Дорога домой

Вы когда-нибудь слышали шёпот природы? Её тихую песнь, доступную лишь избранным? Эта музыка рождалась под шелестом листьев, скрипом ветвей, пением птиц, торопливым бегом дождя. Тигнари научился слышать лес с раннего детства. Маленький мальчик часами просиживал в окружении одних деревьев, что мощными кронами препятствовали проникновению солнечных лучей. Одинокий ребёнок, влюблëнный в лесную чащу. Он не знал своих родителей, те погибли слишком рано во время патрулирования местности, Тигнари остался один на попечении немногочисленного населения леса Авидья. Его судьба была давно предначертана — вырасти и стать защитником этого места, как и его родители. Но он… Не хотел этого. Тигнари любил лес, его тишину и своеволие, однако связывать свою жизнь с ним казалось ему печальным занятием. Мальчик любопытен, жаден до новых знаний. Он обошёл лес Авидья вдоль и поперёк, изучил каждое растение, каждое животное. И понял, что заскучает, что пытливому разуму будет недостаточно информации. Он увянет здесь, как цветок без воды, зачахнет. Тигнари нужно знать больше. Происхождение жизни, её цикл, её суть. И эта забытая всеми деревушка не даст ему простора, она загонит подающее надежды дитя в рамки обязанностей, не позволит постигнуть далёкую истину. Тигнари осознал это очень скоро, ему ещё и десяти лет не исполнилось. Бродя с лесным патрулём по окрестностям, он с ироничной усмешкой отмечал, что выучил местность куда лучше, чем опытные рейнджеры, что знал о флоре и фауне их дома предостаточно. Его считали гением, восхищались навыками юного дарования, а сам Тигнари их восторга не разделял. Он не вынесет топтания на одном месте, ему нужно двигаться дальше к новому, необычному, неизведанному. И тогда удача улыбнулась ему. — Забрать в Академию? Ни за что! — глава деревни ругался с кем-то неизвестным. Тигнари прижал книгу по биологии поближе к себе, осторожно приблизился к завешенному тканью входу, прислушался. Местные говорили, что к ним наведался чужак из столицы и, вроде как, он каким-то образом связан с родителями Тигнари. — Этот ребёнок — будущее леса Авидья! Как ты смеешь отбирать у нас юного гения во благо этих прохвостов из Академии?! — робкая надежда придала сил. Они говорили о нём? Неужели Тигнари сможет выбраться отсюда туда, где ему позволят учиться? — Вашему юному гению укреплять свои знания необходимо, а не торчать здесь. — судя по голосу, это был мужчина лет тридцати. Его тон спокойный, уверенный, он не кричал, как это делал глава. Тигнари поставил незнакомцу мысленный плюсик. Умение держать себя в руках достойное качество, особенно учитывая чувствительный слух Тигнари. — Я обещал его родителям, что позабочусь о нём, если с ними что-то случится. Сначала никто из вас не удосужился мне сообщить об их смерти, затем, когда я хотел навестить Тигнари, стали меня разубеждать это делать. Естественно, я заподозрил неладное. И тут я узнаю, что мальчишка необычайно умён, а вы планируете держать его в этой глуши без права на обучение. Так что именно мне тут стоит кричать в возмущении. — уши Тигнари нервно дëрнулись. Значит, этот человек был близок с его родителями. Тигнари глубоко вздохнул, усмиряя некстати появившийся страх, сильнее стиснул книгу в руках и приподнял занавес. — Здравствуйте. — он старался звучать твёрдо, опасаясь человека из города. Никогда ранее он с ними не встречался, но местные отзывались о них не лучшим образом. Впрочем, им веры никакой. — Вы друг моих родителей? — маска невозмутимости на лице, а вот уши то и дело подрагивали. — А вот и наш юный гений. — слух Тигнари не подвёл, действительно мужчина за тридцать, однако седые местами волосы делали его на пару лет старше. Отпихнув плечом возмущённого главу деревни, незнакомец приблизился к Тигнари, присел перед ним, чтобы ребёнку не пришлось задирать голову. — Друг? Да, мы росли вместе. А потом я сбежал на учёбу в Академию и обратно в лес Авидья меня уже пускать не хотели такие же вредные старики, как этот. — он кивнул в сторону обескураженного такой наглостью главы. Тигнари не сдержал смешок. Он думал, что в Академии одни чопорные зануды, а, оказывается, он сильно ошибся на их счёт. — Можешь называть меня дядей, всё-таки мы с твоим отцом, как братья были. Но… — Тигнари никогда бы не подумал, что во взрослом человеке может быть столько задора, тёмные глаза сияли детским ребячеством. — Если отправишься со мной в Академию, то я стану твоим учителем. Что скажешь? Тигнари в тот миг забыл обо всём. Он проигнорировал крики главы, не заметил, что на шум сбежалась целая толпа. Всё, что имело значение — он будет учиться. И человек перед ним эту жажду знаний разглядел сразу. Он ничуть не удивился ответу: — Я пойду с вами, учитель! Тигнари быстро влился в городскую суету, будто он был рождён для неё, хотя сильнее ему нравилось спокойствие леса, но тут, в столице, открывались новые возможности, потому ребёнок с головой погрузился в изучение. В силу возраста его пока не могли зачислить в Академию, но бушующую тягу к новой информации с лихвой покрывали уроки наставника. Он как раз был представителем Амурты и мог многому научить. Тигнари проникся к нему сначала глубоким уважением, как к педагогу, после симпатией, как к простому человеку временами с слишком озорным характером, но это учителя отнюдь не портило. И, в конце концов, нужно ли удивляться тому, что он стал для Тигнари, как отец? Тот пока и сам не готов признать данный факт, к тому же они знакомы только чуть больше года, однако правда есть правда — учитель стал для ребёнка необходимой родительской фигурой. Их быт не состоял исключительно из учёбы, хотя Тигнари был бы и не против, но учитель напрочь отказывался идти у него на поводу. У ребёнка, пусть он и гений, должно быть детство. Из-за этого Тигнари с уверенностью мог заявить — его будни были невероятно увлекательными и далеко не всегда по причине учёбы. Походы на рынок, совместные завтраки, обеды и ужины, небольшие исследовательские экспедиции исключительно для них двоих куда-нибудь подальше от города, где учитель умудрялся совмещать образовательный процесс с развлечением. У Тигнари появился альбом, где он делал зарисовки интересующих его растений, местности, а иногда просто от скуки набрасывал пару лёгких портретов учителя, чтобы потом смотреть, как по щекам взрослого мужчины прокатится одинокая слеза. Он мог показаться грубым, но на самом деле был до ужаса сентиментальны. — А вам ничего не будет за то, что взяли меня с собой? — Тигнари не любил жару, но всё равно радостно помчался в пустыню, когда учитель предложил ему отправиться вместе с ним. — Моя работа — найти студентов. А делаю я это один или в компании ученика, какая кому разница? Неприязнь между народом пустыни и остальным Сумеру существовала с давних пор. То были обыкновенные столкновения культур, а вот настоящая вражда началась после смерти царя Дешрета, затем появилась стена Самиэль, как знак того, что мир окончательно нарушен. Прошли года, малая властительница Кусанали старалась исправить положение дел самыми разными способами. Одним из таких решений стала особая политика в Академии. Хоть у Кусанали и не было власти там, но она могла попросить Данталиона, а тот препятствовать ей не стал, впрочем, ему вообще эта история не шибко интересна. В общем, план заключался в том, чтобы жители пустыни тоже могли обучаться в Академии, но те, по понятным причинам, не рвались на незнакомую территорию, где на них бы косо глядели люди. Тогда Кусанали выбрала ответственного человека, который бы сам приходил к народу пустыни и проводил отбор талантливых детей. Ныне эту роль на себя взял учитель Тигнари. — Там будет серия тестов, поэтому тебе, возможно, станет скучно, но, пожалуйста, не уходи далеко. Помни, что мы не дома, здесь тебе могут навредить. — наставник говорил это не из-за нелюбви к отпрыскам пустыни, а как факт. Народы враждовали очень долго, бездумно разгуливать по деревне Аару не стоит. — Мне интересно, как вы их заставляете участвовать во всём этом? Наверняка они не в восторге от чужака на своей территории. — Тигнари оттянул ворот одежд, чтобы по случайности не задохнуться. Как же он ненавидел жару, одним Архонтам известно. — Ох, сначала было непросто. — признался учитель, посмеиваясь. — В первый мой приход меня даже в деревню не пустили. Но, ты же знаешь, какой я упрямец. Мне только дай повод прийти туда, где мне не рады! — он широко улыбнулся собственной шутке, которая на самом деле шуткой и не была. Сразу вспомнился лес Авидья, место, где учитель родился, а теперь считался таким же чужаком, как любой другой житель столицы. Скучал ли он по дому? Конкретного ответа Тигнари не знал, но определённая доля тоски точно присутствовала. Учителю нравился город, ведь там он мог удовлетворить жажду знаний, но это не значит, что он навсегда вычеркнул из сердца лес. Тигнари уверен, что учитель был бы рад возвращаться под покровительство ветвистых деревьев иногда, вот только никто его там не ждал. — Наверное, я само обаяние? — и воплощение скромности. Тигнари рассмеялся от вида нахохлившегося наставника. — Вообще там довольно странная история вышла. — постучал пальцами по подбородку, призадумался. — Жители деревни Аару меня прогоняли, как бы я не уговаривал. А потом вдруг вперёд вышел ребёнок. Да, как сейчас помню, глаза такие яркие, я даже испугался. Красные, но спокойные и не по-детски разумные. Пока все в меня камнями да палками бросались — я думал забьют прям там на входе — этот мальчик вышел вперёд, и все почему-то остановились. Он задал мне всего один вопрос… — Вы желаете зла этим людям? Опешив от неожиданности, он замер. Мальчик прожигал его внимательным взглядом, толпа больше не бесновалась, будто ожидая вердикта. От кого? От маленького ребёнка? Но обманываться его внешним видом опрометчиво, это явно не обыкновенное дитя, а кто-то с достаточным влиянием, чтобы усмирить разгневанную визитом чужака толпу. Поэтому вскоре он, как представитель Академии, посвятил местных в планы малой властительницы Кусанали, постарался убедить, что пришёл с благими целями. Здесь он уже говорил не от лица Академии, а как обычный человек, не желающий продолжения бессмысленной вражды. В конце исповеди ребёнок несколько секунд молчал, прежде чем вновь повторить свой вопрос. И в ответ без тени сомнения раздалось: — Нет, я пришёл с миром и ради мира. Мальчик неожиданно улыбнулся краешками губ, развернулся и шагнул к толпе. Люди расступались перед ним, неуверенно переглядывались между собой. И позволили посланнику Дендро Архонта войти. Первые полчаса Тигнари увлечённо следил за ходом экзамена. Вопросы были самых разных направлений, чтобы выявить предрасположенность к одному из даршанов, также учитель сказал, что после проведения первого тестирования начинается лекционный период длительностью в неделю, затем проводится ещё один экзамен. Счастье закончилось с перегревом, Тигнари буквально таял под палящим солнцем, а наставник сделал себе пометку в голове больше не брать ученика в пустыню. — Учитель, можно мне пойти в дом? — им выделили место для ночлега на окраине деревни Аару. Учитель недовольно нахмурился, он не мог прервать экзамен, чтобы проводить Тигнари, но тому, должно быть, совсем нехорошо. — Не волнуйтесь, я сам доберусь. — как тут не волноваться? Наставник задумчиво прикусил губу, интуиция вопила, что это плохая идея. — Ничего не случится. — продолжал убеждать Тигнари. Беспокоить учителя неправильно, но что ему оставалось, если солнце нещадно сжигало его? Выслушав пять вариаций пожелания «будь осторожен», Тигнари направился к дому. Он старался следовать маршруту, где была тень, шум в голове нарастал, в ушах звенело. Чужие взгляды ощущались неприятно, но Тигнари просто низко опустил подбородок и, сцепив зубы, двигался по улице в полубреду. Ручьями стекал пот, застилая взор, колени подкашивались, и Тигнари поздно осознал, что лучше бы остался рядом с учителем, и то безопаснее было бы, чем добираться до дома еле живым. Конечно, всё не закончилось благополучно. Тигнари запоздало заметил, что чьи-то нечёткие голоса стали звучать чересчур близко. Он вскинул голову и увидел перед собой несколько человек, настроенных явно не на мирный лад. Предупреждал же его учитель не сталкиваться с местным населением. Путь ему преградили дети примерно его возраста, может, на пару лет старше. Плохая ситуация, таким ничего словами не докажешь, слушать не станут. — Вы посмотрите, лесной зверёк солнце не выносит. — а ещё он не выносил сравнения со зверьëм, но огрызнуться у Тигнари сил не нашлось. Наверное, это к лучшему. Могло показаться, что Тигнари довольно мирный человек, в принципе, так оно и есть, но помимо этого он был мастером по язвительным высказываниям, которые сейчас точно бы усугубили и без того плачевное положение. — Что же ты вылез из своих зарослей? — мальчишка толкнул его в стену, сильно сжав плечо. Тигнари зашипел сквозь зубы от боли, затылок приложился о твёрдую поверхность, перед глазами поплыли чёрные пятна. Если бы не жара, расплавившая ему мозги, Тигнари бы не попал в такую ситуацию. — Зачем оскверняешь своим присутствием наши земли? — пожалуй, в этом и состояла проблема народных распрей. Ни одна сторона не желала признавать другую, они искали повода для конфликта, наплевав на возможность разрешения ситуации мирным путём. — Ты и тебе подобные приходите сюда, как посланники доброй воли, но на кой нам ваша милость?! Кусанали убила нашего Бога! — Это не доказано. — с трудом пробормотал Тигнари, язык заплетался, сознание ускользало. Нельзя отключаться, слишком опасно. — Вместо того, чтобы кричать о несправедливости и зажимать за углом того, кто слабее тебя, могли бы попытаться изменить своё положения, как это делают другие прямо сейчас, путём сдачи экзамена. — Тигнари всегда отличался прямолинейной натурой, учитель не раз говорили, что данная черта характера заведёт мальчика в неприятности. — Да даже если всё так, как ты говоришь, то я лично ничего вам не сделал. Нечего срывать на мне злость. — кажется, он перестарался. Мальчишка снова впихнул его в стену, замахнулся кулаком, намереваясь проучить смелого чужака, но ударить не успел. Кто-то весьма грубо перехватил его за запястье. — Ты переходишь границы. — голос, несомненно, детский, принадлежащий ровеснику Тигнари — видел он после удара об стену плохо, потому ориентировался по звукам — однако тон был строгим, собранным, даже властным. — Кто давал тебе право нападать на человека? Возомнил себя вершителем правосудия? — взгляд понемногу прояснялся. Глаза. У незнакомца были невообразимо красные глаза, сразу напомнившие о рассказе учителя о неком ребёнке, благодаря которому он попал в деревню Аару. Если вдуматься, то он сейчас как раз должен быть такого же возраста, что и Тигнари. — А что ты знаешь об истине? Сколько раз мне нужно говорить, чтобы вы оставили людей Дендро Архонта в покое? — он выражался ни как ребёнок и их ровесник, ни как взрослый, поучающий младшее поколение. Мальчик походил на несомненного лидера. Откуда в нём это? Кто он такой? — Прежде чем кидаться несправедливыми обвинениями в адрес малой властительницы Кусанали, вспомнил бы мои слова о том, что даже я не знаю, как всё было на самом деле. — даже я… Какое странное построение предложения. — Кандакия, проводи их по домам. — в поле зрения Тигнари появилась девочка, вот она уж точно была младше их всех. Её глаза разных цветов, гетерохромия в красивейшем своём проявлении. Девочка старалась держаться уверенно, но лёгкое волнение проступало в дрогнувших пальцах. — Да, господин Сайно. — он занимал важное положение в деревне, так? А ещё его звали Сайно. Плывущий от жары мозг Тигнари более никакие связные мысли не выдавал. А потом и вовсе разорвал связь с реальностью. Очнулся Тигнари уже в доме. Он подскочил с кровати, судорожно осмотрелся вокруг, на мгновение позабыв, где он и что тут делал. Постепенно память возвращалась вместе со смутными картинками того, как Сайно тащил практически невменяемого Тигнари, когда он отключился от мира. Ладони с громким шлепком ударили по щекам. Архонты, какой стыд! Мало того, что влип в неприятности, хотя, объективно, его вины там не было, проблемы сами нашли его, так ещё вынудил незнакомого человека себя чуть ли не на руках нести. Усердно занимаясь самобичеванием, Тигнари распознал снаружи голоса. Двое, один из них учитель, второй… Сайно. Первым порывом было упасть обратно на подушку и притвориться мёртвым. Тигнари недовольно мотнул головой. Нет, нельзя, он что совсем идиот, что-ли? Надо выйти и поблагодарить. Всё решено. Открыл дверь, запнулся о порог и полетел навстречу к земле. Оказавшийся рядом Сайно крайне оперативно поймал его. Тигнари отскочил от него, как от прокажённого и врезался спиной в учителя. Немая сцена длилась долгих пять секунд. — Проснулся наконец? А я тут с твоим спасителем болтаю. Ну, и моим благодетелем тоже. — рассмеялся наставник, впрочем, по мелькнувшему мраку в глазах, Тигнари видел, что ему дорого стоило не разразиться в тот же миг тирадой, что он предупреждал об опасности, а непутёвый мальчишка его не послушал. — Я предложил Сайно вступить в Академию. Мне кажется из него получится отличный матра! Вот кого в научном обществе не хватает, так это честных и справедливых молодых людей! — И он что? — скептически поинтересовался Тигнари, догадываясь об исходе. — А он отказался. — сразу поник учитель, горестно вздохнул. — Я убедил Сайно походить на лекции, и всё на том. Может, хоть ты на него повлияешь? — а он тут причём? Тигнари повернулся к Сайно, чтобы проследить за его реакцией, а тот, как оказалось, тоже наблюдал за ним. Румянец тронул лицо, Тигнари поспешно отвернулся. Чего этот парень так его изучал? Это неловко. — Эх, а такой прекрасный будущий матра пропадает! — у кого что, а учитель всё о своём. Зато честно. На следующий день Тигнари стало легче, его организм постепенно адаптировался к новым условиям, палящее солнце по-прежнему раздражало, но в обморок от перегрева он уже не падал. Тигнари всё время проводил вместе с учителем, присутствовал на открытых уроках, которые мог посетить любой желающий. Он немного скучал, ведь весь объясняемый для жителей деревни материал уже знал, однако желания испытывать судьбу во второй раз и шататься по округе одному у Тигнари не наблюдалось. На самом деле он нашёл себе увлекательное занятие. Заключалось оно в наблюдении за таинственным юношей, к которому народ обращался исключительно, как к господину. И взрослые, и дети, все они относились к Сайно с неким почтением. Тигнари предположил, что он может быть сыном какой-нибудь местной влиятельной семьи, но он ни разу не видел родителей Сайно, ни малейшего намёка на их присутствие в принципе. И вообще мальчик держался в стороне от окружающих, лишь Кандакия ходила за ним прилипчивым хвостиком, и Сайно позволял ей поступать так, как той вздумается. Сколько бы Тигнари не следил за поведением Сайно на лекциях, он никак не мог взять в толк: умник он или невежда. В нём не читался какой-то особенный интерес к рассказам учителя, но будто из уважения он слушал его, если спрашивали — отвечал, зачастую правильно, изредка ошибаясь в незначительных деталях. С ним рядом всегда сидела Кандакия, и коли Сайно хотя бы из приличия делал вид, что не замечает разглядываний Тигнари, то его маленькая спутница себя такой задачей не утруждала, она бросала на Тигнари косые взгляды, то и дело что-то нашëптывала Сайно. Тот хмыкал, ничего не отвечая, однако порой его глаза всё-таки обращались к Тигнари с неясной эмоцией. Тигнари пытался выяснить что-то о Сайно через учителя, к сожалению, тот и сам был не в курсе многих вещей. Родителей у Сайно действительно не было, в деревне Аару его по непонятным причинам очень уважали, но никто не собирался делиться с чужаками, почему именно. А девочка рядом с ним — будущая глава поселения. Сайно присматривал за ней, как за младшей сестрой, наставлял и оберегал. Их связывали крепкие, почти семейные отношения. Тихий вечер, неделя подходила к концу. Тигнари бродил вокруг дома в гордом одиночестве, учитель ушёл переговорить с ребятами, успешно сдавшими финальные тесты. Жара отступала, что позволило Тигнари наконец вдохнуть полной грудью. Он вслушивался в шёпот природы, отличный от того, что принадлежал его родному лесу. Здесь общались пески, луна и лёгкий ветер. Волшебная обстановка, жаль, что завтра с утра они покинут это место. Нет, по местному климату он скучать точно не станет, да и атмосфера здесь царила не из приятных, по улице спокойно не пройдёшь, чтобы не наткнуться на недоброжелателей. Тигнари грустил не потому. Его очень заинтересовал Сайно, его загадочность, странная манера выражаться. А ещё зацепила гуляющая по его крови жажда справедливости, добросовестность, о которой много раз упоминал учитель, жалуясь Тигнари на то, что Академии как раз нужен кто-то такой. Непреклонный, с чёткими устоями. Мальчик мог бы стать фундаментом для всего подразделения матр. — Чувствуешь? Горелым пахнет. — Тигнари подпрыгнул на месте от неожиданно появившегося в метре от него Сайно. Мальчик тут же огляделся по сторонам, принюхался, пытаясь понять, о чём тот говорил. С невозмутимым лицом Сайно договорил. — Это прожжëнная дыра в моём затылке от твоего взгляда. — Тигнари замер как вкопанный. Это что сейчас было? Попытка пошутить? С таким серьёзным лицом и ровным тоном голоса? Скепсис отчётливо проступил на его лице, Сайно смену настроения уловил, однако комментировать не стал. — В общем, что тебе нужно? Кандакия места себе не находит, ты её беспокоишь. Я не книга по биологии, что ты пытаешься прочитать на мне? — Ничего особенного. — пробурчал Тигнари, прислонившись спиной к стене. Он пнул носком ботинка некстати подвернувшийся камень, забавно надулся, уже не походя на того смелого мальчишку, которого Сайно застал в первую их встречу. — Просто учитель мне все уши прожужжал, что терять тебя не хочет. Ты его покорил. — Тигнари не смотрел на собеседника, чувствуя неловкость. Он не врал, наставник правда ослеплён, как влюблённая девчушка, он убедился в профпригодности Сайно как матры давным-давно — ещё в прошлые свои визиты в пустыню. Теперь тот заслужил уважение учителя за то, что не оставил Тигнари в беде, посещал лекции, где неплохо себя проявил, хоть и без особого энтузиазма. Так что, несомненно, его учитель впечатлён до глубины души, но отнюдь не поэтому Тигнари интересовался Сайно. Это было что-то личное, жажда знаний и детское любопытство также играли свою роль. — Мне не удалось должным образом поблагодарить тебя за спасение. Спасибо. — Тигнари искоса взглянул на Сайно, тот был всё таким же невозмутимым, но что-то мелькнуло на дне красных глаз. — Не знаю, почему ты так поступил, но спасибо. — Потому что эта вражда бессмысленна. — ответил Сайно, подошёл поближе, встал рядом. Ненавязчиво, оставляя некоторую дистанцию. — Никому неведомо, что произошло между нашими Богами. А даже если всё так плачевно, как многие считали, то почему страдать должны люди? Твои же слова? Я согласен с ними. — да, помнится что-то такое Тигнари выдал тогда в полубессознательном состоянии. — Я хотел поблагодарить тебя ещё за помощь моему учителю. — Тигнари неловко потëр шею. — Без тебя ему пришлось бы туго. Я очень дорожу им. Он добрый и мягкосердечный временами, в недружелюбной обстановке ему было бы тяжко. Он хороший учитель, но никудышный дипломат. — Тигнари усмехнулся собственным словам. Сколько плохо скрываемой любви в них слышалось. — Спасибо, что позаботился о нём. — Ошибаешься. — покачал головой Сайно, вызвав недоумëнный вздох у Тигнари. — Я ничего не сделал. Только в самый первый его визит помог попасть в деревню, дальше всё зависело исключительно от него самого. Твой учитель старался найти подход к каждому, у него не всегда получалось, но его искреннее стремление достойно уважения. Все эти люди, приходящие на лекции, сдающие экзамены — все они здесь по своей воле, потому что твой учитель их впечатлил. Я лишь подтолкнул его. Не преувеличивай моих заслуг. Твой учитель потрясающий человек. — Тигнари смущённо улыбнулся, как если бы хвалили его самого. Он настолько горд за наставника, что словами не описать. — Учиться у него — настоящая честь. Тебе повезло. — Почему ты отказался от его предложения? — Тигнари развернулся всем корпусом к Сайно, боком упëрся в стену, его уши чуть дрогнули. — В силу возраста тебя всё равно пока не примут в Академию, а раз учитель позвал тебя, значит намеревался сделать своим учеником. Как меня. Если тебе он нравится, то почему ты не хочешь пойти с нами? Тебе ведь тошно здесь. — это заметно. Сайно не отреагировал на такое громкое заявление, слегка прищурился. Тигнари видел, что роль некого «господина» была тяжела для Сайно, он ощущал в нём ту же жажду, что и в себе, когда был заперт в лесу Авидья. Но если Тигнари рвался к знаниям, то Сайно к чему-то другому. Но что именно? Он распознать не в силах. Сайно сковывали определённые обязанности, однако иногда казалось, что эти кандалы он нацепил на себя самостоятельно. — Представь, если ты добьёшься успехов в Академии, то как сильно это поднимет народ пустыни в глазах остальных жителей Сумеру? Да ещё и в роли матры — тех, кто контролируют деятельность учёных, а значит и всей Академии в целом! — Я понимаю. — он обдумал всё это уже очень давно. Перспективы его устраивали, это пошло бы на пользу народу пустыни, разве что некоторые бы не поняли его порыва, и люди Дендро Архонтов тоже не встретят его с распростëртыми объятиями. И его это ничуть не пугало. Тогда что по-прежнему держало Сайно здесь? Наверное, привычка. Какая? Ох, довольно глубоко уходящая корнями в историю… — Тигнари, верно? — согласный кивок. Сайно приподнял уголок губ в слабом намëке на улыбку. — А что скажешь ты? — вопрос обескуражил. Мальчик склонил голову набок, забавно дëрнув ушами. — Ты бы хотел, чтобы я пошёл с вами? — А моё мнение тебе к чему? — разумный ответ. Тигнари повёл плечом, зажевал щёку в раздумьях. — Ну, я бы точно не был против. — тихо прошептал он, словно рассчитывая, что его никто не услышит. Сайно загадочно усмехнулся. Он не думал, что всё так сложится. Рассвет провожал гостей обратно в родные земли, и рядом с Тигнари стоял совершенно неожиданный человек, чьи светлые волосы блестели в солнечных лучах, как песчаные реки. Никто из провожавших их жителей ни разу не обратился к Сайно, будто тот поговорил с ними до этого и запретил любые споры. Он окинул деревню странным глубоким взором, прежде чем развернуться и уйти. Ни единого оклика, Тигнари не сомневался, он предупредил их заранее и наказал молчать. Возможно, он опасался, что те на эмоциях сболтнут лишнего. Неожиданно кто-то крепко вцепился в руку Сайно. — Господин Сайно, пожалуйста, не оставляйте нас! — сколько не планируй, что-то обязательно пойдёт не так, как задумано. Кандакия жалобно уставилась своими большими детскими глазками на Сайно. — Как мы без вас? — в красных очах усталость и тоска. Да, он хотел покинуть это место. Оно его губило не меньше, чем лес Авидья давил на Тигнари всю его жизнь. Кандакию нельзя винить за несдержанность, она просто не хотела отпускать того, кто был ей старшим братом, но её слова ножом проходились по сердцу Сайно. У Тигнари возникли опасения, что тот всё-таки одумается, сдастся под напором девочки, под её искренностью. Кого выберет Сайно: ту, с кем рос бок о бок или же далёкие земли Дендро Архонтов? А Сайно оказался куда суровее, чем Тигнари полагал. — Ответственность за наш народ теперь ложится на твои плечи, Кандакия. — опустился на одно колено, сжал хрупкие плечи плачущей малышки. — Прими это с достоинством. — он не умел обращаться с детьми, тем более успокаивать их. Не от жестокого сердца, а по особенности нрава. — Защищай его, как полагается. И когда я вернусь, ты должна будешь встретить меня с гордо поднятой головой. — он всё же улыбнулся девочке, поднялся и шагнул к новому этапу жизни. Кандакия горестно всхлипнула, глядя ему в след. Так начался их с Сайно совместный путь. Тигнари думал, что он будет невероятно увлекательным и долгим. Они ещё не знакомы толком, не привязались, пока изучали характеры и повадки друг друга. Два ребёнка с немного схожей судьбой, но абсолютно разные сами по себе. Кто бы подумал, что их история кончится так плачевно. В настоящем Тигнари остался один и предаваться воспоминаниям явно не время. На больничной койке скончался очередной человек, элеазар поглотил его тело, жуткие чешуйки заполонили кожу. Тигнари слушал ругань учёных, записывал данные в журнал. Жёсткий взгляд Данталиона холодил спину. Перьевая ручка оставляла пугающие слова на бумаге. Летальный исход.