Откровения с ароматом дождя

Гневный гудок машины едва слышен через звук разбивающихся о железный подоконник грузных дождевых капель. Ливень настиг Лондон внезапно, как незваный гость, о приближении которого скромно пытались намекнуть тянущиеся со стороны моря свинцовые тучи. Он лил уже добрых полдня, не планируя прекращаться и усиливаться - ровный и стабильный, будто бы единственный, на неспешную неизменность которого можно было рассчитывать. Изредка бил гром, сопровождаемый еще более редкой молнией. Сонно и нехотя она освещала темную квартиру в одно из приоткрытых окон, впускающих в уютное помещение запахи сырого асфальта и озона, смешивающихся с пылью и пьянящим веянием старых, практически антикварных книг. Смесь этих ароматов витала по квартирке хозяином сквозняком, свистела в вентиляции, трещала ширмой, отделяющей ванную комнату от общей части помещения, пока в один момент нагло не устремилась за ворот мягкой темно-синей кофты, надетой на мужчину с большими глазами и растрепанными кудрями. Он вздрагивает, ежится и прячет сжатые в кулаки пальцы в и без того растянутые рукава. — Я принесу плед, - подошедший второй мужчина протягивает первому курящуюся паром кружку. На поверку он выглядит точно так же, как съежившийся от холода его собеседник, но меж ними разницы как у рассвета и заката. — Не стоит, я сам... Ты лучше окно закрой, - голос сидящего мягок и нежен, словно предрассветный луч, и даже просьба, сказанная им, воспринимается лишь как ненавязчивое предложение. — Окно я не закрою. У меня уже голова кружится от этого затхлого музейного запаха, - он ведет рукой, будто очерчивая бардак вокруг себя. Его же голос звучит, как закат знойного лета: уставший, сухой, не терпящий пререканий. В нем слышна военная закалка многих лет муштры — это значит, что Марк не будет закрывать окно. И принесет Стивену плед, как бы тот не дул губы. — Я мог бы сам, - бурчит Стивен, принимая свободной рукой шерстяной клетчатый плед. Марк привез его из Шотландии. Раньше Стивен думал, что он сам его где-то купил, просто не мог вспомнить, где именно, пока Спектор не разбил его неуверенные предположения правдой. Что Марк делал в Шотландии, пока они еще были “едины”, Стивен знать не желал. Едины... Вот уже больше полугода двое мужчин, ранее делящих одну жизнь на двоих, получили шанс заполучить каждый свою собственную. Получалось плохо, ведь их обоих все равно тянуло к друг к другу, будто их разумы противились столь вопиющей сепарации. Вскоре после разделения Марк попытался разорвать их связь окончательно. Несчастный Стивен, он ведь даже не догадывался, что Марк ссорится с ним специально в жалкой попытке отстранить от себя так, как отпихивают увязавшегося вслед хромого уличного котенка, не имея возможности забрать с собой. Сердце Марка рвалось на части, когда он в бледной ярости на самого себя хлопал дверью захламленной темной квартиры, обещая никогда больше не возвращаться под ее пыльные своды. Стоящий в очереди на посадку до Нью-Йорка он убеждал себя, что так правильно, что Стивену нужно вернуть его скромную маленькую жизнь, которой он жил до их с Хонсу вторжения, а ему самому продолжить изломанную собственную. Первым признаки здравого смысла подал Стивен. Он не умел обижаться, особенно если не видел на то причины. Одним днем на телефон Марка, который тот едва успел включить, пришло более дюжины уведомлений о пропущенных звонках и примерно о таком же количестве полученных сообщений. Наемник открыл последнее дрогнувшей рукой: “Надеюсь, ты в порядке. Я знаю, ты можешь о себе позаботиться, но... Гас скучает по тебе. И я тоже.” И Марк сдался. Едва ли не впервые в жизни. — Я не хочу, чтобы ты простыл, - фыркает Спектор, укрывая пледом плечи Стивена. Чуть подумав, он и сам забирается под теплую шерстяную ткань, отпивает немного чая из чашки в руках Стивена. Тот удивленно восклицает. — Ты же говорил, что не любишь чай! - от невинного смеха Гранта Марк и сам начинает улыбаться. Марк наделил Стивена всем лучшим, что было в его никчемной жизни. Редкие безобидные увлечения, немногочисленные светлые эмоции, теплые воспоминания. Соткал из немногочисленных нитей нечто чистое и безобидное, что люди умудрялись топтать ногами и пачкать дурным обращением. Стивен не знал, что такое лицемерие и ко всем относился одинаково мило, словно все тот же ласковый уличный котенок, которого в ответ лишь пинают. Марк скрипнул зубами, его пальцы непроизвольно сжались на запястье Стивена. Они его не заслуживают. — Марк? Он морщится, вспоминая скотское отношение людей к Стивену. К его Стивену. — М-Марк? Ты слышишь меня? Его сомкнутых пальцев касается теплая мягкая ладонь и Марк приходит в себя. — Все в порядке? - Грант обеспокоенно заглядывает в глаза Спектору, нервно моргая своими длинными ресницами. - Ты сегодня какой-то сам не свой. Может, зря я тебя попросил... — Нет. Все хорошо, просто... — Что “просто”? - Марк почти физически ощущает его взгляд на себе и ему становится неловко. — Слушай, к Гасу ты так же пристаешь? — Нет, но он и не утаивает от меня важные вещи. Марк вздыхает, берет уже пустую кружку из руки Стивена и ставит ее на тумбочку, поверх книг. — Просто вспоминал всякое, - он ведет плечом, давая понять, что не хочет развивать неприятную для себя тему, - ну так, о чем ты хотел меня попросить? Стивен прямо на глазах покрывается румянцем: загораются красным даже его уши, глаза начинают бегать по полкам позади кровати, будто ища средь них спасения, а пальцы нервно затеребили рукав кофты. Марк прикрывает глаза: он не хочет видеть его такого, не хочет провоцировать себя и то чувство, что оживает в нем при взгляде на Стивена. Он уже чувствовал это. С Лайлой. И, зная себя, Спектор вздыхает - рано или поздно дамба рухнет и непрошенные эмоции вырвутся наружу. — Да ладно, не злись, - Стивен воспринимает его реакцию по-своему: он тихо лопочет и будто пытается спрятать голову меж плеч, - Я думаю, все же не стоит... — Стивен. — Ох, хорошо, - он замолкает и делает глубокий вдох, словно пловец перед погружением в неизвестность толщи воды. - Я хотел попросить тебя о помощи с ф-флиртом... — Что? В груди Марка образовался камень, сравнимый с огромную планету. Рухнув вниз, разбивая по пути все ребра в прах, он подпрыгнул и застрял в горле. — Мне к-кое-кто нравится, - Стивен закусил и без того изжеванную губу, из нее выступила капелька крови, но Марк испытал лишь ревнивое отвращение вместо былого желания пожалеть. - А ты... Ну, ты был женат, - нервный смешок, — значит, что говорить и как делать знаешь, вот я и подумал... — Слушай, Стивен, - почти рыкнул Марк, пытаясь скрыть злящие его самого чувства за прочной ширмой из искусственного безразличия, - я не лучший учитель для таких вещей. Моя жена ушла от меня, ты забыл? — Ушла она от тебя не потому, что ты был плохим кавалером, - Марк фыркнул в ответ на этот жалобный просящий голос, - прошу, Марк. Мне больше не к кому пойти... Спектору невероятно сильно, возможно впервые за все время “разделения”, захотелось спрятаться обратно в зеркало и сымитировать свое полное отсутствие. Но... Не этого ли он хотел? Не желал ли он Стивену свою собственную жизнь, в которой он рано или поздно должен будет найти себе пару? Человек, которого не любят, не живет. “Но его люблю я!” - хотел крикнуть Спектор в ответ своему внутреннему голосу, но вовремя заткнулся. Он хотел втоптать свое эгоистичное желание в грязь под взглядом этих блестящих карих глаз, просящих его о помощи как единственного, кто был в его жизни и был ему дорог. Как он посмел бы отказать? Никак. — Вы хоть знакомы? - Спектор изо всех сил пытается придать сухому, как бетон, голосу мягкости и жизни. Стивен не чувствует никакой фальши за этим приемом, а потому раскрывается навстречу, словно цветок солнцу. — Да. Красивее никого в жизни не видел, - Стивен улыбнулся одному ему видимому образу: от его глаз залегли теплые морщинки, а голос стал будто бы еще мягче, чем был до этого. Он опустил глаза на сминаемые пальцами рукава растянутой кофты, - но я не знаю, как подойти и как сказать, что, ну... — Что этот человек тебе нравится? — Да. Мне не хватает смелости, Марк, - он посмотрел на Спектора своими блестящими глазами и тот вздохнул. Он не посмеет отобрать у Гранта его счастье и поможет его обрести. Собравшись с мыслями и затолкав ревность в самую глубь открытого ему сознания, он улыбнулся ему в ответ. Получилось вымученно, но Стивен будто бы и не заметил. — Чувства — это очень сложно, - начал Марк издалека. Он провел ладонью по волосам, надеясь, чтобы кто-нибудь повел этот разговор вместо него. Да хоть трижды проклятый Хонсу, плевать, хоть кто-нибудь! - Ты должен быть уверен в том, что ты этого хочешь... — В таких вещах нельзя быть уверенным, - парировал Стивен. Марк прищурился, удивившись невесть откуда взявшейся уверенности. - Ты просто идешь ва-банк, и либо разбиваешь себе сердце, либо становишься самым счастливым человеком в мире. Марк вопросительно выгнул бровь, и Стивен потупился: — Я услышал это в одном подкасте... Стивен слушает подкасты по личностному росту? Интересно. — Мне нравится, - Марк снова коснулся его руки, зарядившись чужой уверенностью. Вероятно, он впитал ее всю, потому что Стивен тут же поник и покраснел, пряча глаза. - И этому человеку тоже понравится. Будь уверенным, Стивен. Подойди ближе, возьми за руку, загляни в глаза... Пальцы Стивена непроизвольно обвились вокруг запястья Марка, а сам их обладатель робко посмотрел в глаза бывшего наемника, будто ища в них больше советов. Спектор снисходительно склонил голову к плечу, представив, как от такого дерзкого для Гранта шага его желудок поджался к глотке от волнения. — Именно так, Стивен. Несмотря на спокойный тон, Марку хотелось кричать. Хотелось снова вернуться в ту очередь на посадку до Нью-Йорка и забыть этот робкий, полный надежды взгляд на себе. Стивен не мог дать Марку того, что он так яростно в нем искал: ревность не берется с ровного места, а глодающая кости тоска и желание вернуться и жить с ним под одной крышей не сулят ничего хорошего для Спектора. Он и так слишком сильно искалечил жизнь Стивена, чтобы еще сильнее отравлять ее своей влюбленностью. Ну вот, он подумал об этом “вслух”. Во второй раз за несколько минут. Картина становится все печальнее. Порой Марку кажется, что Стивен нарочно его провоцирует: он подсаживается к Спектору ближе, коснувшись своим коленом чужого бедра. Тепло его тела передается Марку и стрелой мысли пронзает уставший от бесконечных метаний разум, заставляя встать дыбом волоски на загривке. “А что если тот человек — это...” “Теряешь хватку, Спектор. Раньше ты думал быстрее.” - Марк ответил сам себе голосом Хонсу так, будто он прямо сейчас стоял у края кровати. “Он пошел ва-банк...” - Марк смотрит на робко гладящий его ладонь большой палец Стивена. Сам же Грант прятал взгляд за ширмой из длинных ресниц и оставался начитаем. - “Может, и мне пора?” — А потом, когда ты окажешься уже так близко, что отступать будет поздно, дотронься до лица, - Спектор коснулся кончиками пальцев челюсти Стивена, осторожно, боясь испугать. Карты брошены, назад пути нет. - И поцелуй. Стивен поднял блестящий исподлобья глубокий взгляд, устремив его в самые глубины души Марка. В его глазах блеснула паника, словно у пойманного за руку лжеца и Марк возликовал - он верно понял его кричащие намеки. Он наклоняется к Стивену, склоняет голову вбок. Их губы приоткрыты: Марка от желания, толкающего его вперёд, в объятия безрассудных действий; Стивена от чувства выбитой из-под ног земли тем, что его раскрыли. Они дышат одним воздухом, насыщенным водяной пылью и прелостью бумаг. Дышат теплом друг друга, которое трещит меж ними искрами. — Марк, я не... - Спектор жмурится, ожидая услышать отказ. Разумеется, чего он ожидал? Что Стивен моментально откроется его столь дерзким действиям? Он уже слышит воображаемый смех Хонсу, высмеивающий его самоуверенность. Его пальцы, вмиг заледеневшие, соскользнули с челюсти Стивена. — Я не умею, Марк. Марк слышит его дрогнувший смущённый голос и осмеливается открыть сжатые в красном мареве глаза. — Ну, то есть... Я никогда не... — Никогда не целовался? Спектор надеется, что он не услышал облегчения, давшего высокие ноты его голосу. Марк заинтересованно щурится, хотя что удивительного в том, что этот скромный и стеснительный мужчина в моменты контроля тела получал не комплименты, а надменные окрики от своей стервозной начальницы, загонявшие его самооценку дальше вглубь. Стивен молча кивает, не осмеливаясь посмотреть Марку в глаза. А потому он и не видит красноречивый взгляд, полный вспыхнувшей по новой любви и нежности к этой чистейшей душе. — Знаешь, кому-то это может и понравиться, - шепчет на одном дыхании Марк и в порыве прижимается своими губами к губам Стивена, ощущая их мягкость и слыша тихий удивленный полувскрик-полустон. Он распахивает глаза и удивлённо смотрит на Марка, глаза которого прикрыты и будто бы улыбаются. Стивен, тут же залившийся краской, всхлипывает и сжимает щеки Спектора дрожащими пальцами, будто боится, что тот убежит. Мокрые чмоканья разлетаются по всей квартире и кажется, будто они перекрывают звук барабанящего в стекла дождя. Гул колотящихся сердец подобен грому, а разряды мурашек заменяют молнии в этом крошечном шторме, утянувшем двоих мужчин. Стивен целуется неумело, нелепо мажет губами и не знает куда деть язык, поэтому Марк мягко направляет его, с ликованием чувствуя его покорность. Но червь сомнения снова цепляется за разум Марка: в глубине сознания он был готов к тому, что Стивен, боявшийся пойти против воли более уверенного в себе Марка, лишь поддался чужому порыву. Такие мысли больно жгут глотку Спектора изнутри и заставляют его отпрянуть, глядя на мгновение застывшего с полным блаженством на лице Гранта. Марк слишком часто ошибался в своей жизни и наказание всегда шло прямо за ошибкой, словно яростный взмах материнской руки. Но... Стивен улыбается, открывает блестящие от слез глаза, прямо смотрит на Марка. Он не похож на человека, чью волю насильно подавили. Он выглядит как человек, вокруг которого все идёт согласно его плану. — Думаю, я нашел превосходного учителя, - Стивен облизывает губы и даже не представляет, как желанно сейчас выглядит: переводящий сорванное дыхание, красный по щекам и ушам, взъерошенный. Сердце Марка пропускает удар. Решив подыграть Стивену в его маленьком спектакле, где роли обоих были только что разгаданы, он склоняется ближе и касается губами крупной мочки уха, которая горит, словно обожжённая. Он сжимает ее зубами, посасывает, оттягивая на себя. — А т-такое ей...ему тоже понравится? - голос Стивена дрожит подобно его телу. Голову он отводит в сторону, открывая шею сильнее и при этом краснея, как спелый помидор. В руках Марка, притянувших его к себе за талию, Стивен вытягивается, ерзает ногами и всем видом дает Спектору понять, что эти новые ощущения ему приятны и желанны. — Такое всем нравится, - голос Марка у самого уха, пронзает насквозь электрическим разрядом. Его теплое дыхание, оседающее на мокрую кожу, заставляет Стивена тихо охнуть. Запах кожи Стивена действует на Спектора как дорогой алкоголь: не сразу, постепенно, но сносит крышу стоит его распробовать, покатав по небу. Марку хочется рычать от того, какой он домашний, будоражащий и...свой. Как ему хочется тереться щекой о шею Стивена, пропитаться запахом апельсинового одеколона, книг и чистой одежды. Как ему хочется вобрать весь этот запах в себя, оставив на Стивене лишь свой собственный. От этих мыслей хотелось рычать, словно беснующийся в капкане зверь. — А так понравится уже мне, - клацает зубами в мокрое ухо Марк. Он перехватывает ладонь Стивена и ведет ею по своему бедру. Она скользит вверх, от колена к талии, собирая ткань в складки, но даже через одежду Грант чувствует горячую влажную кожу и это ощущение сводит его с ума. Он дрожит, льнет к Марку и тихо зовет его по имени. — Почему ты просто не сказал мне, Стивен? - Он отпускает руку Гранта и с вязким удовольствием осознает, что она теперь сама гладит его бедро по самой из чувствительных областей. - Ты ведь наблюдательный. Не мог не видеть, как я сам на тебя смотрел. — Я не знал наверняка, стоит ли... Вдруг ты не, понимаешь, вдруг я себе это выдумал все, вот и устроил все это в надежде, что... - стон срывается с быстро лопочущих губ его запрокинутой к верху головы. Марк пользуется возможностью и припадает губами к едва проступающей форме кадыка, чувствуя вибрацию гортани Стивена. Все это происходит из-за пальцев Спектора, сжавших его через ткань и белье. - Боже... Боже, Марк... — Я очень плох в намеках, - Марк чуть отстраняется и склоняет голову к плечу, позволяя Стивену самому прильнуть губами к его собственной шее, - в следующий раз говори прямо. Ощущение горячих мягких губ на тонкой коже прицельным пинком вышибает из наемника весь воздух, и он не сдерживает тихого, будто вымученного стона. Он сжимает ладонь, гладит и мнет пальцами мягкий член Стивена и, чувствуя его руку совсем близко к своему паху, моментально заводится, скалит зубы и крупно дрожит. Он хочет утонуть, отдаться во власть зыбкого желания; сорвать одежду с себя, стянуть ее со Стивена, с рычанием вдавить его в отсыревшую простынь и сделать своим, но... “Ты не имеешь права испортить этот вечер.” “Да пошел ты. Испортить его может только твое незваное явление.” — В следующий? - досада в голосе Стивена ощутима, словно опустившиеся на Лондон сумерки: они и не заметили, как в спальне стало по уютному темно и лишь теплый свет с кухни разбавлял бархатный, наполненный ароматом дождя полумрак. Отнятая с его паха горячая ладонь Марка тут же сменяется влажной прохладой и Грант недовольно дует губы, с чего Марк начинает мягко смеяться. — Стивен, у тебя был самый странный первый поцелуй, который только можно себе вообразить, - он поднимается с кровати: его движения плавные, уверенные и Стивен невольно засматривается на влажные отблески его слюны на шее, - Я не хочу, чтобы ты еще и сексом впервые через штаны занялся. Если бы только Стивен знал, с каким трудом Марк отпрял от него, такого желанного на протяжении долгих месяцев и такого покорного в его руках... И судя по хмурому взгляду, Стивен испытывал нечто схожее. Марк едва не засмеялся с того, как обиженно он выглядел сидя в одиночестве на мятой кровати. Пройдя к окну и со щелчком закрыв его, Марк вернулся к постели. Стивен поднял на него взгляд, в котором четко читался вопрос: “Что теперь?”. Желая вселить уверенность в его сердце, Марк наклоняется и снова целует Стивена, в этот раз нежно, кротко, прижав свои губы к чужим на мгновение, а после коснувшись его лба своим. — Идем на кухню, я сделаю тебе чай, твой старый давно остыл, - тихо зовет Марк и Стивен молча ему кивает. Ухмыльнувшись пришедшей в голову идее, он склоняется ко все еще мокрому уху и едва слышно произносит то, от чего волоски на загривке встают дыбом у обоих: — А продолжим мы наш урок чуть позже, как тебе? Стивен резко поднимает вверх голову и ударяется лбом о скулу Марка, тут же осыпая его миллионами извинений, от которых тот лишь смешливо отмахивается. Он помогает Стивену подняться, подавая ему руку, и тут же притягивает к себе едва вставшего на ноги Гранта для объятий. От него пахнет теплом, дождем и домом, который Марк Спектор только что по-настоящему обрел. Домом, который он обрел в человеке, за которого теперь готов будет отдать свою последнюю жизнь и для которого он обязательно наберется смелости сказать столь долго томящиеся в его вставшей на путь исцеления душе слова любви вслух.