***
С каждым новым глотком крепкого напитка, который на свой вкус налил бармен, Тэхён ощущал всё меньше злости. Уже не метал молнии, казался даже отрешённым. Он злился на себя, но удобнее было полагать, что на Чонгука, потому что чувства, которые он испытывал, озадачивали его. Тэхёну этот поцелуй не показался мерзким или отвратительным, каким он представлял его себе в лифте после угроз Чона. Он убеждал себя, что не испытывал отвращения только потому, что это был Чонгук, его лучший друг, с которым, ни капельки не грубо говоря, они прохавали модельный бизнес с самого низа. Да, именно поэтому, иного оправдания не могло быть тому, что Тэхёну… Понравилось? — Добрый вечер, один здесь? — услышал он сбоку. — Что за дедовский подкат? — фыркнул Тэхён себе под нос, а повернувшись, чуть не подавился алкоголем, который только что пригубил. Перед Тэхёном стоял Джон Варватос собственной персоной. Тот огляделся по сторонам, подумав, что мужчина обратился к кому-то другому, но известный дизайнер модной мужской одежды не прекращал на него смотреть. — Вы это мне? — не поверив собственным глазам, переспросил Тэхён. — Ты видишь здесь кого-то ещё? — мужчина подошёл ближе. А за барной стойкой действительно больше никого не было. — Ах, да… То есть, нет. Простите, — широко улыбнулся Тэхён и, казалось, ещё больше поразил дизайнера. — Ким Тэхён, — протянул ладонь, — модель, — зачем-то добавил следом. — Джон… — протянул руку в ответ тот и начал было представляться, но Тэхён и так знал, кто он. — Джон Варватос, знаю, — горящими глазами смотрел Тэхён. — Современный американский дизайнер мужской одежды, филантроп, бывший глава отдела дизайна мужской одежды Polo Ralph Lauren и Calvin Klein, создатель двух брендов John Varvatos и OTD, трижды лауреат премии «Дизайнер года» и большой поклонник рока, — восхищённо тараторил Тэхён. — Огромная честь познакомиться с Вами. Вам что-то заказать? Я угощаю. — О, вау! — ошарашенно только и мог ответить мужчина. А после, придя немного в себя, добавил: — Спасибо, котик, — снисходительно рассмеялся. В планы Джона явно не входило приглашать Тэхёна на съёмки. Его, скорее, не лицо того привлекло, а аппетитный зад, плотно обтянутый тонкой чёрной кожей. Однако, посмотрев Тэхёну в выразительные светло-карие глаза, оказался так очарован, что не мог наглядеться. — У меня есть выпивка. Может быть, тебе что-то заказать? — жестом позвал бармена. — Спасибо, у меня тоже есть. Не нужно, — отрицательно мотнул головой бармену Тэхён. — Я раньше тебя тут не видел. Тебя Чимин пригласил или?.. — «Или», — улыбнулся Тэхён. — Я здесь с другом. — Я тут всех знаю. — Он тоже модель. Чон Чонгук. — Ммм, — промычал дизайнер, проглатывая порцию алкоголя. — Я наслышан о нём. А ты… Как давно ты в модельном бизнесе? Я никогда тебя раньше не видел. — В основном я работаю с брендами, которые не очень популярны. — Почему? Куда смотрит твоё агентство? Это безобразие чистой воды! — возмущённо и даже слегка манерно воскликнул Варватос. Тэхён в ответ лишь пожал плечами, а затем добавил: — Мой контракт на днях заканчивается, а продлевать его я не собираюсь. Думаю, заняться чем-то другим. — Исключено! Индустрия моды многое потеряет, если это лицо, — аккуратно двумя пальцами взялся за подбородок Тэхёна и развернул его к себе, — покинет её. Мужчина смотрел прямо на его чувственные губы. Джон Варватос определённо был мужчиной симпатичным, даже для своего возраста. Отсутствие волос на голове его совсем не портило, а редкая благородная седина в бороде лишь подчёркивала солидность и брутальность. Фейс-контроль и его не обошёл стороной. Облачённый в чёрную кожу, дополненную крупными и мелкими цепями на шее, а так же массивными кольцами на ухоженных пальцах, тот выглядел как легендарная рок-звезда. Ему бы ещё электро-гитару в руки, да ленноны на нос, и от какого-нибудь басиста очень популярной в прошлом группы не отличить. Однако при всей мужской красоте и известности Джона, Тэхёна не прельщала мысль быть снова кем-то поцелованным. — Спасибо Вам, — он деликатно высвободил своё лицо из чужих пальцев и вернул взгляд в свой стакан, почти пустой. — Но уже вряд ли что-то изменится, — обречённо добавил. — Если надумаешь остаться в модельном бизнесе, звони, — мужчина протянул Тэхёну свою визитку. — Я ещё не думал над идеей осенне-зимней коллекции, но уверен, ты меня сможешь вдохновить, — он двусмысленно подмигнул, когда Тэхён повернулся, чтобы принять карточку, и кончиками пальцев провёл по пшеничным волосам. Тэхёну стало не по себе. Полагая, что беседа пришла к логичному завершению, он поблагодарил Джона за предложение и сообщил, что хотел бы найти друга. Больше находиться на той вечеринке Тэхёну не хотелось, однако он нигде не мог найти ни Чонгука, ни Чимина. Лишь обойдя всю площадь пентхауса, он наткнулся на того парня, который забрал его пиджак, когда они с Чонгуком только пришли. Тот сообщил, что хозяин мог быть в своей комнате. Тэхён туда и направился.***
— Мы просто делаем вид, что встречаемся. Так вышло, что нас кинули наши подружки, а Тэхёну вообще изменила, прикинь? А ты его видел? И как ему изменить можно было? — рассказывал Чонгук, заботливо стирая эякулят с чужого рта. — Так вот, мы напились, и… — И вы переспали! — отстранился Чимин, встал и, достав из пачки новую салфетку, яростно начал водить ею по губам. — Да послушай! — подошёл к нему Чонгук и выхвалил салфетку. — Я ему предложил отомстить нашим бывшим, и он согласился. Хотя я думал, что несмотря на все годы нашей дружбы, он меня хладнокровно кокнет, — рассмеялся Чонгук. — И что дальше? — холодно спросил Чимин. — Я рассчитывал, что кто-то нас сфоткает или хотя бы слухи поползут. Но, кажется, всем пофиг. — Ты забыл, что на моих вечеринках любая съёмка запрещена? Именно поэтому здесь так хорошо и свободно дышится. Никто не рискнёт дружбой со мной ради парочки тысяч долларов, — уверенно заявил Чимин, снова приставая к Чонгуку. — Об этом я и забыл, — нахмурился тот, пока именинник расцеловывал его шею в попытке снова возбудить. — Ладно, свожу его на вечеринку с журналюгами. Те своего не упустят. — Тебе жить надоело? — Чимин даже прервал ласки. — Джессика от тебя мокрого места не оставит. — С Джес я договорюсь, — радостно заявил Чонгук. — Я уже подготовился, — воспользовавшись моментом, пока Чимин подсчитывал потери в виде друга и коллеги в количестве одна штука, он отошёл к бару. — А я думал, ты привёл его, чтобы я ревновал, — послышалось тихое возле уха. — А ты ревнуешь? — рука с графином замерла над стаканом, когда Чонгук ощутил руки под майкой, медленно скользящие к брюкам вниз. — Чуть-чуть, — мягкие пухлые губы коснулись мочки уха и слегка втянули в рот. — Не ревнуй, сладкий. Он просто друг. — А я тогда кто? — И ты друг, с привилегиями, — Чонгук развернулся, оставив нетронутый алкоголь. — И какие же мне положены привилегии? — отступил назад, так как Чонгук напирал на него. — Очень долгие, — подхватил Чимина под ягодицы, — мучительно-сладкие, — прижал к первой же плоскости, — и нежные… Прозрачные пуговицы бледно-фиолетовой рубашки от Armani с треском разлетелись по напольной плитке. Среди комнатной тишины раздавались лишь звуки громких, судорожных вздохов, влажных поцелуев и скрипучего трения кожаных штанов. Чонгук терзал губами тело в своих руках и сминал накачанные ягодицы, вдавливая пахом полуобнажённое тело в стену. Чимин был на седьмом небе. Он больше года ждал, чтобы, наконец, получить свои привилегии, которые слишком долго были в чужих руках. Он думал, что отныне им ничего не помешает быть вместе, но от радости совсем забыл о Тэхёне, который, кстати, уже спешил обломать ему кайф. Робкий стук в дверь был проигнорирован обоими. Казалось, никто и ничто не могло оторвать Чонгука от Чимина, но более настойчивый стук и громкое: «Чонгук, ты здесь?» — порушили все иллюзии. Чонгук, услышав знакомый голос, встрепенулся и опустил на пол Чимина, который уже почти ненавидел Тэхёна. — Тэ, что-то случилось? — чуть-чуть приоткрыл дверь Чонгук. — Отвези меня домой, — лаконично ответил Тэхён, но, заглянув за спину друга, увидел полуобнажённого Чимина. — Я тебе помешал? Прости, не бери в голову. Я доберусь сам, — не дождавшись ответа, развернулся и пошёл к лифту. — Тэ, погоди, — позабыв о Чимине, тот ринулся следом. — Ты не отвлёк, — нагнал возле лифта. — Я тебя привёз, со мной и уедешь. Тэхён предпочёл не отвечать. И в машину он тоже сел молча. — Тэхён, пора вливаться, — нарушил слишком долгую и мучительную тишину в салоне автомобиля Чонгук. — Я уже начал игру, тебе остаётся лишь её поддержать. Но Тэхён всё равно молчал. И лишь когда мерседес припарковался у входа в его дом, он заговорил: — Зачем ты сделал это? — О чём ты? — не понял Чонгук, что от него вдруг захотели. — Зачем ты предложил отомстить, если уже состоишь в отношениях… с Чимином? Чонгук еле заметно улыбнулся. — Осторожно, Тэхён, я могу подумать, что ты ревнуешь. — Дело не в ревности, Чонгук. Если ты собираешься сообщить «о нас» прессе, то Чимина между «нами» не должно быть. Такая слава мне не нужна. Я не хочу, чтобы потом писали, что ты мне «изменяешь» с ним. — А, может, всё-таки в ревности? И вообще, я хотел тебе сказать — для натурала ты как-то слишком спокойно отреагировал на мой поцелуй, — самодовольно ухмыльнулся Чонгук, опустившись чуть в кресле и скрипнув кожаной одеждой по идентичной ткани обивки сиденья. Тэхён молчал. Этот момент его самого волновал весь вечер. — Ну, — запнулся он. — Вот именно, что он был твоим! Если бы на твоём месте был кто-то другой, я бы врезал. Но учти, больше не вздумай так делать, — со всей серьёзностью заявил Тэхён. — Так я предупреждал. В лифте, помнишь? — Гук, бля! Это ты от меня отошёл! — Но ты должен был пойти за мной! — Что-о-о-о? — на высокой ноте протянул «о». — Ты сказал, что если я отойду, ты п… поцелуешь. А по факту сам свалил от меня. — Ладно, ладно, — сдался Чонгук. — Такое больше не повторится. — Я надеюсь. Давай добавим в эту игру ещё одно правило. Прежде чем что-то сделать, будем осведомлять друг друга заранее, хорошо? — Ой как мы заговорили… «Осведомлять»! — Лучше замолчи. — Окей, окей, — снова сдался под тяжёлым взглядом. — Пойдём. Они вышли из машины, и Чонгук, остановившись рядом с Тэхёном, продолжил разговор. — Ты прав. Я лишканул. Извини. — Тебе повезло, я сегодня добрый. — Вот это аттракцион неслыханной щедрости. Хорошо, я обо всём теперь буду спрашивать. Но, если что, имей ввиду, что меня ты можешь не осведомлять, — последнее слово особо выделил. — Что это значит? — И раз уж ты сегодня добрый, — оставил его вопрос без ответа, — прости меня ещё раз. Губы Чонгука вновь накрыли его, чуть холодные от весеннего ветра, буквально на пару секунд, и Чон дал дёру. Тэхён не успел опомниться, как тот уже запрыгнул в машину и вдарил по газам. — Э-эй, — крикнул отъезжающей машине вслед. — Это целовальный произвол! — а затем стал озираться по сторонам. Вроде бы никто не видел. Чонгук, довольный собой, выжимал максимум из своего авто и улыбался мыслям, что приходили в голову и рождали внутри груди необъяснимый трепет. Ему просто было радостно, он смеялся как умалишённый. Адреналин пёр через край. И не ясно, откуда он взялся. Передался от губ Чимина или Тэхёна? А может быть, это сладкий вкус свободы, которая, наконец-то, в его руках? Приехав домой и плюхнувшись на диван, он только тогда ощутил усталость. Вставать никакого желания не было, хотелось прямо в гостиной заснуть. И ему это почти удалось. В тишине пустой квартиры раздался короткий сигнал оповещения на телефоне. Чонгук хотел проигнорировать, но любопытство взяло верх над ленью. «Ты ведь не забыл самое главное правило?» — высветилось пуш-уведомление о новом сообщении в беседе с контактом «Ким Тэхён». «Нет, Тэ… Не забыл», — на выдохе тихо произнёс Чонгук вслух, но открывать диалог не стал, чтобы Тэхён подумал, что тот уже спит. Хотя спать ему уже не хотелось. Тэхён зачем-то раз за разом прокручивал в голове поцелуй с Чонгуком. Он водил указательным пальцем по нижней губе, а затем прикусывал. Потом ругал себя за то, что думал об этом непозволительно много. Сомневался в своих умозаключениях и тут же убеждался в их истинности. Вспомнив в очередной раз поцелуй с Чонгуком, он, как и прежде, не ощутил отвращения, но от мысли о том, что Джон Варватос мог его поцеловать, начинало тошнить. Значит с Тэхёном все в порядке. Просто это Чонгук, вот и вся причина. Но всё же сомнения по ещё одному поводу у него оставались. В свете последних фактов о жизни Чонгука и с учётом его поведения тот вёл себя довольно странно. Или Тэхён слишком щепетилен в этом вопросе, или Чонгук действительно переигрывал — вот что ему было непонятно. Впрочем, весь день был странным, будто скомканным. И произошло слишком много событий для одного вечера. Тэхён к такому не привык. Он укладывался спать с мыслью о том, что нужно привыкать к новой жизни. Темпы их существования с Чонгуком разительно отличались, и поверить в то, что они пересеклись, пока что было сложно. Впереди их обоих ждало нечто интересное, однозначно волнительное, и Тэхён вместо того, чтобы засунуть голову в песок, как он это обычно делал, настраивался на перезагрузку. С мыслями о завтрашнем дне и предвкушением чего-то необычного для его рутинного жизненного уклада, Тэхён довольно быстро уснул, погрузившись в глубокий и очень приятный сон.***
Утренние солнечные зайчики украдкой подглядывали за нежностью и страстью, которая заполнила спальню и весь мир вокруг двух обнажённых тел в мятой постели. Оголёнными ягодицами один толкался к горячему паху другого, получая в ответ трепетные ласки мягкими губами по шее и опытными руками по послушному телу. Они будто были одним целым, дышали глубоко и тихо, в унисон. И целовались волнующе, сладко, будто в последний раз. Молочная кожа одного и смуглая другого в своём единении напоминали горячий кофе с молоком, идеально дополнявшие друг друга. Вкус чужих губ был таким знакомым, а близость до умопомрачения приятной и желанной. Одному безумно хотелось утонуть в ласке другого, погрузиться в пучину неги и пропитаться чужим, таким притягательным ароматом любви. И, казалось, ничто на свете не способно прервать их безудержное влечение, даже надоедливый телефонный звонок, который без умолку играл любимую песню Тэхёна, вырывая его из приятных сновидений. После сонного «алло» на том конце трубки, казалось, произошёл разрыв звуковой бомбы. Собеседник так орал, что Тэхён мгновенно проснулся. «Ты, сукин сын, какого чёрта не предупредил меня, что забрал депозит? Ёзеф разбудил меня в такую рань и требует, чтобы я съезжала! Ким-мать-твою-Тэхён, куда я по-твоему должна идти? Ты придурок, осёл, грёбаный мерзавец. Я тебя три года терпела, неудачник! Сукин сын, я всё твоё бельё наизнанку выверну перед СМИ, расскажу им, что ты гомик, и тогда тебя вообще ни в одну рекламу не возьмут… — голос Эммы сорвался и резко перешёл в раскатистый хохот. — Чёртов импотент! И член у тебя мелкий, как у школьника. Я никогда с тобой не кончала! Никогда, слышишь? Мне приходилось терпеть твои… елозенья на мне и имитировать. Не представляешь, как мне отвратительно было слышать твоё пыхтение над ухом! Как вспомню, так тош…» Тэхён больше не хотел слушать словесную диарею бывшей девушки. Сладкое послевкусие мести, которое он ожидал ощутить после задуманной шалости, затерялось между отвращением и горечью. Тэхён понимал, что на него вылили единственную истину в виде жгучей желчи, которая, видимо, копилась в девушке месяцами. Такую Эмму он не знал, это была не его девушка, а какая-то незнакомка, поведение которой ему отвратительно. Он снова и снова перебирал её слова в уме, закапывая себя всё глубже и глубже в сомнения и комплексы. На душе так неприятно стало, что Тэхён уже пожалел, что затеял это. А Эмма всё звонила, наивно надеясь на то, что Тэхён молча схавает всё говно, что она на него собиралась вывалить. Собственно, в их отношениях так всегда и происходило. Тэхён не знал материнского тепла, он твёрдо был уверен в том, что если Эмма будет довольна им, то не бросит, как это сделала его мама. Но чем больше он брал на себя обязанностей, тем меньше обременялась Эмма, принимая заботу Тэхёна как данность. Если вчера он ещё допускал возможность начать с ней всё заново, то после такой правды, которая миллионами игл колола уши и глаза, уже ничего не хотелось. Возвращаться к Эмме после всего сказанного и увиденного было бы не просто унижением для Тэхёна, а полным и безвозвратным уничтожением его достоинства не только как мужчины, но и как личности. Есть такое выражение: «Бог отвёл». В случае Тэхёна так и произошло. Позднее, чем нужно, но наконец-то правда раскрыта. Однако Тэхён слабо верил во всяких богов. Он даже в себя не верил. Топтался на одном месте, прикрываясь мнимой стабильностью, и думал, что если сместится с выбранного маршрута, обязательно всё пойдёт прахом. Риск для него — пугающее слово. Возможно, именно поэтому он не так популярен, как Чонгук, но, вероятно, были и другие причины. С каждым новым звонком по телу пробегала тревожная дрожь. Тэхёну пришлось выключить телефон. Он доплёлся до ванной комнаты, чтобы умыться, но просто стоял напротив зеркала и молча смотрел на себя в отражении. Сколько он провёл времени в таком положении, сказать сложно. С ним подобное и раньше происходило, например, пятнадцать лет назад, когда ушла его мама. В такой момент он просто погружался в себя, в самом прямом смысле, не реагируя ни на что. Домофон разрывался, но Тэхён ничего не слышал. Не слышал, как в квартиру кто-то вбежал, не чувствовал, как его тормошили за плечи и били по щекам. А после — темнота. Очнулся он уже ночью. Присев на кровати, окинул взглядом свою комнату и заметил рядом с собой под одеялом чей-то силуэт. В голову сразу прокралась мысль о том, что это Эмма, но та никак не могла узнать его новый адрес. Тогда оставался лишь один человек. — Чонгук, — тихо позвал Тэхён, а потом чуть громче. Тот перевернулся к нему лицом, причмокивая во сне, и продолжил дрыхнуть. Тэхён умилился этому мальчугану с губками, сложенными как бантик, и отправился на кухню. Живот урчал, а во рту ощущался вкус горечи. Включив свет, он увидел на столе, пустые лотки из-под заказанной еды. Чонгук, видимо, провёл там целый день и не то чтобы приготовить, даже пустые коробки не в состоянии был выбросить. Протянув руки к мусору, Тэхён заметил на сгибе локтя самофиксирующийся бинт. Задержал на нём взгляд, силясь вспомнить, что с ним произошло. А затем взглянул на часы — половина двенадцатого ночи. Тэхён понял, что проспал больше половины суток. Прежде чем что-то приготовить, он решил сперва обмыться и почистить зубы. Он вошёл в ванну и сбросил с себя футболку с шортами. Оставшись в одном нижнем белье, открыл воду и стал ждать, пока та нагреется. Чонгук приоткрыл глаза, чтобы убедиться, что Тэхён рядом, но того в кровати не оказалось. Он вытянул руку вперёд, чтобы наощупь убедиться в том, что зрение его не подводит. Вторая половина кровати была пуста. Чонгук подхватился, посмотрел на пол по краям от постели, вдруг Тэхён упал, но и там его не было. И лишь прислушавшись, он уловил звуки воды. Открыв дверь в ванную, он увидел друга почти без одежды, вновь стоящим возле зеркала, и паника накрыла его. Чонгук будто потерял голову. — Тэхён! — налетел он на друга, а тот аж вздрогнул. — Тэхён, очнись, — стал трясти за плечи и бить по щекам. — Пожалуйста, Тэ, — даже не брал во внимание то, что Тэхён выставлял руки вперёд и всячески пытался защититься. — Чон… Чонгук, — пытался докричаться Ким и схватить того за руки, уворачиваясь от сыплющихся ударов. — Чонгук! — в полную громкость выкрикнул, наконец, заставив того успокоиться. — Ты ошалел? — продолжал кричать. — Больно же! — Ты в порядке, — облегченно улыбнулся и выдохнул Чонгук. — Срань господня, как ты меня напугал, — внезапно припал к груди Тэхёна и обнял, крепко-крепко прижав ладони к чужой коже и опустив подбородок на плечо. — Я думал поседею, когда увидел тебя таким. Тэхён, не пугай меня так больше, — бормотал Чонгук, поглаживая спину Тэхёна и теснее прижимаясь, будто хотел защитить от всего плохого на планете. Тэхён замер от неожиданных порывистых объятий и не знал куда руки деть, которые зависли над спиной Чонгука и не смели опуститься. «Что же произошло, — думал Тэхён. Чего так сильно испугался Чон?» — Что произошло? — проговорил Тэхён, положив-таки ладони на плечи друга. — Всё как в тумане. — Ты не помнишь? — разомкнул объятия Чонгук. Тэхён помахал головой из стороны в сторону. — А что последнее ты помнишь? — Позвонил кто-то, а дальше как в тумане, и темнота. А потом проснулся. Даже первые секунды думал, что всё ещё сплю, но затем увидел тебя. А как ты попал сюда, кстати? Дверь выломал? — разволновался Тэхён и ринулся ко входной двери, дабы убедиться, что на её месте не зияет дыра. Чонгук спалился. Проверив наличие двери, Тэхён вернулся в ванную, и тот признался, что вчера, пока Тэхён собирался на вечеринку, увидел на столике несколько одинаковых карт-ключей и спёр одну, на всякий пожарный случай. Естественно, Тэхён злился. Какого фига Чон вторгся в его личное пространство? — Да если бы не я… — Верни, — требовал Тэхён назад свой ключ. — Послушай, я обещаю больше так не делать, но на всякий… — Я сказал, верни! — категорично настаивал. — Да пожалуйста, — оскорбился Чонгук, достав ключ из кармана своих всё тех же серых штанов и бросив его на крышку стиральной машины. — Ты должен уважать мою частную жизнь. А если бы я сексом в тот момент занимался? — Пф, это с кем, например? С Эммой? — усмехнулся Чонгук. — Да какая, нафиг, Эмма? — нахмурился Тэхён, пренебрежительно отмахнувшись. А затем его осенило. — Эмма! Точно! Гук, это она мне звонила, — начал вспоминать. — Ёпрст, она мне такого наговорила!.. — Тэхён одной рукой нащупал край ванны и буквально рухнул на него. — Тэ, Тэ, ты в порядке? — забеспокоился Чонгук. — Я в норме, — пробормотал тот. — Точно? — Тэхён кивнул. — Даже представить не могу, что можно было сказать, чтобы довести человека до такого? — До чего? — оживился Тэхён. — Что со мной было? — Это ужасно, Тэ. Ты меня до усёру напугал. Я, бля буду, чуть не поседел. — Прости, — с сожалением произнёс. — Я догадываюсь. — С тобой раньше это случалось? — Чонгук присел на корточки. — Да, очень давно. Когда мама нас бросила. — Бросила? Ты же говорил, она умерла. — Я не говорил. Ты сам так решил, — хмыкнул с улыбкой Тэхён, смотря в наивные оленьи глазки. — Я говорил, что она ушла… — А, это получается, что я все пять лет думал, что у тебя нет матери, — подытожил Чонгук, невесело хохотнув. — Она жива и вполне здорова. Кстати, живёт здесь, в Нью-Йорке. Но ты прав, её нет. — Ты виделся с ней? Давно? — Я иногда прихожу к ней на работу. На Мэдисон Авеню у неё пекарня. Только там самые вкусные моти и квабеги с фасолевой пастой, — блестящими глазами Тэхён смотрел на Чонгука и грустно улыбался. — Потому что мамины, — улыбался в ответ Чонгук, положив подбородок другу на колено. — А она? Узнала тебя? — Нет, — опустил голову ниже плеч, соприкоснувшись своими молочными локонами с угольно чёрными волосами Чонгука. — Не узнала тогда, пять лет назад, и сейчас не узнаёт. — Так почему же не скажешь ей, что ты её сын? — Чонгук запустил обе ладони в волосы Тэхёна и, зачесав их к затылку, открыл своему взору его лицо. — Я боюсь, — прошептал тот, чтобы никто кроме Чонгука не услышал. Тэхён впервые признался кому-то кроме себя, что ему страшно, и это тоже пугало до чёртиков. Хоть они и были близки, но подробности жизни, оставленной в Южной Корее, никто из них не рассказывал. По сути, они знали друг о друге лишь то, что происходило уже в Америке. О прошлом ни один из них не говорил и другого не спрашивал. И вот в тот момент Тэхён открыл Чонгуку тайну, что грузом лежала на его сердце. Почему-то именно тогда ему это нужно было, он этого хотел. Просто не вывозил уже. Чонгук мог бы отшутиться, перевести ситуацию в юмор, но даже он понимал всю интимность момента и тяжесть, которую носил в себе Тэхён. Кто бы знал, что ещё могло скрываться за потемневшим взглядом его глаз? Что ещё могло терзать этого человека, держать на поводке и не давать дышать полной грудью? Чонгук чувствовал, что Тэхён хранил ещё не мало секретов, но торопить его не собирался. Но и сказать ничего не нашёлся. Только в фильмах или книгах герои знают, что сказать в той или иной ситуации. Они там все мудры не по годам и всегда могут дать наилучший совет. Но Чонгук не в кино. Он был растерян и не умел, не знал, что в таких ситуациях делают. Лишь ощутил непреодолимое желание обнять. Чонгук знал только такой язык и надеялся, что Тэхёну это поможет. Тэхёну помогало. Сидя на краю ванны, он прижимался ухом к животу Чонгука. И хоть тот молчал, его кишечник выдавал всю подноготную своего хозяина. Тэхён не выдержал и засмеялся. — Предатель, — пробубнил Чонгук, ругая собственный организм, ещё больше смеша Тэхёна. — Ты что, голодный? — тот поднял голову и увидел растерянную улыбку. Чонгук и сам понимал, что не вовремя, но, как говорил Будда: «Три вещи нельзя скрыть: солнце, луну и истину», — так вот ещё и четвёртая — голод. — Пойдем, только у меня шаром покати. Рамён будешь? — Спрашиваешь, — просиял Чонгук. — Иди возьми кастрюлю, сними крышку, подставь её — кастрюлю, а не крышку — под струю воды из-под крана и… — Да знаю я как воду кипятить, — с обидой в голосе возразил Чонгук и сразу вышел, бубня что-то себе под нос. А Тэхён остался, чтобы привести себя в порядок.***
— Эй, это вообще-то не тебе одному, — потянул на себя кастрюлю с лапшой Тэхён и остановил ровно посередине стола. — Готовил я, пока ты в ванной с уточками купался, значит мне бóльшая часть, — с вызовом аргументировал Чонгук и потянул кастрюлю на себя. — Да я всего десять минут в ванной провёл, — потянул на себя и так неудачно схватился, что обжёгся. — Ай, — воскликнул и тут же встал из-за стола. Чонгук — тоже, испуганно смотря на руку друга. — Ешь, я пойду помажу сразу, чтобы волдыря не было. Нанеся мазь и вернувшись, Тэхён увидел нетронутый рамён и Чонгука, смотрящего на него. — Чего не ешь? Он же распух уже. — Тебя жду. Чонгук дождался, пока Тэхён присядет на свой стул, и пересел к нему поближе. Слишком большой стол в его маленькой кухне. — Тянуться далеко, — ответил он на немой вопрос в глазах Тэхёна. — А так и тебе и мне хорошо. Ешь, пока не распух до конца, и пойдем спать. Ночь на дворе. — Ладно, — послушно ответил Тэхён и защипнул палочками первую порцию кучерявой лапши. После еды Тэхёну всё-таки удалось вынудить Чонгука помыть посуду. Тот, ворча, кое-как справился с двумя тарелками и кастрюлей и вернулся в спальню Тэхёна. Тот уже лежал в кровати. — Ты что это делаешь? — возмутился Тэхён, увидев, что Чонгук начал стягивать трико. — Раздеваюсь для сна. Это уличная одежда, я не могу в ней спать, да и привык я нагишом, вообще-то. — Пофиг, ложись так. — Да в чём дело? Я всегда сплю в трусах, ты же знаешь. — Раньше я не знал, что ты по мальчикам. Так что надевай штаны или спи на диване. — Да чё началось-то? Не буду я к тебе приставать, нужен ты мне, — натянув обратно штаны, Чонгук рухнул на кровать и отвернулся от Тэхёна. — Да кто тебя знает? Ты такой непредсказуемый теперь, что я уже и не знаю, чего ожидать. — Спи, — обидчиво бросил тот и больше не произнёс ни слова, а спустя несколько минут уже ровно и тихо дышал. Тэхёну вовсе не хотелось спать. Но и думать ни о чём не хотелось. Решил музыку послушать. Кое-как отыскал в сумке наушники и включил любимый плей-лист с меланхоличной музыкой. Ólafur Arnalds его любимый композитор, который своими творениями словно телепортировал Тэхёна в другую реальность. Его мелодия «Only the Winds» окутывала невидимым деликатным покрывалом, под которым не хотелось ни говорить, ни думать, а только наслаждаться динамичной палитрой звуков и ронять слёзы. Инструментальная музыка всегда трогала его душу. В ней не было слов, но она всякий раз удивительным образом выводила на эмоции. Под скрипку Ванессы Мэй Тэхён провалился в глубокий сон, о котором и думать забыл. Вновь он увидел два обнажённых тела в постели, так похожей на его собственную. Если в прошлый раз он был участником процесса, то теперь смотрел на всё то гейство со стороны. Он видел, как сам толкался к чужому паху, но не видел лица своего партнёра. При этом предельно чётко чувствовал приятное до мурашек давление сзади и чужие губы на своих, с очень знакомым вкусом, будто они его уже целовали. И тут до Тэхёна дошло, и лицо его партнёра уже не заблюрено оказалось. И это оказался никто иной, как… — Чонгук, — выкрикнул Тэхён, резко приняв сидячее положение. Тот в фартуке прибежал из кухни. — Проснулся? Как самочувствие? — подошёл ближе и присел на край кровати. А Тэхён и двух слов связать не мог. Губы Чонгука ему покоя не давали, а в ушах играл Yamil. — Что? — переспросил, сняв наушники. — Говорю, пойдём есть. — Ты завтрак приготовил? — недоверчиво спросил Тэхён и всячески пытался скрыть своё волнение. — Обед, — улыбнулся Чонгук. На часах было уже далеко за полдень. Тэхён кое-как собрался с духом и отправился на кухню, откуда доносился божественный аромат подгоревшего омлета. — Я правда старался, — уверял Чонгук, жалобно смотря на того. Тэхён знал, что Чонгук не умел готовить. Да и блюдо выглядело не так уж и плохо. Он глянул в сторону плиты и увидел пригарки на сковороде. Видимо, Чонгук всё сгоревшее оставил на ней, а Тэхёну и себе наложил то, что было не тронуто чернотой. По крайней мере, он старался. И только ради этого Тэхёну стоило попробовать. Он лишь надеялся, что хотя бы не пересолено. Чонгук увидел гримасу на лице друга. И вот знал же, что не стоило спрашивать, но всё равно спросил: «Ну как?». — Яешня как вомих, исть нильзя, — скривился Тэхён. Так пересолено, что русские корни вспомнил. — Что? Это на каком языке вообще? — Да бабушка моя русской была. Она так про селёдку говорила, но к твоему… блюду как нельзя кстати подходит. — Так плохо? — расстроился Чонгук. — Так сам попробуй, — рассмеялся Тэхён. — Не, у меня съёмки сегодня. Мало ли чего. Лучше закажем что-нибудь. Он и свою и Тэхёна тарелку забрал, а содержимое в мусорное ведро вывалил. — Что закажем? — присел обратно за стол. — Лучше пойдём в рестик сходим. Я сутки из дома не выходил. — Отлично. А оттуда прямиком на съёмки, — согласился Чонгук, щёлкнув пальцами. Чонгук не хотел оставлять Тэхёна одного ни на минуту. Утром еле уговорил себя поехать домой принять душ и переодеться. И всё-таки стащил запасной ключ, будучи абсолютно уверенным в том, что это исключительно для блага Тэхёна. Должно быть, тот не в полной мере почувствовал испуг Чонгука. Он себя забыл, когда увидел друга оцепеневшим, холодным и бледным. А когда коснулся плеч, чуть не поседел, ей богу — Тэхён был, в прямом смысле слова, деревянный. Врачи скорой помощи говорили о чём-то кататоническом и категорично были настроены забрать Тэхёна в дурку, но Чонгук сказал, что костьми ляжет, но не позволит друга отправить к психам. Мед работникам оставалось только сделать всё, что в их силах, чем они и занялись. Чонгук молча наблюдал за их манипуляциями, глаз не сводил с Тэхёна, застывшего в одной позе, а затем внимательно записал все-все рекомендации. В тот момент он не мог ни о чём думать, кроме как о Тэхёне, поэтому даже не спросил, что с ним такое было. А когда сам Тэхён очнулся, он не стал спрашивать, хотя очень хотелось. В ресторане он даже в уборную с ним пошёл. Мало ли что… И тем знатно раздражал Тэхёна. Тому стоило огромных усилий объяснить тревожному другу, что такого больше не повторится, и Чонгук вроде бы верил, но всё равно сосало под ложечкой каждый раз, когда терял Тэхёна из виду. Он даже на съёмки его с собой потащил, пообещав, что это только сегодня. — На-адо же, посмотрите, кто явился! — первым встретил вышедшего из гримёрной Чонгука фотограф, обратив на того внимание всех присутствующих. — Чонгу-укчик, ты где пропадал? — тут же подскочили к нему полуголые модели, у которых шёл съёмочный процесс рекламы нижнего белья. — Мы по тебе скучали. — Ты будешь с нами сниматься? — спросила одна. — Ох, Лили, на нём слишком много одежды для нашей фотосессии, — грустно подметила другая, а первая в ответ надула губки уточкой и провела пальчиками по обнажённой мужской груди. Чонгук был одет в джинсовые брюки, пиджак и галстук на голое тело. Футболки на этой фотосессии у Calvin Klein для Чонгука не были предусмотрены. — Не расстраивайтесь, цыпочки мои, — подхватил обоих Чон за талии и прижал к себе. — Встретимся после моей фотосессии и посидим где-нибудь, — подмигнул одной, а второй прошептал на ухо: — Или полежим. — А как же твоя девушка? — Я теперь свободен как ветер, — счастливо зажмурился и, хлопнув обеих по упругим попкам, подтолкнул работать. Те заверещали от радости и ещё долго стреляли глазками, пока Чонгук и Тэхён со съёмочной бригадой не отправились на подземную парковку, где их уже ожидал Plymouth Cudo голубой с широкой белой полоской на капоте. — Пока студия занята, поснимаем здесь, — скомандовал фотограф и дал отмашку оператору. Камера Чонгука любила, пока тот танцевал и заигрывал с ней. Он так легко и непринуждённо держался перед объективами, что сразу было видно — ему это только в кайф. Тэхён наблюдал за другом через небольшой экран, через который режиссёр следил за процессом, и пребывал в восторге. В последний раз Тэхён присутствовал на съёмке Чонгука, наверное, пару лет назад. С тех пор тот стал гораздо профессиональнее. Что бы режиссёр не передавал по рации, Чонгук всё делал, не задавая никаких вопросов. Сам Тэхён так же не блистал, однако работа Чонгука вызывала восхищение. Тот вполне оправданно входил в топ-5 самых популярных и востребованных моделей США. Не прошло и часа, как материал для ролика был отснят полностью. Чонгука пригласили в гримёрную переодеться, а тот, естественно потащил Тэхёна с собой, тем самым слегка озадачив стафф. — Гук, они и так на меня косо смотрят. Давай я лучше домой поеду? Мне ещё завтра в агентство ехать, — просил Тэхён, но Чонгук был непоколебим. Он будто слушал друга лишь частично. — Будешь продлевать контракт? — Нет. Займусь своим дипломом. Вернусь в Корею, попрошу брата помочь. — Как «вернёшься»? А месть? Так, Тэ, притормози. А как же я? — Чонгук застыл с футболкой в руках. — Ты профессионал своего дела и твёрдо стоишь на ногах, — пытался сгладить углы Тэхён. — В этом я сегодня убедился. К тому же, у тебя есть Чимин… А я уже… Я не хочу больше в этом вариться. Чонгук увидел в глазах друга бесконечную грусть. Он уже успел пожалеть, что взял его с собой. Хотел сделать как лучше, но вышло наоборот — гораздо хуже. — Тэ, возьми мою машину и езжай домой, — он вытащил из своей поясной сумки ключ от мерседеса. — После съёмок я приеду, и мы ещё раз всё обсудим. Тэхён возражать не стал. Он с самого прибытия туда мечтал поскорее оказаться дома. Поэтому, пока Чонгук предлагал, он решил воспользоваться моментом. А тому пришлось приложить всё своё мастерство, чтобы не показывать съёмочной группе свою тревожность и закончить свою работу. Сердце было не на месте. Чонгук понимал, что с Тэхёном что-то происходило, но что именно — понять не мог.***
Солнце уже скрылось за крышами высотных домов. На город торопливой поступью незаметно опускались сумерки. Чонгук ехал на такси домой к Тэхёну и, от нечего делать, пялился сквозь стекло. Подобно тому, как сменялись едва смазанные картинки на скорости в окне автомобиля, мимо протекала жизнь. Чонгуку казалось, что пять лет пролетели так быстро, что он и не заметил. «Почему жизнь такая короткая? — думал он. — Что делает её короткой?» В осмыслении верных истин Чонгук был не силён. В школе учился кое-как, лишь бы поскорее вырваться из родительских ежовых рукавиц. А после не интересовался ничем возвышенным, некогда было. Модельную школу нужно было оплачивать, из подработок не вылезал. Тэхёну спасибо за то, что был рядом и кормил время от времени, потому что Чонгук постоянно сидел на диетах. Тэхён… Почему он Чонгука бросает? Тот как раз подобрался к пику своей карьеры. Чонгук не глупый. Он всё понимал. Ему очень хотелось помочь, исправить ситуацию, поменяться с Тэхёном телами, что угодно. Лишь бы тот не уезжал. Чонгук его старшим братом считал, которого у него никогда не было. И теперь брат хотел его оставить. «Неужели из-за поцелуев?» — проскочила в головушке мысль. Так он больше не будет, честно-честно. Готов чем угодно поклясться, что не будет. Только бы Тэхён не уезжал. Машина остановилась у проходных. Чонгук расплатился без сдачи и реактивным самолётом полетел на девятый этаж. Стыренный ключ решил не палить. Терпеливо нажимал на кнопку домофона, пока Тэхён ему не открыл. — Ты с фотосессии сбежал? — усмехнулся тот, приметив, что Чонгук не переоделся. — Не, мне её подарили. Там Джессика осталась разбираться с нюансами, а я к тебе. Он мялся на пороге, казался взволнованным и будто подбирал слова. — Вот ключи, — сразу же протянул руку с брелком Тэхён, не дав разуться. — Прогоняешь? — помедлил Чонгук, прежде чем забрать ключ из его рук. — Я думал, мы поговорим. — Нет, конечно, просто я тебе возвращаю ключ от машины, а ты верни мой — от квартиры. «Просёк, значит», — усмехнулся про себя Чонгук и, достав из куртки, уже повешенной на крючок, ключ-карту, протянул его Тэхёну и застыл, не зная что и делать. То ли разуваться, то ли одеваться. Его сердце стучало так быстро, что было странно, как Тэхён его не услышал? Впервые за последние пару лет Чонгук чего-то так боялся. Поэтому и осторожничал. Он ведь сам себе обещал, что не сделает больше ничего из того, что не нравится Тэхёну. Только он почему-то не понимал, что тому не нужны подобные жертвы. Решения Тэхёна не зависели от действий или слов Чонгука, вообще не зависели ни от Чонгука, ни от каких-либо ещё факторов. Ровно так же, как и Чонгук не должен ни под кого подстраиваться, тем более под Тэхёна. Возможно, в силу своей молодости или поздней юношеской пылкости, он этого не понимал или не хотел понимать, идя на поводу у эгоизма. — Проходи, — пригласил Тэхён, прицепив ключ к обшей связке. — Будем ужинать. Чонгук и так уже слюной изошёл, пока стоял в прихожей. Еда Тэхёна удивительно пахла. И был среди остальных особенный аромат особенного блюда, которое Чонгук не ел уже четыре года. — Я приготовил оденг. Попробуй и скажи… — Ты действительно прощаешься? — перебил он Тэхёна. Именно аромат рыбного бульона с морепродуктами Чонгук учуял с порога. Рыбные котлеты в кляре Тэхён готовил лишь дважды: на день рождения Чонгука и свой. Они очень нравились ему, но готовить чаще не получалось из-за постоянной нехватки средств и отсутствия элементарного времени. Заварить рамён или купить готовый обед из супермаркета было быстрее и дешевле всяких корейских изысков. Увидев на столе это блюдо, Чонгук ощутил, как его накрывает волной ностальгии и грусти. Тэхён точно прощался. Решил в последний раз накормить Чонгука любимыми блюдами так, чтобы ещё на пять лет хватило, и исчезнуть. Только еду тот и сам теперь мог купить. Чонгуку нужен его друг. — Я поеду в Корею, Чонгук. Тэхён поставил на стол горячий бульон и присел. — И я не смогу заставить тебя передумать? Чонгук смотрел с огромной надеждой на молчаливого друга, по которому невооружённым глазом было видно, что хотел остаться. Чонгук терялся в догадках, что могло произойти, и что или кто виной такому решению Тэхёна. — Нет. Я всё решил. Допытываться бесполезно. — Хорошо. Давай тогда поеди́м, — натянул улыбку Чонгук и, стащив одну котлету со шпажки, положил Тэхёну в знак уважения и дружбы. И пока тот не начал есть, сам к блюдам не притронулся. Сперва сидели молча. Только хруст кляра разносился по кухне. А затем напряжение в воздухе стало рассеиваться, и парни начали вспоминать былые времена. Как познакомились, как сперва презирали друг друга, так как шли наравне, а потом — как зародилась их крепкая дружба. Чонгук подвергся нападению местных ребят, которые парней-моделей считали педиками. А тот ещё азиатской расе принадлежал, так что полное комбо. Его ограбили, вывихнули палец на рабочей руке и ушибли ребро. Тэхён вовремя заметил и спугнул хулиганов звуком полицейской сирены на мобильном телефоне. Он не мог оставить в беде коллегу и земляка. Чтобы никто в агентстве не узнал о переломе и ушибе, Тэхён замазывал синяки тональным кремом и помогал переодеваться. Чонгук это навсегда запомнил. — Что-то сухо как-то? — почти доев свою порцию риса, проговорил он. — В каком фмыфле? — с набитым ртом задал встречный вопрос Тэхён. — У тебя вся полка бутылками соджу забита, алконавтик ты мой. Давай, расчехляй запасы, — скомандовал Чонгук. — С фига ли? — приподнял одну бровь Тэхён. — И вообфе, откуда ты жнаеф? — Оттуда. Когда вчера поесть искал, наткнулся. И вообще, ты же не повезёшь с собой в Корею чемодан соджу? Надо его тут распить, — обрисовал Чонгук и сразу же подскочил к той самой полке. — Ты же за рулём! — уже прожевал Тэхён и мог членораздельно выражаться. — Ну и что? На такси поеду, пешком пойду, у тебя переночую… Видишь, возможностей масса, так что не ищи причины, чтобы не делиться. Чонгук опустил на стол три бутылки, а затем еще три. — Ого! А не много тебе пять бутылок будет? — Почему «пять»? — недоумённо посмотрел на друга Чон. — Потому что мне и одной за глаза. Я быстро пьянею. Забыл? — А-а-а, точно, — протянул Чонгук и вернул половину на место.***
Спустя 0,36 соджу Тэхён потянул руку за бутылкой Чонгука. Он по-дурацки улыбался и медленно моргал. Чонгука это забавляло. Ему не жалко, но Тэхён уже и так пьян. Его действительно развезло от одной бутылки. — Пойдём лучше, я тебя уложу, — Чонгук поднялся из-за стола и, подойдя к другу, стал вытягивать того из-за стола. — Отстань, я не пьян! — вяло, из-за ослабившего тело алкоголя, сопротивлялся Тэхён и заливался хохотом. — О, я верю тебе, Тэхён, — смеялся в ответ Чонгук и продолжал тащить друга в сторону его комнаты. — Я стёкл как трезвышко, — перебирая заплетающимися ногами, почти уверенно шёл к постели тот, а после рухнул на неё прямо в одежде и завернулся в одеяло. Чонгук постоял с минуту возле кровати. Убедился, что Тэхён уснул, и на цыпочках направился к выходу. — Эмма была права, — неразборчиво пробубнил Тэхён и заставил остановиться Чонгука у двери. — Что? — переспросил тот, вернувшись к кровати. Чонгук присел на пятки у края постели, чтобы получше расслышать слова Тэхёна. Тот причмокивал и складывал губки бантиком. — Я ничтожен, — выдохнул сладким персиковым ароматом алкоголя Тэхён. — Я сплошное ничтожное ничтожество… — Почему ты так говоришь? — забеспокоился Чонгук. — Я полный ноль, — перевернулся на спину и чуть раскрылся. — Тэхён, это неправда, — с толикой злости в голосе выкрикнул Чон. — Правда, Чонгук, — выдохнул Тэхён. — Я это понял сегодня. Как модель я никого не интересую, девушки используют и изменяют, ещё и друг гей — комбо. — Так, во-первых, не гей, а би, а во-вторых, что плохого в том, что я би? — Ничего, — прошептал. — Но я не хочу в этом вариться. Это твой мир, Гук, и мне в нём нет места. — Погоди, погоди, как это нет места? Брось, Тэхён, ты красивый, слаженный, фотогеничный… И это я тебе говорю не как бисексуал, а как профессиональная топ-модель, между прочим. — Мгм, — промычал, Тэхён, отвернувшись на бок, к Чонгуку спиной. — Поверь, ты вполне можешь составить мне конкуренцию. Просто в твоём агентстве одни идиоты работают. Иначе бы у тебя таких мыслей не возникло. — Джон так же сказал, — перевернулся обратно на спину, озадачив своими словами друга. — Что за Джон? — Варватос. На вечеринке этого… Как там его? В общем, на той вечеринке. — Ого! — Чонгук подскочил на ноги и плюхнулся задом на постель. — И почему я об этом только сейчас узнаю? — Пф, — усмехнулся Тэхён. — Он дал мне визитку и по-моему… — Что? — не выдержал затяжной паузы Чонгук. — Я могу ошибаться, но, по-моему, мне предложили стать персональной шлюхой, — хохотнул невесело, — то есть музой. — Да ладно, Варватос? Может быть, ты что-то не так понял? — Может быть… — выдохнул Тэхён и снова отвернулся. — Езжай домой, Гук, я хочу спать. Чонгук хотел бы ещё что-то сказать, но смысла не видел. Тэхён был пьян, и всё, что бы Чонгук не сказал, могло только усугубить ситуацию. Он убедился, что Тэхён на самом деле уснул, и уехал. Но не домой. Он не знал, с кем ещё мог поговорить так, как с Тэхёном, кроме Чимина. Он намеренно оставил ключ от мерседеса у Тэхёна и пошёл пешком. Там было не далеко. Его мозги нуждались в проветривании. Да и, вроде как, на свежем воздухе легче должно думаться. Но Чонгук не почувствовал. Он ощущал лишь собачий мартовский холод. Хотел было вернуться, но вспомнил, что Тэхён спит. Поэтому решил бежать. Ещё пару кварталов оставалось до дома Чимина, но Чонгуку даже нравилось щекочущее ошущение ветра в волосах. А в голове тишина, мысли ушли глубоко в мозг. Чон пытался хоть одну нащупать, но каждый раз они ускользали. И ему начинало это нравиться. В темноте почему-то бежалось легче, чем при свете дня. Перед глазами дрожали городские огни, а людские силуэты превращались в размытые тени. Чонгук испытывал чистый восторг, не замечая вокруг себя ничего. Будто у него в ушах играла любимая песня, хотелось танцевать и веселиться, позабыв на несколько минут об отъезде друга. А вот и высотка, в пентхаусе которой жил Чимин. У Чонгука и пропуск гостя имелся. Так что попасть внутрь проблем не составило. Чимин встретил его в неглиже, обнажив одно плечо и зевая, тем самым показывая, что его, якобы, выдернули из постели. Ему определённо точно сообщили, что поднимался посетитель. И времени было вполне достаточно для того, чтобы переодеться. Чонгук уверен, что это театр для одного зрителя. Потому что Пак всегда снимал макияж перед сном, но не тогда. Он встретил Чонгука при полном гриме, очевидно, совсем упустив из внимания эту маленькую, но значительную деталь. Увернувшись от поцелуя в губы, Чон прошёл в гостиную и сразу упал на диван. Без приветствий. Без церемоний. Чимин заметил, что Чонгук не в настроении, поэтому не стал настаивать. Как и напоминать о том, что тот бросил его на вечеринке ради Тэхёна. — Ну, как твои дела в вашей мести с… Этим, как его? «Забавно, — подумал Чонгук, — оба делают вид, что не помнят имён другого». — Никак, — уныло на выдохе ответил он. — Ничего не вышло из этой затеи. Тэхён закрывает завтра контракт с агентством и возвращается в Корею. Чимин чуть не лопнул от радости. Счастье просто лилось через край. — Насовсем что ли? — с трудом подавив улыбку, поинтересовался Чимин. Чонгук в ответ кивнул, а у того чуть хвала Господу с уст не сорвалась. Если бы он эти новости узнал по телефону, ей богу, бросился бы в пляс. Грудная клетка дрожала от частого сердцебиения, ликование становилось всё сложнее и сложнее скрыть. — Ну так пусть себе едет. Раз решил, значит хочет вернуться домой. Может быть, он соскучился по родным… — Нет, Чимин, дело не в этом, — упёр локти в колени Чонгук. — Я же замечал, что с ним что-то не то происходит. Но и подумать не мог, что он решит уехать. Чимин был слишком счастлив, чтобы искренне сочувствовать Чонгуку и подбирать ободряющие слова. Он просто молча радовался и строил планы на их с Чонгуком будущее. — Я уеду с ним, — тихо, но для Чимина как гром на ясном небе, прозвучало из уст Чонгука. — То есть как? Тоже насовсем? — напрягся Пак. — Да. Не хочу оставаться здесь без него. — Но почему? Тут работа, фанаты, агентство… Я, — последнее добавил нерешительно, потому что уже сомневался в своей значимости. — Кто он вообще такой? Он твой друг? Любовник? — Тэхён — больше чем друг или любовник. Он для меня как старший брат. И я вижу, что ему плохо. Как я могу оставаться здесь? — Ну подожди, неужели нельзя ничего сделать? Зачем так радикально? — Если Тэхён решил уехать, значит уедет. И остановить его может только чудо, — обречённо выдохнул Чонгук, головой упал на декоративную подушку и, закинув ноги на диван, добавил: — Можно я у тебя переночую? Не хочется никуда ехать. — Конечно, Гук-и, чувствуй себя как дома. Чимин достал из шкафа плед и укрыл им Чонгука. А сам призадумался. На Тэхёна ему плевать, пусть хоть сгинет, никакого дела нет. Но допустить отъезд Чонгука он не мог. Самому Чимину путь в родную страну был заказан, слухи о его ориентации добрались до Южной Кореи уже давно. Для Чимина там нет ни работы, ни друзей, ни родных. Поэтому он мог сделать только одно. Он хоть и не Бог, но чудо подарить Чонгуку в силах.