Мы не ведаем, что творим

У них была тайна. — Люкс Ло… — Тихо! — прервал Джорджа Фред. — Я сегодня хочу обычных свечей. Голова раскалывается. Джордж сделал несколько пассов палочкой, и пара десятков зажженных восковых столбов выстроилась в два ряда напротив потрепанных кресел. Это была одна из тех комнат, которую близнецы обнаружили, исследуя замок в бесконечных вылазках с картой мародеров за годы учебы. Тайный клуб, куда они приходили строго в ночи поговорить о том, что день не выносит. Найдя друг друга после случившейся суматохи в темных подземельях, парни укрылись в одной лишь им знакомой нише, пропуская Филча дальше рыскать в поисках нарушителей. Отдышавшись в наступившей следом тишине, Уизли тайными ходами добрались до убежища на автоматизме, не произнося ни слова и не сговариваясь. И пусть Кэти, Лаванда и прочие удивляются их пропаже, но настала пора оказаться под этим сводом, вдвоем. По своим личным причинам. Вместилище было совсем небольшим, метров десять или двенадцать. Окно под потолком за спинами недосягаемо высилось и напоминало скорей горизонтальную бойницу. Со стороны могло показаться загадкой, почему Уизли облюбовали именно эту простецкую обитель для своих братских встреч. Ее главным преимуществом было то, что никто никогда не найдет логово самостоятельно: нога Филча тут отродясь не ступала, а Дамблдор не протиснется в узкий лаз, что за шкафом в нише непопулярного коридора прикрыт неприметной плитой. Фред потер глаза, привыкая к пламени, и проводил взглядом Джорджа, который открыл бутылочку тыквенного сока, хранимого здесь в заклинании вечного льда. Он мягкой поступью, словно действительно был способен утомиться от небольшой пробежки, прошел вдоль стены и опустился в свое кресло, которое жалобно скрипнуло, слегка прогибаясь: хлипкие ножки держались из последних сил. По всем четырем сторонам на стенах издавна висели какие-то старые квиддичные плакаты, чьи уголки давно пожелтели и загнулись, и даже одна сентиментальная фотка рыжего семейства в полном составе венчала гвоздь. Давно же не было его в этих неуместных, им же созданных нехитрых декорациях. По сердцу Фреда, удовлетворенно ощутившего комфортный упор в спине, неожиданно полоснула мысль, что идет последний год, когда им доводится проводить время в Логове. А дальше что? Снять все следы, превратив его снова в голый камень? А может, наоборот, законсервировать этот уголок старого прошлого, чтобы еще десятки или даже сотни необнаруженных лет дух Уизли нетронутым жил в этих стенах? Кто знает, сколько поколений пройдет, пока кто-то задумается поковырять эти блоки… Фред и Джордж, к тому же, еще не определились, как поступить и с картой Мародеров после своего выпуска. Логичнее всего было бы вверить ее Джинни, как младшей из семьи, но не слишком ли это большой риск? Впрочем, пока только ноябрь отживал свой век. Думать об этом слишком рано. — Очень давно мы не встречались так, Фредди, — заговорил Джордж, разнузданно бросив себя на второе сиденье. То уже давно потеряло ножки и стояло прямо на ковре, ничуть не более новом или целом. — Ты был занят. — Неправда, для тебя я всегда свободен. — Ладно-ладно, мне просто захотелось повыпендриваться, — поднял руки Фред примирительно. Он посмотрел на трепыхания одного из фитилей. Именно так он ощущал себя порой: среди стройных и правильных огней он — танцевал, трепыхался и от этого как будто бы горел ярче. И сгорал быстрее. Пэнси на прошлой неделе, когда они вместе остались поболтать после занятий, обронила, что они с братом давно не устраивали переполоха в школе. И почему-то он… расстроился? Чем бы тогда отличалось обычное наказание за какую-то шалость от того, что им пришлось делать с Хельквист? Чувство удовлетворения от очередного вознесения на вершину славы? Горящие глаза первокурсников? — Джорджи, тебе не кажется иногда… — Фред прервался. Он не знал, как выразить то, что внезапно тяжелыми каплями осело на душе, понятными словами. Как никто иной, Джордж мог выловить из воздуха даже недосказанность, но все равно какая-то неловкость удержала Фреда от завершения мысли. Как будто брат другой. Точнее, наоборот, слишком такой и поэтому не поймет. — Давай не ломайся. Тебе известно, что ты можешь сказать мне всё, что угодно, — спокойно сказал Джордж, легко читая по глазам. Фред вздохнул. — Тебе не кажется, что я предал то, кем я был? Ради какой-то нормальности… Помнишь, как мы делали забастовочные завтраки и продавали их? Даже на зельеварении умудрялись? Как шли по черепичной крыше третьего флигеля и едва не сорвались? Делали ставки на смертельные соревнования? Куда все делось? — Это называется взросление, — вздохнул Джордж, стуча пальцами по стеклу бутылочки. — Я тоже скучаю по временам, когда в моей голове было так пусто, что шальные мысли все еще сами приходили на ум. А теперь иногда даже приходится поднапрячься… Фредди, ты боишься, что от нас этого привычно ждут, а мы не тянем планку? По тону Джорджа было сложно определить, пугает ли его самого превращение в серость. Глаза, как обычно, живо двигались, поза осталась той же. Кажется, Фред не подтолкнул его к какому-то страшному осознанию. И хорошо. — Да нет, чужое мнение никогда меня особо не волновало, — махнул тот рукой, — просто вдруг после всей тяжелой работы мы откроем магазин, а искры этой не будет? И мне придется, как отцу, ходить в какое-нибудь тухлое министерство. — Ни за что, Фредди, — Джордж наклонился вперед, положив локти на колени, и уверительно посмотрел в зеленые глаза своей копии. — Я знаю, как ты горишь Вредилками. Так же горю и я. Вот, посмотри, я же забыл тебе показать во всей этой суматохе… Джордж полез в карман и достал сложенный вдвое конверт, развернул его и зачитал: «Уважаемые господа Уизли, Акционерное Магичекое Общество «Сахарный слон» с радостью примет ваше приложение о сотрудничестве. Наша фабрика располагает цехом по изготовлению сладкой продукции, в числе которой: тянучки, карамель, шоколадное драже и многое другое (см. спис. на л.2). Производственные мощности позволяют выпускать изделия в указанных вами объемах. Мы также готовы начать работать на предложенных условиях, начиная с нового года. Однако, прошу учесть, что мы настаиваем на стопроцентной предоплате полугодовой аренды. Сочту за честь принимать вас на ужин, дабы закрепить сделку в удобный для вас час. Искренне ваш, Директор АМО «Сахарный слон», Альфредо Контини» Фред округлил глаза: — На наших условиях? Что ты там ему наплел? — Я сказал, что нам нужно вливать зелья в конфеты прямо на этапе производства, поэтому нам проще платить за аренду цеха, чем за единицу продукции, — довольно констатировал Джордж. Эта схема позволила бы платить примерно на двадцать процентов меньше. — Ты гений! — воскликнул Фред, ощущая, как тепло страсти разжигается, подобно этим свечам, в его груди. Сладкий ассортимент составлял треть от всего планируемого оборота, и найти партнера, который предоставил бы выделенную линию для нужд маленькой фирмы, казалось практически невозможным. Джордж своего не растерял. Не появляясь на лекциях, он, тем не менее, был надежен, как швейцарские часы. Лихие и бесстрашные. Моя частичка. — У нас все будет, Фредди. Ты слышишь? Не допускай ни минуты сомнений в свою лохматую голову, — ободрительно улыбнулся красавчик, допивая сок. — Кстати, когда ты уже планируешь подстричься? — Не знаю. Когда ветер перемен подует. Если махать палочкой на таких нервах, можно соорудить какой-нибудь конфуз, — Фред провел руками по своей гриве волос, слегка встряхнув. Она ему нравилась, он мог прятать глаза, когда не хотел видеть ничего периферийным зрением. А поскольку Молли давно потеряла над ним контроль, следовать ее наставлениям о том, как содержать свое тело, ему больше не приходилось. — Почему нервничаешь? Ты всё еще расстроен из-за квиддича? — спросил Джордж, переведя глаза на давным-давно изученный плакат «Паддлмир Юнайтед» над макушкой Фредди. — Весьма. Пожалуй, я должен быть рад, что мы хотя бы не со Слизерином играем. Это было бы слишком рисково. Буду сидеть как дурак на скамье. Когда вообще такое было?! — парень откинулся на широкую спинку и запрокинул голову. — Слушай, я все понимаю, — сказал Джордж аккуратно, — но тебе так уж надо было нападать на Хельквист? Она вроде бы нормальная девчонка. — Надо. — Никто не ворует у тебя власть, Фредди, — снисходительно брат склонил голову на бок. Фред хмыкнул. — Ты решил, что я делю с ней власть? Она не способна себе даже пару на уроках найти. Нормальная девчонка, ха, — оскалился Фред в потолок. Она такая же нормальная, как он — примерный отличник. — Но с этим покончено. МакГо выписала нам оценку за реферат, мы получили «90/100» и теперь свободны никогда больше не общаться. Старший близнец ровно сел и уставился на свечи, снова став из колкого серьезным. — Меня беспокоит и другое: Рон, Гарри и Герм давно не писали. Мама пока молчит об этом, а я не хочу напоминать ей, как давно это было, чтобы она и сама ненароком не взволновалась. Джордж напряженно утих. — Я и сам забыл. Может быть, мама знает, но не хочет открыто об этом писать? Вдруг сову перехватят? — Тогда мы сможем узнать что-то только на Рождество, когда вернемся домой. Ты обсуждаешь это с Лавандой? — спросил вдруг Фред, отведя лицо в сторону. — Да, — сказал уверенно Джордж. — Она любовь моей жизни. А ты с Кэти — нет? — Нет, — сказал Фред как-то чересчур холодно. — Может, и надо бы. Не могу сказать того же, что и ты, но определенно проще будет разбираться с бизнесом, когда рядом будет человек, при котором не будешь бояться что-то сболтнуть. — Попробуй… Только не гони себя никуда, если не чувствуешь, что готов, ладно? Поберегись. — Да что ты как нянька, Джорджи, Мерлинова борода! — закатил глаза Фред. — Может, я не хочу беречься? Может, я хочу иметь возможность вышвырнуть девушку за дверь в нежелании больше с ней разговаривать и не испытывать при этом моральных терзаний? — Попридержи своих гиппогрифов, — предостерег назидательно Джордж. — И когда ты стал таким рассудительным, — покачал головой Фред. — Больше всего бесит, что ты прав. Что ты словно моя правильная часть. Сговорились вы, что ли, с моей совестью? Беречься… — Ну, раз уже решили все плохие новости обсудить, да и совесть припомнили, давай я тебе и это сообщу, — Джордж надел восковое лицо, подбоченившись подлокотником. — У Джинни новый поклонник. — Чего?! — подскочил Фред. — Ты в курсе и еще не переломал ему ноги? — СЯДЬ, блять. Я не знаю, кто он. Девчонки шушукались за ужином, я услышал обрывки. Ну вот, список дел на неделю нарисовался. Выяснить, где Рон, откопать фаната сестры, чтобы затем зарыть… Сплошные семейные обстоятельства. — Пошли спать, я разберусь с этим в другой день, — сказал устало Фред, так и не сев назад в кресло. Джорджу ничего не осталось, кроме как встать вслед за братом и погасить свечи. Насладившись с закрытыми глазами особым запахом только что потушенных огарков, он последним вышел в туннель, ободряюще хлопнув по спине впереди идущего брата ладонью.