лежа в кровати. — Ну блин, — проскулил подросток, укрывшись с головой одеялом. — Тош, я знаю, что не хочется, что страшно, но осталось два денёчка, — успокаивал Антона педиатр. — А потом будем целый план придумывать. Как говорится, месть — блюдо, которое подают холодным. Мысли о том, что он всё-таки отомстит классному руководителю, немного разбавляли грустные мысли Антона об уколе. В таких размышлениях он и заснул.–_–_–_–_–_–
Утро добрым не бывает. Именно этой фразой можно было описать утро Антона и Арсения. — Тоша, вставай, — тормоша подростка за плечо, потихоньку будил Арсений. Как и вчера, он уже всё приготовил, оставалось самое сложно — уговорить на укол, сделать его, а потом успокоить ребёнка. Антон лениво открыл глаза и снова попытался их закрыть, делая вид, что спит, когда вспомнил, что его ожидает. Но его тут же подловил Арсений: — Я же вижу, что ты встал, — улыбнулся мужчина, поглаживая руку мальчишки. — Давай, мой хороший, чем быстрее мы начнём, тем скорее закончим. Я уже говорил тебе эту фразу. — Опять будет больно, — закныкал парень, но слёзы пока не спешили идти. Но всё это связано из-за сонного состояния, что позволяет мозгу не так ярко воспринимать информацию. Как только же Антон полностью начнёт осознавать происходящее, станет гораздо страшнее. — Давай, ложись на животик. Две секундочки буквально, — ласково уговаривал педиатр, потихоньку сам поворачивая подростка, пользуясь его сонным состоянием. Антон на удивление не сопротивлялся и пока вроде даже не собирался плакать, поэтому мужчина решил не медлить. — Всё хорошо, — ласково продолжал нашептывать врач, приспуская одежду. — Не надо, я не готов! — осознавая происходящее, крикнул Антон, попытавшись встать, но снова был уложен в прежнее положение. — Это несправедливо! — Антон стукнул ладонью по кровати, продолжая причитать. — Хомячок, не буянь, — протерев будущее место укола спиртовой салфеткой, попросил педиатр и осторожно ввёл иглу. — Жизнь — это вообще такая штука несправедливая, ты даже представить себе не можешь насколько. Ощутив сначала покалывание, а потом нарастающую боль, подросток сжал край одеяла, начиная громче всхлипывать. — Умничка, хорошо держишься, — похвалил педиатр мальчика, продолжая вводить лекарство. — Больно, — упрямо продолжал твердить подросток, уставший терпеть эту боль, которая, как казалось, длилась вечность. — Больно. — Ещё немножечко, золотце моё, и я закончу, — когда половина лекарства была введена, успокаивающе сказал Арсений. — Не хочу ещё немножечко, — проскулил Антон, сжимая руки в кулаки и пальцы на ногах. — Хватит, пожалуйста. Мне больно, правда. — Знаю, милый, знаю. Я верю тебе. Потерпи немножко ещё, — попросил Арсений, погладив подростка по пояснице. Врач продолжал понемногу давить на поршень. Делать это быстрее он не мог, чтобы избежать последствий. Арсений то и дело следил за лекарством в шприце, которое будто играло свою злую шутку, медленно уменьшаясь. — Всё, хватит, — всхлипнул Шастун, когда уже терпение начинало заканчиваться. Боль была ужасно противной, сразу сводя мышцу, которая ещё к тому же как будто бы только продолжала нарастать. Он поднялся на локтях, попытавшись пошевелиться, чтобы наконец-то остановить мучение. — Ляг обратно, пожалуйста, Антош. Так нельзя, — ласково, но требовательно попросил педиатр и Антон, проскулив ещё громче, действительно опустился на постель, утыкаясь в подушку лицом. — Пожалуйста, — жалобно просипел Антон. — Не надо. Сил на сопротивление уже совсем не осталось ни моральных, ни физических. Всё заполнила дикая боль, которая не хотела заканчиваться. — Антошенька, пять секудочек потерпи, пожалуйста, — продолжая вводить препарат, попросил педиатр. У себя в голове Антон даже попытался начать считать, но от боли даже мозг отказывался работать нормально, поэтому после единицы неожиданно шла четвёрка, а потом каким-то образом появлялась двойка. Вскоре Антон бросил это дело, поняв, что ничего не выходит. — Я не могу больше, — плакал Антон, подёргивая ногой. — Чш-ш, не дёргайся, я уже почти закончил, — успокоил врач и вытащил иголку, приложив к пострадавшему месту спиртовую салфетку. — Всё, хомячок, ты молодец! Арсений сам вернул штаны на место и принялся поглаживать Антона по спине. Однако тот снова воспротивился и скинул руку врача. Мужчина вздохнул. Значит, опять обижается. Арсений лишь надеялся, что хотя бы не так, как было вчера. — Что же ты опять упрямишься, вредина? — по-доброму улыбнулся Арсений. — Всё, на сегодня всё закончилось. Ты молодец. — Сами Вы молодец, — огрызнулся подросток, снова увернувшись от рук мужчины, когда тот попытался растрепать его волосы. — И я не вредина. — Ещё какой, — посмеялся педиатр. — Ёжик, ты вредный и колючий, — улыбаясь, сказал Попов, а после начал бессовестно щекотать подростка. — Ну хватит! Не могу больше, — выпутываясь из рук Арсения, смеясь, кричал Антон. Боль начала отступать, а за ней ушли и слёзы. Такой обиды, как вчера, уже не было. Так, больше для приличия Антон пообижался на Арсения, не желая больше мучить никого ссорами. — Ла-адно, больше не щекочу, — протянул педиатр, обнимая за плечи Антона, который уже успел принять сидячее положение. Находясь в объятиях Арсения, Антон чувствовал настоящую заботу и поддержку, поэтому обнял педиатра в ответ. — Хомячок, у нас что, завтра конец света? — не переставая обнимать ребёнка, шутливо спросил Попов. — А я думал, что ты меня теперь до конца жизни бояться будешь, а тут вроде и обнимаешь сам. Антон лишь улыбнулся, не желая что-то говорить, сам не понимая, как он так быстро меняет отношение к людям. Арсений отстранился, напоследок потрепав парня по голове. — Всё хорошо? — уточнил врач. — Угу, — кивнул Антон, смущенно улыбаясь, ещё не отойдя от приятных объятий. — Кушать пойдешь? Там уже все на завтрак собрались, — спросил мужчина, когда Антон вновь лениво развалился на кровати, поудобнее укладываясь на бок. — Можно ещё немного поспать, Арсений Сергеевич? А потом пойти позавтракать. — Хорошо, на экскурсию опять не пойдешь? — Нет, я не хочу, — недовольно пробурчал подросток, поправляя подушку. — Понятно, потом тогда вместе прогуляемся, — вздохнул Арсений и, подойдя к парню, заботливо помог укрыться одеялом. — Ну спи тогда, мой хороший, — улыбнулся врач, погладив Антона по волосам.–_–_–_–_–_–
— Так, куда идём? — выйдя из гостиницы, спросил Арсений, ожидая выслушать пожелания подростка. — Я и не думал, если честно, — пожав плечами, ответил Антон, а после достал телефон из кармана куртки. — Сейчас что-то найдём. Просмотрев несколько сайтов с советами для туристов, Антон понял, что в апреле во многих местах просто делать нечего, до других же добираться далеко и неудобно, поэтому решение о выборе места для прогулки пришло как-то само. — А давайте просто по городу погуляем? — спросил Антон. — А почему бы и нет, пойдём, — согласился мужчина. Гуляя по историческим улочкам, Антон то и дело вспоминал какие-то факты из истории, которые запомнил с уроков. Периоды царствования Петра I и Екатерины Великой он знал на отлично, поэтому и Санкт-Петербург был для подростка одним из интереснейших городов, который наконец удалось посетить лично. Арсений внимательно слушал все рассказы Антона, иногда дополнял их своими фактами. В такие моменты Антон внимательно слушал врача, запоминая всю сказанную им информацию. Было удивительно, что Арсений так хорошо знал историю. Было очень интересно слушать о каких-то исторических моментах от Попова.–_–_–_–_–_–
— Ну вот, а потом мы долго гуляли по городу, разговаривали, — сидя после ужина в комнате у Димы и Серёжи, Антон рассказывал друзьям все события, произошедшие за два дня. — Потом мы пообедали и пошли дальше гулять. — Да уж, весело ты эти дни провёл, — подытожил Позов. — Не то что мы, промокли, как собаки вчера, да ещё и в этих соборах и музеях скучно, — возмущался Сергей. — Невесело, — хмыкнул Антон. В этот момент в дверь постучались и после на пороге появился Арсений Сергеевич. — Антон, пойдём. Сейчас уже по комнатам все будут раходиться и спать, — позвал Арсений. Антон коротко вздохнул, но послушался, он обнял друзей и, пожелав им спокойной ночи, ушёл вслед за мужчиной. — Я, честно говоря, не хочу спать, — поделился Антон, пока они шли по коридору в номер Арсения. — А что хочешь? — спросил врач, приобнимая Шастуна за плечи. — Не знаю. — В холодильнике есть мороженое, мы можем посмотреть ещё один мультик перед сном, — предложил Попов. — Уже второй день продолжаем питаться черти чем. — Отдых, — невинно хлопнул глазками парень, надеюсь, что врач не передумает. — Иногда можно, — улыбнувшись, поддержал Арсений. — Только не допоздна, хорошо? Завтра я опять тебя пораньше подниму. — М-м, не хочу-у, — протяжно проскулил Антон и, остановившись прям у самой дверь в номер, уткнулся в грудь Арсения. — Последний раз, хомячок. Потом больше ничего не будет. Обещаю, — мужчина погладил мальчика по волосам и невесомо поцеловал в макушку. — Сейчас ещё придём, нужно будет йодовую сеточку заново нарисовать, чтобы полегче стало. — Ну бли-и-ин, — недовольно протянул подросток, уже заходя в номер, и закатил глаза. — Оладушек, — усмехнулся педиатр. — Давай ложись, обещаю, что кроме сеточки ничего делать не буду, — успокоил Арсений. Достав из аптечки всё тот же бутылёк с йодом, Арсений подошёл к кровати, где уже в ожидании сидел Антон, нервно перебирая пальцы. — Тош, ложись, — слегка подтолкнув ребёнка, попросил Попов. — Не бойся, ничего страшного я делать не буду, проходили уже через это. Не страшно и не больно. Пока Арсений говорил, Антон нехотя, но лёг на живот, приспустив одежду. Страшно было до чёртиков, хотя Шастун головой прекрасно понимал, что йодовая сеточка — самое безобидное, что только можно придумать, но это голова со своими пугающими мыслями не давала жить спокойно. Внутри всё тряслось и сжималось. — Антош, ты чего так напрягся? — дорисовывая, спросил педиатр, а после вернул одежду подростка на место. Антон на этот вопрос ничего не ответил, просто он и сам не понимал, из-за чего он стал бояться даже безобидной процедуры, которая не несёт боли. Вернувшись в сидячее положение, Антон постарался прийти в себя, а после решил напомнить: — Арсений Сергеевич, вы там мультик и мороженое обещали, — в глазах пропал страх, а на лице появилась хитрая улыбка. — Доставай мороженое, а я чур выбираю мультфильм, — дав указание подростку, поставил своё условие старший. Сев на кровать и взяв в руки ноутбук, Арсений стал искать мультфильм на вечер. Выбор пал на сказку, название которой Антон даже не стал узнавать, потому что было куда интереснее есть своё любимое мороженое, наблюдая за происходящими событиями на экране. Доев своё мороженое, Антон улегся под бок Арсения, продолжая в полглаза смотреть мультфильм. Кое-как дотерпев до конца, подросток переполз на свою кровать, зевая, пожелал Арсению спокойной ночи, а после моментально заснул. Ещё немного посидев, врач и сам решил, что пора спать, поэтому, поправив одеяло мальчика, Попов и сам заснул.–_–_–_–_–_–
На удивление утром проснулся первым Антон. Он посмотрел на наручные часы. Время почти доходило до семи часов. Насколько Антону было известно, у Арсения именно на это время стоял будильник, а это значило, что время неминуемой процедуры становилось всё ближе. Сначала захотелось сбежать. Но идея быстро погасла: его бы быстро нашли и вернули. После пришла совсем обезбашенная мысль, Антон сам порядком удивился, как ему могло такое придти на ум. «А что если попробовать перетерпеть и не мотать нервы Арсению с уговорами, а просто спокойно лечь» Поначалу идея казалась совсем безумной, но постепенно она переросла в определенного рода вызов. Неужели бы он не смог чуть-чуть перетерпеть? Шестнадцать лет человеку, уже взрослый, а как маленький боится уколов. И Антон действительно бы хотел порадовать Арсения своей смелостью. Но ведь сейчас думать о подобном проще. Что будет тогда, когда страх снова попытается поглотить его с головой? Можно ли будет ему противостоять? Почему-то захотелось это остро проверить. Антон даже посмотрел на часы снова, отсчитывая минуты до пробуждения врача. Безумство. Спустя время послышалась негромкая мелодия будильника, который почти сразу же был выключен. Сонным взглядом Попов заметил, что Антон, на удивление, не спит. — Доброе утро, Антош! — потирая глаза, сонно улыбнулся Арсений. — А ты чего не спишь? Последняя фраза выдала удивление врача, ведь он привык, что с утра мальчика поднять крайне тяжело, а тут ни свет ни заря встал. — Да так, проснулся, — отмахнулся подросток. — Ну хорошо, — не став заострять на этом внимания, сказал Арсений. — Ладно, у нас ещё много дел. Я сейчас немного приведу себя в порядок, сделаем укольчик, а потом на завтрак, — рассказал план на утро Арсений, уже ожидая волну недовольств, но их не последовало. — Хорошо, — кивнул Антон, стараясь сохранять спокойствие, что было не так просто, особенно после слова «укольчик». Такое поведение немного шокировало Арсения, он не мог понять, что такого могло произойти, чтобы Шастун перестал так сильно реагировать на уколы. — Антош, с тобой всё хорошо? — обеспокоенно спросил Попов. — Да, — кивнув, ответил подросток. Арсений снова удивился, но, решив не упускать момент, пока Антон спокоен, быстро сходил умылся, почистил зубы и подготовил инъекцию. — Давай, ложись, маленький, — ласково попросил врач, стоя перед Антоном с шприцом и спиртовой салфеткой в руках. Шастун испуганно глянул на мужчину. Шприц с острой иглой, пока ещё спрятанной под колпачок, вводил в ужас. Антон, стараясь не поддаться страху, закрыл глаза и досчитал до пяти. Этого хватило, чтобы немного успокоиться, поэтому, уже не смотря в сторону педиатра, он послушно улёгся на живот, даже сам приспустив штаны. — Молодец, Антошик, — похвалил врач, который был очень горд мальчишкой. Неужели сегодня всё обойдётся без уговоров и истерик? Антон чуть улыбнулся. Приятно, что Арсений им доволен. Однако улыбка тут же спала, стоило Шастуну было почувствовать мерзкий холодок на ягодице, оставленный спиртовой салфеткой. В миг охватила паника, и Антон уже не мог удержаться: он в последнюю секунду, когда Арсений уже собрал мышцу в складку и собирался ввести иглу, увернулся в сторону. Мужчина вовремя успев сообразить, остановил себя. Ещё бы несколько секунд и всё могло бы закончиться плохо. — Антон, это что такое? — испуганно крикнул Арсений. Ответа Антон не знал, ему просто стало невероятно страшно, а дальше он не контролировал свои действия. Уткнувшись носом в подушку, подросток тихонько заплакал. — Антош, ну что ты раскис совсем? — закрыв иглу колпачком и сев на кровать, спросил Арсений. Одежда подростка вернулась на место, а Попов понял, что чудо не произошло. — Можешь расскажешь, что это было? — успокаивающе гладил он Антона по спине. — Я д-думал, что с-смогу вытерпеть всё, с-сам лечь, а не смог, — заикаясь от нехватки воздуха, пытался объяснить Шастун. Антон перевернулся на бок, прижав к себе ноги и смотря в пустоту. Слёзы текли по щекам, не останавливаясь. — Ну солнце, если тебе так страшно, не стоило прям так себя мучить, можно было и мне рассказать, я бы уж точно помог, — продолжал успокаивать ребёнка педиатр. — И запомни, ёжик, когда тебе делают укольчик, дёргаться нельзя, иначе могут быть очень плачевные последствия. На слова врача подросток никак не реагировал, всё тело трясло, а глаза уже начинали неприятно щипать от слёз. — Извин-н-ните, я не хотел. — Всё хорошо, я не злюсь. Просто в следующий раз лучше так не делай, — успокоил Арсений, лёгкими прикосновениями перебирая кудряшки. — Успокаивайся. Не стоит так расстраиваться. Антон лежал, утирая слёзы. Постепенно ему удалось успокоиться. Тело больше не трясло, всхлипы стихали. Шастун перевернулся на спину, позволяя врачу погладить его по груди и животу. Антону было стыдно за то, что он сделал. Выходит, он слабый? Раз не может собраться и перетерпеть. И, наверняка, из-за этого расстроился Арсений, уже понадеявшись, что всё пройдет в кое-таки веке хорошо. — Я не хотел Вас расстраивать, — шмыгнув носом, тихо сказал парень. — Ты меня не расстроил. Но я здоровски испугался. В следующий раз только так не вздумай сделать, хорошо? — попросил педиатр. — Угу, — кивнул Антон. — Ну что, как будем делать укол? — Не знаю, — закрывая лицо руками, ответил подросток. — Эх, ёжик, — проведя ладонью по волосам Антона, вздохнул Арсений. — Ложись на животик, солнце, закончим с этим, и забудешь всё, как страшный сон, — педиатр похлопал Антона по плечу в знак поддержки. Антон нехотя, но всё-таки лёг в нужное положение. Уже самому хотелось поскорее со всем закончить. — Умничка, — похвалил подростка врач, а сразу после приспустил одежду. — Антошка, расслабься, иначе мы так не уйдём далеко, — протирая кожу спиртовой салфеткой, попросил педиатр. Как только Антон расслабился, Арсений, не желая терять время, взял кожу в складку и быстро ввёл иглу, начиная понемногу вводить препарат. Ощутив сначала покалывание, а затем боль от вводимого витамина, Антон поджал губы и зажмурился, сжимая рукой край подушки. Хотелось доказать себе, что не такой слабак, но планы стремительно шли коту под хвост. Терпеть становилось всё тяжелее, боль распространялась, немного отдавая в ногу, слёзы непроизвольно начинали течь из глаз, а спустя мгновение из уст подростка вырвался протяжный писк. — Больно! — наплевав на всё то, что себе напридумывал, начал всхлипывать Антон. — Золотце моё, чуточку потерпеть осталось, ты молодец! — продолжая давить на поршень, хвалил ребёнка Попов. — Нет, всё, хватит, — решительно сказал Антон и попытался сначала уползти, а потом и вовсе перевернуться. Не хотелось больше терпеть боли. Тем более он не болел, чтобы выносить такое лечение. Чувство обиды вновь начинало просыпаться. Конечно, больше раздражал Павел Алексеевич, но и Арсений Сергеевич тоже, как исполнитель. — Тихо, ляг обратно, — строго попросил врач, придерживая подростка за спину. — Нет, мне больно. Я больше не хочу. Антон продолжал дёргаться и в конце концов, когда шевеления стали слишком активные и опасные, Арсений прижал мальчика к постели за поясницу. — Тише, угомонись. Себе хуже сделаешь, — снова попросил Попов, постепенно заканчивая вводить лекарство. В шприце оставалось не больше двух миллилитров. — Хватит, пожалуйста! — кричал подросток, не переставая дёргаться. — Антон, — строго осадил пыл ребёнка, педиатр, уже доводя поршень до конца. — Две секундочки потерпи, я уже заканчиваю, — после каждого слова Арсений делал небольшую паузу, тем самым, уже к концу фразы, мужчина полностью ввёл лекарство. Вытащив иголку и немного помассировав место укол, Арсений вернул одежду ребёнка на место. — Всё, Антошенька, всё закончилось, — гладя подростка по спине, успокоил Арсений, а как только Антон принял сидячее положение, притянул к себе, обнимая плачущего подростка. — Ну-ну, успокаивайся, мой хороший, уже всё позади. Просидев так минут пятнадцать, Попов обратил внимание на время: до завтрака оставалось ещё десять минут, а это означало, что сегодня они управились за рекордное количество времени. — Тош, сегодня на экскурсию в Петергоф едем или вновь халтурим? — улыбнувшись, спросил Арсений. — Едем, — коротко ответил подросток, утирая последние слезинки. — Ну тогда сейчас умывайся, собирайся, и пойдём на завтрак, — поторопил Арсений, выпуская ребёнка из объятий. — Вот Павел Алексеевич удивится. — Он удивится, когда я ему крысу подложу в кровать, — злостно усмехнулся подросток, потому что своего классного руководителя он пока прощать не собирался. — Подожди ты с крысой, он их не боится, даже дома у него живёт одна, уж не помню, как он её назвал, то ли Кнопа, то ли Клёпа, — рассказывал педиатр. — Я тебе интереснее идею подброшу, но вечером, когда приедем с экскурсии. Антон довольно улыбнулся, уже предвещая сладкую месть, и пошёл собираться. –_–_–_–_–_– С экскурсии Антон с Арсением вернулись поздно, поэтому после ужина сразу же отправились в номер. — Фух, капец, я устал, — Антон как только увидел кровать, сразу же поспешил упасть на нее животом. — Как хорошо. Я прям чувствую, как все мышцы расслабляются, — блаженно выдохнул парень, утыкаясь лицом в подушку. — Не говори, — улыбнулся Арсений и тоже лег в постель, но уже чуть покультурнее подростка. Антон, полежав с минут пять, тут же резво поднялся, вспомнив об одном деле: — А что за месть, Арсений Сергеевич? Вы обещали рассказать после того, как мы вернёмся, — заинтересовано спросил Шастун, присев на край кровати. — Принеси вон тот пакет в углу. Только не вздумай трогать руками, — вместо ответа, сказал врач, кивнув головой в сторону небольшого пакетика, что лежал у шкафа. Антон удивился, но поднялся с кровати и принёс пакет, отдав его в руки мужчине. — Лёгкий. — Ага, — мужчина открыл пакет и Антон заглянул туда. — Это стекловата. — Прикольно, — Шастуну это ничего не дало. — Думаю, по названию ты понимаешь, что это такое. — Вата из стекла, — предположил Антон. Если честно, то он совсем не понимал, что это, для чего и как это пригодится для их мести Павлу Алексеевичу. На вид выглядит как что-то мягкое. — Почти, но тут очень много маленьких острых крупиц, и вот если на это наступить, то боль будет адской. Больнее чем укол магнезии и витаминов, — подмигнул Арсений, откладывая пакет в сторону. — Ого, — довольно протянул Шастун. Шестеренки Антона потихоньку начинали работать и, кажется, он уже начал догадываться, как стекловата поможет им. — Ага, — хитро улыбнулся врач. — Но, чтобы было ещё честнее. Ты ведь испытал и моральный страх, да? — Антон, улыбнувшись ещё шире, кивнул и педиатр продолжил, — Завтра, во время экскурсии, мы встретимся с одним человеком, и он нам передаст с десяток больших личинок. Павел Алексеевич очень боится насекомых, особенно подобных, — объяснил он. Антон рассмеялся, представляя насколько выйдет потрясающая месть. Сам бы он никогда бы до такого не додумался. Арсений Сергеевич, видимо, тоже не лыком шит. Похуже некоторых шкодящих подростков будет. Если бы Арсений учился в школе, то Антон не сомневался бы в том, что мужчина бы ему составил хорошую конкуренцию в шалостях и пакостях. — То есть, мы подсыпим их, условно, на кровать, пока Павла Алексеевича не будет, а в его тапочки положим стекловату? И когда он испугается, быстро впрыгнет в тапочки и побежит прям по стеклышкам? — на всякий случай уточнил Антон, чтобы удостовериться, что он понял все правильно. — Именно, — улыбнулся педиатр и, прижав мальчика к себе, похлопал его по попе. — Отомстим за все мучения твои. — Да вы не лучше меня будете, Арсений Сергеевич, — усмехнулся Шастун, обнимая врача. — Я-то думал, что вы спокойный и не шухерите. — Знаешь такую поговорку: индюк тоже думал, но в суп попал? — Знаю. Вы снова говорите также, как моя мама. Она постоянно мне это говорит, — радостно протянул Антон, а потом тише добавил, немного покраснев от смущения. —Спасибо, что помогаете. Я бы сам не догадался никогда. — Догадался бы, — похлопал его Арсений по спине. — Но мне приятно, что я смог тебе помочь. И то, что ты на меня не обижаешься, я тоже рад. — Так, осталось только всё это провернуть, — задумался подросток. — Арсений Сергеевич, сможете завтра вечером отвлечь Павла Алексеевича, чтобы он вышел из номера, желательно минут на двадцать? — Разумеется, а теперь делать йодовую сеточку и спать, — посмеялся на последок Попов и пошёл к аптечке за йодом и ватными палочками. –_–_–_–_–_– На следующий день, как и договорились, Арсений вместе с Антоном встретились с одним знакомым Попова, который и стал поставщиком «прекрасных» личинок. — Здорова, Арс! — поздоровался мужчина, протянув руку для рукопожатия. В руках у него был небольшой пакетик. — Привет! — протянул руку в ответ Арсений. — Знакомься, Антон, это Костя, он мой давний друг, а ещё, что для нас важно, он работает в зоомагазине. — Здрасьте, — поздоровался Антон. — Привет! Так, как и просили, принёс самых больших личинок, они в контейнере, в пакете, — весело объяснил Константин. Антону вся эта информация была вообще не интересна, ему уже поскорее хотелось отомстить Павлу Алексеевичу. — Ладно, Кость, спасибо тебе большое, выручил! — поблагодарил Арсений, и они разошлись, попрощавшись. –_–_–_–_–_– Приехав обратно в гостиницу, Арсений начал думать, как ему выманить друга из его номера, потому что после достаточно долгой экскурсии двигаться лишний раз не хотел никто, а Павел в первую очередь. — Антош, пиши Диме и Серёже, пусть немного набедакурят в своём номере, — попросил Арсений. — Нам нужно Павла Алексеевича вытащить из его берлоги, а учитывая усталость, для этого нужен либо взрыв, либо ваша банда. Потерев ладони друг о друга, Антон на мгновение задумался, а сразу после начал что-то печатать друзьям в их чате. — Готово! — сделав вид, что отряхивает руки, довольно произнёс Антон. — Через пять минут ждём разъярённого Павла Алексеевича. Вам его нужно будет успокоить, а я тем временем подготовлю ему номер, — хитро посмеялся подросток. — Так, и что же они сделают? — решил поинтересоваться педиатр. Надо же ему знать, что сейчас будет происходить. Мало ли пожар удумали устроить. — Да так, всего-лишь вскроют окно на балкон и начнут орать всякую чушь, — довольный собой, Антон сел на кровать и стал ожидать. Дима и Серёжа не заставили себя долго ждать: уже через пятнадцать минут стали слышны крики, доносившиеся даже до номера Арсения и Антона. — Ну дают, — удивился мужчина, не ожидая от подростков такого яркого исполнения. — Не думал я, что они смогут открыть балкон. — Они и не такое могут, если захотят, но сейчас у нас есть дела поважнее, — взяв в руки два пакета: с личинками и стекловатой, сказал Антон. — Бегите, успокаивайте друга, а я следом. –_–_–_–_–_– Антон в специальных перчатках достал уже подготовленные кусочки стекловаты, которые идеально подходили под размер тапочек. Оставалось надеяться, что Павел Алексеевич наденет не шлепки, в которых обычно ходит по коридорам, а тапочки, что предназначены для номера. Была ещё вероятность, что он обратит внимание, что в обуви что-то лежит, но Арсений Сергеевич сказал, что страх панический, а значит, он в полном ужасе не должен обратить внимание ни на что. Ведь самое главное будет как можно скорее убежать. Закончив с тапочками, Антон, не снимая перчаток — все-таки было противно — начал раскладывать больших жирных личинок по всему номеру. Большая часть оказалась на кровати — на видном месте, а несколько приземлились на прикроватную тумбочку и журнальный столик. Шастун предусмотрительно не стал бросать насекомых на пол, иначе Павел Алексеевич может сконцентрировать на них свое внимание и заметить что-то в тапочках. Закончив со всеми делами, Шастун тихонько вышел из номера и пошёл к друзьям, откуда до сих пор слышалась ругань. — Ой, а что произошло? — невинно так спросил Антон тоненьким голоском, когда зашёл в комнату. — Да вот, представляешь, без тебя, инициатора главного, балкон открыли и орать стали, — продолжал ругаться Павел Алексеевич. Димка с Серёжей стояли в углу, отвернувшись в противоположную сторону от старших, подрагивая всем телом. Видимо, пытаясь сдержать смех. Они уже знали о настоящем плане Арсения и Антона, а поэтому пытались подавить смешки, понимая, что это далеко не самое страшное, что случится сегодня с их классным руководителем. — Они же дети, — мягко пытался оправдать ребят Арсений, поглаживая друга по плечам. — Ты вообще за кого? — ещё больше разозлился преподаватель. — Я за справедливость, — направляясь с Пашей к выходу, ответил Арсений, стараясь не подавать вида. — Иди, отдыхай, а я сам с этими оболтусами разберусь. — Удачи! — уже заходя в номер, сказал Воля, пожав другу руку, и скрылся за дверью. Кивнув, Арсений жестом руки подозвал всю компанию друзей, дабы посмотреть шоу, которое с минуты на минуту должно начаться. –_–_–_–_–_– — Господи, неужели я вернулся в номер, — устало проворчал Павел, проходя в спальню. Усталость накрывала с головой, всё надоело и вымотало, ещё и Дима с Серёжей вычудили такое. Не желая больше думать о чём-либо, Паша прошёл в комнату, мысленно представляя, как он нежится в кровати, расслабляя всё тело. Мужчина, даже не обратив на мебель внимания, улегся на кровать и сладко выдохнул. Мышцы наконец могли расслабиться за весь сегодняшний день. Приятное покалывающее чувство растеклось по всему телу, заставляя Павла простонать, блаженно прикрывая глаза. Воля потянулся за телефоном, чтобы почитать электронную книгу перед сном. — Да где же ты? — чуть раздраженно спросил он в пустоту, продолжая щупать пальцами по постели. Паша точно помнил, что оставлял телефон на кровати, перед тем как пойти разбираться с хулиганами. — Что за? — руки коснулось что-то невероятно мерзкое, шероховатое и немного скользкое. Мужчина сразу же посмотрел на постель и обомлел, увидев перед собой толстую личинку белого цвета, которая прекрасно сливалась с бежевой простынью в цветочек. Позже, когда зрение чуть сфокусоровалось, Павел имел возможность видеть несколько ползующих подобных насекомых, что медленно, но уверенно расползались по всей кровати. Ужас, одолевший в ту же секунду, заставил его замереть. Паша продолжал наблюдать за противными личинками, что, сокращаясь всем телом, потихоньку двигались будто к нему. Или это так казалось? — Блядская чушь, что это? — вскрикнул Воля. — Откуда это шваль тут? Минута оцепенения неожиданно прошла. Павел соскочил с кровати, словно ошпаренный кипятком и поспешил к двери, по пути цепляясь ногой за тумбочку, с ужасом отмечая, что и на ней ползали несколько собратьев тех кроватных монстров. — Пиздец, — громко сматерился он, чувствуя сначала острую, а потом тупую расползающуюся боль по бедру. — Ебаная гостиница, конченная поездка. Он поспешил накинуть тапочки и мигом вылетить за дверь. Тут же стопы вспыхнули огнём и только после он замечает, что в обувь что-то постелили. Что-то, что вонзилось тысячими осколками ему в ногу. — Ты чего орёшь? Вся гостиница услышала твой словарный запас, — откуда-то выскочил Арсений, что, видимо, находился всё это время рядом. — Да мне похуй, — сгибаясь пополам от боли и страха, проорал преподаватель и только после заметил троих друзей, стоявших сзади Арсения. Антон, Дима и Серёжа кое-как держали себя, чтобы не засмеяться, радуясь удачно сработанному плану. Так ещё бонусом вся гостиница услышала то, как умеет материться учитель русского языка и литературы. — Ну конечно, как я не догадался сразу, — возмущениям Павла не было предела. — Ну и организатором был ты, Арс, так? — Ну есть немножко, — самодовольно сложив руки на груди, ответил Арсений. — Немножко? Да только ты знал, что я до усрачки боюсь насекомых, а тем более, — на последней фразе Воля сделал особенный акцент. — Личинок! — Ну мы старались, — уже откровенно смеялся Антон. — В тапки вы что засунули? — продолжая выражать весь свой негатив, кричал преподаватель. Боль в ступнях сводила с ума. — Стекловату, — открыл секрет Антон. — Чего? — удивился учитель. — Попов, ладно они, но ты? Ты как это допустил, ты же врач, а как вот это «не навреди»? — Устарело, Паш, — лишь ответил Попов, пожимая плечами. — Ладно, скорую я вызвал, пусть они тебе помогают, а не я. А вы, великое трио, по комнатам разбежались и легли спать. –_–_–_–_–_– — Все здесь? — спросил Воля, стоя у автобуса. — Ну я опять не могу вас досчитаться! Встали и не шевелимся! Дети по-прежнему то и дело куда-то отходили: кто в туалет, кто забыл косметичку в номере, кто пытался напоследок сделать за секунду миллиард фотографий. — Мне стоять больно, а они тут шастают без остановки, — ругался Павел Алексеевич, поглядывая на свою многострадальную ногу. Из-под обуви виднелся бинт, что наложили в больнице, после того как извлекли все осколки. Антон был крайне доволен местью. Арсений наконец спокоен. Паша получил прощение от Шастуна, а тот в свою очередь на пару с Арсением извинился за насекомых и стекловату в тапках. — Арсений Сергеевич, а Вы что, с нами едете? — шутливо спросил Антон, вспоминая свою фразу перед уездом. — Уже было, — улыбнулся врач. — Тогда не успел, поэтому сейчас съем, — засмеялся он, подходя ближе к парню. — Шастун, паразит такой, подойти, — послышался сердитый голос Павла Алексеевича, заставляющий Антона весело рассмеяться. — Потом съедите, меня дедушка зовет, — кинул Шастун и весело ускакал к классному руководителю.