Помоги мне/Help me

Сколько Юнги вот так вот умудрился проспать, прежде чем переполненный мочевой пузырь все-таки заставил его разлепить глаза? Часов пять? Как оказалось, все десять. Давно он так чудесно не высыпался. Сладко, без снов и напускав слюней на несчастный плед так, что тот был в районе его головы практически насквозь мокрый. Еще и храпел наверняка так, что его было даже на земле слышно. М-да уж, не быть ему тем самым правильным, красивым и эстетичным омегой. Но Юнги особо и не стремился, если честно. Он всегда забивал на все эти омежьи ужимки и штуки, а сейчас и вовсе собирался жить исключительно ради собственного комфорта. Десять часов сна, божечки. И ни одного пробуждения. Уже ради этого можно было затеять переезд в Сеул. Настроение Юнги не смог испортить даже его нахал-сосед, который за эти десять часов, увы, никуда не исчез и, увидев, что Юнги проснулся, разулыбался так, словно всё время только этого и ждал. Слава богу, что выполнял свое обещание и даже не пытался начать разговор с ним. Или?.. «Доброе утро. Хорошо выспался? Кофе?» Надпись на развернутом к нему экране телефона заставила глаз Юнги задергаться. Что еще за? — Чего? — рассеянно моргнул Юнги, не веря своим глазам. Нет, ну что за нахальство. И с каких это пор они перешли на «ты»?! Его сосед, отвернув телефон, быстро что-то напечатал, а затем снова развернул его экраном к Юнги: «Я обещал с тобой не говорить, но писать-то можно?» — Вообще-то, нет. Вы, — Юнги нарочито подчеркнул это обращение, — обещали, что тот разговор будет последним за полет, формат мы не обсуждали, — он старался говорить как можно спокойнее и разборчивее, как с умалишенным, изо всех сил не обращая внимание на внезапно занывшие костяшки и острое желание почесать их о скулы этого чересчур нахального и навязчивого типа. «Досадное упущение». Прочитав это, Юнги демонстративно скривился и поднялся с места. В полумраке салона самолета еще царила сонная тишина. Интересно, можно ли провести остаток полета в туалете? Кажется, там и то будет приятнее. Или?.. Озаренный внезапной идеей, Юнги подлетел к дремлющей на своем месте стюардессе, потрясающе красивой девушке — бете, как и большинство представительниц прекрасного пола на их планете. — Простите, — тронув ее за локоть, чтобы привлечь внимание, Юнги сбивчиво попытался объяснить ей свою проблему. Про навязчивого соседа и про то, что ему жизненно важно пересесть от него. Юнги и сам не до конца понимал это свое иррациональное желание, в конце концов просто потерпеть еще шесть с хвостиком часов доставучего альфу — не так уж сложно, можно опять же уснуть, ну или на крайний случай просто притвориться спящим, но… ему как будто бы физически было необходимо оказаться как можно дальше от этого человека. Юнги был согласен на любое место, даже в эконом-классе рядом с туалетом, вот только стюардесса, увы, помочь ему ничем не могла. Какого-то черта в этом самолете было занято абсолютно каждое место (что за массовая эмиграция из Нью-Йорка в Сеул?!), и, оказывается, по правилам стюардессы не имеют права просить пассажиров поменяться друг с другом, а домогаться до посторонних людей и мешать им самому… Нет, на самом деле сосед Юнги был не настолько уж ужасен, чтобы идти на подобное. Поэтому, поблагодарив стюардессу за беспокойство, он сходил в туалет, умылся, поплескав холодной водой в опухшее и помятое лицо (и почему только оно его соседа не отпугнуло?!), и, тяжело вздохнув, обратно вернулся на место. — Хэй, слушай… Услышав голос справа, Юнги с трудом сдержал обреченный стон. Да что такое?! — Ну что?! — он обернулся к соседу, которому, очевидно, надоело строчить в телефоне свои сообщения. Только сейчас Юнги заметил, что тот успел сменить брюки на обычные джинсы, а рубашку и пиджак — на белую футболку, открывающую полностью зататуированные руки, выглядящие настолько мощными, что Юнги стало даже немного жутко: свернуть ему шею такими — дело пары мгновений. — Прости меня, — внезапно выдал его сосед, заставляя Юнги удивленно вскинуть брови. — Я слышал твой разговор со стюардессой… и… — мужчина замялся, очевидно пытаясь подобрать правильные слова: — Я не думал, что тебе настолько неприятно. И… если я правда тебе так сильно мешаю, то я не буду тебя беспокоить, хорошо? — Хорошо, буду очень благодарен, — скривив губы в подобии благодарственной улыбки, кивнул Юнги и, выдержав пару секунд не самого приятного зрительного контакта, снова отвернулся, даже не пытаясь гадать, насколько в этот раз хватит терпения этого прилипалы. А уж факт того, что он внезапно стал ему «тыкать», Юнги решил и вовсе проигнорировать. Не хватало им еще разборок по этому поводу. Хорошее настроение Юнги, предвкушение смены обстановки и возвращения на родину, где он не был так долго, были совершенно испорчены. Вроде не очень приятный и доставучий сосед — такая мелочь, но душевное равновесие Юнги после расставания с Намджуном было всё еще слишком хрупким, да ладно, оно вообще всегда было слишком хрупким, а сам он — той еще драма квин, чертовы омежьи гормоны. Спать не хотелось совершенно. Есть, как обычно, тоже. Кино и музыку отменили забытые дома наушники. И Юнги оставалось лишь одно — достать из рюкзака планшет с заметками по новому роману и заняться тем, что отвлекало его от проблем лучше всего на свете, — своей новой книгой. Да он, обещал самому себе и Чимину, что не притронется к роману до своего прилета в Сеул, но ситуация была из ряда вон выходящей! И Юнги срочно требовалась разрядка. Нормальные люди занимаются спортом или сексом, ругаются, плачут, едят или пьют алкоголь, чтобы снять стресс, а он… Ему же всегда помогали буквы, создающие не просто слова и предложения, а новых людей, их жизни и целые миры. Юнги порой перечитывал свои тексты и не верил, что всё это придумал и написал он сам. Как всё это помещалось в его голове? Ответа на этот вопрос у него не было до сих пор. Он просто открывал свой ноутбук, брал планшет или телефон, и… всё это появлялось само собой. Как будто его голова и руки в этот момент жили отдельно от него самого. Вот и сейчас, стоило Юнги только взять планшет и открыть заметки, чтобы дописать пару важных деталей в сюжет, про которые ни в коем случае не стоило забыть, чтобы редактор при финальной вычитке не открутил ему голову, и характеристики персонажей, как весь мир словно замер вокруг него. Слово за словом. Строчка за строчкой. Юнги просто не заметил, как провалился в текст. Шесть с лишним часов пролетели как по щелчку пальцев. Кажется, он только начал, а вот уже стюардесса просит его выпрямить спинку кресла и пристегнуть ремень, потому что они заходят на посадку. Татуированная ладонь всё же выполнившего свое обещание и больше ни разу не потревожившего его соседа немного нервно (так показалось Юнги) сжимала между ними подлокотник. А что если он и правда боялся летать? Стоило ли Юнги?.. Наверное, все-таки да. Ведь он был хорошим человеком. И, наверное, в такой ситуации ему бы тоже хотелось поддержки. Поэтому… промедлив еще несколько минут и залившись внезапным румянцем, он всё же накрыл руку мужчины своей ладонью, краем глаза замечая, как тот едва заметно, уголками губ улыбнулся. Но не сказал ему ни слова. За что Юнги этому нахалюге-аэрофобу был благодарен. Кажется, для такой малости, как простое своевременное молчание, — даже слишком.