Уроки любви

Его обнимали белоснежные мягкие крылья и крепкие тëплые руки. Эти мгновения тянулись вечностью, а где-то над головой сияли рассыпанные по небу осколки звëзд. Но то сияние было отнюдь не приятным. Наоборот, оно отталкивало, слепило и будто отбирало тепло из объятий. — Мне нужно идти, — тихий вздох. — Не уходи. Пожалуйста, не уходи… Ты так дорог мне… Останься, прошу тебя! — Я не могу, как бы я ни хотел. Чувствуешь это? Звëзды зовут меня. Он чувствовал это. Чувствовал обжигающий холод, острым клинком разрезавший объятия. Чувствовал бесконечное одиночество и огромный неприятный ком в горле. Он слышал сияние звëзд и тянул руки к собеседнику. Он видел яркие вспышки света то на одном конце неба, то на другом, но не мог разглядеть лица говорящего и закрывал лицо руками оттого, что его слепило. Из глаз потекли крупные слëзы, и он закричал надломанно: — Нет! Постой! Не уходи! Не надо! Нет! Крики становились всë громче и надрывнее и в конце слились в одно протяжное рыдание. Он упал на колени, вцепившись пальцами в волосы. Он склонился так, что коснулся лбом земли, и едва не задохнулся в собственных слезах. Звëздный свет поглощал и его самого. *** Парень резко подскочил на кровати и зажал рот руками, чтобы не закричать. Сердце гулко стучало в груди, и каждый удар будто отдавался болью с отравляющим послевкусием кошмара. Ему казалось, что он и сейчас, наяву, видел этот белый свет, и поспешил протереть глаза и взять себя в руки. — Проснулся-таки, — заключил стоявший в комнате некромант. — Я уж подумал, что помер. Так спал долго. — Что? — спросонья парень сначала даже не осознавал, что в комнате может быть кто-то, помимо него. — И давно ты… вы… Вы следили за мной? — Ну-у, прямо так уж, — недовольно фыркнул Кяярия. — «Следить» — слишком громкое слово. Так, поглядывал одним глазом. Между прочим, сторожил твои сны от кошмаров. Мог бы и поблагодарить. — Скорее, нагонял их, — проворчал юноша, и только спустя секунду понял, какую глупость сболтнул. Он испуганно посмотрел в лицо хозяина дома, боясь, что тот разозлился, и — замер. Отлично, вторая глупость, совершëнная им с самого утра. Он не сводя глаз смотрел на некроманта и ощущал, как горит от стыда кожа его лица. Ему строго-настрого запрещали смотреть Кяярии в глаза. И теперь гость был уверен, что тот не оставит его в живых и прикончит. Опомнившись, он опустил глаза и тихо извинился. — А ты языкастый, — Кяярия посмеялся, но затем вмиг посерьëзнел. — А ещë хитрый, засранец. Не объяснишь, что это такое? Некромант кивнул в сторону подушки, из-под которой предательски торчало острие ножа. Парень побледнел, хотя только недавно заливался алой краской. Сердце, только успокоившееся, снова зашаталось в неестественно быстром ритме, а на лбу выступили капли пота. — Нож… — неловко пробормотал юноша, не смея пошевелиться от страха и застыв в той позе, в которой проснулся. — Ну молодец, ну пошутил. Всем смеяться, — сказал некромант. Откуда-то сзади громко закаркал ворон, и парень вскочил с кровати, едва не упав. Он прислонился к стене и застыл, будто его к ней пригвоздили. — Я понял, что нож. Мой нож, прошу заметить, — Кяярия медленно приближался к застывшему парню. — Но я вообще-то не позволял брать мои вещи без разрешения. Вот так ты платишь мне за моë гостеприимство? Это и есть благодарность за моë доверие? Все вы одинаковые. Убирайся. И не смей возвращаться. Каждое слово вонзалось в сердце юноши ледяным кинжалом, а в разум — осознанием того, что весь проделанный путь был зря. Не будет никакого воскрешения, ни счастливого воссоединения, и к друзьям он вернëтся с пустыми руками. В глазах потемнело от страха и обиды, и парень снова опустился на колени, рассыпаясь в оправданиях и извинениях. — Прошу вас… Мне было страшно, я боялся… — На этих словах Кяярия недовольно поморщился. — Сам не понимаю, чего боялся, вы же не собирались вредить мне в самом деле... — Встань, — приказал некромант. Вид стоящего на коленях гостя ему уже порядком надоел, да и слишком жалко это выглядело для человека, который, судя по всему, готов был идти на тот свет за умершим другом. — Ты, конечно, трус, но поимей уж немного достоинства. Собирался или не собирался — решать только мне. Вали отсюда, пока я не собрался. — Но… — встав по приказу некроманта и поравнявшись с ним, человек попытался возразить. — Как же?.. — Что «как же»? Несправедливо? Жизнь вообще не очень справедлива. — Я сделаю всë что угодно, — заверил парень и, собрав остатки смелости, посмотрел Кяярии в глаза. Не заботясь о последствиях, которые ему, как казалось, грозили. Кяярия выгнул бровь, вглядываясь в усталые глаза цвета весенней земли. Парень же только сейчас смог как следует разглядеть лицо некроманта: холодные бесчувственные глаза, серые, как лëд, чëрные волосы, спадающие на лоб и немного закрывающие глаза. И тëмные усы с бородой, что слишком хорошо вязалось с образом отшельника. «Вот оно какое, лицо смерти», — подумал юноша и сглотнул, снова отводя взгляд. — Значит, так ты теперь заговорил? — Кяярия прикинул в уме, что ему может потребоваться от паренька, и зловеще усмехнулся. От этого смеха у того поползли мурашки по коже. — Всë что угодно, значит? Ну хорошо. Сцепив руки за спиной, он деловито обошёл гостя, словно представляя, на что тот может сгодиться. Парень томительно ожидал, пока Кяярия решит его участь. Сейчас даже отдать душу для него казалось вполне заслуженно. Он и так испортил отношения настолько, насколько можно, и помощь некроманта была бы ниспосланным с небес даром. — Ну, раз ты такой настырный, то есть для тебя дело одно. Посмотри, — Кяярия указал рукой на сидящего на изголовье кровати ворона, и парень бросил на птицу внимательный взгляд. — Это твой вчерашний подарок. И, как ты мог заметить, таких у меня полный птичник. Как ты думаешь, живы ли они по-настоящему? — Н-не знаю… — Этот вопрос запомни. Тебе ещë придëтся его задать самому себе. Живы или не живы, и что вообще считать жизнью — на эту тему можно много мыслей разводить и плеваться размышлениями, но точно можно сказать одно. Гадят эти птицы не хуже живых. А может, даже лучше. У них свой особый жизненный цикл, в течение которого они разлагаются, теряют конечности и куски плоти. До парня начало доходить, к чему идëт дело. Он обречëнно вздохнул и тихо спросил: — Где тут рядом набрать воды?.. — Смышлëный, — похвалил Кяярия и похлопал гостя по плечу, отчего у него перехватило дыхание. — Как выйдешь из дома, спускайся по склону вниз. Идëшь минут десять, ручей точно не пропустишь. Только в своë тряпьë переоденься обратно, а то замараешь мой выходной костюм. Пока некромант спускался в подвал за вëдрами и коромыслом, новоиспечëнный уборщик птичника переоделся в свою походную одежду. «Между прочим, на заказ шили…», — обиженно подумал юноша, едва не сказав это вслух. Однако не в его положении было обижаться — благо, в живых остался, и на этом спасибо. Всë это время его держала на плаву единственная мысль о том, что скоро, совсем скоро, он снова коснëтся дорогого друга, снова упадëт к нему в объятия, и жизнь продолжит идти так, как и шла до этого. И в его сердце вернëтся счастье, которого он так давно не чувствовал. — На, — сказал Кяярия, поднявшись из подвала, и на пол грохнулись два металлических ведра, в одном из которых пылилась рваная тряпка. Некромант обратился к ворону и указал на парня: — Эй! Следи. Ворон тут же сорвался с места и, шумно хлопая крыльями, вцепился человеку в плечо. Тот от неожиданности и боли вскрикнул, но не стал сопротивляться. — Ну всë, пошëл, — Кяярия легонько подтолкнул парнишку к выходу и посмеялся. — До заката управишься, может, даже похвалю. Юноша, стиснув зубы, ускорил шаг и вышел из дома. Разумеется, никакая похвала ему не была нужна. Но чем быстрее начнëшь, тем быстрее закончишь. Солнце, едва видимое сквозь пелену серых облаков, светило высоко в небе, а значит, время было около полудня. Интересно, сколько он спал? Часов двенадцать? Пятнадцать? Несмотря на долгий сон, парень всë ещë чувствовал себя чертовски усталым, будто каждый шаг высасывал из него с трудом накопленные силы. Ручей действительно нашëлся быстро. Вместе с тем, чтобы набрать вёдра, юноша умылся холодной водой, чтобы проснуться, освежиться и привести себя в порядок после тяжëлой ночи. Удивительно, что он ещë не захворал после его путешествия в грозу. Птичник предстал перед новоиспечëнным уборщиком довольно плачевным зрелищем. Практически весь пол был выстлан омерзительным ковром из птичьего помëта, пуха и перьев. Под потолком висела бесконечная паутина с не всегда живыми пауками, отчего парень инстинктивно скривился. Сами вороны синхронно уставились на него враждебно и с очевидным вопросом, а какого тëмного этот человек здесь забыл? Тот факт, что все эти птицы были мертвы, пугал до дрожи в коленках, да и запах от них разил такой, что живот скрутило, а горло сжалось от рвотных рефлексов. Парень не знал, как выгнать птиц, чтобы заняться уборкой. Выгонять было слишком рискованно — заклюют ещë до смерти. Поэтому он аккуратно, стараясь не залезать в чужой дом, выгребал многострадальной тряпкой птичье дерьмо, смачивал её водой, вновь ходил к ручью и продолжал своë наказание вплоть до заката. Ворон на его плече иногда посмеивался, глядя, как человек спотыкался о коряги или как на его глазах выступают слëзы от разящего смрада. Пару раз Кяярия добродушно выносил работнику миску с овощной похлëбкой и хлеб, чтобы тот не скончался раньше времени, не завершив работу. Парень ел, не осознавая, насколько же за всë это время проголодался, и отдыхал, сидя на скамье перед домом. А затем его снова ждала работа — чистить крышу птичника. И для красоты ещë пару раз пройтись щëткой. Чем всë это время занимался некромант дома, оставалось загадкой, однако он вышел из здания аккурат в тот момент, когда парень закончил уборку и едва держался на ногах от усталости. Кяярия только кивнул, глядя на вычищенный практически до блеска птичник. Он взял вымотанного уборщика за запястье и повëл за собой в дом. — Считай, что я тебя простил, — сказал Кяярия. На чердаке юноша с осторожным любопытством следил за действиями некроманта, который положил на пол белый расшитый платок и расположил по его углам четыре свечи. От пытливого взгляда гостя не укрылась нехорошая усмешка на губах Кяярии, но он был слишком вымотан, чтобы придавать этому какое-либо значение. Маг продолжал подготовку: он пошарился на полках, заглядывая в мешочки, коробочки и склянки, достал необходимые инструменты и ингредиенты и присел перед платком со свечами. Соединил свечи дорожкой серого пепла и насыпал горку в центре. Смутная догадка проскользнула на лице парня. Что-то подсказало ему, что это отнюдь не древесный пепел, и словно в подтверждение его мыслей Кяярия цокнул языком. — Кончается, — пояснил он коротко. — Разговор прерваться может. И продолжил засыпать в центр платка какие-то неведомые травы. — Волос есть? — спросил Кяярия. — Что? — Паршиво, если нет, — из деревянной шкатулки некромант достал человеческий зуб, растолок его в ступке и также подсыпал крошки в отвратительную кучу посередине. — По-хорошему нужен волос какой-нибудь, зуб, глаз, внутренности. Что угодно от усопшего твоего. Парень отрицательно замотал головой: он не знал о том, что вместо воскрешения ему устроят сеанс с духом, а потому и не взял с собой ничего, что могло бы быть его частью. Да и не знал он, что такое может пригодиться. Кяярия скривил губы в упрëке. — Скверно. Даже вещи его нет никакой? В глазах юноши читалось сомнение, будто бы он с чем-то боролся. И всë же, подумав, он несмело проговорил: — Кольцо… — он хотел было снять его с мизинца, но помедлил. — А… с ним ничего не случится? — С кем? С кольцом, что ли? — некромант выгнул бровь и уставился на гостя так, что тому стало стыдно за свой вопрос. — О, может разное случиться. Оно может впитать в себя проклятие тьмы. Ты перестанешь спать по ночам, потому что тебе будет мерещиться крик твоего друга. Крики, стоны, жалостливый плач, обвинения в том, что ты не смог его спасти. Или оно начнëт забирать твои силы, пока ты сам не иссохнешь и не отойдëшь в мир иной вслед за товарищем твоим. Потому и используют останки от умерших, а не вещи их. Надо тебе это? Осторожное мотание головой. Парень понуро уставился в пол, а затем снова поднял взгляд на мага. — Но это единственный выход поговорить с ним, так?.. — Всë верно понял, — одобряюще кивнул Кяярия и принял кольцо из рук богатого гостя. Разумеется, никакие тëмные силы не взяли бы это кольцо под свой контроль. «Но лишнее золото разве бывает?» — про себя ехидно улыбнулся некромант, положил кольцо на верхушку магической кучки и продолжил крайне серьëзно: — Без него шанс на разговор близился к нулю. — Что было, в общем-то, почти правдой. — Итак, чтобы не обделался: вначале будет тишина, потом вспышка света. Не пугайся, так создаётся мост между мирами. Услышишь его голос — сконцентрируйся на нëм, не теряйся, слушай внимательно и не отвлекайся на этот мир. А потом говори. Понял? — Да, — подтвердил парень. Кяярия вскинул руки в сторону свечей, которые под его ладонями моментально вспыхнули. Парень инстинктивно отпрянул от огня, а маг взял в руки какую-то склянку с тëмной жидкостью и вылил в центр платка, в горсть толчëных зубов и измельчëнных трав. Как и говорил Кяярия, тонкий луч света прорезался из-под горки спиритических ингредиентов, с каждой минутой разрастаясь и становясь всë ярче и светлее. Кольцо полностью потеряло свой золотой блеск и теперь сияло холодным белым светом, будто и было источником межмирового луча. Гость внимательно наблюдал за происходящим и в нетерпении кусал губы: когда? Когда он услышит тот самый голос? — Боян? — раздался мужской голос будто бы ниоткуда. — Это ты? Боян вздрогнул от неожиданности, а Кяярия сфокусировался на голосе, чтобы удержать связь. Спохватившись, то же сделал и юноша по совету некроманта. — Мартин? Мартин, это я! — сказал он, закрыв глаза и скрыв в голосе волнение. — Ты слышишь меня? — Слышу! Отлично слышу и, кажется… вижу? — Боян уловил неуверенность в интонациях собеседника. — Ты не один? С тобой кто-то ещё из ребят? — Нет. В смысле, да, я не один. Но это не они, — парень горько выдохнул. Большая часть этих ребят даже не подозревала, где он и чем на данный момент занимается. — Ты… ты как? — Вполне себе, — помедлив, ответил Мартин и добавил с некоторым беспокойством. — А ты как?.. Сам понимаю, что ты не в лучшем состоянии, но… держись, ладно? Ради всего святого, Бойч, держись. Губы парня искривились не то в усмешке, не то в предвестии рыданий. Он обхватил себя за плечи и сказал предельно натянуто: — Обязательно! Обязательно… Слушай, эм… Мартин? Как ты смотришь на то, чтобы… чтобы… — он замолчал, чтобы сглотнуть застрявший в горле ком, и пустился в долгие извинения, оправдания и объяснения. — Мы скучаем по тебе. Очень скучаем. Ничего не могу с этим поделать, сам понимаешь, ты стал мне очень и очень дорог. И не только мне — нам всем. Настолько, что мы очень смутно представляли нашу жизнь и наше будущее без тебя. Всë не то… Всë стало таким… неважным? Понимаешь? И… Никто об этом не знает. И вряд ли узнает когда-нибудь, если что-то пойдёт не так, но иначе меня бы попросту не пустили, но… Мы… Я. Я хочу попробовать, попытаться. Кяярия едва удерживался от смешка: как бы он этого ни хотел, неловкость Бояна (интересные, конечно, эти южные имена) и его медлительность с нерешительностью очень забавляли. Но сколько бы он ни мялся, к сути дела всë равно рано или поздно пришлось бы дойти. — Попытаться вернуть тебя к жизни. Воскресить. Я всë сделаю ради этого, если нужно. Я пойду на любые жертвы, правда. Мне так тебя не хватает, — он замолчал, прервавшись на невольный всхлип. По лицу тут же потекли уже не сдерживаемые слëзы, но он всë ещё старался сохранять спокойствие. В присутствии постороннего он не мог сказать всего, что хотел, и фразы его звучали словно рабочими. — Так будет лучше. Всем. По ту сторону мира воцарилось молчание, а затем Мартин произнëс мягко, без нажима: — Бойч… Так не будет лучше, — Боян чувствовал, как тому тоже было сложно контролировать себя, чтобы хотя бы не перейти на тон выше. — Это всë равно что повернуть время вспять. Невозможно. Да и если бы это было возможно… Он замолчал, подумав, что следующая фраза может сильно ранить и без того израненного друга. Но затем решил не скрывать всей правды: — Нет, я не захотел бы. Пожалуйста, прости меня. И пойми, прошу. Здесь я нашëл тот покой, который не нашëл бы при жизни. Я хочу, чтобы ты был счастлив, пусть и без меня. Не забывай, что у тебя есть друзья, слышишь? Говори с ними, говори много. Не замыкайся, прошу. Я уверен, они не оставят тебя. Крис, Наце, Ян, Юре — вы всë ещë вместе, помнишь? Боян уже ничего не помнил, не слышал, не понимал. Он сжался в один маленький комок боли и крика и задрожал всем телом. В голове билась одна-единственная мысль о том, что он на этом свете остался в полном беспросветном одиночестве. Он зажмурился и позволил боли стать его кровью, проникая в каждый участок тела. — Ты всë ещë очень дорог мне, — тихо добавил Мартин, но Боян, кажется, его уже не услышал. Может, потому что его друг потерял связь с реальностью, а может, потому что постепенно мост между мирами начал ослабевать. — Не уходи, — проплакал парень сквозь боль, изрезавшую весь организм на пульсирующие кровоточащие куски. Вселенная будто смеялась над ним, и в следующее же мгновение луч света дрогнул и потускнел. Слов Мартина больше было не разобрать — они доносились как из-под толщи воды. Кяярия вздохнул и ослабил концентрацию. Мост между мирами рассеялся в чëрном воздухе. Тогда Боян окончательно перестал сдерживаться, и дом пронзили горькие рыдания. Парень, сгорбившись, опустил голову на колени. Его уже не заботило то, что он находился в чужом доме, рядом с потенциальным врагом, что его в теории могли отправить на тот свет при любом неправильном действии. Хотя признаться, такой расклад Бояна вполне устраивал. — Эй, — Кяярия осторожно похлопал гостя по плечу. Тот не отреагировал, продолжая во весь голос выплëскивать свою боль и отчаяние. — Ну… Так вот обычно это и происходит. Живые часто не хотят считаться с мнением мëртвых, а им, может, это воскрешение и не сдалось вообще. Прав твой друг, послушал бы ты его. Жизнь-то продолжается. Хоть и без него. — Замолчи, — тяжело выстонал Боян, захлëбываясь в слезах. Он замотал головой, отмахиваясь от страшных образов, возникших в сознании. Кяярия замолчал. Однако руку с плеча Бояна не убрал, позволяя ему выплакаться. Всë это он уже видел не один десяток раз, но сегодня у него на сердце заскреблась стая мëртвых ворон. С противнейшим тяжëлым чувством некромант так и сидел перед юношей, впервые познавшим утрату. Парень проплакал ещë порядочное количество времени, за которое Кяярия успел прибраться после ритуала и сесть рядом с Бояном. После того, как тот успокоился, они оба ещë пробыли в мрачной тишине до тех пор, пока в окне не засветила луна. — Спасибо, — тихо сказал Боян. — Пустяки, — Кяярия пожал плечами. Гость осторожно поднял голову и посмотрел на некроманта, смиренно сидевшего рядом с ним. В отблесках лунного света он казался страшнее, чем днëм, из-за злых голубых глаз, которые, казалось, светились в темноте. «Человеческое воплощение ангела смерти», — подумалось парню, и он содрогнулся от реалистичности своей мысли. Опустил глаза, всматриваясь в деревянный пол и разглядывая доски. Кяярия смекнул, что тот хотел что-то сказать, но не решался, будто набираясь смелости. — Говори, — сказал некромант, прислонившись к стене. — Вижу же, на уме у тебя мысли какие-то. Облегчись, покричи. Если надо. Тут безлюдно, услышу только я. — Возможно… Возможно, это покажется странным, но… Сколько вы берëте за обучение? — Чего? — Кяярия удивился. — Чему? — Вот этому всему. Некромантству… — Ты в своëм уме? — хозяин дома скептически выгнул бровь, опасаясь, как бы этот парниша от горя не потерял рассудок. — Какое ещë обучение некромантству? — Как и любое другое ремесло. Как и музыка, шитьë, врачевание… — Ты это брось. Магия — это совершенно другое, она просто так никому не поддаëтся. — Я буду стараться. Правда! — Боян наконец пересел в более удобную позу, а в глазах его засиял нездоровый блеск. — Натолочь зубы, расставить свечи, рассеять прах… Я всë это смогу! Пожалуйста! Хотя бы чтоб просто поговорить с Мартином… Я из богатой семьи! Я позабочусь, чтобы вам дали столько, сколько вы пожелаете! — Да не в этом дело, глупый ты мальчишка! — некромант рассердился. — Некромантия — это моë проклятие. И ты не захочешь, чтобы оно стало и твоим тоже. Ты слишком… М. Слишком ребëнок, чтобы сталкиваться с ненавистью и злыми взглядами в твою сторону. И ещë. Сколько бы ты ни учился, сколько бы ни старался, у тебя никогда — слышишь? — никогда не получится достичь моего уровня. Магия попросту недоступна обычному человеку. Боян поднял взгляд на Кяярию и поджал губы. Некромант ухмыльнулся: — А ты не из робких, как я погляжу? На твоëм месте любой бы уже сбежал. У меня надолго не задерживаются. Парень растерялся от таких слов, но продолжил буравить некроманта взглядом, стиснув зубы и сжав кулаки. Он сам весь будто натянулся как струна и дышать стал неровно, явно медленно теряя самообладание. «Будь что будет, — решил он. — Но я обязан научиться хотя бы этому ритуалу». — Значит так, Боян, — подытожил Кяярия, скрестив руки на груди. Юноша не дрогнул при упоминании его имени, и маг продолжил. — Хочешь учиться? Валяй. Золото — вперëд, кошеля будет достаточно. И говорю сразу: ты будешь делать очень много грязных вещей, с какими, я уверен, ты никогда прежде в своей жизни не сталкивался. Намного хуже, чем уборка птичника. Усëк? Боян уверенно кивнул. — Переночуешь? — уточнил Кяярия. С ответом парень помедлил, но решил, что раз он пережил одну ночь, то переживëт и вторую, а в тëмное время суток отправляться в город через лес довольно опасно. — Да, — сказал он и, чуть расслабившись, добавил. — Спасибо вам. Некромант, заметив, как опустились плечи свалившегося ему на голову ученика, и сам облегчëнно посмеялся. — Да не за что благодарить-то ещё. Это потом спасибо скажешь. Если, конечно, не передумаешь. Боян отрицательно замотал головой, показывая всем своим видом, что он не передумает.