We are one

       Всего одно имя. Два слога, четыре буквы. Но вместе с тем — это было самое неловкое, что он когда-либо произносил в своей жизни. Кову, наследник Скара, последователь убийцы, только что объединил их прайды.        — Кову, — повторил Симба с большей неохотой, — мне нужно тебе кое-что сказать…        Он не хотел. Он хотел, чтобы ему не пришлось. Но его лапы были не совсем чисты в этом деле, и это была самая ужасающая правда из всех.        Но потом стена над головой Кову словно бы рухнула, обнажив весь страх в его сердце, и он прервал короля, чтобы после подойти к нему.        — Симба, я должен признаться, — выпалил он. — Я был частью заговора Зиры. Она хотела, чтобы ты умер, и она хотела, чтобы я использовал Киару, чтобы добраться до тебя. Я готов был убить тебя, и я бы сделал это, если бы Киара не появилась.        Кову продолжал смотреть Симбе глаза в глаза, ожидая ответа или знака снисходительности, но тот продолжал слушать.        Все, что он подозревал, подтверждалось, и он не хотел, чтобы Кову что-то скрывал.        — Когда Скар умер, я был очень молод, — добавил темногривый лев. — Он был мне как отец. Я ненавидел тебя и всех, кто был рядом с тобой, и часть меня была поглощена идеологией отомстить за него. Но потом в мою жизнь вошла твоя дочь, и это изменило мое мнение. Дочь моего заклятого врага… она хотела дружить. Потом мы выросли, и мы полюбили друг друга. Впервые в жизни кто-то полюбил меня. Симба, твоя дочь не просто спасла мне жизнь. Она спасла меня. Вот почему я вернулся в Земли Прайда — я решил, что самое меньшее, что я могу сделать — это остановить войну.       Кову сделал паузу и начал выуживать из памяти что-то еще. Его глаза бегали туда-сюда, как будто искали что-то, но лев наконец вздохнул, одарил Симбу неловкой улыбкой и замолчал.        Король Скалы Прайда начал было отвечать, но слов не было. Они задержались по пути ко рту, и все, что он слышал, было глухим свистом его дыхания. Глядя в глаза Кову, он знал, что тот оказался именно там, где хотел: предполагая худшее, готовый к худшему. Он мог держать его рядом с собой только на основании этого признания. Все, что ему нужно было сделать, это издать королевское помилование, и жизнь Кову была в его лапах…        Нет… Тошнотворная боль пронзила желудок короля, и прерывистое дыхание вырвалось из его сомкнутых уст.        «Это не я. Это не тот, кем я хочу быть. Я должен признаться в том, что я сделал. Я должен…»        — Кову, послушай, — начал Симба тоном, едва ли предвещающим что-то хорошее, — лучше мне не стало. После того, как я тебя изгнал, я пошел искать тебя. Я не пытался тебя прогнать. Я надеялся, что смогу убить тебя.        — Я не могу тебя винить, — мрачно усмехнувшись, сказал Кову. — Ты, наверное, думал, что у меня есть план Б.        — Это не единственная причина, — дрожащим голосом уверил его Симба. — Твоя мать влюбилась во льва, который убил моего отца. Я хотел отомстить.        — Опять же, я не могу винить тебя. Твой отец был особенным.        — Но если бы он был еще жив, он бы не сделал того, что пытался сделать я. Он бы послушал тебя, дал бы тебе шанс. Он знал, что, когда ты идешь из мести, ты копаешь две могилы — одну для себя, и другую для того, кому ты пытаешься отомстить. Я хочу, чтобы ты был частью моего прайда, и я хочу, чтобы ты называл это место своим домом.        На протяжении того, как Симба говорил, на лике Кову появился намек на улыбку, а к концу оно просияло полностью.        — Давай простим друг друга, — мягко спросил Кову. — Хорошо?        И когда последние его колебания улетучились, Симба кивнул.        — Давай простим друг друга.        И без предупреждения улыбка тронула лик Симбы, когда еще один могучий вздох рассёк тишину. Все это время на его плечах лежала тяжесть размером с львиный прайд, а теперь все это исчезло, и все его существо стало легким и радостным.        — Кову, я думал, ты убийца и наследник Скара, — тихо провозгласил он, — но я ошибался. Тебе здесь место. Я горжусь тем, что знаю тебя… и я горжусь тем, что называю тебя своим сыном.       Со слезами на глазах Кову издал смешок непревзойденной радости и восторга.       — Я тоже, папа.       Все вокруг прайда сияло от радости и восторга. Киара так ликовала, что едва могла говорить, а Нала никогда еще не выглядела гордой Симбой так, как сейчас.        Остатки прайда Зиры теперь стали прайдом Симбы. Наконец-то война закончилась, и они стали одним целым.        И с гордо поднятой головой Симба повернулся к объединённым прайдам и произнёс:        — Пойдемте домой… все мы.