Самый красивый нарцисс

      Холодная январская ночь заключила Славу в свои объятия мгновенно. Он тут же пожалел, что вывалился из бара в куртке нараспашку, однако оставаться там дальше было просто-напросто невыносимо из-за духоты и долбящей по ушам музыки. Да и курить хотелось, что пиздец.              Поёжившись от ледяного ветра, он нашарил в кармане джинсов початую пачку и достал последнюю сигарету. Обхватил её губами и поджёг. Лиговка выглядела непривычно пустой. Возможно, дело было в том, что желающих бухать во вторник было не так много, а возможно, в этом ебучем, блядь, холоде, находиться на котором дольше пяти минут было не то что сложно, а банально небезопасно.              Слава глубоко затянулся, достал телефон и вызвал такси. Пальцы окоченели так, что он принялся то и дело перекладывать несчастную сигарету из одной руки в другую, чтобы хоть немного по очереди подержать их в карманах. Благо, ждать долго не пришлось — до момента приезда авто прошло от силы минут пять.              Плюхнувшись на заднее сиденье, Слава выдохнул и потёр ладони. Водитель доброжелательно поздоровался и уточнил адрес. Слава кивнул — вот только маршрут в навигаторе вёл совсем не к нему домой. Он вёл к Мирону.              Мирон, в свою очередь, в их короткой переписке чётко дал понять, что его дом — территория трезвости. Бухого Славу это, если честно, особо не ебало — Мирон порывался бросить пить не в первый раз, так что в эти жалкие попытки он давным-давно перестал верить. Гниленько это было, наверное, но Мирон сам был виноват в том, что срывался. Слава лишь констатировал правду, а на неё, как известно, обижаться было по меньшей мере бессмысленно. Да и не заставлял он никого пить насильно, в конце концов.              Пробежавшись глазами по сообщениям, Слава тихо ухмыльнулся и уставился в окно. Мог ли Мирон не пустить его на порог? Мог. Стал бы это делать? Вряд ли. Не сказать, что за годы их странного общения Мирон стал к нему ощутимо благосклоннее, но посланным нахуй Слава не оказывался ещё ни разу. О причинах он не знал — или, вернее, предпочитал не задумываться, — но на сам факт, естественно, не жаловался.              Питер смазался в одну неразборчивую картинку, и в какой-то момент Слава почувствовал, как его начинает мутить. Дом, в котором жил Мирон, показался очень кстати, потому что ещё немного — и вылизанному салону Е-Class’а пришёл бы конец. Водитель остановился посреди двора и открыл Славе дверь. Теперь он был по-настоящему рад свежему воздуху. До такой степени, что побыл на нём ещё некоторое время, прежде чем скрыться в подъезде.              Мирон не реагировал на звонок, однако Славиной пьяной настойчивости определённо можно было позавидовать. Открыть пришлось бы в любом случае — как минимум для того, чтобы послать его нахуй. Слава понятия не имел, сколько это продлилось. Вскоре из-за двери выглянула знакомая лысая макушка.              — Ты решил звонок мне сломать, придурок? — огрызнулся Мирон, отходя в сторону и впуская Славу в квартиру.              — Как невежливо, — фыркнул Слава, ввалился внутрь и принялся стаскивать обувь. Держался при этом за стенку. — А я, между прочим, рад тебя видеть.              — Дома тебе хули не спится? — не прекращал возникать Мирон, а Славу это отчего-то неебически веселило.              — Саша приехала, — пьяно усмехнувшись, отозвался Слава и выпрямился. Голова предательски закружилась, и он вцепился в стенку сильнее. — Попросилась ко мне на пару дней. А я…              — А ты решил нажраться? — закончил за него Мирон.              — Типа того, — кивнул Слава. — Я чё-то загнался с нихуя. Подумал, что не хочу с ней дома торчать, у неё в последнее время периодически эта поебота… типа… «ближе-дальше». Вот. А меня это заебало. Я пошёл прогуляться, увидел бар и, как ты выразился, решил нажраться.              — Заебись, — недовольно констатировал Мирон. — Саша твоя — взрослая женщина, которая способна разобраться со своими проблемами самостоятельно. А ты просто позволяешь ей собой пользоваться.              — Может быть, — протянул Слава. — Закурить дашь?              — У тебя и сигарет своих нет? — Мирон вопросительно выгнул бровь.              — Закончились, — обезоруживающе, как показалось ему самому, улыбнулся Слава и развёл руками.              Мирон подтолкнул его в сторону гостиной — там было открыто окно. Вручил пачку и закурил сам. Слава благодарно кивнул.              — Не объяснишь, какого хуя я забыл в вашей с ней истории? — буднично поинтересовался Мирон и стряхнул пепел вниз. — Неужели тебе больше поехать не к кому?              — Есть, — Слава затянулся и повернулся к нему. Первый вопрос он благополучно проигнорировал. — Просто захотелось к тебе.              Мирон на это промолчал, а Слава ещё несколько секунд смотрел на него в упор. Он не первый раз ловил себя на мысли, что Мирон в своём негодовании выглядел привлекательно, хотя, конечно, вслух эта мысль не была озвучена ни разу.              У них всё было предельно странно и непонятно. Сказать точно, в какой именно момент после баттла они нашли общий язык и перестали быть «врагами», было сложно, но самое забавное заключалось в том, что дальше этой отметки у них, по сути, продвинуться не получилось. Мирон не был ему приятелем, но порой обсуждал с ним такие темы, которые не всегда обсуждали друзья. Мирон не был ему другом, однако, когда Слава расстался с Сашей, поддержал его лучше, чем всё Славино ближайшее окружение вместе взятое. Мирон не был ему любовником, но однажды целовал его так жадно, как целовали только тех, кого до одури хотели.              Да, в один прекрасный вечер на закрытой тусовке, что периодически проводились в «семнашке», они напились до такой степени, что самозабвенно лизались в кабинке туалета. Слава часто вспоминал об этом на пьяную голову, потому что сам спровоцировал ту ситуацию, но никогда не обсуждал её с Мироном. Да и через какое-то время после этого тот как раз решил завязать с алкоголем, а говорить о таком в здравом уме и трезвой памяти было пиздец как неловко. Так и зависли в этой мешанине из нечастых встреч, нелепых случайностей и непонятных чувств.              — Спишь на диване, — бросил Мирон и кивнул себе за плечо.              — Спасибо, что не на коврике, — закатил глаза Слава.              — Могу устроить.              Слава к Мирону привык. Не то чтобы этой привычки не было раньше — ещё до баттла, когда он поносил его всеми возможными и невозможными способами, обожая ровно в той же степени, — но со временем она трансформировалась и приобрела иную форму. Если раньше в его жизни Мирона как такового не было — разве что, в наушниках и на экране телефона, — то сейчас он эту самую жизнь без него, в общем-то, не представлял. Ему даже было похуй на их вечные словесные перепалки и на то, что за Мироном постоянно приходилось «бегать», потому что он, мудак, то забывал ответить на сообщение, то неоднозначно реагировал на предложения встретиться, то банально пропадал. Слава не задумывался, зачем ему это было нужно. Просто нужно — и всё тут. И, возможно, Мирону эта его преданность нахуй не всралась, но Слава всё равно ни разу не давал повода в ней усомниться.              — А чё нужно сделать, чтобы ты меня в кровать уложил? — решил всё-таки поинтересоваться он. Мирон снова выгнул бровь, и во взгляде его читались нотки недоумения.              — Станцевать танец с бубном и отсосать мне, — не без сарказма отозвался он и сделал ещё одну затяжку, прежде чем выкинуть бычок из окна.              — Первое не обещаю, а вот второе — запросто, — хмыкнул Слава и довольно улыбнулся. Мирон покачал головой.              — Обойдусь.              — Жаль.              Подобные шуточки тоже не были редкостью, и, хотя проскакивали они в общении и с Ваней, и с Замаем, и с другими ребятами, с Мироном всё воспринималось иначе. После них всегда появлялось напряжение. Сейчас оно не было неловким для Славы в силу количества выпитого, но наверняка было неловким для Мирона, который по-прежнему демонстрировал высшую степень недовольства происходящим.              — Ладно, хорош нести хуйню, — Мирон вздохнул и оторвался от окна. — Я так-то спать собирался, пока ты не написал.              Слава прищурился и окинул его взглядом с ног до головы.              — А чё ты одет тогда? — ухмыльнулся и, последовав примеру Мирона, отправил сигарету вниз.              — Не успел раздеться.              — Или оделся перед тем, как я приехал? — не прекращая улыбаться, спросил Слава.              — Если честно, надеялся, что ты не приедешь.              — В следующий раз можешь не стесняться, — подмигнул Слава.              — Следующего раза не будет, — Мирон свёл брови и посмотрел на него исподлобья.              — Не пизди.              — Слава, — Мирон повысил тон и снова подошёл — прикрыть окно. — Наглеешь.              — И в мыслях не было, — Слава вскинул руки и сложил их на груди в характерном жесте.              Мирон удалился из комнаты, а вернулся с подушкой и постельным бельём. Слава хотел было поблагодарить его, но не успел — через несколько секунд всё это прилетело прямо ему в лицо. Он тихо ойкнул и отшатнулся.              — Разбирайся, — сказал Мирон и улыбнулся, явно довольный своей маленькой шалостью.              — Вот ты сука, — Слава неуклюже наклонился вперёд и втянул носом воздух. — Тут ещё и накурено!              — Сам виноват, — ответил Мирон.              — Ты хочешь, чтобы я умер?              — Не драматизируй — выветрится.              — Ты не закрыл окно? — Слава скинул постельное бельё на диван и выпрямился.              — Не до конца.              — Я простужусь.              — Так простудишься или умрёшь?              — Сначала простужусь, а потом — умру.              — Ты заебал, — Мирон потёр переносицу. — Всё. Я спать. Делай чё хочешь, но меня не буди.              С этими словами он оставил Славу в одиночестве. Тот, собственно, нихуя делать не хотел — слишком сильно устал и слишком много выпил для того, чтобы бодрствовать или гонять дурацкие мысли. А потому — потупил немного и, наконец, застелил диван. Криво-косо, конечно, однако для пьяного человека — в самый раз. Выключил свет, разделся до белья, небрежно скинув вещи на пол, и улёгся. А после — провалился в глубокий сон. Практически мгновенно.       

***

      Людей в «семнашке» собралось дохуя несмотря на то, что приглашён был ограниченный круг лиц. Слава каким-то образом умудрился накидаться в течение первого часа и благополучно отбиться от ребят. Впрочем, они в конечном счёте тоже разбрелись — кто догнаться, кто покурить, кто склеить какую-нибудь девушку. Не то чтобы Слава не стоял на ногах, но был достаточно весел и достаточно смел для того, чтобы вытворить какую-либо хуйню — правда, повод, к сожалению, подворачиваться не спешил. А клеить ему никого не хотелось. Так что в какой-то момент он обнаружил себя сидящим у бара и потягивающим пиво.              Мирона Слава заметил не сразу — лишь тогда, когда кто-то другой окликнул его позади. В полумраке различить знакомую фигуру оказалось непросто, но Слава справился — Мирон болтал с кем-то, чьего лица он не видел, и попивал что-то из стакана, который был у него в руке. Взгляды их встретились быстро — Слава улыбнулся, а Мирон после этого кивнул своему собеседнику и, бросив что-то напоследок, двинулся прямиком к бару. Весь такой из себя — в рубашечке своей излюбленной и идеально выглаженных брюках. Одетый, мать его, с иголочки.              — Скучаешь? — улыбнулся Мирон и поставил стакан на стойку. Судя по цвету содержимого, он пил виски.              — Тебя жду, — отозвался Слава и залпом допил пиво.              — Так и знал, — хмыкнул Мирон.              — От скромности не умрёшь.              — Определённо.              Какое-то время они пиздели ни о чём. К ним регулярно кто-то подходил — поздороваться и обменяться парой бессмысленных фраз. Мирон одаривал всех своей фирменной учтивой улыбкой, а Слава думал о том, что терпеть её не мог. Не было в ней ничего, кроме холодного безразличия, и лучше бы он вообще не улыбался, чем улыбался так. По крайней мере, ему.              — А чё ты без ребят своих? — спросил он, наклонившись к Мирону, который допивал третий стакан.              — Ваня здесь, остальные попозже подтянутся, — ответил Мирон. — Я вообще не собирался приходить.              — Почему?              — Завязать хочу, — хохотнул Мирон и покрутил виски в руках, осознавая, должно быть, насколько иронично это выглядело со стороны.              Слава замер, а после — прыснул со смеху.              — Опять?              — Это твоя поддержка?              — Ты или крестик сними, или трусы надень, — хмыкнул Слава. — Хотел бы завязать — не хлестал бы вискарь.              — Евреи не носят крестик, — деловито заметил Мирон.              — Я знаю.              — Тогда не говори глупости, — Мирон улыбнулся и повернулся к нему. — Может, это напоследок. Он вкусный, кстати.              — Рекомендуешь?              — Типа того.              Слава пожал плечами и подозвал к себе бармена. А через пару минут перед ним появился такой же стакан. Он молча поднёс его к губам и осушил — залпом. Виски резко обжёг горло. Слава невольно поморщился.              — Не соврал, — тряхнув головой, констатировал он и повторил заказ.              — Ты до этого только пиво пил? — задумчиво поинтересовался Мирон.              — Да, а чё?              — Подумал, не хватит ли тебе?              — Ты мать моя, что ли? — огрызнулся Слава.              — Я тебя домой не потащу, имей в виду.              — Ты и не сможешь, — Слава взял вновь наполненный стакан и проделал с ним то же самое, что и с первым. — Но я в норме, — он потянулся и поднялся на ноги. — Даже голова не…              Стоило сделать один шаг — как бар тут же поплыл перед глазами. Мирон молниеносно встал со своего места и схватил его за руку, помогая удержать равновесие.              — Придурок, — недовольно сказал он и легонько встряхнул Славу. — Тошнит?              Слава задумался. На самом деле, виной внезапному приступу головокружения была резкая смена положения, а тошноту он практически не ощущал, однако забота Мирона внезапно оказалась настолько приятной, что говорить правду не хотелось.              — Немного, — с глуповатой улыбкой отозвался Слава. — Надо в туалет.              — Охуенно, — безрадостно заключил Мирон.              — Проводишь?              — А у меня есть выбор? — он осторожно подхватил Славу под плечо и приобнял. Сам тоже пьяный был, но отчего-то внушал нехилую уверенность. — Вдруг ты пизданёшься где-нибудь по дороге — меня же совесть замучает.              — А она у тебя есть? — ухмыльнулся Слава.              — Людям, которые вот-вот блеванут, обычно не до смеха.              — Ты прав.              Весь путь до туалета они преодолели в обнимку. Это было жутко неудобно, но Слава почему-то не горел желанием Мирона отпускать, а тот, вроде как, не был против. Внутри было пусто.              — Все кабинки твои, выбирай любую, — махнул рукой Мирон и, наконец, отступил на шаг.              Слава помолчал, прислонился к ближайшей стенке и растянул губы в улыбке.              — Я напиздел.              — Чё? — Мирон бросил на него вопросительный взгляд.              — Меня не тошнит.              — А нахуя тогда мы сюда пёрлись?              — Пообниматься с тобой захотелось, — буднично выдал Слава, охуевая от собственной смелости.              — Серьёзно?              — Серьёзно.              — Мог бы не устраивать спектакль.              — А ты бы согласился?              Мирон ничего не ответил. Вместо этого — снова подошёл к нему и, мельком посмотрев в глаза, обхватил его лицо ладонями и поцеловал. Без объяснений. Так спонтанно и так — неожиданно — хорошо, что Слава едва успел осознать происходящее и начать отвечать, прежде чем оказался втолкнут в одну из кабинок. Послышался щелчок замка.               А после — в спину упёрлась стена, а пах — накрыла ладонь Мирона. Встал у Славы как по команде, и счастье, что пьяный мозг это не отрефлексировал. Мирон целовался агрессивно, а трогал — правильно и умело, так, что Славе казалось, будто он был везде. На губах, на шее, на члене и в воздухе — потому что пахло от него до такой степени охуенно, что запахом этим Слава был очень даже не против задохнуться.              За напором Мирона он не успевал, но необходимости в этом, кажется, и не было. Было достаточно подхватывать его губы своими, сжимать плечи и подставляться под прикосновения. И стараться не застонать, потому что…              В следующий момент снаружи раздались шаги. Слава замер. Мирон — тоже. Его горячее дыхание ещё несколько секунд опаляло кожу, а затем — он отстранился и отошёл к противоположной стене. В соседней кабинке кто-то завозился. Слава поднёс руку к лицу и прикусил указательный палец. Этого «кого-то» он хотел просто-напросто убить.       

***

      Утро добрым назвать было сложно по двум причинам: во-первых, потому что в лицо ебашило пробивающееся через окно солнце, а, во-вторых, потому что кто-то навязчиво тряс Славу за плечо. Похмельный мозг включился не сразу, так что какое-то время он отбивался от своего мучителя, но, в конце концов, всё-таки открыл глаза и встретился со взглядом Мирона.              — Доброе утро, блядь, — недовольно произнёс Мирон. Кажется, он и до этого что-то говорил, однако воспроизвести это в голове Слава не смог бы при всём желании. Голова, к слову, адски раскалывалась. — Долго я буду ждать, когда ты соизволишь встать с моей кровати?              — Хорош пиздеть, звонарь ты ёбаный, — буркнул Слава и отвернулся, утыкаясь лицом в подушку. В попытках оценить своё состояние он даже не сразу осознал вторую часть фразы. — Стоп…              Слава распахнул глаза и принял сидячее положение — резко, так, будто его окатили ледяной водой. Правда, поплатился за это моментально — затылок вспыхнул жуткой болью.              — Хуёво тебе? — не без издёвки спросил Мирон и посмотрел на него.              — А тебе весело? — огрызнулся Слава и обвёл комнату взглядом. Несмотря на то, что соображать получалось откровенно плохо, он был уверен, что спальня Мирона ему вовсе не мерещилась. Пиздец. — Как я тут оказался? — хрипло поинтересовался он.              — Тебя надо спросить, — отозвался Мирон. — Припёрся посреди ночи, видимо. Но, стоит отдать тебе должное, я не проснулся.              — Класс, — пробормотал Слава и закрыл лицо руками. Ну, учитывая, насколько пьян он был, предполагать, что между ними что-то могло произойти, было бессмысленно. Но вот как он додумался до того, чтобы переместиться сюда из гостиной, — отличный вопрос. Сделать это машинально было едва ли возможно, учитывая, что раньше ночевать в этой комнате ему не доводилось. И он бы обязательно спизданул что-нибудь колкое на этот счёт, если бы не чувствовал себя так уебански. — Дай таблеточку какую-нибудь, а. Сдохну сейчас.              Мирон вздохнул и направился в сторону кухни. Слава же проморгался и дотянулся до телефона, на экране которого высветились сообщения от Саши. Ничего содержательного в них не обнаружилось — что-то про корм для Фили, планы на день и прочие мелочи. Слава даже не стал отвечать. Для начала было бы неплохо прийти в себя.              Вернувшись, Мирон любезно протянул ему таблетку и стакан с водой.              — Пей, — сказал он и заглянул в экран своего телефона. — Ко мне должна заскочить Женя, так что чем быстрее ты отсюда свалишь — тем лучше.              — Неужели и в душ не пустишь? — фыркнул Слава и осушил стакан.              — Пущу, — кивнул Мирон, не отрываясь от экрана и быстро печатая что-то. — Но постарайся оперативно.              Слава недолго потупил и поднялся на ноги. Состояние было откровенно паршивое, но надоедать Мирону он действительно не мог. Того, судя по всему, вообще никоим образом не зацепил тот факт, что добрую половину ночи они проспали вместе. Не то чтобы Слава был в силах переживать по этому поводу, но доля странности в этом определённо имелась.              — Это… у меня вся одежда прокурена, наверное… — переминаясь с ноги на ногу, сказал Слава. — Найдётся у тебя чё-нибудь моего размера?              Мирон поднял голову и взглянул на него.              — Как ты умудряешься оставаться наглым, стоя в одних трусах и воняя перегаром?              — Талант, — хмыкнул Слава.              А Мирон отложил телефон и подошёл к шкафу. Пошарил там какое-то время и достал чёрную толстовку.              — Твоего размера только остатки мерча, — констатировал он и бросил её Славе. — Дарю.              Слава развернул толстовку и пробежался глазами по вышитой на груди надписи IMPERIVM.              — О господи, — простонал он и закатил глаза. — Позор мне за то, что я собираюсь это надеть.              — Переживёшь, — усмехнулся Мирон. — Если что, в ванной есть чистое полотенце. Иди.              Слава кивнул и на ватных ногах проследовал в ванную.              Прохладная вода явно обладала живительной силой, потому что по окончании водных процедур ему заметно полегчало. А ещё — таблетка сделала своё дело, так как от похмелья осталось только общее ощущение тяжести. В идеале нужно было поесть и выпить кофе, но, учитывая, что Мирон недвусмысленно намекнул ему на то, что пора давать по съёбам, сделать это придётся позже. Натянув джинсы и выданную им толстовку, Слава вышел из ванной и заглянул на кухню. Мирон по-прежнему с кем-то переписывался.              — Я тут вспомнил, — нарушил тишину он. — У тебя же день рождения через неделю.              Мирон поднял на него вопросительный взгляд.              — И чё?              — Уже решил, как будешь отмечать?              Слава даже не был уверен в том, что Мирон планировал его пригласить, но вопрос вырвался сам по себе. А может, он просто пытался задержаться — хуй знает почему и хуй знает зачем. Неосознанная мысль, вот и всё.              — Не думал, — покачал головой Мирон. — Забронирую столик в каком-нибудь HUNT’е, наверное. Напишу, как определюсь.              — Хорошо.              Вскоре Слава покинул квартиру Мирона, сложив толком не пригодившееся ему постельное бельё и забрав остатки одежды. Настроение было странное, и лишь одно осталось неизменным — он по-прежнему не горел желанием видеть Сашу. Зато поймал себя на том, что, когда Мирон закрыл за ним дверь, сердце уколола лёгкая — непонятно откуда взявшаяся — грусть.       

***

       Мирон так и не написал. Более того, он даже не соизволил ответить на Славино красноречивое поздравление в сообщении, и это, само собой, не лезло ни в какие рамки. Славу это и задевало, и раззадоривало одновременно, и непонятно, отчего он испытывал такие противоречивые эмоции, но где-то на задворках вертелась мысль о том, что оставлять это так просто было нельзя. Потому что, во-первых, у Славы натурально разыгралось шило в заднице, а, во-вторых, это было не в его правилах. В его правилах было доёбывать Мирона — независимо от времени и обстоятельств.              Да и делать в этот злосчастный день, откровенно говоря, было особо нечего: творчество требовало небольшого перерыва, а Саша с момента своего последнего визита больше не объявлялась, поэтому можно было спокойно сосредоточиться на самовлюблённой еврейской морде. Самое интересное, что Слава и подарок придумал соответствующий. И так им гордился, что не вручить его и не увидеть реакцию Мирона позволить себе просто-напросто не мог.              А потому вечером тридцать первого января Слава отнюдь не случайно оказался на улице Рубинштейна — он прекрасно помнил, что во время их последнего разговора Мирон упомянул ресторан под названием HUNT. Не факт, что в итоге он праздновал там, но попытаться нихуя не стоило, да и выпить хотелось неимоверно. Сначала — для смелости, а потом — чтобы в красках зачитать Мирону проигнорированное поздравление и высказать свои мысли по этому поводу.              Выбор пал на небольшой бар в начале улицы. Правда, долго засиживаться там Слава не стал: опрокинул пару ершей и, почувствовав, что достиг нужной кондиции, рассчитался и двинулся прямиком в HUNT.              Однако каково же было его удивление, когда он обнаружил, что никакой шумной тусовкой там и не пахло. На мгновение даже расстроился и хотел было запить своё разочарование чем-нибудь покрепче, но вскоре зацепился взглядом за дальний столик в углу. Там, блядь, сидел не кто иной, как Мирон, но без своих «имперских» подсосов — зато с девушкой. С девушкой, мать его за ногу! Охуеть. Ворковали они так, что наверняка хватило бы ещё получаса — и она в предвкушении мчалась бы к нему домой.              Славу повело. Он не успел отдать себе в этом отчёт — откуда-то снизу начало подниматься противное чувство ревности, на которое он не имел никакого права, но которое почему-то всё равно, сука, дало о себе знать. Движимый им, Слава быстрым шагом направился к этой сладкой парочке. Благо, людей вокруг было мало. Впрочем, сам он, естественно, на этот счёт ни капли не переживал.              — Так-так! Кто это тут у нас? Именинник, всея русского рэпа собственной персоной! С днём рождения, Мирон Янович! — проговорил Слава, оказавшись возле их столика. Даже обнять хотел, но получил в ответ взгляд выражающий и недоумение, и презрение одновременно.              Сука. Ёбаная сука. Мирон на полном серьёзе делал вид, что не имеет ни малейшего понятия, что происходит. Было видно, что ему неловко, и от этого становилось тупо смешно. Вот только Славе было не до смеха, потому что завёлся он в эту секунду не на шутку.              — Ах, вот значит как! — выпалил он и с чувством хлопнул Мирона по плечу, прежде чем опуститься рядом. Перевёл взгляд с него на сидящую напротив девушку. Та, судя по всему, тоже плохо понимала, в чём дело, но, в отличие от Мирона, это выглядело гораздо более искренне. Неужели не узнала? Хорошо, если это была не какая-нибудь малышка из очередного обдристанного эскорт-агентства Питера. Других в этом городе, если честно, не водилось. — Как дрыхнуть со мной в одной кровати и давать мне свои вещи — так ты горазд! А как ответить на поздравление — так хуй тебе в рот, Славочка?              — Пасть закрой, Слава, — холодно бросил Мирон и, скинув с себя его руку, поднялся с места. А после — повернулся к девушке и сменил гнев на милость, учтиво улыбнувшись. — Извини за эту ситуацию.              — Да ничего… — растерянно отозвалась та и встала следом.              — О, прошу прощения за мой английский! — снова вклинился Слава и приосанился. Остановиться он не мог. Ровно как и позволить этим двоим свалить. — Официант! — выкрикнул Слава и оглянулся по сторонам. — Шот текилы, пожалуйста! — он откашлялся и перевёл взгляд обратно на Мирона. — Как же ты так обосрался, братик? Где тебя научили быть таким мудаком? В Оксфорде? Странно, что в таком случае ты не стал лучшим выпускником!              — Слава, — угрожающе повысил тон Мирон и стрельнул в него взглядом, обещающим мгновенную смерть.              — Мне лучше уйти, наверное… — пискнула девушка и потянулась за своим пальто.              — Да, я с ним разберусь, — кивнул Мирон. — Пойдём, я вызову тебе такси.              — У него таких, как Вы, целый гарем, — не унимался Слава. — Клянусь, его тупые фанатки скручивают в трубку его фотографии и засовывают в себя! Надеюсь, Вы не из их числа!              Однако она, кажется, его не слушала. Мирон быстро помог ей надеть пальто, после чего она зашагала в сторону выхода, а он — наклонился к Славе и прошипел:              — Если когда я вернусь, ты не успокоишься, то я сам скручу чё-нибудь в трубку и затолкаю тебе в глотку. Чтобы ты пиздел поменьше.              С этими словами Мирон последовал примеру своей спутницы и покинул ресторан. А Слава усмехнулся и откинулся на спинку дивана, на котором сидел. Злость стала постепенно отступать — своего он всё-таки добился. Через пару минут официант поставил перед ним шот текилы.              — Благодарю, — невозмутимо кивнул он и наклонился вперёд. Аккурат в этот момент в поле его зрения снова оказался Мирон. Судя по выражению его лица, ничего хорошего дальнейший разговор не предвещал.              — Ну? — с нажимом произнёс он, опустившись напротив и сложив руки на столе. — Чё за истерика? Проблемы какие-то? Или тоже надоело мои фотографии в себя засовывать?              — Заняться нечем, — с сарказмом отозвался Слава и закатил глаза. Шот так и остался нетронутым.              — Кто бы сомневался.              — Жду объяснений.              — Каких ещё, к хуям, объяснений? — Мирон посмотрел на него как на идиота. А затем — жестом подозвал официанта. — Мне джин, пожалуйста, — спокойнее попросил он. — Текилу запишите на мой счёт.              Слава замер и нервно сглотнул. Серьёзно? Мирон решил развязаться прямо сейчас? Это было тупо, но он почувствовал укол совести. А может, это был такой прикол от пьяного мозга. Мирон ведь взрослый человек, верно? Верно. Способен он сам разобраться со своим дерьмом? Способен. А значит, винить себя не было никакого смысла.              — Таких, — передразнил его Слава. Защитная реакция — нихуя не поделаешь. — Игнорщик ты обоссанный. А я тебе, между прочим, подарок приготовил.              Он кивнул на большой пакет, который притащил с собой и который всё это время стоял у него в ногах. Мирон взял телефон и, разблокировав его, ткнул экраном в лицо Славе.              — Полюбуйся, — выплюнул он, а Слава невольно прищурился от внезапно ударившего в глаза света. Яркость мог бы и убавить. Мудак. — Каким, сука, образом я должен был увидеть твоё сообщение?              Неоткрытых диалогов у Мирона было миллион — и все с поздравлениями. Диалог с ним, со Славой, естественно, закреплён не был, и он бы обязательно расстроился, если бы вовремя не поймал себя на мысли, что Мирон не был ему должен ровным счётом ничего. Вот только несмотря на то, что пять минут назад у него руки чесались Мирону уебать, сейчас он подумал о том, что, возможно, хотел бы это самое «ничего» исправить. Какая же хуета, ебануться можно.              — Ладно, — пожал плечами Слава. Ответить на это ему было нечего. В следующее мгновение к ним подошёл официант и поставил на стол стакан с джином. Слава взял свой шот и демонстративно его поднял. — Твоё здоровье, получается.              — Получается, — кивнул Мирон и, небрежно чокнувшись с ним, выпил джин залпом. — Хуй бросишь пить с таким окружением. Всё, пойдём отсюда.              — Пф-ф-ф, — хмыкнул Слава. — Один стакан? Серьёзно?              — Заткнись, — огрызнулся Мирон. — Не хочу привлекать лишнее внимание. Но, знаешь что, — он отставил стакан в сторону и выдержал небольшую паузу. — Раз ты сорвал мне охуенный секс — дальше развлекай меня сам.       — Мне с тобой вместо той девушки сексом заняться? — без зазрения совести спросил Слава. Мирон, тем временем, попросил у официанта счёт.              — Слава.              — Чё?              — Хуй через плечо.              — Какой ты остроумный.              — Какой ты тупой.              — Я и обидеться могу, — пробормотал Слава, наблюдая за тем, как Мирон прикладывает банковскую карту к принесённому официантом терминалу.              — Поплакать не забудь.              …Обижаться Слава, конечно, не собирался. На улице было хорошо — всё так же холодно, но при этом не слишком ветрено. Все его идеи относительно того, как можно было продолжить вечер, Мирон отмёл, предложил купить бутылку джина и поехать к нему. Слава, в свою очередь, отказываться не стал, так что некоторое время спустя они ехали в такси с японским Roku под боком.              Оказавшись у Мирона дома и скинув с себя верхнюю одежду, Слава первым делом полез в холодильник — без спроса. Потому что, учитывая, с какой периодичностью он бывал здесь в последнее время, в разрешении нужды не было.              — Ты чё, совсем нихуя не жрёшь? — разочарованно выдохнул он, обнаружив, что холодильник практически пустой.              — Не имею привычки хранить продукты, — отозвался Мирон и достал из шкафчика стаканы под джин. — Если хочешь — закажи себе чё-нибудь и поставь оплату при получении.              — Невиданная еврейская щедрость, — улыбнулся Слава и взял в руки телефон.              — Не соблазняйся, это только в честь дня рождения.              — Я так и понял.              Мирон ловко открыл бутылку и наполнил стаканы до соответствующей отметки.       Слава выбрал первый попавшийся веганский ресторанчик с небольшим меню, но достаточно высокими оценками. На Мирона еды тоже накидал — мало ли, проголодается за время их посиделок. Вскоре заказ был оформлен — оплату Слава действительно поставил при получении, потому что накрывать поляну всё ещё было обязанностью именинника. Даже если сам он к этой поляне был равнодушен.              — Ты там чё-то про подарок говорил, — Мирон отпил немного из стакана и вручил второй Славе. — По-моему, сейчас самое время его подарить.              Слава кивнул, опомнившись, и удалился в прихожую. А уже через минуту водрузил на кухонный стол принесённый с собой пакет.              — Итак, — откашлялся он и поднял взгляд на Мирона. Тот смотрел с неприкрытым интересом — и Слава снял пакет, демонстрируя цветочный горшок с несколькими крупными луковицами. — Знакомься, это — домашние нарциссы. В уходе неприхотливы, так что можешь смело забивать на них хер. Думаю, они составят охуенную компанию твоему одинокому фикусу. И вырастут красивые.              Мирон заржал. Громко и совершенно искренне, а Слава — гордо вскинул голову, очевидно довольный своим маленьким перфомансом.              — Серьёзно? — отсмеявшись, переспросил Мирон.              — Абсолютно, — отозвался Слава. — Я решил, что это — самый символичный подарок из всех. Так сказать, под стать тебе и твоему непомерному эго.              — Охуенно, — констатировал Мирон и принялся крутить в руках горшок. — Спасибо, Слава. Но самый красивый нарцисс в этом доме — всё равно я.              Мирон приосанился, как бы подтверждая свои слова, и понёс горшок на подоконник.              — Кто бы спорил, — хмыкнул Слава и сделал пару глотков.              Вернувшись к столу, Мирон обновил стаканы и поднёс свой к Славиному. Пальцы его легонько задели тыльную сторону ладони.              — Тост будет?              — Мало тебе было одного? — улыбнулся Слава и вскинул брови.              — Мало.              — В таком случае, ещё раз за тебя.              Они чокнулись и выпили джин залпом. Стоил он, конечно, дохуя, чтобы вот так бездумно его лакать, но Славе было насрать, да и Мирону, судя по всему, тоже. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Без неловкости — оба были слишком пьяные. Слава как-то совершенно по-дурацки улыбался, а Мирон — будто придумывал план по спасению мира, потому что выглядел чересчур сосредоточенным.              — Третью обычно пьют за любовь, — нарушил молчание он и ухмыльнулся.              — В самый раз, — отозвался Слава.              — Пойдём в гостиную? А то как хуй знает кто на кухне ютимся.              — Пойдём.              В гостиной Мирон предпочёл разместиться не на диване, а перед ним — на полу. Было что-то забавное в том, что сейчас это было желанием, а не необходимостью. Такие посиделки мысленно возвращали Славу на несколько лет назад — в те годы, когда с деньгами было хуёво и в таком положении приходилось пить не дорогой джин, а дешёвое пиво из ближайшей разливухи. Ностальгией это назвать было сложно, но всё же была в тех вечерах своя романтика — мрачная и отдающая безнадёгой. Он был уверен, что Мирон думал о том же самом. Его жизнь тоже изрядно помотала, так что наверняка подобные моменты прочно отпечатались и в его памяти.              Стаканы снова наполнились.              — Так чё? — Мирон покрутил джин в руках.              — Чё? — переспросил Слава.              — За любовь?              Мирон потянулся к нему и хотел было чокнуться в привычном жесте, однако Слава ловко увернулся.              — Стой.              Он поймал на себе недоумённый взгляд. Шальная мысль пришла молниеносно, и, благо, в эту секунду он был достаточно смел для её осуществления.              Подавшись вперёд, Слава переплёл их руки и, подцепив локоть Мирона своим, поднёс стакан к губам. Тот сопротивляться не стал. Напротив, последовав его примеру, в несколько глотков осушил свой. Посмотрел в упор. А Слава — шумно выдохнул, подвинулся к Мирону, положил ладонь ему на шею и поцеловал.              Мирон, кажется, только этого и ждал. Ответил моментально, притянув его ближе к себе и тут же перебив напор своим. Целовался Мирон охуенно — чувственно и горячо, так, что у Славы голова шла кругом. Он позволял Мирону вылизывать свой рот и гладить язык, и тихо скулил, потому что в джинсах сию же секунду стало тесно. Всё это ощущалось ровно как тогда в «семнашке» — с той разницей, что обстановка была гораздо более интимной и застукать их никто не мог.              Отстранившись, Мирон прикусил его нижнюю губу и опалил её горячим дыханием.              — Пойдём в спальню? — прохрипел он и медленно опустил ладонь Славе на ширинку. Сжал — пальцами своими татуированными, ловкими такими, ебануться.              — Так вот чё нужно было сделать, чтобы ты меня в кровать пригласил? — сквозь сдавленный стон усмехнулся Слава.              — Ты там уже был.              — Мне всё-таки предстоит тебе отсосать?              — Всё ёрничаешь?              — Само напрашивается.              С горем пополам они поднялись с пола и двинулись в сторону спальни. Целовались как обезумевшие, что возбуждало ещё сильнее. Слава даже не обращал внимания на углы и дверные проёмы, так некстати встречающиеся на пути. Похуй. Наверняка пару синяков — в силу габаритов — он себе посадил, но они абсолютно его не волновали. В отличие от Мирона.              Падать на кровать, тем не менее, сразу не стали. Слава остановился рядом и принялся расстёгивать пуговицы на чужой рубашке. Как назло, тугие и неудобные, и хуй знает, сколько времени он на это потратил, прежде чем разозлился и стянул её через голову. Она наверняка тоже была дорогая, но Мирон не шибко сопротивлялся.              — Знал бы, чем закончится вечер, — надел бы футболку, — хохотнул он и проделал то же самое с толстовкой Славы.              — Непродуманно с твоей стороны, — буркнул Слава и, наконец, опустился на кровать.              Мирон не заставил его долго ждать — навис над ним и продолжил целовать. Губы, лицо, шею — всё и сразу. Колено между его ног выставил, и те разъехались как по щелчку. Слава прижался теснее, задышал чаще и потёрся — бесстыдно совершенно. Мирон же поймал его за бедро и сжал, а у Славы внутри всё полыхало от того, как много и мало ему было одновременно.              — М-м-м, блядь, — шёпотом протянул Мирон где-то у него над ухом. — Выебал бы тебя, да плохая это идея на пьяную голову.              Слава вскинул подбородок, открывая доступ к шее, и прикрыл глаза. Да, выпили они действительно прилично, но ощущений было так много, что мозг отказывался мыслить здраво.              — Чё за рациональность? — задушенно спросил он и уткнулся в плечо Мирону, вдыхая его запах. Дорогой и приятный. Пьянящий ещё больше.              — О тебе забочусь, — хмыкнул Мирон и одним слитным движением расстегнул его ширинку.              — Я, может, с самого баттла об этом мечтал, — сорвавшись на стон, выпалил Слава и подался навстречу руке, вовсю орудовавшей у него в трусах. И непонятно было, кому именно он в этом признавался — Мирону или самому себе.              — И молчал так долго? — невозмутимо уточнил Мирон, прокладывая влажную дорожку поцелуев от мочки уха к его плечу.              — Не издевайся.              — Обещаю сделать это завтра.              Он сжал Славин член и принялся ритмично надрачивать. Сильно и настойчиво — так, что Слава едва не начал задыхаться. Не то чтобы до этого никто ему не дрочил, но алкоголь и тот факт, что делал это именно Мирон, играли ключевую роль в восприятии происходящего.              — Завтра ты будешь трезвый, — проскулил Слава.              — Это мне не помешает.              Где-то на подкорке засела мысль, что на самом деле это не так. Что у них есть только эта ночь, а завтра — всё сотрётся. Потому что всегда «при свете дня всё выглядит иначе». Потому что, проснувшись, им снова придётся стать самими собой. Парадоксально, поскольку в этот момент Слава чувствовал себя таким настоящим, каким не был никогда. Но мысль эта растворилась в тяжёлом дыхании, стонах и мокрых поцелуях.              — Точно? — переспросил он.              — Заткнись уже, пожалуйста, — рыкнул Мирон и в очередной раз занял его рот своим.              А Слава опустил руки вниз и расстегнул ремень на брюках Мирона. Поддел резинку белья и скользнул дальше. Член у Мирона был крепкий и горячий, и он стал дрочить ему в ответ, подстраиваясь под заданный темп. Получилось легко. Они двигались синхронно, кусая друг другу губы и то и дело пытаясь дотянуться куда-нибудь ещё.              Способность мыслить здраво отлетела окончательно, когда Мирон задвигался быстрее. Слава сделал то же самое, и очень скоро его настиг оргазм — сильный и охуительно приятный. На несколько секунд он буквально растворился в нём. Реальность исчезла, и остались только звуки и ощущение тяжести чужого тела.              Между пальцами было мокро и вязко, и он машинально обтёр их о постельное бельё. Дышать получалось с трудом. У Мирона — тоже. Хуй знает, сколько ещё они так пролежали.              Кажется, этот вечер расставил всё по местам. Слава — по ряду объективных причин — не успел до конца это осознать, но было совершенно очевидно, что в Мирона он, по всей видимости, просто-напросто влюблён. Эта мысль ударила синхронно со спермой в ладонь, и отрицать её было бессмысленно. Да, позже обязательно настигнет рефлексия, потому что, что с этим делать, было непонятно, но сейчас это виделось не таким уж и важным.              Мирон осторожно приподнялся и посмотрел на него затуманенным взглядом. А Славе вдруг показалось, что в нём была не только похоть, но и какая-то странная, обычно нехарактерная для Мирона нежность. Такая, с какой он не смотрел на него ещё ни разу. Слава затаил дыхание. Словно мог спугнуть его неверным движением или чем-то в этом роде. Завис. Завис и растворился в его глазах — будто в дешёвом романе какого-нибудь дерьмовенького российского писателя, штамповавшего их с завидной периодичностью.              Раздался звонок в дверь. Слава вздрогнул и отвёл взгляд. Вечность закончилась, так и не успев начаться. Мирон отстранился и поднялся на ноги, отчего тут же стало некомфортно.              — Курьер? — зачем-то спросил Слава, нервно сглотнув и прикрыв глаза.              — Наверное, — усмехнулся Мирон и быстро застегнул ширинку. — Могли не успеть.              — Или остаться без еды. Хотя я бы не расстроился.              — А ныл, что голодный.              — Я не ныл.              — Не цепляйся к словам.              Мирон вышел из комнаты, а Слава так и остался лежать, прислушиваясь к звукам, доносящимся из прихожей. Мирон коротко поблагодарил курьера, оплатил заказ и зашуршал врученным ему пакетом.              Есть действительно не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Может, разве что, ебаться с Мироном всю ночь напролёт, но это, видимо, было уже неосуществимо. А жаль.              Мирон снова замаячил в дверном проёме.              — Идёшь? — спокойно поинтересовался он.              А Слава, наконец, открыл глаза и принял сидячее положение. Ощущать себя менее странно, к сожалению, он не стал.              — Да. Иду.              С этими словами он поправил джинсы и лениво двинулся за Мироном.