Свяжи меня

      - Обведите веревку вокруг бедра и закрепите ее, обвязав вокруг другого конца. - Приятный голос молодого парня еле-еле раздавался из динамика планшета. Высокое качество видео все равно не давало разглядеть куда блогер девал дурацкую веревку за спиной, вокруг чего обматывал. Да и скорость этого урока заставляла постоянно ставить его на паузу и перематывать туда-сюда.       - Блять, да как же он это сделал?! - Времени до выхода на сцену все меньше и меньше, а от нервов Чимин уже слегка вспотел. Закусив губу, он в который раз перематывает видео-урок по шибари в ютубе , и в конце концов понимает, что одному с этим вряд ли справиться. Особенно новичку, коим он и является. Но он все продолжает пытаться раз за разом. Нежная кожа рук уже покраснела, так же как и некоторые участки торса и бедер. Только вот трения веревки и кожи не приносит того самого удовольствия, которого ждал. Крепкая черная чуть тонковатая веревка выглядит крепко, но в его руках похожа больше на мертвую змею и абсолютна бесполезна. Так же как и это видео!       В дверь уже несколько раз стучались. Предлагали таблетки от диареи. И от запора. И лекарства в виде пинка на сцену. Аптекари нашлись.       Ему всего лишь нужна лишняя пара рук и сочувствующий его проблеме человек, чтобы крепко обвязать его тело этой треклятой веревкой. А потом он будет ловить такой странный, но желанный кайф от шибари, чувствовать, как веревка стягивает тело, в некоторые моменты приходиться сильнее прогибаться и прикладывать больше сил для движений, чувствуя давление, и ловить от этого чистый кайф. Трение, давление, стягивание. Будто кто-то крепкий и сильный все время держит тебя в своих руках, обнимает, стискивает и впивается своими пальцами в кожу, мышцы, душу. До закатывания глаз из наслаждения. Да еще и на самой сцене, что явно вносит свои яркие краски. Но пока что присутствует только разочарование и злость. Мокрая челка уже прилипла ко лбу, что сдуть ее можно только вентилятором в лицо. Тело вспотело, веревка скользит, руки не слушаются, пальцы будто деревянные не гнуться и, сука, как же бесят своего владельца.       - Ну сколько можно, Чимин? Что у тебя тут случилось? - и дверь резко открывается после быстрого движения ключа в замке. - Чимин?..       Чертов Мин Юнги. Охуевший взгляд скользит по полуголому в боксерах телу друга, примечая покраснения и натертости. Замечает слегка влажные глаза, и надеется, что это от стыда за опоздание. Но нет. Явно не из-за этого.       - Закрой эту чертову дверь! - Последние пятнадцать минут непрерывных попыток, раздражение в груди нашло выход в злости на друга, что так не вовремя появился. У них у всех есть секреты, кто-то курит, но пытается скрывать это, кто-то дрочит на светлый экран с хентаем. Но да, у него явно более впечатляющий секрет, который еще и может знатно подпортить репутацию, если засветит сами веревки или же следы от них на теле где-то в прямом эфире или на концерте. И обычно они разговаривают вместе об этом и помогают друг другу скрываться от СМИ и неадекватных людей. Но Чимин не мог поделиться с ними своими странными для других желаниями. Связывание. Чувство силы со стороны партнера. Желание, чтобы им владели. Ограничения. В любых их проявлениях. Из доступных осталось ограничения движения и вместе с ним же давление. Замещение чужих рук и объятий веревками не самый лучший прикол, но выбираем из имеющегося.       Раньше в этом помогал его бывший, с которым к счастью расстались на очень хорошей и адекватной ноте. Немного страшно за разоблачение было конечно, но это было и бывшему не выгодно. Только вот хочется позвонить ему сейчас. И спросить с хера ли перед уходом не обучил, или же не нашел себе замену? Раздражение, злость смешались с безысходностью. Еще чуть-чуть и железный характер Чимина лопнет в истерике. Потому что ему правда это нужно. Вот прямо сейчас. Ведь последние дни в постоянной работе, репетициях и давление со стороны стаффа вылились в раздражение и легкое выгорание. Еще и секса нормально не было последние полгода.       Дверь туалетной комнаты же медленно закрывается, а истерика наоборот с ноги расхерачила бетонную стену логики и самоуважения.       - Юнги... Помоги мне.       Эти слова часто звучали между ними и не предполагали собой ни стыда ни смущения, потому что они столько лет рядом и видели друг друга в разных ситуациях, и волосы друг друга держали, и пьяных на руках носили, и в разных позах палили. Всякое было, но эта ситуация нечто иное, переступающее выстроенные Чимином границы. Но еще чуть-чуть и Чимин реально бомбанет, если у него не получиться качественно себя связать.       За дверью Юнги пытается не впустить остальных в туалет к Чимину.       - Разошлись. - Ему не нужно повышать голос, чтобы большинство отошли от него на расстояние метра минимум. - Я сейчас ему быстро помогу, и мы выйдем, ждите и не дергайтесь. Концерт начнется вовремя.       - А с чем? Может и я смогу помочь? - Чонгук остается за дверью с его добротой и безумно милой поддержкой. Но не сейчас. Предстать еще и перед ним в таком виде его менталке и самоуважению лучше не сделает.        Дверь слегка приоткрывается, как раз настолько, чтобы парень мог в нее проскользнуть и не дать подглядеть остальным. Поднял взгляд. Вздохнул. Слишком тяжко для слегка нестандартной ситуации, по мнению Чимина. Оглядел экран планшета. Уделил внимание покрасневшим местам на теле тяжелым взглядом. Еще раз вздохнул. Видимо унял явно злые слова.       - Ну подрубай заново, будет косплеить бабушек. - Закатывает рукава и заправляет отросшие волосы за уши для удобства.       - Что прости, - ну Чимин тормозит. Можно ли ему это простить - однозначно да. Помощи то он конечно попросил, но сам с себя охуел. А с того, что ему ответили положительно на просьбу, еще долго не выхует.       - Одевать тебя теплее будем, обвязывать. Бля, Чимин, правда, шутки объяснять не моя обязанность. Поворачивайся ко мне задом, а к зеркалу передом. - Чимин решил обидеться на сравнение со стремной избушкой из русских сказок чуть попозже. Примерно, когда спокойно сможет смотреть Юнги в глаза. А это будет еще не скоро, потому что во всем виновато зеркало. И нет, никакого сравнения с Белоснежкой. Этот стеклярус с алюминиевым покрытием явно показывает не действительность, а чьи-то грязные фантазии. Горячие грязные фантазии, если быть уж совсем честным.       Чимин в боксерах и без майки, уже вспотевший с блестящими от шока глазами, похож на олененка, и факт того, что он задницей может раздробить грецкий орех в ДАННОЙ ситуации маскулинности ему не приносит. А вот кому ее не надо прибавлять - так это Юнги. Весь в черном оверсайзе с распущенными волосами, с веревкой в руках и сосредоточенными глазами. Мечта фетишиста. А Чимин им был.       Дыхательная гимнастика и мысли о старушках не помогли. Встал. Гордо так еще, блять, голову поднял, что солдаты позавидуют. Оставалось только взгляд отвести и надеяться на слепоту, нечувствительность и отсутствие слуха у Юнги, потому что стук сердца можно услышать даже за дверью.       - Так вроде разобрался, но тебе придется помочь чуть придержать веревку, чтобы я смог обвязать крепко... Пиздец, Пак, ты будешь мне должен до конца этой гребанной жизни. И это только за помощь, а вот за молчание я еще что-нибудь придумаю. Но сейчас мы сделаем все молча и быстро. Разберемся после концерта.       Спорить с ним не хотелось. Да и сил не было. Тут только открыть рот и жадно вздыхать горячий воздух пространства. И главное не кончить. Да, главное не кончить. Хотя бы так позорно быстро. Юнги участвовал раньше в его жадных пространствах разума во время дрочки, и сейчас это казалось дико странным и неестественным. Потому что Юнги горяч. Он очень горяч. Дальше будет сложно, таков вердикт набатом звучит в голове.       Теплые большие ладони обводят веревку под грудью - Подними руки, - закрепляют и возвращают обратно на грудь. Затягивают. Стон вырывается непроизвольно, но терпеть это слишком горячо и не возможно. Стыд накрывает с головой, но ему приходиться соседничать с возбуждением. Еще и смотреть на это в зеркале. Юнги похож на уверенного в себе мафиози. В голове лишь мысли, чтобы тот потянул за веревку, заставляя сделать прогиб глубже и выебал. Друг? Сейчас эта мысль явно не была главной. Слишком много сексуальности.       Зеркало уже запотело, комната из-за дыхания двух человек нагрелась. Еще чуть-чуть и Чимин сгорит, как свечка, в этом глубоком горячечном сне. Ибо реальностью это быть не может.       - Разведи ноги, - легкий хлопок ладонью по бедру, острый взгляд верх. Будто проверяет реакцию. Рамки дозволенного. А сейчас они широки так же, как Чимину хотелось бы развести эти самые ноги. Ибо размах плеч Юнги явно намекает на удобство и комфорт нахождения на них. Дыхание становиться тяжелее. Зрачки скоро поглотят эту вселенную, косплея черную дыру. Яички поджимаются. Член стоит и опадать не собирается. Стыдно. Горячо. Необъяснимо. Потому что ситуация выходящая за рамки нормальности их реальности.       Чимин раздвигает ноги шире. Веревка сзади опускается вниз, оглаживает торс и облизывает бедра кольцом. Руки Юнги в такой близости от паха, что нежная кожа бедер чувствует тепло без прямых прикосновений. Поймать взгляд не получается, Ведь Юнги сосредоточен. Серьезен, так что даже может показаться смешным. В такой ситуации ему можно и схалявить, ведь это не ему нужно! Главная глобальная цель побыстрее отпустить Чимина из туалетной комнаты и выпнуть на сцену, и желательно без всяких секс-принадлежностей, если только они не одобрены стилистами и кампанией. И без стояка. Да явно без него.       Блять, концерт! Без стояка! Мертвая птичка? Голая старушка? И еще масса неприятных ассоциаций проносятся в голове живыми картинками. И немного помогают. Член опадает.       - Здесь туже? - Яркой, дикой и резкой вспышкой около кромки боксеров припечатывает прикосновением, точным и слегка жестким, затягивая веревку туже, так что она впивается в кожу, стирает эпидермис до красноты, кусая мелкой крапивой.       Стон положительного ответа проносится по комнате, отбиваясь от кафельных стен и бьет наотмашь по барабанным перепонкам обоих. Кто там говорил, что член опадает. Убейтесь. Хер его теперь успокоишь, как минимум без дрочки. Юнги кивает головой, принимая нечленораздельный стон за ответ и затягивает еще немного туже.       Опять торс. И второе бедро. Прикосновение уже яро-ожидаемое. Предъэякулянт оставляет пятно на светлых трусах, а снять их не получится в ближайшие часы без того, чтобы стянуть с себя веревки. И вот оно, такое же горячее и возбуждающее. Давление ладоней, затягивание веревки, трение и повышение температуры всего тела. Юнги поднимается с колен, встает в полный рост за спиной Чимина, смотрит в отражение прямо в глаза.       - Нормально? - и проводит пальцами по кромке каната на пояснице, лаская натруженную кожу. Остается только кивнуть и не отводить влажные от возбуждения глаза, молча умоляя и прося о продолжение. О каком продолжении Чимин и сам понятия не имеет, просто не хочет, чтобы этот момент когда-либо закончился. Не хочет конца этого тянущего ожидания, влажности тела от пота, и поглаживания по коже. Но в то же время он хочет взорваться. Взорваться звездами. Прогнуться. Закинуть голову на плечо сзади стоящего парня. Простонать о его наслаждении. Вытянуться стрелой. Тугой и звонкой.       Но все эти мечты разбиваются о стук в дверь, и крик парней поторапливаться. Освободить помещение, потому что у кого-то там началась действительная диарея, а второй туалет находиться далековато. Объяснение лишь еще сильнее портит настроение о неизбежном конце. Понимание, что это действительно конец подрывает и делает слабыми колени. Дело сейчас даже не в сексе и возбуждение, ведь это может испортить им дружбу. И уже полное понимание ситуации, в которой они сейчас находятся проступает на лице Чимина. Он глядит виновато и слегка испугано в глаза Юнги в отражении.       Легкий толчок приковывает его к холодному мрамору раковины, разность температур бьет по нервам, смыкая горло, не давая нормально дышать. Наклоняет голову ниже по инерции. Горячая рука сзади оглаживает лопатки, юрко проскальзывая под натянутую на спине веревку и дергает на себя, заставляя откинуться, ярко и больно взглянуть в темные лисьи глаза. Дыхание выходит хриплым. Вторая ладонь, слегка прохладная проходит по торсу, опускается, слегка царапая ниже, приспуская боксеры с крепких бедер. Глаза в глаза. Одни уверенные и жадно облизвающие всю картину. Вторые шокированные и заволоченные влагой, возбужденные до слез. И друг от друга они оторваться не могут. Резкие движение с давлением на головку, доводят до края быстро, ярко и так удущающе быстро. И его накрывает. Ноги сводят легкой судорогой, лава расплывается от паха к пупку. Дыхание перекрывает. Глаза закатываются. Голова откинута верх и на плечо. И легкий укус в мочку правого уха сводит с ума окончательно. Погружая в цунами оргазма, такого яркого и изничтожающего.       - Не прячься от меня больше. - тихий шепот дарит освобождение и надежду на большее. И упустить такой шанс будет провалом жизни. Будет стоять на ровне смерти. Те же самые ладони обтирают влажным полотенцем от спермы и пота тело. Усаживают на край ванны и уходят больше не проронив и звука. Мелькают только покрасневшие от смущения уши.       Концерт проходит интересно. Смущенные взгляды на грани, движения вызывающие, легкие покалывания от давления веревок, подколки со стороны парней из-за красного лица после туалета, вопросы шепотом между выходами на сцену. И полный тотальный игнор со стороны Юнги. Вдруг все оказалось не правдой. И это пугало. Пугало за свое здоровье. Галлюцинации - это не здорОво. Еще и такие яркие. По-другому такое странное отношение к себе Чимин не мог объяснить. Он все же не просил дрочить, а всего лишь связать. Да, звучит странно. Но ситуации это не отменяет. Так что шугаться тут должны явно не его.       По окончанию концерта потный, весь помятый, но счастливый возвращаться в гостиницу тяжко. В голове одна цель - не уснуть. Сначала дойти до душа, а вот уже потом можно и завалиться в кровать. Но планы странным образом меняются, когда к нему в номер стучаться. Тихо, но уверенно. Обслуживания в номер он не заказывал, остается надеяться, что его не зовут провести прямой эфир, потому что ну явно не тот день. Чимин слишком эмоционально и физически выжат. Ему бы в горячий душ смыть с себя усталость и натруженность мышц, и в кровать.       За дверью стоит Юнги. В более комфортной для него одежде, хотя и не сильно отличающегося от того же оверсайза на сцене.       - Подумал, что тебе нужно помочь и снять их.       Ох вот это благодать небесная спустилась, но почему то чувствуется не благодарность, а смущение, и даже легкая трусость подкашивает колени. Его мягко отодвигают вовнутрь комнаты и закрывают за собой дверь. Чимин хоть и любит все эти бдсм-штучки, но мягким принимающим такое отношение без его на то согласия он не был. Обычно он настраивается на такие игрища. Поэтому сейчас его это слегка калит.       - Юнги... - Звучит предупреждающе. Скулы сводит. Глаза смотрят уверенно. Их ждет разговор. От серьезных тем они привыкли бегать недолго. Но эмоции же всегда могут взять вверх. А пренебрежительное отношение лишь подстегивает расставить все точки над i. - Не стоило так себя сейчас вести без моего согласия. Я это не приемлю. - Слова вбивают кол между ними. Юнги слегка теряется. Это видно по его глазам. Он отступает на полшага назад. Плечи каменеют.       - Ох, Чимин, там шел персонал, а у тебя рубашка расстегнутая.. - Ну что ж. Неловкие ситуации закаляют характер. Недопонимание раз может дать урок не идти на поводу у первых эмоций. Вторые правда менее приятные, потому что это смущение и стыд за свои слова и поведения. Но подбородок все равно всегда должен смотреть вверх. Правда то, что Чимин слегка ниже немного портит гордый вид. На него все равно глядят сверху вниз. - Я подумал, если связать себя ты не мог, то вряд ли получиться и развязать. Но видимо я мог ошибаться, и почувствовать себя слишком уверенно. Извини. - Корпус слегка поворачивается в сторону двери, давая понять об уходе из номера. Допустить этого тело Чимина не могло, и поэтому он открывает свой рот. Слова не фильтруются мозгом. Громкие, в такой неловкости, будто разбитое окно в тишине урока.       - Помощь и правда может оказаться не лишний. - Руки тянуться схватить, обвить и не отпускать. Но они не в дораме. Сдерживать себя иногда бывает полезно. Головой думать тоже, иначе они не оказались бы во всей этой истории.       И это ведь правда. Развязать себя по сложности конечно не так, как связать. Но сонливость, которая к слову резку слетела с него сейчас, и общая заебанность делает это дело сложнее. Юнги на это лишь кивает. Взгляд его особо не меняется. Он спокоен, уверен и шаг не сбивается, когда он идет за Чимином в гостиную номера, который практически идентичен его, только в другой цветовой гамме. Приглушенные кофейные оттенки его номера ему нравятся больше, чем оливковые здесь. Хотя и выглядит неплохо.       В гостиной прохладно, включен небольшой светильник. После ярких огней на сцене и вспышек камер приглушенный свет автомобиля и комнат отеля - это самое комфортное для глаз. А еще в комнате неловко. Раньше все произошло на эмоциях, резко и неожиданно. Тут же ситуация несколько иная. Ответственность за свои поступки. Стыд на грани. Смущение выходит на новый уровень. Нагрубить, а потом принять помощь - это мастер класс по завоеванию от Чимина.       Юнги стоит в нескольких шагах, руки в карманах, голова поднята. Смотрит прямо, не скрывает глаз. Уверенно. Просто. Он же пришел помочь, с чего вдруг вообще Чимин решил, что будет что-то плохое от Юнги. Это же самый надежный человек в его мире. Чувствительный к друзьям и близким. Ждать от него подвоха просто немыслимо.       Слегка наклонил голову в бок. Немой вопрос. Даже с намеком насмешки. Но Чимин явно не читает.       - Может снимешь одежду. - По коже прошлись мурашки, дыхание участилось. Почему мать твою Он так реагирует. Это же даже не приказ. Они сейчас не играют. Чувств таких не может быть между ними. Он уже давно с корнем их выдрал и забыл. Но видимо одно маленькие ебливо-живучее семечко осталось глубоко под кожей. И сейчас кормиться и напитывается влагой и светом внимания со стороны Юнги. Руки слегка трясутся, тянутся к пуговицам рубашки, чтобы наконец расстегнуть легкую ткань до конца. Открывает себя нарочито небрежно, будто сейчас он не горит внутри, не пытается успокоить дыхание по техники квадрата. Отбрасывает рубашку на спинку мягкого дивана, неловко и тягуче тянется к ширинке прямых черных брюк. В голове ворох мыслей, стоит ли это делать? Но один единственный аргумент придавливает их камнем равнодушия к глупым идеям убежать и спрятаться. Не снимая штанов - веревку не убрать с бедер.       И что же сделать дальше, снять штаны и подойти к Юнги? Сказать: "прошу" и обвести себя руками, мол приступайте к поеданию своего подарка? Просто развернуться спиной, чтобы не сгореть со смущения? Штаны легли мягкими складками на ту же спинку дивана. И Чимин замирает. Он не решил, что делать. Да и времени ему на это не дают.       Юнги делает несколько шагов вперед, закатывает рукава. Снова. Вайб дэдди сбивает Чимина с ног, мышцы живота поджимаются, ярко очерчивая каждый кубик пресса и косые мышцы. На это лишь получает слегка задранную бровь. То ли недоумения, то ли заинтересованности. Он мог у каждого участника угадать такие яркие эмоции, но сейчас остался слепым и глухим. Он ничего не мог понять. Но отдаться в руки ситуации, времени и видимо какому-то магическому пространству, что исполняет желания, он готов. И делает это.       Мин подходит еще чуть ближе, практически вплотную, но оставляя место для свободного дыхания, даря голое пространство защиты. Отсутствие грубого напора. Нет никакого неприятного давления. Только по согласию. Он готов слушать. И получает в ответ взгляд благодарности и согласия на прикосновения.       В комнате так тихо, что кожей можно ощутить полумрак. Прикосновение мягкого света дарит легкое тепло. Тьма же дарит прохладу, что расходится мурашками по спине и загривку. Хотя может это так действует желание того самого ожидаемо-неожиданного. Ведь они оба все понимают, но это так ново и интересно, необъяснимо и не в их вселенной, что поверить в это невозможно.       - Развернись, пожалуйста. - Теплое дыхание греет губы, нос и щеки. Пускает ток по коже. Чувствовать как твои глаза начинают слезиться от возбуждения - странно. Но интересно. Зрачки блюдцем захватывают картинку уверенного в себе сильного мужчины напротив. Доброго, нежного, умеющего услышать. Любимого.       Чимин заторможено разворачивается спиной. Видит яркий город из окна. Где-то у воды фейерверки расцветают цветами. Так же в его теле расцветает возбуждение. Слышится шорох одежды. Интуиция вопит о скором прикосновение. Память готова сохранять новое испытание для тела и души. Руки Юнги аккуратно тянут узлы и повороты веревки. Аккуратно.       И ни прикосновения! Чимин распахивает глаза. Неверие. Возмущение. Это что еще за игры такие?!       Юнги развязывает первый узел, аккуратно перекидывает веревку через плечо Чимина, чтобы она соскользнула и упала. Указательным и большим пальцами снова подхватывает ее снизу и продолжает обнажать красные участки тела, так что торс начинает покалывать от вновь приливающей крови. Ни одного касания даже кончиками пальцев. С другого плеча вновь соскальзывает веревка. Теперь переплет веревок есть спереди. Чимин глухо дышит. Возбужденный снова, но с гневом в груди он ждет следующих шагов от Юнги. Как он будет справляться здесь?       Очень просто как оказалось. Без слов он обходит его справа, даже одежда не задевает руки. Обидно до слез. Иррационально обидно. Чимин же дал ясно понять, что без согласия не приветствует поползновения в свою сторону. В чем же теперь причина его чувств. Виноват только он сам. И он не позволяет слезам накопиться достаточно для того, чтобы прочертить мокрую дорожку по щеке. Слегка запрокидывает голову вверх. Юнги все равно этого не увидит. Мин сосредоточен на веревке на торсе. Голова его опущена. А руки все так же держат дистанцию с кожей. Он здесь чтобы предоставить свою помощь. Только для этого. Воздушные замки в душе Чимина рушатся бульдозерами игнорирования. А тело продолжает набирать силу возбуждения. Предательство тела еще и краснеть заставляет. Если спросит, скинет это на недостаток секса в жизни. Туры и упорная долга работа, репетиция не дают времени на связи на стороне. Да, хорошая отговорка. Главное в глаза не смотреть.       А в это время торс уже освобожден от веревок. Следующим шагом - бёдра. И этого снести Чимин уже не может. Опускает глаза вниз. Скрывать возбуждения невозможно. Член приподнялся, натянув ткань трусов. Юнги невозмутимо глазами обходит стороной чужое возбуждение, не обратив на это внимания. Холоден, будто это для него в порядке вещей. Слегка вздыхает и опускается вниз на колени. На колени перед Чимином! Лицом прямо напротив члена. Стон остановить смог бы только боженька. Член встает полностью.       А этот придурок все так же спокойно развязывает узлы, распутывает и ни разу не прикасается! Вот бы его родители в детстве не давали ему игрушки для развития моторики рук. Ибо прокачался он в этом деле видимо на сто процентов. Ни одного прикосновения. Даже ноготком не ширкнул. Даже кончиком не коснулся. Только воздух волнуется между их телами.       Чтобы развязать узел сзади на пояснице, Юнги делает круг вокруг бедер Чимина руками, все так же не задевая тела Чимина. Держит дистанцию. Отворачивает лицо, чтобы не уткнуться взглядом, носом, губами в явное возбуждения Чимина. Развязывает узел. Аккуратно перекидывает их между бедер вперед и до конца стягивает их. Все. Конец. Юнги не поднимаясь с колена складывает веревку аккуратно, будто ее можно хоть сейчас в маленькую коробочку и на полку в глубину ящика. Еще пара секунд и он уйдет.       Чимин стоит оглушенный всеми чувствами. Он возбужден. Он обижен. Он в ничто. И слеза все же скатывается вниз. Соленая капля задерживается на подбородке, собирая в себе все новые слезинки, разбухая словно виноградина.       - Всё. - Юнги все так же стоит перед ним на одном колене, держит сложенную веревку, дальше времени тянуть некуда. Пора уходить. Мин поднимает голову, в последний раз взглянуть в лицо, на которое он сегодня будет дрочить. Сегодня. Завтра. И ближайшую жизнь.       И слеза срывается вниз, разбиваясь о кончик носа Юнги. Разбрызгивает в стороны соль и боль души. Глаза распахиваются, осознание бьет молнией позади окна, освещает комнату. И все становиться ясно. Кто сказал, что дожди, громы и молнии - это плохая погода? Скорее это обновление, возможность напитаться растениям живительной влагой. Чем не хорошая метафора происходящего сейчас в комнате отеля?       Безмолвие разгонять никто из двух парней не хотел и не мог. Оба были поражены друг другом и собой. Один - возбужденный, практически обнаженный, с оголенными чувствами, слезами на глаза. Второй перед ним на коленях, с солеными брызгами на носу, с глазами полными надежды. И готовности.       - Да? - голос не дрожит, но он хриплый, что выдает с головой. Хриплый, низкий, чуть шершавый голос спросил одним словом обо всем.       Выдох, вздох, стон и голова в быстром ритме кивает в знак согласия. Потому что изо рта членораздельную речь ждать не приходиться. Глаза становятся влажными и блестящими, слезятся сильнее и ярче. Блестят бриллиантами в темноте.       - Делай аккуратные шаги назад. Доверься. - доверять этому человеку для Чимина уже давно словно дышать, это естественно. Никогда в жизни не появиться в нем сомнений. Он близкий. Всегда рядом. Его душа иногда болит за тебя сильнее, чем у тебя самого. Видимая холодность не способна скрыть магму внутри этого человека. Горячую, тягучую словно расплавленное стекло, полную и безграничную в своих чувствах. Густую.       Чимин делает несколько медленных шагов назад. Доверяя. Спотыкается. Падает назад, чуть взмахивая руками, желая схватиться за самое надежное сейчас в его жизни. За Юнги. Но пальцы хватают пустоту. Приземляется на мягкое, но холодное кресло. Большое, уютное. Влетает спиной и головой в спинку. Ноги чуть разъехались. Явная демонстрация стоящего члена. От этого зрелища сам и заливается краской. Холодное кресло согревается жаром смущения и томления в теле.       Взгляд ловит бездвижную фигуру, что осталась на том же самом месте. Голова Мина опущена вниз. Черная оверсайз одежда скрывает фигуру. Только рукава закатаны. Отбрасывает веревку на столик. И не вставая с пола, начинает двигаться на коленях к Чимину. Странно, но он не выгладит кошкой. Он пантера, леопард. Хищник. Большой изящный и опасный хищник.       Он придвигается все ближе к разведенным ногам, умещается между ними оставляя между телом и бедрами пространство в миллиметры. Умещает свои руки на подлокотниках. И смотрит в глаза. Смотрит пока опускает свою голову к резинки трусов. Резко отводите взгляд вниз. Хватается зубами за край белья, тянет на себя. И отпускает. Громкий резкий щелчок выбивает дух из Чимина. Задыхается практически. Захлебывается эмоциями.       - Приподнимись. - Чимин выполняет аккуратную просьбу. Отрывает бедра от дивана и держит на весу, утыкаясь яйцами практически в лицо Юнги. Еще один стон. Но оторваться от этой картины невозможно.       Юнги лишь слегка ухмыляется, наклоняет голову. И тянется вперед, опять хватается ртом за резинку и тянет на себя, стягивая до коленей. Смотрит в глаза, приподняв бровь. Чимину намек понятен, но от этого ситуация менее неловкой и возбуждающей не становится. Опуская задницу на мягкость дивана, он поднимает одну ногу выше, выплетая ее из нижнего белья. Оно так и останется болтаться на второй ноге. Не эстетично конечно. Зато очень горячо. Да и сейчас не важно.       Чимин на взводе и дышит тяжело, глаза заволокло влагой, щеки покраснели. Рот приоткрыт от частых вздохов. А глаза не отрываются от лица напротив его паха. Длинные волосы Юнги напрашиваются на то, чтобы в них запустили пальцы. Схватили крепче. Прижали лицо к промежности. Но видимо их игра продолжается.       Юнги опустил взгляд. Спрятался. Напрягая мышцы рук опираясь на кресло приподнимается чуть выше и удобнее. Толстовка натягивается на его широкие плечи, обнимает мышцы рук. Стреляет глазами. Резко, быстро и неуловимо. Поймать его на зрительном контакте тяжело. Да и уже не хочется, когда головки члена касается горячее дыхание.       Юнги близко. Очень близко. В таких огромных миллиметрах. Он дышит теплым воздухом. Облизывает губы, задевая кончиком языка нежную влажную кожицу. Стон. Язык широко проходится по всей длине. Еще один стон. Более громкий. Насыщенный. Яркий. Влажный твердый язык облизывает со всех сторон. Легкие укусы у основания члена. Маленькие, но резкие. Они переходят на внутреннюю часть бедра, отчего мышцы на ногах начинают дрожать, а пальцы поджиматься, приподнимаясь на цыпочки.       Ласки продолжаются. Голову Чимина кружит так, будто в ней целая вселенная. И внезапно головка члена полностью оказывается во рту. Горячем. Мокром. Желанном. Снизу язык поджимает член к небу. Ритмичные движение щек, создает вакуум. Но никакой больше стимуляции. Только посасывание. Объятия рта. И мелкие движения языком. Иногда легкие сглатывания, которые приводят все к новым стонам, тяжелому дыханию носом. Сокращению мышц бедер, ягодиц и пресса. Он весь как натянутая пружина. Вот вот лопнет. Но ей этого не дают. С каждой секундой этой стимуляции становиться все меньше. Зубы сводит раздражение. Они явно здесь решили не в мучителя поиграть. Глаза разлепить непосильное задача. Влажные ресницы склеились. Веки зажмурены. Но так дальше продолжаться не может. Чимин из последних сил держит свое тело на месте, не дает ему двигаться. Это все ради их игры. Такой яркой. Но медленной. Он приподнимает стофунтовую голову, напрягая мышцы шеи. Разлепляет веки и упирается прямо напротив в глаза Юнги. Вляпывается. Вмазывается. Втрескивается.       И видит. Видит явное ожидание. Но чего? Бровь приподнимается. Он бросает вызов? Насмехается? Нет. Дразнит. И дает разрешение. Голова со стуком падаем обратно. Все тело покрывает мурашками. Руки взлетают и ныряют в шелк темных волос. Вгрызаются в них. Обхватывают пальцами. И натягиваю голову на член одним слитным движением. И уже в комнате раздается два стона наслаждения. Чимин опять отрывает голову, раскрывает глаза, чтобы проверить. Так ли он все понял. И да. Так. Он чуть тянет голову назад, дает вздохнуть. И поднимает верх уже свои бедра, входя членом в рот. Но не закрывает глаза. Теперь ему стоит заботиться не только о своем удовольствие, но и о состоянии партнера. И ему нравится. Нравится все, что здесь происходит. Это то, что он хотел так долго - и подчинение, и руководство, и все в одном флаконе. Руки Юнги опускаются с хлопком на бедро Чимина. Останавливаться никто не разрешал. И он двигает бедра вниз. И поднимает верх, продолжая трахать чужой рот. И снова, и снова, и снова. Слюна стекает вниз по члену, тонкой струйкой по яйцам. Мажет бедра и ягодицу. И явно испачкает кресло. Но кому какое дело. Голову уже невозможно держать навесу. Глаза зажмурены. Тело напряжено. Горячий пружинистый ком в районе паха собирается и крупнеет.       Горячие большие ладони хватаются за ягодицы и не дают опуститься вниз. приподнимают чуть выше. Сжимают. И Юнги начал насаживается глубже, упираясь носом в лобок. Сглатывает. И Чимин заканчивается. Взрывается. Стон напополам с всхлипом разносится по комнате.       Просыпается утром от будильника он уже один в огромной постели. Кожу не стягивает от пота, спермы и слюны. Он чист. Тело расслаблено нежится в мягкости тяжелого пухового одеяла. Мышцы слегка тянет. И пусто. Никого рядом. Он отрубился после минета? Вот так вот просто взял и отрубился?! А было ли вчера вообще что-то или это сон его воспаленного мозга. Подрывается с кровати и бежит в гостиную. Тихую. Чистую. На кресле ни пятнышка. Веревка на столике. Но она не играет роли, вдруг это мозг подменил ситуации. Одежда его на спинке дивана там, где он ее и оставил. Ни одного следа произошедшего. Сердце опускается в пятки. В первые в жизни он считает себя сумасшедшем, иначе как вообще это все объяснить.       Умывается холодной водой. Макияж вчерашний смыт. Но он не помнит, как это делал. Чистит зубы. Все его баночки стоят так же, как и вчера. Так, как он привык. В том же порядке. Включает душ. Прохладный. И ни черта не может понять. Если это было, то на это ничего не указывает. И ЧЕРТ! Если это и было, то Юнги уже второй раз уходит от него со стояком. Скорее всего обман мозга. Голюны. Не иначе.       Стук в дверь, громкий смех Чонгука и Джина. Шлепки ног по паркету коридора. Пора начинать новый день.       - Я тебе заказал на обед суп с рисом, потому что ты слишком долго собирался. - Намджун ,как скала надежности сидит между двумя истинными макне нашей группы. Но это не мешает им за спиной лидера корчить друг другу рожицы и кидаться картошкой. Драться, задевая локтями всех вокруг. И пугать людей ресторана своим смехом.       Юнги сидит, как обычно с чашкой черного кофе. Обычный. Ничем не выдает себя. В глаза смотрит открыто. Без признаков смущения, радости, печали или чего то еще. И Чимин начинает сходить сума. Весь день Юнги вел себя обычно, подбадривал и колол сарказмом, помогал и закатывал глаза, касался и молчал... Был рядом, но далеко. Чимин хмурился, жмурился, тряс головой. Не понимал, намекал взглядами, ругался. И считал себя психом.       Вечер пришел как благость. Спокойствие, одиночество и время хорошо подумать. Еда в номер. Хорошее смешное шоу для настроения и отвлечения. Душ. Легкий массаж мышц ног. Подушка. Свет ночника. Удобная поза на боку. Нос что-то начинает щекотать. Мягкий свет ночника растворяет тьму. На подушке лежал волос. Черный волос. ЧЕРНЫЙ СУКА ВОЛОС! Эта скотина была здесь вчера, и целый день изводил его! Что вообще происходит в этой черноволосой голове? ВОЛОС! Чертов волос.       Ему пиздец. Мысль накинуть что-то из одежды или хотя бы халат? Нет, она в голову не приходила. Как был в трусах, в три часа ночи он выбегает в коридор. С горящими глазами. Растрепанной прической. С вытянутой рукой, в которой волос. Волос Юнги. В дверь которого, он даже не стучит. Пинает со всей злостью.       - Открывай, лысеющий черт! По твою шевелюру пришли!       Дверь открывается медленно. Со скрипом. В проеме чуть опухший со сна Шуга. Растрепанный в мятой мягкой футболке.       - Какого черта, Чимин? - голос хриплый, шершавый. И да, недовольный.       - Это что?!- в лицо Мину прилетает ладошка с зажатым черным волосом. Проснуться сразу было тяжело. Но страх за свою жизнь, а еще недовольные возгласы с концов коридора заставляют распахнуть глаза и увидеть полуголого Чимина на пороге своего номера. Красного. Злого. С тонким черным волосом в руках прямо у его носа. Мин хватается за эту же руку и втягивает внутрь. Им не хватает только заголовков о ссоре в полуголом виде в общественном месте.       - Ты чего творишь? Совсем сума сошел?       - Сначала я думал, что да! Но потом нашел волос! - Сростить эти два высказывания в одну логическую цепочку у Юнги не получалось. Но если это привела младшего в такие эмоции с этим стоит считаться и разобраться нормально.       - Так и где ты его нашел? - аккуратно практически по слогам словно с маленьким ребенком.       - Юнги, на подушке! - от злости краснеют уже уши. Скоро повалит пар. Почему он строит из себя дурака. Все же ясно как белый день. Мин Юнги просто изверг.       - Кто-то был в номере в твое отсутствие? Это очень серьезно, Чимин. Мы должны связаться с менеджером. - Это и правда опасно для мемберов. Им не раз прилетали угрозы. Пускать такое на самотек никто не станет. Они переживают и заботяться друг о друге. - Оставайся сегодня здесь. Сейчас закажу зеленый чай, чтобы ты успокоился. И позвоню Намджуну в номер. Волос не выбрасывай. Днк проверят и выяснит, что это за извращенец. - Юнги уже развил деятельность, словно ураганчик носился по комнате. Искал телефон, который стоял на зарядке на тумбочке у кровати. Доставал дополнительные плед и подушку из шкафов.       Чимин в шоке. В диком ахуе. Над ним не издеваются, и он видит это по обеспокоенному лицу Юнги. Руки его находятся в суматохе. Глаза постоянно проверяют Чимина на общее состояние.       - Юнги, это твой волос. - Грохот упавшего телефона на пол. Стук мизинца и ножки стола. Шокированный и даже слегка злой взгляд является ему ответом. Потирает пальцами переносицу.       - Твою мать, Чимин, а чего ты тогда пугаешь меня среди ночи извращенцами в отеле?       - Юнги, но это твой волос на моей подушке.       - Так и дальше что?       - Ты был вчера у меня!       - Да, и я не понимаю твоего удивления. Мы были там вдвоем, и оба видели друг друга. Так чего ты в таком шоке?       - Ты сосал мне вчера! - Мозг отказывает выдавать доступно и понятно информацию. Изо рта вылетают глупости, но поймет это Чимин уже позже. Для него все кристально ясно, что он здесь устроил. А вот Юнги, уже складывает брови домиком. И думают звонить в 911 или 03.       - Я знаю, Чимин. И если бы смог предвидеть такое твое состояние на это, вряд ли бы стал это делать, если честно. - Юнги шаг за шагом подходит, пытаясь не выглядеть так, будто ему нужна вчерашняя веревка. Потому что Чимина явно нужно связать во избежания побега.       - Дурак, я думал, что я сума сошел. Проснулся один. Ни одной мысли о том, что это было реальностью. Одежда висит. Вся косметика на своих местах. Я чистый, умытый. Ты ведешь себя, как прежде. Я ничего не понимал. И тут это волос.       - Да оставь ты этот волос. Выкинь уже. Это я вчера уложил тебя в кровать. Вытер влажным полотенцем.       - И ушел?       - И ушел. - тихо.       - Почему? - Вопрос глупый, будто от несмышленыша. Радуга и замки разбиваются вдребезги уже который раз. Все же понятно, ему просто не нужно этого. Тем более когда его дважды обломали.       - Почему? Потому что не был уверен. В тебе. В себе. - Слова сами выходили изо рта. Он готов был давно их сказать. - Туалет- случайность. Самая приятная в моей жизни. Неожиданная и яркая. Вчера тоже все непонятно. Ты уснул. Я не знал, что мне делать. Если ты думаешь, что я всегда уверен в себе. То нет. Я не могу идти только со своими желаниями. Я должен считаться и с твоими словами и желаниями. А вчера ты явно дал понять, что все игры и отношения только по договоренности. Откуда я мог знать, что ты так отреагируешь? А сегодня... Ты странным был. Весь день дерганный. И я решил, что затрагивать эту тему не нужно больше. - Он говорил спокойно размеренно. Глаза не поднимал. - Для меня это тоже ново. И смущающе, если ты позволишь сказать. Я не знал, к чему это приведет. Оттолкнешь ли ты меня. Поэтому решил сам уйти.       - Но ты выглядел уверенно...       - И это стоило мне очень большого терпения и сдержанности.       Молчание затягивалось. Они так и стояли друг перед другом.       - Мне бы хотелось просыпаться рядом с тобой. - Уже очень давно - осталось не озвученным. Напротив лица Чимина загораются глаза надеждой и облегчением.       - Можно поцеловать?       - Тебе всегда можно.       Поцелуй мягкий, аккуратный, лишь касания губ. Будто до сих пор нельзя поверить в реальность происходящего. Мягкие объятия притягивают ближе к телу. Горячие ладони по голой спине.       - Как ты вообще додумался выбежать в таком виде?       - В моей голове было лишь то, что это правда вчера случилось, а не самая яркая фантазия восполненного мозга.       Еще один поцелуй. Влажный. С языком и стоном в открытый рот. С зубами. С укусами. С удержанием головы руками. С перехватившим дыханием. С поджавшимися яйцами от возбуждения. Влага, слюна от языка на шее, плечах, ключицах. Сосках. Горячие руки повсюду. Они дарят ласку друг друг ярко и без жадности. Отдают и принимают. Покрываются потом. Делятся друг с другом всей энергией. Задыхаются. Стонут. Всхлипывают.       Наконец можно вот так не боясь, не переживая о границах. Трогать. Гладить. Целовать. Ласкать. Сжимать. Кусать. Впиваться пальцами в кожу до синяков. Звать друг друга. Просить о большем. И получать.       - Хочу тебя, хочу тебя, хочу, хочу,хочу... - Чимин повторяет это, не останавливаясь, на каждый выдох. Прогибаясь под ласками языка. Прижимая голову Юнги крепче к своему телу. Они задыхаются друг другом. Они бы дышали только друг другом, если бы это было возможно.        В тумбочке у кровати оказывается небольшой тюбик стандартной смазки. И поцелуи продолжаются. Члена касается чужой язык. Слюны много. Движений тоже. Хаос. Палец смазанный ласкает проход. Надавливая, поглаживая. Расслабляя. Язык проходит влажной дорожкой по яйцам вниз. Скользит внутрь. Громкие стоны неожиданности и наслаждения. Чимин распластался по кровати. Влажный. Блестящий. И возбужденный. Готовый. В рот врывается язык, а в задний проход упирается член. Рот открыт принимая язык. Задница же с наслаждением, уже растянутая и готовая, принимает Юнги.       Стоны. Движения. Поцелуи. Толчки. Потолок с полом меняются местами. Голова кругом от эмоций. Они потеряны друг в друге. Возбуждение собирается тугим клубком и взрывается волной. Дрожью в мышцах. Глаза в глаза. Стоны в губы друг друга. В объятиях друг друга. Валятся как были на кровать. Пытаются отдышаться. Руки продолжают бегать по коже. Слегка царапая. Щипая. Оторваться друг от друга невозможно. Они еще не напились и не надышались друг другом.       Утром Чимин просыпает с Юнги рядом. Одежда раскидана. Плед и подушки на полу. Накрыты легкой простынкой. Кожу в некоторых местах стягивает. Улыбка счастья и радости. Глаза бегают по лицу на соседней подушки. Руки блуждают по телу, пытаясь понять реальность.       - Это не твоя фантазия. - Сухой чмок в плечо - Иди ко мне ближе, пока эти полоумные не проснулись и не начали гоняться и будить всех. Утыкается в шею, и не может надышаться. Обнимает. Притягивает ближе. И понимает блаженство этого утра. И всех последующих. Да в разных местах. В разных отелях и странах мира. Но всегда с одним человеком.