***
Рыжий идет домой. Уже привычный маршрут. Солнце заходит за горизонт, но ему как обычно не до этого. Множество проблем на работе. Все так раздражает. Раздражает до такой степени, что хочется убивать. И вот он идет к дому. Единственное, что он хочет, чтобы от него наконец отъебались. О да, это было бы райским наслаждением. Ключ в двери издал характерный звук. — Привет, как дела на работе? — самый раздражающий на данный момент вопрос. Быстрые шаги. И вот он уже вжимает Тяня в столешницу. Хаотичные, грубые, рваные движения губ. Целует так, будто сейчас сожрёт. Рука лежит на его затылке. Гладит. Да, видимо, это единственное, что есть в нем нежного сейчас. Длинные волосы путаются в его пальцах, когда он проходится по затылку, проталкивая свой язык в горячий рот. Тянь посасывает его язык. Чувствует как он задрожал. Мо жалеет об этом действии и хочет убрать его обратно, поэтому слегка отстраняется от него, пряча язык обратно вглубь рта. Рука Тяня гладит спину. Касания губ все еще остаются нежными, несмотря на грубые покусывания парня напротив и следы зубов на потрескавшихся участках, которые остаются от его укусов. Казалось бы: они абсолютно несовместимы. Ведь их поцелуй получается каким то непонятным, смазанным. Но Тянь знает, что ему нужно время, чтобы расслабиться. Он уже давно знает эту привычку малыша. Выплескивать весь гнев в поцелуи. Поцелуи, вместо кулаков. Вполне неплохо. Поэтому не торопит. Позволяет кусать, врезаться и делать то, что может успокоить его любимого. Успокаивает касаниями. Нежными, размеренными. Понимает, что сейчас это бесполезно, но когда Тянь нежен с Шанем, Шань постепенно, остывая, начинает плавится от этой нежности и поддается ласкам. Шань опускает его ниже, к шее. Вжимая в кадык. Прогибается, оголяя каждый сантиметр. Буквально кричит своими действиями: — Ну же. Давай. Коснись меня здесь. И ниже. Ниже. И ниже. Тогда Тянь разворачивается и прижимает рыжего к столешнице. Прикрыв его спину и зад ладонями, он смягчает удар плоти о мебель, слегка прошипев. Губы касаются шеи. Горячее дыхание. Дорожки поцелуев. Он целует везде. Везде, где Шань позволяет. Шань направляет. Вжимая его голову в определенные участки кожи, будто намекая ему, что он еще не везде поцеловал. Тянь чувствует даже не видя, как поджались пальцы на ногах, как его малыш дрожит от малейшего касания и с силой тянет вниз, давя на плечи, когда понимает, что вся шея уже зацелована. Хэ понимает, к чему все идет. И чего хочет его малыш. Чтобы тот поскорее коснулся. И не находит лучшего способа намекнуть ему на то, что именно он хочет. Хотя, возможно, этот способ самый оптимальный. Мо раздражает все вокруг. И даже сейчас его бесит, что Тянь медлит. Медлит, касаясь аккуратно, нежно и следя за тем, как вздымается грудь, когда он раз за разом проходится по чувствительной шее. Резким движением его возвращают обратно к губам. Целуй меня, Целуй, Целуй блять… — говорит он своими рваными и резкими касаниями. Только, сука, не останавливайся. И Хэ целует. Будто чувствуя, как Мо закипает, продолжает целовать нежно. Аккуратно. Тот кусает губы, хаотично врезается, будто он умирает, а губы Тяня это единственный способ спастись и прожить ещё хотя бы минуту. Тянь отстраняется от губ, целует скулы, касается губами виска. Шепчет: — Мой малыш сегодня устал? Ну ничего. Я сейчас помогу расслабиться. Мо буквально не знает куда себя деть: подставляется под любые прикосновения. Его тело извивается, будто прося: Трогай меня, трогай, только не останавливайся. Возбужденная плоть касается колена Тяня, прижатого между ног. — Малыш… Хочешь пойдём на кровать? — Тянь знал, что самым комфортным местом для секса Шань считает постель. Там можно не стесняться. Выгибаться и громко стонать, сжимая простыню, когда очередной толчок попадает по простате. — Я не дойду… — честно признается. — я сожру тебя по пути, если ты сейчас не коснешься. — А я не против. — он поднимает его на руки и несет в постель.***
Шань неожиданно начинает наступление. Он вдруг решает, что тоже хочет сделать наконец Тяню приятное. Еще секунда и они оба уже без футболок, он целует шею, так же рвано, так же неаккуратно бросает его на постель, покрывая поцелуями все, до чего только может дотянуться. И когда он доходит до лобка. Касания неожиданно становятся нежнее. Он стягивает с него абсолютно все, что осталось. Заглядывается на стоящий колом член и аккуратно вбирает головку в рот. Тянь поперхнулся. Неужели его малыш… Наконец осмелился? Они много раз говорили о том, почему он боится делать минет. И пришли к выводу, что когда Шань сам будет готов, он возьмёт все в свои руки. А точнее, в рот. И вот он, пусть неумело, посасывает головку, иногда задевая зубами, но это простительно, ведь он делает это впервые. Тянь стонет. Неприкрыто, громко выдает стон. Замечает, как Шань, внезапно еще пуще покраснев, обдает кожу горячим дыханием, жадно глотая воздух, но не останавливается. Рыжик начинает ерзать на постели, создавая трение своей плоти о матрас. Движется головой, вслушиваясь в каждый вздох, полустон или даже стон, который он может вызвать своими касаниями. Тяню кажется, что он спит. Его заводят мои стоны? Он раньше этого не показывал.. — Хэ уже сложно думать, он тяжело дышит, когда головку посасывают. Старается. — подмечает Тянь, благодарно одаряя его очередными стонами, когда ловкий язык обводит головку. Ловкий язык играет с ней. Мо аккуратно выпускает головку из рта, целуя ее. Все же не выдержав, Шань запускает ладонь под сжимающие его плоть боксеры и одной рукой стаскивает их с себя. Рука сжимает ствол. Неужели он собирается?.. — думает Тянь, когда замечает движения ладони Мо по собственному стволу. Вот это номер. Раскрасневшийся, тяжело дышащий. Он делает ему минет. И дрочит себе. Прекрасная картина. Вбирает глубже. Полностью не сможет. Но обхватывает ствол рукой. И начинает движение. Сжимает. Вверх. Разжимает. Вниз. Гладит ствол ладонью в том же ритме, в каком дрочит. Выпуская головку из рта, он покрывает ствол поцелуями. Нежными. Медленными. — Шань… Ты… — он не находит нужных слов, поэтому просто гладит по голове. Рыжие пряди путаются в его руке, тогда Шань поднимает взгляд. — Тебе нравится? — шепчет, переживая, снова вбирая головку в рот. Смотрит в глаза. Не отрываясь. Следит. Боится, что не так хорош? Ведь тянь всегда умело ласкает его член ртом, а он даже не смог его полностью взять. Но Тяню этого достаточно. Он продолжает гладить его дрожащей ладонью, Шань, наконец успокоившись, прикрывает глаза и делает попытку взять глубже. А, если быть точнее, полностью. Тут же давится. Но не оставляет попыток привыкнуть. Тянь чувствует головкой его глотку. Он видит слезы на его щеках. Поэтому быстрым движением руки приподнимает его за волосы, позволяя кислороду обжечь его легкие. — Малыш Мо. Ты и так хорошо справлялся. Зачем тебе было брать полностью? Не мучайся. Если хочешь сделать что то приятное мне, можешь просто подрочить. — Но… — Никаких но. Ты молодец. Спасибо, мне было хорошо. Только больше так не мучай себя. Шань снова вбирает головку. Тянь стонет от неожиданности. — Малыш Мо… Будь осторожнее. Не мучай себя. — Меня так заводят твои стоны… Хочется слышать их чаще… — он снова делает попытку вобрать глубже. Останавливается где то на середине, смотрит на реакцию. Тянь дрогнул, издав протяжный стон. И член внутри глотки тоже совершил характерное движение. Рука Мо активно движется по стволу. Соблюдая одно важное правило. Делать все в одном ритме. Он хочет слиться с ним полностью. Хочет, чтобы он почувствовал то же, что чувствует дрожащий и смущающийся Мо. Хочет, чтобы он понял, как бьётся его сердце. Почему то уверен, что их сердца бьются в унисон. Он старается вобрать глубже, но не может. И это его удручает. Хэ все еще в шоке от такой возбуждающей картины. Он следит, наблюдает, как меняется выражение лица. Как меняется ритм дыхания. Как движется рука на его члене. Как его малыш дрочит себе. Замечая грустную мордашку, Тянь шепчет: — Мо… Малыш… Мне… Так хорошо… Ты такой умничка… — шепчет, прерываясь на небольшие паузы, во время которых он стонет. Мо сносит крышу. От его стонов. Но еще больше от осознания, что он стонет из-за него. Рука ускоряется, Мо чувствует скорую разрядку. Не в силах сдержаться, он кончает. С громким стоном горячая сперма капает на простынь. Стон заставляет Тяня выгнуться, ощущая вибрацию на члене. Они сливаются воедино. Их голоса еле различимы. Уже было непонятно, кто стонал громче. Но они слились. Как и хотел Шань. Сперма покидает член и попадает на язык. Тянь не может отдышаться. Не может прийти в себя. Ему кажется, что это шедевральный сон. — Блять, Шань… У меня чуть сердце не остановилось от такого шедеврального минета. А ты… Как? Кончил? Шань кивнув, добавляет: — Но… Хочу еще. Поможешь мне ещё разочек? — Конечно, малыш. Как ты хочешь? — уточняет, проходясь ладонью по взмокшим от пота волосам. Он садится на Тяня сверху. Смотрит в глаза. — Поможешь мне… Ведь так? —снова спросив, он провел ладонью по его щеке, накрывая губы своими.***
Пока Тянь находился в трансе от его поцелуя, Мо аккуратно вылил на длинные пальцы смазку и подставил подушечки к сжатому колечку. Другую ладонь он накрыл своей, сжимая. Тянь сжал ее в ответ. Мо охнул от ощущения его пальцев только лишь касаяющихся, поглаживающих вокруг, но не проникающих. Прикрыл глаза, но когда первый палец аккуратно проник в его нутро, инстинктивно сжался и зашипел. — Я буду аккуратен. Обещаю. — Тянь целует губы. Шань отвечает, вбирая обеими губами верхную губу парня напротив. Задерживается несколько секунд, посасывая и лаская. Теперь он нежен. Палец внутри начинает аккуратное движение. Обводит стенки, слегка толкается. Они не размыкают губ. Целуют, поочерёдно лаская то верхние, то нижние губы друг друга. Хэ смотрит на Мо. Он едва улавливает расслабившееся выражение лица, раскрасневшиеся щеки и затуманеный взгляд. Мо смотрит на Хэ. Тогда проникает второй палец. Уже расстягивая и делая движения вроде ножниц, Тянь движется так же аккуратно. В какой то момент, привыкнув, Мо убирает его пальцы и одним резким движением насаживается на член. Кричит, слезы льются из глаз сами собой, от жгучей боли внутри. Но ощущение горячей плоти внутри настолько сводит с ума, что он плавится как пломбир под июньским солнцем. Он прижимает ладонь, которую только что сжимал к щеке. Большая и теплая. Большой палец вытирает подступившую слезу. Видя как Шань, словно кот, трется о теплую и грубую ладонь. Тянь гладит его щеку. Мо Движется. Насаживаясь. Привыкая к ощущениям. Насаживается под определённым углом, попадает по простате. Выгибается, оголяя кадык, закидывает голову назад и наконец выдаёт стон наслаждения. Громкий, протяжный. Грубый, прокуренный голос. Стон получается настолько громким, что Тяня ведёт. До этого, пока Мо надрачивал себе, Тянь слышал лишь тихие вздохи, хотя, возможно, малыш бы шептал что то, не мешай ему член во рту. Сейчас же он слышит отчётливо. Чувствует как стенки сжимают его член. Как он попадает точно по простате. Как Шань сдвигает дрожащие ноги, при каждом таком толчке. Как чужой член, содрогаясь от ощущений, ударяется о его живот. Видит его силуэт, который плывёт перед глазами от наплыва ощущений и того, что он буквально скачет на нем. Берет его за талию, как бы придерживая, хватая инициативу в свои руки. Толкается на всю длину. Глубоко, грубо, резко. Ноги на пальцах поджимаются и Мо шепчет сквозь стон: — Я сам… Стой… Стой… — на самом деле, ему нравится, что Тянь держит его. Нравится чувствовать сильные руки, которые сжимают горячую кожу. — Хочу… Дольше тебя чувствовать… — тогда Тянь замедляет темп, медленно проникая. Чувствуя сжимающиеся стенки. И в момент, когда он, по его ощущениям, должен дойти до простаты он резким движением толкается внутрь. У Мо искры перед глазами. Он срывается на крик, когда чувствует медленные движения, а затем резкие точечные толчки. Точно туда, куда надо. Его будто подбрасывает. Но он чувствует руки, что держат его. И поэтому совсем не боится. Едва он хотел снова себя коснуться, как теплая грубая рука охватывает его плоть. Движения внутри рваные и резкие. Рука движется так же. Мо снова кончает. Пачкая руку. Смущённо извиняется, когда Тянь вытирает сперму с ладони салфеткой. Отдышавшись, Тянь шепчет: — Нечестно получилось. Ты изначально хотел, чтобы я сделал тебе минет, а получилось наоборот. Как насчёт того, чтобы исправить это? — О чем ты? — Разрешаю тебе выебать меня в рот. Ты ведь так хотел, да? Горячая кожа касается холодной стены. Шань прижат к ней всем телом. Тянь уже на коленях. Лижет головку, наблюдая снизу вверх на дрожащее тело. Медленно проходится языком по набухшим венкам. Целует участки ствола, вбирая кожу, посасывает. Ноги дрожат. — Тянь… Я не смогу… — Да ладно? Совсем недавно ты был таким смелым. Ну же. Заставь меня взять по самые гланды. Заставь проглотить твою сперму. Долбись в мой горячий рот. Неужели ты этого не хочешь? Не хочешь увидеть мое лицо, когда я буду закатывать глаза от удовольствия, когда ты вводишь свой член мне по гланды? Не хочешь видеть, как я содрогаюсь, когда ты движешься внутри? Он вбирает головку. Посасывает. Лижет. Мо не выдерживает. — Тянь… Я не могу… Стоять… — Мои плечи — твоя опора. — он поднимает его, закидывая ноги на плечи и держит. Понимая, что это неудобно, он аккуратно заставляет Мо опуститься на пол, а перед этим Тянь подложил под его задницу подушку, чтобы обеспечить мягкое приземление. Тянь чувствует дрожь. Аккуратно ласкает венки языком, сжимает щеки. Когда дрожь усиливается, Шань все-таки встает на свои ноги. Конечно, не без помощи. Да, он еле стоит, но не может отказаться от того, чтобы увидеть то зрелище, которое предлагает ему Тянь. Первый толчок. Тянь действительно содрогнулся и Шаню показалось, что он даже закатил глаза. Второй толчок. Он чувствует головкой небо и глотку. Тянь снова содрогается. Третий, четвёртый. Пятый. Шестой. Шань уже теряет счет, растворяясь в ощущениях, когда чувствует трение о небо, горячий язык, играющий с венками и вакуум, который создается его ртом. Седьмой. Он замечает вдымающуюся грудь и содрогающееся тело. Хотел, было, остановиться. Но когда заметил, что Тянь действительно закатывает глаза и тихо, но все же, стонет, он стал толкаться грубее, уже не считая. Стоны Тяня заполнили комнату. Его держат за волосы, он едва не давится, содрогается, буквально задыхается от жара горячей плоти внутри, но закатывает глаза и стонет, стонет, стонет. В какой-то момент их стоны соединились воедино. Когда горячая сперма стала медленно покидать нутро, Тянь придерживал ладонями ноги Мо, чтобы тот не упал. Когда последние капли стали капать в глотку, Тянь сжал собственный член и делая пару движений наконец позволил себе кончить. — Вот, что будет, если еще раз спросишь меня: «Как дела на работе?», когда я не в настроении. — Теперь буду спрашивать это каждый день.