~~~
— Можно? — раздался голос после нескольких приглушенных стуков. Александр, удобно расположившийся на черном кожаном диване, до этого что-то усердно печатавший в телефоне, бросил удивленный взгляд на застывшую в проеме голову Фредерика. — Это твой кабинет, зачем ты спрашиваешь разрешение? Ларсен сунул руки в передние карманы джинсов и неспешно вошел, двигаясь в сторону массивного стеллажа. — Уже как несколько лет не мой, — заметил он, останавливаясь напротив полки с грамотами, на каждой из которых было его имя. Сколько раз он говорил Александру убрать их, но тот не слушал. Впрочем, как и всегда. Во многом другом. — Ты так и не сказал, зачем пришел сегодня, — Нильсен не изменил своей позы, внимательно следя за наставником. Он ожидал подобного от Оливии, но никак не от Фредерика. Приходить без приглашения и предупреждения – это в стиле семьи Нильсен, чем Ларсен за столько лет дружбы с ними не отличался. А когда Александр перехватил его в коридоре, тот только стал жаловаться на охранника внизу, который не хотел его впускать, игнорируя вопросы своего протеже, а потом ушел под предлогом важной встречи с кем-то из отдела инженерии. — Я уже было подумал, что ты начал заботиться о старике, и поэтому в моем графике только два дня в офисе, — Фредерик раскрыл застекленную дверцу стеллажа, хватая графин с коньяком и рядом стоящий бокал. То, что осталось со времен, когда еще он управлял всей компанией, и то, что Александр тоже не посмел тронуть. — А сейчас передумал? — А сейчас понял, что это для того, чтобы мы с Агатой Харрис не пересеклись, — налив совсем немного, Ларсен залпом опустошил стакан. Почему он взялся за алкоголь, когда решил обсудить Харрис – Александру было абсолютно понятно. И это первая причина, по которой он не рассказал Фредерику правду. Зачем прикасаться к еще не затянувшейся ране? Второй же было то, что он общался с Оливией, а Александру не нравилось, что мать использует других людей, чтобы выведать, что происходит в жизни сына. Что Фредерик обо всем прознал, его тоже не удивило. Агата свободно перемещалась по офису, ее знало большинство работников, и было бы глупо надеяться, что кто-то не упомянет ее в разговоре, когда тот будет проходить мимо. А еще существовал такой человек как Эдвард, который был разговорчивей Александра и покладистее его. Нильсена, напротив, удивило, что Кадоган не рассказал все еще раньше. Оставалась единственная проблема – он обещал Агате, что Ларсен ничего не узнает. А еще будет очень плохо, если узнает Оливия. Потому что тогда вся семья девушки прознает то, о чем она им не говорит. Он по-прежнему не понимал, из-за чего, а она до сих пор не рассказала. Но этот испуганный взгляд, когда она бежала от Фредерика по коридору, и заламывание пальцев, когда пыталась оправдаться – сказали все за нее. Зная историю отношений Аннет и своего наставника, странно предполагать, что Агате она неведома. Было время, когда Ларсен все лето проводил в особняке семьи Сильвер-Харрис, в котором Александру посчастливилось побывать лишь единожды. И он бы ни за что не поверил, что Агата не видела эту любовь, увядшую, так и не превратившуюся в семью. Когда Фредерик опрокинул в себя третий стакан, Александр все-таки заговорил в надежде, что тот перестанет заглушать свои мысли. — Ты знаешь, почему я не сказал о ней тебе. Фредерик только быстро закивал, прикладывая кулак к влажным губам. Перед Александром стоял мужчина, который построил империю, но выглядел он так, словно у него не было ничего. Седые волосы, синий свитер с высоким горлом, джинсы, которые, казалось, были единственными в его гардеробе, потому что Александр не помнил, чтобы он носил что-то другое. Но нет, он не был неухожен. От Фредерика всегда пахло дорогими духами, которые выдавали его возраст, Александр знал, что он укладывает волосы каждое утро гелем и следит за питанием. Но потерянный взгляд, неуверенность в действиях и морщины, которых было слишком много, отражали каждый момент его жизни, в который он ошибся, а потом очень сильно пожалел. Убрав графин и стакан на место, он прошел к креслу для гостей и, разместившись в нем, посмотрел на наследника с самой искренней отцовской нежностью. — И я благодарен тебе за это, правда. Хоть ты и не признаешь этого, но я не знаю никого, кто был бы таким же чутким, как и ты. Александр, в полулежащей позе, прежде подпирающий щеку кулаком, наконец, пошевелился, вытягиваясь вдоль спинки дивана. Заметив его нежелание продолжать эту тему, Фредерик уже не так напряженно признался: — Ладно, я пришел не за этим. Честно сказать, я бы вообще не появился здесь в свой выходной, но мне нужно тебе кое-что сказать. — И насколько сильно мне не понравится это «кое-что»? Фредерик некоторые время молчал, покачивая ногой, закинутой на другую ногу, в такт ровному тиканью настенных часов. — Любые разговоры, которые начинаются так, априори тебе не нравятся, — заметил тот в попытке отгородить себя от возможного гнева Нильсена. — Я слушаю, — Александр желал скорее покончить со слишком давящим на него разговором. Фредерик знал своего протеже почти с пеленок, он понимал его лучше родной матери, никогда не осуждал и очень поддерживал. Поэтому Нильсен не мог злиться на него, чтобы он ни сделал. И именно из-за этого на разговор с Александром отправился Фредерик, а не Оливия. — Мы с Оливией обсуждали новую стратегию, которую вы с Саксой представили на собрании… Стоило произнести имя матери, и Александр тут же поменялся в лице. Доверия к словам Ларсена в момент стало меньше. Выждав такую нужную сейчас паузу, Фредерик продолжил своим самым доброжелательным тоном: — И… мы пришли к тому, что это неверное решение. — Вы или она? Наставник промолчал. И этим стало все ясно. — И что именно ей не понравилось? — Согласно документам, которые ты нам не показал, — особенно выделив последние слова, Ларсен стряхнул со штанины невидимые пылинки, — вы отобрали из Мальмё трех студентов. Это слишком много. — Мы отобрали двух. Это она согласилась на предложение Эдварда взять третьего человека, потому что это был слишком маленький показатель. И если она забыла, я был против. — Да, но… проблема в том, что ты не делишься с нами своими планами... Мы не знали, что ты планируешь делать с ними дальше. С учетом того, что у нас до сих пор стажируются студенты прошлых лет, получается 43 человека. Это перебор. — В этом году у нас два студента. Первый отпал до того, как появилась девушка, которую порекомендовал Эдвард. Его зовут Оливер. — Мне нужно знать, почему? — Ничего серьезного, — равнодушно ответил Александр, на что Фредерик только кивнул. Он слишком доверял сыну своего некогда очень близкого друга и был уверен в его компетентности. — Хорошо. Но даже так у нас 42 человека. Все равно это слишком много. Акционеры не разделяют такую стратегию, потому что попасть на стажировку может почти любой, кто просто понимает, чем он занимается. В них вкладывается огромное количество наших ресурсов, а вот эффективности от этого не так уж и много. — И что вы предлагаете? — Александр поднялся, поправляя спавшие на лоб пряди, и прошел к своему рабочему столу. Телефон в руке завибрировал и, разблокировав его, мужчина наткнулся на диалог с Агатой.Александр:
Сакса не сказала, до скольки вы с ней сегодня работаете?
Агата: Кажется, до пяти. А что? Прочитав ее ответ, Нильсен извинился перед Фредериком и напечатал сообщение.Александр:
Просто надеюсь, что до этого времени ты не попадешь в очередную неприятность. И не запирайся в кладовой с другими, не все вытерпят твою вредность как я.
А потом, поняв, что ему очень хочется позадираться с ней, добавил:Александр:
И вряд ли смогут утихомирить как я.
— Какая интересная улыбка, — неожиданно ворвавшийся в только что расслабившееся пространство Александра голос Фредерика отрезвил его. Мужчина прищурил глаза, небрежно кладя телефон на деревянную поверхность. — Ты сказал, что пришел для чего-то другого, кажется. Фредерик только усмехнулся и, приподняв руки, как бы сдаваясь, бросил загадочное «как скажешь», сделав какие-то свои выводы. Нильсен повторил свой вопрос, и только потом тот продолжил: — Мы можем обещать трудоустройство только одному студенту в этом сезоне. — С чего вы взяли, что они вообще захотят здесь работать? Это всего лишь практика. — Ты сказал, что по окончании твоя студентка режиссер, — почему-то Фредерик не стал называть имени Агаты. Словно ничего не изменилось и он, как и до этого, не знает, что происходит в стенах этого бизнес-центра, — снимет рекламный видео ролик для наших потенциальных клиентов и партнеров. — Так и будет. — Уже нет. — Что это значит? — Твоя мама… она предложила устроить конкурс. Кто из них лучше проявит себя, тот и получит возможность заработать на продвижении компании. Нам важно не только приносить пользу другим, но и получать какую-то отдачу. Студенты прошлого года были самыми слабыми на… наш взгляд. — Что же она не пришла на собрание и не сказала об этом? — с громким звуком Александр ударил ладонями по столу, опираясь на них и подаваясь вперед. — М-м? — Она не хочет тебе мешать. — Поэтому решает все за моей спиной и использует тебя как почтового голубя? Вы правда считаете, что мы не проводим аналитику? — Александр… — Что Александр? — возмутился мужчина, чуть ли не вскакивая с места. — Что ты хочешь от меня услышать? Ты знаешь, что мне все это даром не было нужно. Я согласился на долбанную верфь, только чтобы она не связывала себя лживым браком. И как только у меня появилось желание что-то изменить и принести какую-то пользу, она вмешивается туда, куда обещала не лезть. Фредерик понимал, что эта злоба в голосе предназначалась не ему. Оттого просто молча слушал, в очередной раз теряя надежду на то, что отношения матери и сына еще успеют наладиться. — Я не собираюсь тебя ни в чем убеждать, — норвежец медленно поднялся, поправляя задравшиеся концы свитера. — Ты волен поступать, как считаешь нужным. Мое слово давно не имеет веса, потому что по документам я больше никто в этой фирме, — он задрал голову к потолку, разминая неожиданно затекшую шею. Александр успокоился, почувствовав укол вины. Он не считал, что Фредерик здесь никто. Его нежелание прислушиваться к некоторым вещам – обычная вредность от обиды. Каждый совет Фредерика с момента, как Александр возглавил компанию, воспринимался им как очередная манипуляция матери. Он поджал губы и, скрестив руки на груди, прикрыл глаза. Когда все висит на волоске – ссоры ни к чему. — Прости. Ты здесь не причем, я знаю. — Я не злюсь на тебя, — хмыкнул мужчина, двинувшись в сторону выхода. — Просто ты должен понять, что твоя мама может обратиться только ко мне. Ты агрессируешь на нее, и она пользуется единственной возможностью. Нильсену очень хотелось сказать о том, что у его агрессии есть веские причины. Но он не стал. — Постой, — раздалось за спиной Фредерика, когда он уже собирался покинуть помещение. Развернувшись, бросил вопросительный взгляд на Александра, и тот добавил: — Я не знаю, общаешься ли ты сейчас с семьей Сильвер-Харрис, но… не говори никому, что Агата здесь. — Я бы с радостью, но Оливия и Аннет, они… — в попытке подобрать правильные слова Фредерик снова спрятал руки в карманы, а затем, поняв, как он не хочет во всем этом участвовать, бросил короткое: — Поговори об этом с мамой. И до того, как Александр успел осознать сказанное, покинул кабинет.***
— Да что он себе позволяет?! — покрывшись румянцем, Агата начала судорожно печатать ответ. Александр: Просто надеюсь, что до этого времени ты не попадешь в очередную неприятность. И не запирайся в кладовой с другими, не все вытерпят твою вредность как я. И вряд ли смогут утихомирить как я.Агата:
Я удивлена, как нам вообще хватило места в этом маленьком пространстве вместе с твоим непомерно раздутым эго.
Оторвав взгляд от дисплея, Агата невольно покосилась в сторону длинного коридора. Хоть Александр и обещал уладить вопрос с тем, почему Фредерик сейчас здесь, подсознание продолжало бить тревогу и кричать о том, что нужно немедленно возвращаться домой. Лучше она сама сейчас позвонит семье и сознается во всем, чем они узнают это от кого-то другого. А особенно от бывшего тетушки. Хуже просто не придумаешь… Мысленно взвыв от досады, Агата коснулась стола лбом, стараясь успокоиться. В конце концов, я взрослый человек и не обязана перед кем-либо отчитываться. Я могу делать то, что захочу. Перед глазами нарисовался образ Александра за секунду до того, как он прикоснулся к ее губам. Телу моментально стало жарко, но Агата не прервала воспоминание. Потому что ей очень понравилось. Если бы мы были в детективной новелле, он бы поцеловал меня, потому что нас могли застать на месте преступления и чтобы выкрутиться, нужно было притвориться страстно влюбленной парочкой. Но мы не персонажи, а это не новелла. А еще Агата не могла признаться себе в том чувстве, которое накрыло ее, как только он отступил. Он мне… нравится? Нет, Агата, не нравится. Это просто симпатия… потому что он очень красивый. Слишком, я бы сказала красивый. А еще умный и несмотря на свой характер, воспитанный. Да, а еще тебе чертовски нравятся парни сам-себе-на-уме. И он проявляет ко мне внимание, а значит… Но она не могла позволить себе развить мысль о том, что у Александра могли быть какие-то чувства. Ведь если ты ни в чем не уверена – не стоит обнадеживать себя раньше времени. Так оставшуюся часть рабочего дня она писала отчет, который должна была сдать Саксе, слишком рассеяно. Мозг не мог сосредоточиться ни на чем, каждый раз возвращаясь к тому, что было в кладовой. Забылась даже ситуация с Фредериком. Но несколько раз она все-таки собиралась взять и позвонить папе или маме, но всякий раз находилась причина отложить это: то срочно захотелось кофе, то на почту пришло сообщение от университета, на которое нужно было ответить сейчас же, то кофе закончилось, и нужно было сходить за второй порцией. А когда все же решилась, на звонок никто не ответил. Восприняв это как знак, девушка вернулась к отчету, но образ Александра так и не позволил ей сосредоточиться.~~~
Она рыкнула и подалась вперед, щелкая зубами практически перед самым его носом. В следующую секунду жесткие пальцы обхватили женский подбородок. — Не балуйся, lilla katten. Веди себя прилично. Он не шептал, но этот бархатный, глубокий, чуть приглушенный голос был еще красивее и звучал еще интимнее. Агата очень хотела что-нибудь ответить, но в голове было пусто. Все, что она могла – это смотреть на Александра, который все еще был слишком близко. Настолько близко, что их дыхания переплетались в ожидании еще одного поцелуя. — Успокоилась? — Да… Мужчина снова взглянул через дверь, а потом неожиданно сказал: — Мы же с тобой в подсобке. Агата, ты выбрала самое очевидное укрытие во всем здании. Его слова мигом отрезвили ее, и девушка, проследив за ледяным взглядом голубых глаз, иронично произнесла, словно это могло хоть как-то скрыть ее смущение: — Ой… ой… прости… я как-то не отыскала пятизвездочного укрытия, когда в беспамятстве бежала по твоим лабиринтам! Александр только усмехнулся и следом предположил, что такую фурию как она не заметить было бы просто невозможно. Получив в ответ недовольный цок, но все еще блестящие, даже горящие глаза, предложил отвлечь Фредерика, чтобы Агата смогла незаметно убраться. Посчитав, что она и так приносит Александру слишком много ненужных проблем, Агата просто послушно согласилась. — Всегда бы была такой паинькой, — не без удовольствия сказал он. — Если я захочу… — девушка опустила ладошки на его грудь, наклоняясь вперед. Мужчина сразу умолк, ожидая следующего ее действия, — то могу быть очень послушной, Александр, — но она только слегка подтолкнула его, ликуя от своей маленькой шалости. Он же только наградил ее каким-то около восхищенным взглядом и вышел. Агата дождалась, когда Нильсен уведет Фредерика, и, сосчитав – зачем-то – до десяти, отправилась следом.~~~
В этом году хмурая Швеция не изменяет своим традициям, принимая в конце октября мелкие капли из кучных серых облаков. И этот моросящий дождь гораздо противнее любого ливня. Он, как жужжание над ухом единственного в комнате комара, как еще не закончившаяся, но уже очень слабо пишущая ручка, раздражал своей неполнотой и мелочностью, которая вроде бы не мешает, но точно издевается. Мужчина, уже около часа сидевший в своей машине у входа в офис, включил дворники, и мокрые точки на лобовом стекле раскидало в разные стороны, создавая видимость. Но очередные капли со шлепающим звуком опускались на стекло, стекая по нему и образуя полосы тоненьких ручейков. И дворники тут же сметали назойливые подтеки. Снова взглянув на вход, когда на улице показалась девушка в черном плаще, но не та, которую он выжидал, Александр выдохнул и взял телефон, выбирая контакт своей помощницы. — Ты не знаешь, где Агата? — поинтересовался он, как только Сакса ответила на звонок. — Она сказала, что вы сегодня работаете до пяти. Уже начало шестого. — Она отпросилась у меня часа два назад. Пообещала, что вышлет отчет вечером. К тому же она выглядела как-то неважно, поэтому я отпустила ее, — будничным тоном ответила та. — Понятно… — задумчиво протянул Александр и потянулся к ремню безопасности. — А что такое? — как бы невзначай поинтересовалась Сакса. — Да нет, все в порядке. Спасибо, Сакса. До завтра. — До завтра, Алекс, — услышал он и прервал вызов. Покрутив смартфон в руках, Александр откинулся на сидение. Пора было расставить все точки и заполнить пробелы. Хватит этих игр.Александр:
Ты в порядке?
Но она была не в сети, а слова помощницы о том, что Агата плохо себя чувствовала, теперь не покидали его голову. И, похоже, у нее не было человека, который бы мог поддержать или выслушать.Александр:
Насчет Фредерика можешь не переживать, я все уладил.
Уладил с Фредериком, но не со всем остальным. Отложив телефон, он завел машину и выехал с парковки. Петляя по улицам родного города, Александр был в ожидании любого ответа. Но телефон молчал. Поэтому, стоя на очередном перекрестке, мужчина решил поехать домой. Не в свою квартиру, а домой. Нужно было поговорить с матерью…