А он милый, когда снизу

Ноги горели огнём от усталости. Колени уже подавно вопили и умоляли, чтобы их казнили на месте и не мучали больше. Глаза в сонливости норовили закрыться, мысли путались, и даже самое лёгкое действие давалось с трудом. Двенадцать часов работы на ногах с непривычки давали о себе знать. Да не просто «давали», а орали в голосину. Пятому с трудом давалась даже такая простая на вид задача — помыть болеющую головушку перед новой сменой в ресторане. Клаус, решивший смиловаться над парнем, (нет, не кончить его страдания, утопив в ванной), отбирает шампунь из рук со словами: «Дай-ка я поухаживаю за тобой.» Пятый, мякнув что-то непонятное в благодарность, передаёт ему бутылочку вместе с душевым шлангом. Клаус мягко массирует кожу головы, размыливая шампунь. Длинные пальцы оттягивают шелковистые пряди, любовно вымывая каждую. Его мальчик должен быть самым красивым, и кто, как не Клаус, ему в этом поможет. Закончив мылить голову, Четвертый смывает весь шампунь, после чего направляет воду на спинку, усыпанную родинками, чтобы Пятый не замёрз, пока стоит. Красота юного тела завораживает. Эта идеально ровная осанка, прекрасная фигура и тонкая талия, в меру накачанная грудь и попка. Так и манит прикоснуться к себе, и Клаус не отказывает себе в этом желании. Кудрявый тянется к органайзеру со всеми средствами для ухода и достаёт оттуда большой красный флакончик. Аромат кокоса и спелой вишни приятно щекочут рецепторы, пока Клаус выдавливает себе на ладонь немного геля. Затем касается излюбленного тела, заботливо растирая гель, и одаривает своим вниманием каждый миллиметр нежной кожи. Руки оглаживают спинку и плавно переходят на грудь, специально задевая чувствительные сосочки. Прокладывают себе путь к впалому животику, уделяя побольше внимания именно этой зоне. — Нет, Клаус, не сейчас. Я устал, — протестует Пять, как только Кудрявый касается внутренней стороны его бедра. Пытается увернуться, но настойчивые руки не позволяют ему этого сделать, продолжая гладить и возбуждать. — Именно поэтому я хочу помочь тебе расслабиться, — смеётся старший, аккуратно разворачивая парнишку к себе лицом. Теперь он может лицезреть его во всей красе. Ладони Клауса вновь меняют своё местоположение и поднимаются чуть выше, оглаживая область возле паха. Клаус плавно и грациозно опускается на колени перед Пятым. Видит, как Номерной возбуждается и ехидно улыбается, опуская руку на разгоряченный орган младшего. Скользит по всей длине, стараясь поддержать эрекцию, и окольцовывает его член пальчиками. Лижет пару раз головку и обхватывает её губами, посасывает медленно, наслаждаясь сладкими соками. Пятый откидывает голову назад, втягивает в себя воздух и тихо хнычет, пока Клаус вбирает плоть глубже. Он так давно не получал от Кудрявого минетов, интересно, с чего это вдруг он решил им его порадовать? Мальчик громко вздыхает и пытается толкнуться раз, и мужчина снизу даёт ему позволение на это. Разрешая трахать себя в рот. Член толкается в узкое горло, и Пять, кажется, ещё никогда не испытывал такого наслаждения, как сейчас. Всё-таки этот небольшой перерыв дал о себе знать Старший в какой-то момент останавливается и хватает паренька за бёдра, прекращая все движения. А затем и вовсе выпускает член из плена своего рта, что ещё больше расстраивает Пятого. В глазах Пятого сверкают знаки вопроса и непонимания. Ну и где эти прекрасные ощущения, граничащие с оргазмом? Где? Всё в один момент улетучилось, заставляя мальчика расстроенно проскулить. — Клаус, зачем? Зачем ты прекратил? Зачем? — выстанывает одну и ту же фразу Пять, пока Клаус смеётся, обнажая ряд белоснежных зубов. Младший толкается бёдрами вперед, и набухшая головка касается губ Кудрявого. Всё же он не изверг какой-то и прекрасно понимает желание молоденького тела. Клаус снова берёт головку в рот, получая сверху удовлетворенный вздох. Заглатывает весь орган целиком, втягивая щёки, из-за чего создаётся приятное ощущение вакуума. Ведёт языком по всей длине и, наконец, ласкает уретру, получая сверху томный стон. Пятый держится недолго. Ещё совсем немного и тёплое семя стекает по глотке вниз. Клаус безоговорочно всё проглатывает, выпуская член изо рта. Оставляет на опадающем органе лёгкий поцелуй выпрямляясь. Пятый еле стоит на ватных ногах, поэтому Четвертый в последний раз обмывает водой тело парня и помогает ему вылезти из ванны. Заботливо вытирает сухим полотенцем, оставляя ту на худых манящих бедрах. И пока Пятый чистил зубы, сушил феном его волосы, время от времени целуя в щёку. Как только всё было успешно сделано, Клаус перекидывает парня через левое плечо и несёт в спальню. Укладывает на заранее приготовленную постель, увлекая в поцелуй. Пятый лениво, но с явным желанием отвечал на все действия Клауса. Тянулся ручками и трогал все, до чего мог достать, а потом вел обратно, оставляя еле заметные лиловые полоски. Клаус в ответ убирал влажные пряди со лба нижнего, продолжая сминать бархатные губы. Дыхание становилось всё более шумным и тяжелым. А те звуки, издаваемые их губами, отдавались тяжестью внизу живота обоих парней. Четвертый легко проскользнул языком в ротик, чувствуя, как скрещиваются ноги Пятого у него на поясницы. Номер приоткрытыми глаза смотрит на ведущего, изучая его эмоции и черты лица. И ему очень нравится то, что он видит и чувствует. Они дают друг другу одно мгновение вздохнуть и посмотреть каждому в глаза, чтобы после продолжить. Пятый сжимает волоса у самых корней Клауса, вызывая у того болезненные ощущения. Но оттого и приятного: Клаус всегда любил некую грубость со стороны Пятого. Особенно, когда за этим следует ласка. Оттянув голову Четвертого, Пятый прикасается горячим языком к вздымающемуся кадыку. Обводит, а потом прикусывает, оставляя заметный след на мягкой чувствительной коже. — Мне так нравится этот слегка мятный привкус у тебя на губах, — тяжко шепчет Клаус, чувствуя ещё пару укусов на себе. Пятый уже переключатся на плечи Клаус. Давит ногами, заставляя Кудрявого опуститься ниже. Подчинившись, Клаус опускается на локти по обеим сторонам от плеч Пятого. Шипит сквозь зубы, когда Пять добрался до его ключиц, кусая и оттягивая кожу. Клаус ещё несколько раз позволяет себя укусить и вновь возвышается над парнем. Взглянув в просящие глаза Пятого, утягивает того в поцелуй, кружа и играясь с горячим язычком. Пять возбуждённо отвечал, пока Клаус разгуливал руками по молоденькому телу снизу. В конце облизывает губу Номерного и отстраняется. — Ты такой сладкий, я не могу отказать себе в удовольствие дотронуться до тебя, — молвит Клаус, опускаясь вниз, к груди Пятого. — Да, сделай это, Клаус, — хрипло отзывается Пятый в ответ. Клаус шустро скользнул кончиком языка по соску. На эти действия Пятый выгибается, поддаваясь в руки парня. Ему хочется чувствовать жар дыхания Четвертого на себе, его руки везде, и слышать рыки, стоны, и улавливать все вздохи. И Клаус с радостью готов отдать всё это. Его горячее дыхание опаляет зону груди, отчего Пятый шумно выдыхает, показывая, как ему хочется. А вслед чувствует то, как Клаус провел и покружил вокруг бусинки его соска. Клаус до мозга костей любил изводить Пятого долгими прелюдиями, а потом резко и даже грубо трахать его. Но сейчас невыносимая тяжесть внизу не позволит всё надолго растягивать. Четвертый оставляет последнюю сиреневую метку на мягкой коже и отстраняется. Освобождает бедра от махрового полотенца, где уже небольшим пятнышком остался след из-за предсемяни, и затем вытащив его из-под Пятого отправляет куда-то в сторону. В одно движение Клаус дотянулся до их с Пятым верхнего ящичка и вытащил бутылочку. Последние полгода парни пользуются именно этой маркой смазки. Нашли, так сказать, для себя лучшее. Лубрикант отправляет на подоконник, но вскоре Клаус надавил на дозатор, получив на пальцы достаточно геля. — Сегодня ты решил не убивать меня ожиданием? — Да, я добрый. Пока что, — отвечает Четвертый — Ох, это такая милость с твоей стороны, Клаус. Сказал Пятый, поднимая ножки и играючи глядя на Клауса. Хотя у парня до сих пор бежали мурашки оттого, как Кудрявый ответил. Номер улавливает каждый его вздох, но этот был такой. Особенно прекрасный и горячий. — Предпочитаю слышать с твоих уст слово «папочка». Хитрый, словно лис. Не торопясь, он вводит первый палец. Не даёт толком привыкнуть и ищет простату. Пятый несдержанно стонет, когда Клаус несколько раз полоснул по чувствительному комку, и говорит: — Я сыграю в вашу игру Милостивый папочка. Клаус, прорычав, издаёт непонятный звук наподобие «о да» и целует Пятого в коленку. Один палец легко проскальзывал в дырочку, и теперь Клаус добавляет второй. Пять чуть скулит, впиваясь пальчиками в свои икры. Четвертый заботливо поглаживает парня по его ножкам. А затем и вовсе, обвив пальцами другой руки лодыжку Номерного, притягивает и целует стопу в районе пальчиков. У Пятого от такого чуть вертолеты перед глазами не полетели. Это было щекотно и приятно одновременно, а то, как грациозно Клаус взял его за ногу, на долгие ночи отпечаталось в памяти парня. Пятый откидывает голову на подушку, оставляя верно держащие в воздухе ножки, согнутые в коленках. Грудь тяжело и быстро вздымалась и, повторяя, опускалась вниз, и так впалый животик втянулся, кажется, был практически прижат к самому позвоночнику. Пятый жмурил глазки и пытался скрыть вырывающиеся стоны. Но вдруг Клаус покидает манящую узость. Пятый перестал чувствовать восхитительную заполненность, давящую на гладкие стеночки и те движения, идеально массировавшие простату. Сразу после этого он слышит шуршание одежды, а затем видит белье Клауса, полетевшее на пол. Хорошенько смазав налитый кровью член, Четвертый подставляет его вместо пальцев к пульсирующей дырочке. Он плавно входит, получая от Пятого протяжный, приглушенный его же рукой стон. Медленно движется, давая привыкнуть к себе. Но это продлиться не долго, ведь терпения нет ни у кого в этой комнате. Пятый толкается бедрами навстречу, желая получить большего. Клаус наклоняется, расставив руки по обе стороны туловища нижнего. Входит резче обычного, видя, как от такого толчка челка упала Пятому на лоб, который был слегка влажный от пота. — А ты милый, когда снизу. Пятый, прикрыв, закатывает глаза: либо от возмущения, либо от удовольствия. Но приоткрытый ротик и сведённые брови домиком говори о втором. Расслабленные мелодичное вздохи подкрепляют уверенность в своих действиях, и Клаус сменяет размеренные движения на более четкие. Заставляя разносить по комнате хлюпы, шлепки кожи об кожу и отрывистые полустоны-полувздохи обоих. Пятый чувствует себя ещё вот-вот и на пике. Перед глазами плывут цветные пятна, контура комнаты уже не различаются, а уши продолжают улавливать стоны Клауса. Каждую его похвалу и вызывающе брошенную фразу. Через туман блаженства слышит фразу: — Пятый, можешь дотронуться до себя. Номерной послушно выполняет наставление, раскрыв старательно слипшиеся веки. Чувствуя ещё пару укусов на своём плече, Пять динамично движет рукой в такт толчков. Закатив глаза, изливается себе в руку. Не размыкая ладошки, смакует хлынувший, словно лавина, оргазм. Чувствует, как член покидает его и через мгновение ощущает горячую сперму на своей коже, стекающую вниз. Пятый расслабляется, в блаженстве растягиваясь по кровати. Клаус наваливается сверху, но держит половину веса на руках, чтобы ненароком не раздавить хрупкого мальчика. Смотрит на него и никак не может налюбоваться сие творением. Красный разгоряченный мальчик, ещё толком не отошедший от столь бурного оргазма, но такой счастливый. Сейчас Клаусу, как никогда раньше, хочется его затискать и зацеловать, и мужчина не отказывает себе в удовольствии это сделать. Плавно накрывает в меру пухленькие губки Пятого своими, затягивая в нежный, наполненный любовью и страстью поцелуй. Целует, медленно, обводя языком алые губки, и только с позволения Пятого проникает в горячий ротик напротив. С нескрываемым любопытством исследует каждый его участок, уделяя побольше внимания языку. Мальчик постанывает в поцелуй, посылая приятную вибрацию, и старательно подстраивается под старшего, отвечая на каждую ласку. Но не всё в этом мире вечно. Воздух в лёгких кончается, и обоим пришлось отстраниться друг от друга. Между ними образовалась еле заметная ниточка слюны, которую разрывает старший, любовно чмокнув своего мальчика в носик. — Люблю тебя, Клаус. — И я тебя, малыш.