***
Мужчина заехал вглубь библиотеки и принялся разбирать литературу. Монотонная работа успокаивала и словно гипнотизировала его. Если бы Поэт не хотел рассказывать людям о великих авторах и их произведениях, не пытался бы будоражить умы молодому поколению, которое совершенно не интересовалось высшим искусством, то он без раздумий затерялся бы здесь, среди стеллажей, и просто расставлял книги часами на пролет. Спокойствие и умиротворение помогали ему забыться хотя бы на какое-то время: погрузиться в процесс с головой, дабы сбежать от собственных мыслей. Он ласково проводил кончиками пальцев по ветхим корешкам, бережно вытирал пыль со старых изданий давно позабытых всеми произведений, которые находили свое пристанище в самых темных уголках библиотеки. Ему казалось, что именно такие книги были самыми ценными, самыми глубокими и недопонятыми обществом. Поэт и сам хотел бы стать одним из таких экземпляров, покоящихся в укромном местечке в тишине, вдали от всех глаз. Легче быть наедине с книгами, чем с людьми. — Прошу прощения. — внезапно раздался голос из-за спины, безумно напугав мужчину. Поэт резко развернулся, вновь встречаясь взглядом с неуклюжим незнакомцем. — Вы меня напугали! — зло зашипел он, вцепившись железной хваткой в одну из книг, словно та могла бы стать оружием при необходимости обороняться. — Извините, — мужчина неловко почесал затылок, издав нервный смешок. — Я просто тут… — Что на этот раз? — раздраженно поинтересовался он, все еще не выпуская книгу из рук. — Или это место Вам кажется более подходящим для сна? — Нет, что Вы, — Поэту показалась, что щеки посетителя зардели алым. — Я просто искал библиотекаря, но никого не нашел. И тогда я подумал, что скорее всего библиотекарем были Вы, поэтому мне пришлось побеспокоить Вас снова. Это уж точно, побеспокоил. Поэт наконец облегченно выдохнул. Появление незваного гостя в его укромном уголке словно смогло пошатнуть его хрупкое эмоционально состояние. Нет, так больше продолжаться не может, нужно точно искать врача, который сможет помочь решить проблемы Поэта и вернуть его к нормальной жизни. Хотя была ли его жизнь хоть раз нормальной? — Нет, я не библиотекарь, — отмахиваясь от собственных мыслей, наконец произнес Поэт. — Просто здесь иногда помогаю. — А. Незнакомец озадачено смотрел на Поэта, словно не мог ничего больше сказать. Весьма исчерпывающий ответ, от которого мужчина захотел кинуть в него чем-то тяжелым. — Я не библиотекарь, — вновь повторил Поэт, когда мужчина все еще стоял в метре от него, глупо моргая. — Но может быть я могу Вам все-таки помочь. Что Вы хотели? — Это было бы замечательно. — выдавил из себя посетитель, широко улыбнувшись. — Я ищу второй том стихотворений Блока. Случайно не знаете, где я могу его найти?*Наше время*
— Может быть ты хотел бы выпить чаю? — спросил Кризалис, наблюдавший за ним уже несколько минут. — Ты весь продрог. — Как-нибудь обойдусь. — огрызнулся Поэт, сдерживая дрожь. Вот еще, будет принимать подачки со стороны. Нет уж, хватило унижения от того, что Кризалис притащил его к себе домой вымокшего до нитки и посадил у батареи отогреваться. — Поэт, прекрати строить из себя непонятно кого. — разочаровано выдохнул Владимир, все-таки направившись на кухню. — Я тебе помочь хочу. — Я тебя не просил о помощи! Воспользовавшись тем, что Кризалис не смотрит на него, Поэт ненадолго прижал ладони к горячей батарее, наслаждаясь теплом. Казалось, что это самое приятное чувство, которое он испытал за все свои жизни. — Что ты там вообще делал в такую погоду без зонтика? — намеренно игнорируя пренебрежение мужчины, поинтересовался Володя. — Старая закрытая библиотека, которая уже много лет не работает. — Неважно. Что-то внутри Поэта жгло от негодования. Да, честно говоря, он и сам не знал, что забыл в другом конце района у богом забытого здания. Он просто шел и в какой-то момент зацепился за ниточку чего-то смутно-знакомого. Будто бы это был привычный маршрут, по которому он ходил каждый день. Он просто шел, и шел, и шел, пока не опомнился у закрытых дверей городской библиотеки, держащим ручку двери. Было так странно и горько на душе. Но мужчина не помнил почему ему так необходимо было попасть в заброшенное здание. Он просто дергал за ручку, пока не осознал, что начался дождь и он успел весь продрогнуть. — Не хочешь — не говори, — Кризалис появился рядом с ним так внезапно, что Поэт даже не успел одернуть дрожащих рук от горячей батареи. — Просто в следующий раз бери зонтик, когда гуляешь по городу. Все-таки в дождливом Питере живем. — Без твоих советов разберусь. — впившись во Владимира злобным взглядом, произнес Поэт. Ничего не ответив на пассивную агрессию, Кризалис поставил рядом с ним чашку с ароматным чаем и присел напротив. — Тебе делать нечего? — разошелся Поэт, все-таки взяв кружку в руки. — В каком смысле? — Притащил меня к себе, строишь из себя гостеприимного хозяина. Дел больше никаких нет? Или твои друзья тебя уже кинули? Владимир устало вздохнул и заправил волосы назад. Иногда ему казалось, что Поэт намеренно хочет вывести его из себя, чтобы проверить предел терпения. — Мои друзья отдыхают после последней ночной вылазки. А тебя я, как ты выразился, «притащил» сюда, потому что ты бы простудился под дождем в +1 на улице. И вместо того, чтобы дальше огрызаться, лучше пей чай, пока тот горячий. Дождавшись того, что Поэт наконец пересилит свое чувство гордости и сделает несколько глотков, Кризалис кивнул и вышел в другую комнату. Не теряя времени, его гость встал и решил осмотреться. Квартира Владимира была средних размеров в приглушенных тонах. Высокие потолки и окна, почти походившие до пола, — придавали квартире свой особый шарм. Его зацепила ближайшая стена, у которой стоял небольшой стеллаж. Он подошел поближе, чтобы рассмотреть его «наполнение». Вначале внимание Поэта привлекла фотография в рамке, от которой у него замерло сердце. На этой фотографии были изображены они вместе. Это был зимний вечер ярмарки. Поэт и Кризалис купили кофе и о чем-то безмятежно разговаривали. Фото было вблизи, но мужчина абсолютно не помнил, кто и почему их тогда сфотографировал. Но тем не менее приятное чувство ностальгии разлилось у мужчины где-то в груди, согревая не хуже вкусного чая. Следующая фотография, тоже обрамленная рамкой, была ему незнакома. На ней Кризалис был изображён в центре, а по бокам от него стояли две девушки, одна из которых целовала его в щеку, а вторая радостно улыбалась. Обе девушки были не известны Поэту. Блондинка с каре и брюнетка с длинными волосами выглядели очень счастливыми, собственно, как и сам Владимир. Все приятное чувство, разлившееся всего минуту назад в груди, исчезло, а на замену ему пришла необоснованная обида и… ревность? Поэт коснулся фоторамки и опустил ее лицевой стороной вниз, не желая видеть счастливые лица на ней. Последнее, что смогло притянуть его взгляд, — это старый корешок какой-то книги. Поэт даже поставил кружку с чаем рядом на стеллаж, чтобы посмотреть на находку. Книга была старая и потертая, корешок отклеивался, а некогда золотые буквы на нем были плохо различимы. Мужчина аккуратно взял ее в руки, вытирая пыль с обложки. Это был старый том стихотворений Александра Блока. Если он не ошибался, то второй по счету. Мужчина трогал книжку так, будто бы это было самое ценное в его жизни сокровище. Он смотрел на старый переплет и не понимал, почему не может выпустить его из рук да и почему он в принципе так зацепил. Он просто смотрел на книгу, пока не почувствовал, как одна одинокая слеза скатилась по его щеке. — Поэт? Кризалис стоял за спиной, наблюдая за замершим мужчиной. Владимир видел, что тот дрожал. — Я тебе тут одежду сменную принес. Переоденься, пока не заболел, а? — Откуда у тебя эта книга? — игнорируя его слова, спросил Поэт, показывая находку. — Эта книга? — Кризалис подошел ближе, бережно дотрагиваясь до обложки. — Я, гхм, не помню. Эта книга лежала в вещах, которые сохранились у меня от той жизни. Ну, от жизни до Рубинштейна, я имею в виду. Не помню, где я ее взял, но помню, что ее мне дал кто-то очень близкий.