Спутница белых ночей

— Вы же мне обещали, что ничего творить не будете — Полина перстень пальцами крутит, с того времени, как вчера надела, больше и не снимала красавца. Ребята на него и не смотрят, озабоченные их главной проблемой, Игорь сердито обуревает обоих за завтраком, явно не рад такому раскладу действий. Поля морщит нос от воспоминаний, неприятно было прикасаться к вещам... что вызывали у неё полное отторжение, подталкивая на блевотину. Валера глаза вниз опускает, внутри его и самого выкручивает. Проговорив ещё два часа на крыльце, ребята разъяснили, что делать дальше и уже детально рассмотрели "украшения " Там же нашлось кое-что и от брата брюнета... “ Бедняжка ” Делает горький вывод девочка, прикрывая губы стаканом с чаем. Корзухин ожидает паузы в своей речи, ещё более интимно, почти около их ушей продолжая. Конфиденциальность — успешный рычаг в их деле. — Помните, Серп рассказывал, про Стартилата с рукой.. — Игорь рукава олимпийки дёргает, перебираясь с одного испуганного лица, на другое. Пионервожатый имя чётко произносит, раздумывая над реакцией, а она ждать себя не заставляет. Блондинка зажимает рот, в миг устремляя глаза на друга. Тот рядом, как каменный, медленно, что в длительной съёмке, опускает вилку, оседая в спектре эмоций на полный ноль. Удивление пронзает стрелой ужаса, если догадки подтвердились. То это одновременное ликование, для точного вывода, кто кукловод. И в то же время непосильная ноша. Наверное, девочке, как бы жестоко это признавать не было, жилось намного лучше с закрытыми глазами. Не зная ничего, никого. Но назад дорога неподвластна, а дальше краткий обрыв, с которым справиться ещё предстоит. Либо погибнуть. Как пожелает. — Что вы такое.. Игорь ! — Пионерка толкает парня в бок, как взъерошенная кошка оглядывается по сторонам. Пока парень осторожно поднимается из-за стола, хорошенько осматриваясь. Подобные редкие движения, в случаи их требуют надёжной аккуратности. — Без лишнего — Коротко отрезает Корзухин, выдвигаясь к кухне. Валера поворачивается к подруге, впервые за некоторое время бросая на неё взгляд. — Боишься ? — В его глазах читается истинное любопытство, и такой же взаимно немой ответ она находит в этих лазурях. “ Да ” Валерка тоже боится, просто не говорит. Но мурашки бегут, а сердце, как на горках эмоциональности. Романова сглатывает, укладывая свою руку ему на плечо. — Ещё как, но пока мы все вместе, надежды же есть — Голубоглазая улыбается во все зубы, получая такую же. Пусть и менее радостную, однако мягкую, нежную улыбку, что и у неё самой. — Безусловно . . . . . — Я устала — Скрипка плюхается на кровать, обхватывая своё лицо с обеих сторон. Пробегав сутки, они с Валеркой граничили между расписанием лагеря и обменниками — таким словом ребята характеризовали свою сегодняшнюю работу. Тем не менее, что нужно найти сумели. И именно этот, необычный прибор, в праве открыть деревянные врата, того поколения, в дом их... Убийцы. Убийцы ли ? Мысли катятся клубком, от одного лица бабы Нюры в разуме. Всеми путями она избегает эту старушку, что в голове с образом Стартилата не ассоциировалась вообще. Отчего-то, образ жуткого и страшного вампира – верховного, совмещался с тёмной палитрой её фантазии. Рисуя мрачные портреты горбатых уродов, словно, все яркие краски уже закончились. Они и на самом деле закончились, по её личному желанию, в тот момент, когда в лагере обнаружились некие нелюди. И это даже не оскорбление, а сухой факт, может даже очень прямолинейный, но факт. Быстро переодеваясь девочка уваливается на кровать, россыпью золотых лент, её локоны падают вокруг, образуя неясную картину солнца и луны. Бледная кожа смотрится гармонично с ночным сиянием из окна, убаюкивая её. Пальцы тянуться под подушку, дабы подправить вещь, когда находят, довольно опасное нечто. Пионерка издаёт резкий крик, тут же прижимая к коралловым губам ладонь. Из одного пальца струйкой течёт водопад алой жидкости, любимое лакомство знакомого ей юнца. Именно того, кто ей это опасное нечто и подложил. Она яростно машет рукой, рассматривая тот самый нож - бабочку. Зубы скрипят от обиды и рьяного гнева. — Сказала же не класть — Почти рычит Романова, рассматривая вредный подарок мальчика, не просто вредный, а для здоровья смертельный. Устало вздыхая, голубоглазая вертит остриё, вспоминая движения Лёвы, неосознанно. Даже как-то не глядя повторяет их, подушечка её уже окровавленного пальчика упирается сильнее, встречаясь с новым потоком неприятных ощущений. Неясно для себя, теряя вразумительную нить действий, она продолжает, зачарованно всматриваясь в убийственные реки, такие мелкие, но реки. Этот алый гармонировал с Хлоповым, напоминая о душительной верёвки на его шее. В голове у девочки проскакивает мысль, что от острого желания пить кровь и безвольства перечить своему хозяину. Она бы повесилась на этом же блядском ошейнике вокруг их шей, в кабинете того самого.. Стартилата. Мысль смешит, как-то по истерически её, придавая огонька раздумьям, в какие-то моменты ей становилась до самого нутра жаль этих пионеров. Они не имеют такого же собственного желания, точно такие же тушки, только уже своего главного хозяина. Укладывая нож в среднюю тумбочку, Поля перекатывается на другой бок, там это оружие никто искать же не будет. А утром, где-нибудь поукромнее спрячет, да и к тому же, кто ночью искать станет. Хотя, а всякое бывает же. Уже было. Неосознанно Полина касается пальцами своих губ, дабы приостановить это ужасное зрелище, мучительное даже, хоть по сути и не больное. Закусывает разрезанную подушечку между зубов. Не агрессивно, даже легонько, аккуратно, медленно прикрывая свои веки. Сон ей точно пригодиться, особенно... сейчас. . . . . . . Горло заполняет неприятный запах, даже вдохнуть становиться трудно. Я еле дышу, глотаю рывками кислород, ещё сильнее кашляя от него. Густая дымка в моих глазах граничила с неприличным количеством криков, голова от ужаса болела. Не сразу распознав, я ощутила едкое ощущение жара на ногах. Пошевелиться не было возможности, руки до ужаса болели, и как бы я ими не шевелила, всё тщетно... До сознания не сразу дошло понимание того, что я вверху, по видимости, на какой-то материи. А когда, то самое, злосчастное, понимание и пришло – было поздно. Эта женщина, в теле коей я сейчас была, не кричала вовсе. По её щекам, совсем незаметно для меня, тем более для зевак вокруг стоящих, протекла одинокая слеза. Боль разрывала ступни, прожигая кожу насквозь, превращала в пепел. Она сгорала заживо. На костре, при толпе людей. Люди ли это? Нелюди, что с улыбками и животными криками встречали её кончину. Как скота гнобили, до редкости позорной и несчастной смертью. Настолько, что внутри меня, что-то неясно, беспрекословно разорвалось. На мелкие, мелкие, частицы. Оставляя после себя такой же прах, лишь моральный. Ненависть губит всё на своём пути, ураганом сметая к разрухе. И сейчас, плоды ненависти видела и я. Не свои, чужие, не близкие вовсе. Однако, настолько жестокие, что их бесчеловечная натура, цепляла мощнее. Гиблое ощущение наседало пламенем, распространяясь с неистовой скоростью. А она .. смотрела в одну точку, не давая и глаз увести. Никуда. Абсолютно никуда. Приковано внимание было к мужчине, разглядеть силуэт было труднодоступной задачей, но она всё ровно, с новой силой и стремлением делала это. Продолжая пилить левую сторону взглядом, пристальным, бессловесным. Что-то другое, не осязаемое, вытягивало из неё жизнь. Впервые эту незнакомку по истине мне стало жаль, но... вопрос почему вижу эти терзания именно я, заполнял мою голову, вырываясь любопытными языками. Воздух тяжело оседает с пеплом, её колен я уже не чувствую, медленно сознание теряет нить чёткости, превращая всё в кашу, одну единственную, ужасную.. Мутную... Хлопок. Звуки моментально исчезают, перед моими глазами предстоит девушка, скорее, её часть, алые губы и слегка закрытый нос. Окидывая всё окружающее меня теперь взглядом, делаю вывод – мы у края Волги. Я у края Волги. У того самого края, с которого мои видения и начались, длинной несуразной цепочкой, проводя меня к пучине странного конца Трепаюсь на месте, отступая назад. Кончины. Женщина прячет свою лицо за большой тёмной мантией, в голове всплывает фрагмент с нектой у окна. Делаю шаг назад, больно приземляясь на дорожку с камнями. Вещи в округе настолько реальные, что я могу вполне их коснуться, потрогать, ощутить. От этой непонятной "реальности " мне становиться мутно, и даже в какой-то степени страшно. Прижимая бледные, лебединые ноги к себе, закрываю их обеими ладонями. Если присмотреться, то можно вполне вразумительно выяснить. В отличие от этой женщины, я в белой тонкой сорочке. Своей, ночнушки. Холод ощущается тонким потоком ночного ветра, хотя, впрочем, небо ещё светлое. А значит, не ночного вовсе. Под слоями надутых туч прячется жаркое солнце. Что именно сейчас, решило покинуть жителей земли, или этой поддельной реальности, оставляя за собой лишь прозрачный след раннего прихода. — Здравствуй, моё дитя — Капюшон спадает, и моим глазам представляется красивая дама. Каштановые локоны спадают водопадом, по её аккуратным плечам, почти ледяные, схожие на обломки айсберга глаза заглядывают мне в душу. Океаны, чем-то идентичные с такими же океанами моей матери, в какой-то степени и моими. Её ласковый голос, такой бархатный, тот что был в лесу. Этот шёлковый тембр я узнаю сразу. Он принадлежал ей. Как по видимости и то тело, в коем я всё это время в своих снах – видениях находилась. — Вы, та женщина? — Она плавно кивает, делая ко мне шаг. Её кожа до ужаса бледная, не обделённая январским морозом на щеках. В оттенке снега, гладкая, жемчужная. Дама протягивает мне руку, только сейчас замечаю, в какой невиданный наряд облачена незнакомка. Пышный корсет и несколько слоёв юбок, ирисовое платье, с рюшами и тысячами драгоценных камней. Бусы растекаются рекой по её коже, обвешанная с головы до ног, не сложно ли ей в таком ходить ?.. — Не сложно — Распахиваю шире очи, приподнимаясь с грязных камней, хаотично разбросанных по всему берегу. — Что ? — Онемение проходит по всему телу, шоком пропускаясь через вены. Она слышит мои мысли, читает вопросы, без всякого энтузиазма на мой диковатый вид, придерживая улыбку на аккуратных губах. Продолжает свою речь. — Мне не сложно ходить в таком невиданном наряде, как ты его охарактеризовала. — Незнакомка обходит меня пару раз, одаривая приятным запахом миндаля и каких-то неясных масел. Её красота не уступает тем феям, которые нарисованы в моих книжках, детских, что на полках дома пылятся. Эта милая женщина рассыпается в смехе, таком ласковом, кратко дополняя — Что же это я. Никаких манер, стоило представиться тебе, дитя. Имя моё тебе знакомо. Патриция. " Аристократка " Вновь мнимо проноситься в моей голове, но насколько только она изящная. Этот недавно распустившийся лебедь, не ходит, а практически плывёт, затмевая всё, что в округе. — Почему вы ко мне приходите..я вам что-то сделала ? — Эта неземная фея останавливается, сводя брови вместе, так, что между ними появляются несколько полноценных складок. Что кстати, совсем ей не к лицу. — Ох, дитя моё. Забавно, что в пролитой крови от чужих рук, ты себя обвиняешь. — Она игнорирует мой вопрос, что стихийно пошатывает мысли в голове. Проворачивает ещё один круг, совсем незаметно, на секунду – другую, касается моего плеча. Левого вроде, и что-то такое приятное томиться внутри, напоминая об этом прикосновении. Может, я выжила из ума окончательно, раз трачу настолько драгоценное время, на подобное пустословие. Дама изливается в новом изысканном хохоте. Украдкой роняя — Или, ещё будешь обвинять. — Объясните — Мой голос срывается на крик, я слышу, как медленно на мою психику наседает болезненное напряжение. Впрочем, Патриция, коей звали эту чудную персону, ответ мне вновь даёт неоднозначный. И теперь, даже не смотрит, уже полностью отвернувшись к тихим берегами реки. — Не доверяй всему, что видишь, моя славная Аполлинария, опасайся его. — Кого ? — Голос дрожит, вдруг медленно поднимется гул в моих ушах, препятствуя ясно вразумить чужой ответ. — Се... Се? а.. . . . . . Горячая испарина проходит по лбу, хаотичными струйками стекая к переносице. Ослепительно – тошнотворные лучи яркого солнечного диска брызгают в лицо Полине, к этому добавляя голоса девочек. Романова недовольно шипит, прикрываясь подушкой сверху. Неприятная боль проникает под кожу, вызывая утреннее головокружение. К этой всей травмирующей дискотеке, добавляется голос Ирины Михайловны, вызывая одно единое желание – пристрелиться. Несколько часов спустя. — И " Ловкачи " снова забивают гол соперником — Поля опирается об ладонь, с неким энтузиазмом всматриваясь в однотонное, футбольное поле. Выглядит неплохо, к тому же, успокаивает зрение. Романова с любым физическим видом спорта дружила не очень, имея свои проблемы. Тем не менее, сейчас, после их подобного « истязания » и футболу мил будешь. Глаза невольно щипали, не задерживаясь на двух командах в самом сердце этой игры, а бегая по разные стороны, рассматривая пионеров, вожатых. Редкостно сталкиваясь с Валеркой, что сидел неподалёку, о чём-то беседуя с Настей. Сегодня она мешать им не стала, девочка, итак на неё до сих пор обиду держит, хоть и пытается не показывать. Но посвящать шатенку в их исключительно – странные дела Полина не решалась. Сами разобраться не могут, ещё и других в этой жуткой реке чужих страданий топить. Кстати, что касается реки. Та неземная дева из сна, никак не вылезала из юной головы, и блондинка всё с новыми потугами старалась вспомнить нужное имя. Имя, что она сказала. С.... Одна буква, что закрутилась в её голове, она приводила её к разным личностям. Начиная с Саши Плоткина, что всё ещё входил в список подозреваемых на Стартилата, заканчивая самим Серпом. Впрочем, на последнего она думала мало, ссылаясь на его буквально рьяную помощь ребятам. В голове путались разные догадки, доходя чуть не до маразма. Может, это правда. И Стартилатов двое, или ещё больше.. Может, Игорь просто ошибся. Все ведь могут ошибаться, а Баба Нюра..а Серп... И вот, ветеран снова тут, сидит неподалёку рядом с Игорем. О чём-то ведя напряжённую беседу. Краем глаза она замечала, как он поглядывает на неё, даже, как-то обеспокоенно. И от этого его беспокойства становилось худо и ей, хотя бы потому, что стыд покрывал с головы до пят бесконечными волнами. Подумаешь, ну человек с неоднозначными приступами. У него нету детей, и жены же тоже... ну, нет. Может, в Полине он хочет видеть своё дитя ?такое тоже вроде возможно, и какой же мерзкой глупостью будет, обвинять их спасителя и помощника, добродетеля лагеря. Из-за собственных тараканов в голове. — Гол-л ! — Крик разноситься по стадиону, принуждая девочку закрыть уши. Любые высокие звуки для неё сейчас, как соль на рану. Вызывающие головную боль, к тому же, побуждают ещё сильнее краснеть, и без того покрытые алыми линиями белки. Взгляд мчится по пионерам, задерживаясь на изящном капитане. Ловкий, смелый, ему не надо марать руки, просто командовать, вертеть своими фигурками, как то угодно. Также, как вертят им. Всего на секунду Полине кажется, что их очи сошлись вместе. От этого волнующего душу мгновения в горле пересыхает, вызывая гадкое ощущение тревоги, приятной тревоги. Романова отслеживает его взгляд, замечая, как беспросветные зеркала покосились куда-то в правую сторону. Заступорились на ком-то, поджимая губы, он не замечал попутных вещей рядом. Плевал на недо– пешко– товарищей, возгласы, и толпу восхищения. Всё ещё не отрываясь от одной точки. Одной фигуры, на этом стадионе. А когда осознание его чрезмерно длительного созерцания, влилось в голову. Ловя нить равнодушия, Хлопов прикрыл глаза, с некой растерянностью, как бы забывая об этом. Но об этом не забыла Полина. Вытягивая лебединую шею, она старается уловить того человека, на ком мальчик заглушил своё внимание. Сделать это оказалось затруднительно, и кидаясь через толпу, прикладывая силы, на первый взгляд ерунду, искала того самого. Или ту самую. Внимание поползло на верхние ряды, пропуская Игоря с Серпом. К Валере. Она точно не помнила, на какой ступени этой вершины остолбенели сумрачные океаны, но с точностью пыталась отыскать. Что было глупо и бесполезно. Но несмотря на внутренний протест, подсознательно, не в силах угомониться, продолжала это делать. Ирисы упали на прежде сказанного Лагунова, и ей вправду, хотелось верить теперь, что смотрел Лёва именно на своего некогда хорошего товарища. Вроде, товарища. Ведь если предполагать тот исход, что нет. Оставались рядом сидящие девчонки из её, да параллельных отрядов. И если она не ошиблась высотой, она же не ошиблась высотой? То победитель сегодняшнего матча, дарил своё внимание кому-то из них. Живот резко стянуло, по неясно какой причине, нежелательной ей мыслью. Скомкав край платья, светлоголовая, задрала подбородок выше, падая на спинку сиденья. Ещё пару недель назад, она была бы готова сама кому-то двинуть этот досадный ей подарок, с альенким бантиком на шее. И острым языком. А сейчас, сейчас всё поменялось. Точнее, не сейчас, а в тот злополучный вечер, после поцелуя. Которого, наверное лучше бы и не было. Никогда. Топтая обидчивые эмоции, пионерка ступает вниз по лестнице, достигая конца выискивает глазами брюнета. Объединившись вместе им стоит уйти подальше, дождавшись Игоря. Который, ещё перед матчем указал после его конца не делать ноги, а смиренно, как две монахини, дожидаться его благородного присутствия. Апогей эмоций рычал внутри, пролистывая кусочки воспоминаний с пиявцем. Она и сама не могла понять, из-за чего вовсе завелась. Ну, даже если он и кинул на кого-то взгляд, обратил внимание, ей дело какое. Не пропускающая ранее ревность к чему-то или кому-то, сейчас себя не узнавала. Кусала губы, недовольно крутясь на одном месте. Валерка всё не показывался среди толпы, чем ещё сильнее заводил её неспокойный настрой. Решив не дожидаться, как бедна девица своего недо - принца, скрипка юркнула в толпу, в раскопки тёмной макушки. Когда по её спине прошлась чья-то ледяная рука. Чужой голос, совсем едко окликнул Романову. — Полина