Дневник Драко Малфоя 2. Записки из Змеиного Логова

8 октября Дорогой дневник! Сегодня после завтрака жаба Амбридж остановила меня на выходе из Большого Зала и предложила выпить чашечку чая в её кабинете. — Мистер Малфой, — без долгих вступлений начала она, едва дверь кабинета бесшумно закрылась за нами, — я несколько разочарована в Вас. Полагаю, Вы просто не захотели беспокоить меня вечером выходного дня… Я непонимающе выпучил глаза. — И всё же, Вам следовало безотлагательно уведомить меня о тех странностях, что творились вчера в Хогсмиде. Я думала, мы поняли друг друга, и мне не хотелось бы ошибиться в Вас. — Простите, мэм, я не вполне понимаю… — я всё ещё таращился на старую каргу в полном обалдении. — Что ж, я поясню, — жутковатая улыбка растянула губы, — разве Вам, мистер Малфой, не показалось несколько необычным, что вчера в «Трёх Мётлах» так и не появился ни один гриффиндорец? А-а, вон оно что… — Также в этом всеми любимом заведении отсутствовали многие представители Рейвенкло и Хаффлпаффа. — Ах, это, — отмер я, — честно говоря, мы никогда не проводим свободное время совместно с другими факультетами, профессор. Неприятная правда заключается в том, что Слизерин, как бы помягче выразиться, слегка недолюбливают в Хогвартсе. Впрочем, мы отвечаем полной взаимностью. Возможно, студенты других факультетов просто решили сменить паб, чтобы не омрачать досуг ни себе, ни нам. Я не думал, что… — А следовало бы подумать, мой дорогой, — голос Амбридж был пропитан удушающе-приторной сладостью, как и чай, который я с трудом заставлял себя пить крошечными глоточками. — Ведь то, что Поттер с друзьями решили собраться подальше от ушей и глаз добропорядочных студентов, может означать лишь одно: они определённо замышляют нечто противоправное, нечто, способное поколебать правила и устои, нанести урон тому безупречному порядку, что я намерена навести в Хогвартсе. — О, Вы имеете в виду навозные бомбы, профессор? — Боюсь, мистер Малфой, речь идёт о чём-то гораздо, гораздо более опасном, чем навозные бомбы. Я озадаченно уставился на генерального инспектора. Что она имеет в виду? Поттер собрался нелегально выращивать в школе мантикор на пару с Хагридом? — Я более чем уверена, что Поттер замышляет создание тайного общества, целью которого будет подрыв репутации Министерства и распространение этих возмутительных слухов о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть. Лживый, насквозь испорченный мальчишка! — взвизгнула Амбрижд, заставив меня подскочить от неожиданности и пролить остатки чая на брюки. — Поттер всегда нуждался в повышенном внимании публики, — поддакнул я. — Думал, что ему всё позволено. Как же: самый молодой ловец, змееязычный колдун, самый молодой участник Турнира Трёх Волшебников… — Директор Дамблдор непозволительно потакает ему, — поджала губы Амбридж. — Но на этот раз Поттер перешёл все мыслимые границы и, клянусь, я найду управу на этого наглого юнца. А Вы, Драко, поможете мне. — Непременно, профессор, — закивал я, радуясь, что аудиенция, кажется, подходит к концу. — Я к Вашим услугам, не сомневайтесь. — Я знала, что могу положиться на Вас, мистер Малфой. А теперь идите. И не спускайте глаз с Поттера и его дружков. Вот так, Поттер. Веди себя хорошо и не вздумай злить меня, придурок, а не то и моргнуть не успеешь, как снова окажешься на отработке. 10 октября Дорогой дневник! Кажется, Жаба и в самом деле уверена, что гриффиндурки основали тайное общество. Иначе как объяснить, что сегодня утром на доске объявлений, поверх всех висящих там бумажек, появился приказ генерального инспектора Хогвартса, гласящий: «Все ученические организации, общества, кружки и клубы настоящим упраздняются»! Самое смешное, что отныне даже три регулярно собирающиеся вместе студента, считаются «организацией». Так что Поттер теперь, согласно этому приказу, даже не сможет с умным видом шептаться в библиотеке с Уизелом и Грейнджер, как они это любят. Ну, насчёт «умного вида Поттера» — это я, конечно, погорячился, дорогой дневник. Во время этих их заговорщических перешёптываний умный вид бывает только у Грейнджер. Как, впрочем, и в любое другое время. Так вот. Чтобы возобновить работу своего кружка, необходимо будет идти на поклон к Амбридж, ибо «всякий ученик, уличённый в принадлежности к организации, обществу, команде, кружку или клубу, не санкционированным генеральным инспектором, будет исключён». Ну и идиотизм! Придётся мне, как старосте факультета, тащиться к Амбридж и спрашивать разрешение на восстановление слизеринской квиддичной команды! Хотя, я уверен, проблем с этим не возникнет. А вот уж кому точно придётся попотеть, чтобы выпросить позволение играть в квиддич, так это гриффиндуркам. Что ж, пусть скажут «спасибо» Поттеру, неудачники! Панси весь вечер ныла, что Жаба может прикрыть её любимый Клуб Ворожбы*, так как Трелони не сумела хорошо проявить себя во время инспекции. Придётся заодно замолвить словечко и за этот дурацкий клуб. Чего не сделаешь ради друзей, дорогой дневник! 12 октября Дорогой дневник! Как я и предполагал, Жаба без проблем выдала мне разрешение для нашей команды. Я нарочно взял этот солидный, официального вида пергамент с собой на урок зельеварения, чтобы от души подразнить Поттера. Завидев Шрамоголового с компашкой, спускающихся в подземелье, я демонстративно помахал пергаментом и громко объявил: — Да, ребята, не волнуйтесь. Амбридж сразу дала разрешение слизеринской квиддичной команде. Я сегодня отправился к ней прямо с утра. Всё прошло как по маслу. Амбридж отлично знает моего отца, они частенько сталкиваются в Министерстве. Так что — продолжаем играть. Правда, пока непонятно, с кем. Позволят ли играть Гриффиндору — это большой вопрос. Я пришёл в восторг от ярости, мгновенно зажёгшейся в глазах Поттера. Уизел побагровел от гнева и сжал кулаки. Что, так не терпится покрыть себя несмываемым позором на квиддичном поле, кретин? Грязнокровка вцепилась в мантии своих приятелей и зашипела, как рассерженная гусыня, удерживая их от драки, в которую оба уже готовы были кинуться. — Тут главное — связи в Министерстве, — важно заявил я, смерив разъярённых полудурков насмешливым взглядом. — А у этих, думаю, шансов мало. Отец говорит, в Министерстве давным-давно ищут повод уволить Артура Уизли, — (глаза Уизела практически выкатились из орбит, а из ушей едва дым не повалил). — А что касается Поттера — (я выдержал эффектную паузу), — отец говорит, это только вопрос времени — Министерство твёрдо решило сдать его в больницу святого Мунго, там как раз имеется специальное отделение для помешанных магов. Я отвесил губу и закатил глаза, изображая сумасшедшего. Тео укоризненно поджал губы, искоса поглядывая на Грейнджер, которая уже совсем выбилась из сил, пытаясь удержать своих дружков. Грег, Винс и Панси заржали, как пациенты того самого отделения. Всё-таки у меня имеется недюжинный артистический талант, дорогой дневник! И тут внезапно случилось нечто такое, от чего я просто остолбенел на месте. Из толпы гриффиндурков, бесцеремонно оттолкнув Поттера в сторону, вылетел… плакса Лонгботтом и прямой наводкой устремился ко мне с явным намерением заехать кулаком в нос. От шока я не смог даже сдвинуться с места, точно попал одновременно под заклятия Ватных Ног и Вечного Приклеивания. Винс и Грег, сообразив, что дело принимает серьёзный оборот, встали передо мной, готовясь отразить атаку слетевшего с катушек цветовода-любителя. Поттер, видимо, сообразив наконец, что безобразная драка прямо перед кабинетом профессора Снейпа грозит множеством неприятностей всему Гриффиндору, заорал: — Невилл, стой! Помоги, Рон! Вдвоём они ловко перехватили взбесившегося Лонгботтома за шею и за руки и с трудом оттащили его от оцепеневшего меня. Лонгботтом рвался на волю, как молодой самец взрывопотама, а его лицо приобрело насыщенный бордовый цвет из-за того, что Поттер сдавил ему горло. — Не смешно… не сметь… Мунго… покажу… ему… — хрипел он, безуспешно пытаясь вырваться из захвата. Панси снова завизжала, только теперь уже от страха. Тут дверь кабинета открылась, и на пороге появился наш декан. — Поттер. Уизли. Лонгботтом, — констатировал он, оглядев поле боя. — Минус десять очков Гриффиндору за драку в коридоре. Поттер, немедленно отпустите Лонгботтома, или я оставлю вас после уроков. Все живо в класс. Шрамоголовый повиновался. Лонгботтом испепелил его взглядом и рванул в класс. Поттер поплёлся за ним, тихо переговариваясь с Уизелом. Судя по совершенно обалдевшей физиономии последнего, тот был точно так же несказанно изумлён неожиданным припадком тихони Лонгботтома, как и я.** До сих пор не могу понять, дорогой дневник, что я такого сделал-то? Вроде всё, как обычно: слегка потрепал Поттеру нервишки, повеселил честную публику. Подумаешь, большое дело! Стоит из-за этого так беситься! Нет, этих гриффиндурков точно всем факультетом можно в Мунго отправлять, подальше от нормальных людей. Им там самое место, дорогой дневник! ***** Я был настолько ошеломлён безумной выходкой Лонгботтома, что едва мог сосредоточиться на объяснении профессора и чуть не запорол свой Укрепляющий Раствор, который мы готовили уже второй урок подряд. — Саламандрова кровь, Драко, — вовремя шепнул мне Тео, заметив, что я собираюсь капать в котёл гранатовый сок. То, что на уроке присутствовала Амбридж, ничуть не помогало делу. Старая карга беспрестанно ходила по классу, совала свой нос во все котлы и что-то строчила в розовом блокнотике. Она так достала Снейпа своими идиотскими расспросами, что он явно взвешивал возможность невзначай утопить её в одном из приветливо бурлящих котлов. Внезапно в нос нам ударил отвратительный смрад, исходящий от свернувшегося комками поттеровского зелья. Амбридж достала платок, чтобы прикрыть нос, а Снейп, воспользовавшись паузой в нескончаемом допросе, поспешил к покрасневшему от досады Поттеру. — Вновь без оценки, Поттер! — профессор взмахом палочки уничтожил плоды трудов нашего горе-зельевара. — К следующему уроку напишете мне работу о правильном составе этого зелья с указанием, где и почему Вы ошиблись. Вам ясно? — Да!!! — рявкнул Поттер. Браво, профессор! Чем больше домашних заданий у Шрамоголового, тем меньше у него останется времени на тренировки. А матч Слизерин-Гриффиндор неотвратимо приближается. Надеюсь, дорогой дневник, на этот раз я поймаю снитч раньше этого очкастого недоумка, и победа будет за нами. 17 октября Дорогой дневник! Я задался целью выяснить, действительно ли Поттер, как утверждает Жаба Амбридж, создал в Хогвартсе какое-то тайное общество. Я справедливо предположил, что если в это общество входят студенты с Рейвенкло и Хаффлпаффа — гриффиндурки должны как-то оповещать их о месте и времени следующей встречи, не так ли? Пока что все мои усилия не увенчались успехом. Я, как ни старался, не смог заметить ни подозрительно перешёптывающихся учеников, ни каких-либо летучих записок… Вчера я даже рискнул закрепить волшебное Ухо под столом Хаффлпаффа, скрыв шнур Чарами Невидимости. Я предположил, что не в меру общительные и болтливые хаффлпаффцы как-нибудь да проговорятся о тайных собраниях. Но эти придурки, не умолкая, стрекотали обо всякой чепухе: — Сьюзен, профессор Спраут просила тебя зайти к мандрагорам. Они совсем расшалились без твоих колыбельных. — О, Эрни, ты выглядишь таким умным в этих новых очках. И ми-и-илым! — Девочки, вы только гляньте, какого очаровашку мне подарил Захария! — Уи-и-и, клубкопух! Викки, дай погладить, пожа-алуйста! — Ай, моя монетка нагрелась.*** Мерлин! Ну и вот как можно нести такую слащавую белиберду? Мне аж есть расхотелось! Я бы, наверное, и одного дня в хаффлпаффской гостиной не вынес, дорогой дневник! 28 октября Дорогой дневник! Прости, что снова забросил тебя. Столько всего навалилось разом: обязанности старосты, выматывающие тренировки. Да и домашние задания становятся всё сложнее и объёмнее: учителя стараются показать генеральному инспектору, что не зря едят свой хлеб. Ну, а отдуваться, разумеется, приходится студентам. Я наконец добился успехов с Заклятием Исчезновения. Подопытные мыши испаряются с моего стола так резво, словно за ними гонится миллина Моргана. Правда, Грейнджер уже научилась испарять котят и ужасно задирает нос в связи с этим. Могла бы принести пользу и заставить мерзких котят Амбридж исчезнуть навеки с её розовых тарелочек и чашек! Милли наотрез отказывается позволить мне тренироваться на Салли, хотя это абсолютно безопасно. Ведь если заклинание сработает, кошечка просто очутится в другой комнате. МакГонагалл сто раз объясняла нам, что все изучаемые нами на трансфигурации заклинания не наносят вреда животным. Будь это иначе, Грейнджер бы уже давно основала организацию по защите несчастных кроликов, мышей и черепах. Что мне никак не даётся, дорогой дневник, так это Чары Немоты, которые мы вот уже вторую неделю отрабатываем с Флитвиком. Лягушка, конечно, не квакает во всю глотку после моего «Силенцио!», но продолжает задушенно хрипеть, а ворон пребольно клюётся всякий раз, стоит мне наставить на него волшебную палочку. (Но у меня, по крайней мере, ворон не начинает квакать, как у Блейза!). ***** Сегодня в ванной старост я опробовал Чары Немоты на Миртл, когда эта докучливая девчонка-призрак ни с того ни с сего принялась гадать, кто из парней мне нравится: — Терри Бут? Эрни МакМиллан? Захария Смит? Джастин Финч-Флетчли? О, Мерлин, да они же все один страшнее другого, дорогой дневник! А Финч-Флетчли — вообще шепелявый, да ещё и грязнокровка, к тому же. Чары сработали как надо, только когда эта чокнутая добралась до пятикурсников-гриффиндурков. К тому времени я был уже весь в мыле и в прямом и в переносном смысле, а палочка едва не дымилась от моих бесплодных попыток заткнуть болтливое озабоченное привидение. 29 октября Дорогой дневник! Сегодня Монтегю в очередной раз собрал команду и объявил, что каждый из нас должен попытаться, как можно эффективнее, вывести из строя одного из соперников. Грег и Винс взяли на себя близнецов Уизли, Майлз Блетчли — Алисию Спиннет, Уоррингтон и Пьюси — девчонок Белл и Джонсон. — Мне самому некогда этим заниматься, — заявил Монтегю, — я разрабатываю стратегию игры, поэтому ты, Малфой, возьмёшь на себя двоих: Поттера и Уизли. Справишься? Ага, конечно! Стратегию он разрабатывает. Будто я не слышал, как близнецы Уизли угрожали, что засунут его в Исчезательный Шкаф. — Конечно справлюсь, Грэхем! У меня уже и песенка для Уизли готова. — Вот и молодец, Малфой. Я знал, что на тебя можно положиться. Ну что ж, осталось разучить эту чудесную песенку и, считай, Уизел уже выведен из игры. Надо будет попросить Панси порепетировать с нашими. Что касается Поттера, дорогой дневник — уверен, этот святой герой будет так переживать за своего никчемного приятеля, что о снитче и думать забудет. 31 октября Дорогой дневник! Если до сих пор у меня ещё были какие-то сомнения относительно честности стратегии Монтегю, то сегодня, после того, как МакКошка во всеуслышание объявила, что гриффиндурки могут на этой неделе не выполнять домашку по трансфигурации… Это ж надо! Почему-то профессор Снейп не освободил слизеринцев от домашнего задания по зельеварению, а просто забронировал нам дополнительное время на стадионе. Это и есть хвалёная гриффиндорская беспристрастность? Я впечатлён, дорогой дневник. Выйдя с урока трансфигурации, я тут же догнал Поттера и предупредил, что Уоррингтон поклялся сшибить его с метлы в эту субботу. Гадский Поттер в упор уставился на меня и процедил: — Ваш Уоррингтон тот ещё снайпер. Если бы он целился в соседа, вот тут бы я струхнул. А Поттер-то отрастил зубки, дорогой дневник! В следующий раз надо будет задеть его побольнее. Издеваться над Уизелом оказалось гораздо проще. Достаточно невзначай изобразить, как он роняет квоффл, или зловещим шёпотом поинтересоваться, зарезервировал ли он себе койку в Больничном Крыле — и у рыжего клоуна начинают трястись руки и полыхать уши. Грег с Винсом, не доверяя своему умению колдовать, попытались подставить близнецам Уизли подножки, и теперь задницы моих незадачливых друзей покрыты зудящими фурункулами. Салазар великий, надеюсь, это не заразно! Майлз Блетчли наколдовал Алисии Спиннет мохнатые, быстро растущие брови. К обеду они совершенно закрыли её глаза и уже мешали нормально есть. Нет, ну а что? Зато не надо придумывать маскарадный костюм к Хэллоуину. Кстати, о Хэллоуине, дорогой дневник. Стараниями генерального инспектора у нас сегодня даже нормального праздника не было. Жаба Амбридж заявила, что «неуместный праздник в разгар семестра способен негативно повлиять на учебный настрой и спровоцировать нарушения дисциплины», так что мы просто уныло съели праздничный ужин и разошлись по своим гостиным. Факультетские вечеринки, само собой, тоже были строго-настрого запрещены. Вот ведь Жаба старая, кентавр её затопчи!