Последний Камень Чудес

Маринетт со вздохом опустилась на стул. Она хотела бы остаться на ногах, но слишком устала после битвы и не готова была терпеть еще больше боли в ушибленной лодыжке даже ради своей гордости. Ее друзья выглядели не лучше: Алья то теребила белые кончики растрепанного хвоста, то поправляла разодранный плащ; Нино нервно расхаживал по кабинету в ожидании мэра, периодически поправляя треснутые очки. — Сядь, Карапас, — сказала Алья раздраженно, дернув его за руку. Стоило Нино занять соседнее место, как массивные дубовые двери распахнулись. Мэр Буржуа вошел в комнату с довольной улыбкой, весь сверкающий и ухоженный, в противовес героям, которые не могли найти сил хотя бы немного привести себя в порядок. За ним семенил полицейский Ренкомпри и еще один незнакомый Маринетт мужчина в костюме. — Похоже, сегодня знаменательный день, — заявил мэр, удобно устроившись в кожаном кресле. — Главная угроза Парижа устранена навсегда! Ave героям! Маринетт поморщилась: она не была готова говорить столь категорично. Может быть, Бражник и был арестован (и она все еще не могла поверить, что им оказался Габриэль Агрест), но после двух лет беспрерывной борьбы она научилась не недооценивать врага. Она украдкой посмотрела на своих друзей и увидела отражение своего недоверия. Это было просто. Слишком просто. Конечно, они яростно сражались с очередным злодеем недели (какой безумной была их жизнь, что огромные разрушения и десятки пострадавших не вызывали паники у населения), защищая любимый город и всех его жителей, и каждая битва для них была по-своему сложна и опасна, но в появлении Бражника и его поимке было что-то неправильное. Инстинкты Маринетт кричали, что все не то, чем кажется. Злодей редко появлялся на полях их сражений с зараженным Акумой и всегда уходил до того, как у них появлялся шанс по-настоящему бросить ему вызов, юркий, как одна из бабочек, которыми он повелевал. Беспокойная, вымотанная, раненая Маринетт ощущала себя так, будто сотни мотыльков щекочут крыльями по коже, ей хотелось вернуться и провести качественный обыск, допросить Агреста, которого она боготворила когда-то, спросить совета у Тикки, обнять родителей… — Может быть, Бражник и взят под стражу, но его Камень все еще не найден, — возразил Нино, скрестив руки на груди. И верно, каким удобным было то, что камень просто «потерялся» почти сразу после битвы, стоило появиться полиции. «Своевременно, как и всегда», — едко заметила Маринетт про себя. Ей казалось, будто вся ее неуверенность в себе и своих силах, страх и отчаяние смешались в один клубок у нее в груди, превратившись в горячий гнев. Она всю себя отдавала битве со злом, вместо того чтобы быть беззаботным подростком, ходить в школу, зарисовывать новые дизайны в уже покрывшийся пылью блокнот, а довольный мэр белозубо улыбался, будто это была его миссия и его победа. — Камень Чудес, конечно, — рассеянно согласился Буржуа, — похоже, он бесследно исчез. Разве это не прекрасно? Теперь никто не сможет им завладеть. Разве нам не стоит верить, что столь опасная… штуковина уничтожена? — При всем уважении, — начала Маринетт, встав во весь свой совсем не внушительный рост, — мы не можем «верить», мы должны точно убедиться! Вы готовы взять на себя ответственность за еще одного Бражника? — Полно вам, Леди Баг, — ответил мэр, отмахнувшись от нее, как от надоедливого щенка, — разве при возникновении любой угрозы наши доблестные герои не будут готовы помочь? Зачем сеять панику, когда в новостях уже сообщили, что двухлетний террор закончен? Маринетт была готова поставить свои серьги на то, что сам Буржуа это и сообщил. Он появлялся в каждом выпуске с начала предвыборной гонки за кресло мэра. — Может быть, — впервые подала голос Алья, все еще немного хрипя после того, как наглоталась дыма, — в новостях и сообщили об аресте, но кто знает, что могут написать в Интернете. Много чего, ей ли не знать, будучи одним из самых популярных интернет-авторов Парижа. Маринетт коротко усмехнулась и Алья подмигнула ей в ответ. — Давайте не будем нагнетать, дорогуша, нам ни к чему забивать людям головы глупостями из Сети. От сладкого тона Буржуа уже начало подташнивать. Как легко ему было перейти от трясущегося ничтожества, умоляющего их о помощи, к этому высокомерному политику, смотрящему на них, как на кучку ни на что не способных детей. — И что вы предлагаете? — спросил Нино. — Я предлагаю оставить это дело компетентным людям, — ответил мэр, указав на своих молчавших компаньонов. — Месье Ренкомпри будет руководить обыском в доме Агреста, а месье Турнье — начальник тюрьмы, куда тот будет временно помещен. Теперь все под контролем, и я считаю, что вам троим стоит отдохнуть и насладиться заслуженной славой. — Что будет с… э-э Агрестом? — поинтересовался Нино, не поднимая взгляд с пола. Он вел себя странно, стоило упомянуть настоящее имя Бражника. Маринетт и сама с трудом представляла, как известный и уважаемый модельер мог проснуться однажды и решить творить зло. Это был человек, на которого она равнялась и чьими трудами вдохновлялась в самом начале при разработке собственных творений. Вряд ли Нино был столь же сильно привязан к Агресту и его работе, но что-то его определенно тревожило. — Сложно сказать, — улыбнулся мэр, отряхнув рукава пиджака от невидимой пыли, — в первую очередь, будет слушание для решения о форме предварительного заключения, после, я полагаю, суд. Кто знает, что будет решено на самом процессе. — Вы судья! — воскликнула Алья. — И должен быть честным и справедливым, — парировал Буржуа. — Я выслушаю месье Агреста, который, как вам известно, не последний человек в этой стране. Пока что все, что у меня есть, это ваши слова о нелепых драгоценностях и Акумах. Учитывая, что я сам имел неудовольствие столкнуться с этой гадостью, я готов подвергнуть сомнению то, что месье Агрест контролировал свои действия, а не был каким-то образом загипнотизирован и вынужден. — Мы тоже носим талисманы, и могу вас заверить, полностью контролируем свои действия, — сказала Маринетт и сжала губы, чтобы не ляпнуть лишнего. — Что же, пока вы не готовы снять маски и дать показания под присягой, это тоже всего лишь слова.

***

Какое-то время они с друзьями обсуждали все произошедшее с Бражником и мэром, но их хватило ненадолго. Никому из них почему-то не было радостно от того, что их борьба закончена. Когда Нино неуверенно протянул ей свой Камень Черепахи, Маринетт только покачала головой. Что бы ни говорил Буржуа, она не чувствовала завершения. Она привыкла доверять своей интуиции, которая не раз выручала ее из самых сложных ситуаций, и та подсказывала ей, что слишком рано вешать костюм на крючок. — Я не знаю, что теперь делать, — призналась Алья, когда они втроем неловко обнялись в заброшенном здании, где сбросили свои альтер-эго. — Я тоже, — сказала Маринетт тогда, — у нас будет время подумать над этим, а сейчас нам просто нужно отдохнуть и набраться сил. — Да, — кивнул Нино, — и все же, если это конец, то последние два года были лучшими. — Ты так любишь быть на волоске от смерти, милый? — поддразнила Алья. — Нет, но, как оказалось, я обожаю летать по городу со своими друзьями и надирать задницы плохим парням. Маринетт украдкой утерла слезы. Она так любила их двоих, что болело сердце. Тем не менее, когда они разошлись в разные стороны, она минуту смотрела вслед держащимся за руку друзьям, ощущая, что ей не хватает чего-то очень важного. Не готовая вернуться домой, она с привычной ловкостью залезла на крышу неподалеку, не заботясь об испачканной одежде и, похоже, растянутой лодыжке, и легла на спину. Тикки говорила, что в всем важен баланс, а Леди Баг была лишь одной из составляющих. Сколько бы Камней Чудес она ни дарила, один самый важный оставался холодным и безучастным под ее пальцами. Она не могла поверить, что во всем Париже не нашлось ни одного человека, походящего для роли Кота Нуара. Без предназначенного ей партнера, без второй половины Леди Баг не могла достичь максимума своих сил. Маринетт приходилось бороться в два раза усерднее даже после того, как она получила прекрасных помощников. Она порой оглядывалась в поисках… кого-то, будто знала, что обязан быть человек, прикрывающий ее спину. Было так нелепо скучать по кому-то, кого она даже никогда не встречала, но тоска от осознания никуда не делась. В последние месяцы тяжесть ее костюма стала еще больнее давить на плечи, и даже если в этом была отчасти вина высокой нагрузки в школе, где она из всех сил старалась не отставать, Маринетт знала, что это лишь капля в море. Мастер Фу предупреждал ее, что существование Леди Баг без Кота Нуара неестественно, даже если он сам не знал, чем подобное может обернуться. Спустя два года одиночества она могла сказать, что вымотана и духовно, и физически. Маринетт открыла сумочку, взглянув на спящую квами. Она не собиралась отказываться от своей роли и подводить своего учителя и рассчитывающих на нее парижан, но если мэр Буржуа окажется прав и сверхъестественные преступления закончатся с криминальной карьерой Габриэля Агреста, то, что же, она сможет уйти на покой. Может быть, следующей Леди Баг повезет больше и она встретит свою противоположность и самого верного соратника.

***

Следующие четыре дня трое друзей провели в тревожном ожидании. К счастью, никаких важных тестов в школе не проводилось, и их рассеянность не сильно сказалась на успеваемости. Нино постоянно поглядывал на телефон и закусывал губу, но отмахивался от всех вопросов и фальшиво улыбался. Алья обновляла новости, ожидая, когда же наконец появятся обновления по делу Агреста, и никого этим не удивляла. Школа походила на жужжащий улей, где подростки пересказывали друг другу одну и ту же сплетню на свой лад, с каждым разом выдумывая все более нереалистичные подробности. Все разрешилось утром четверга, когда было опубликовано официальное заявление мэра Буржуа. — Домашний арест! — воскликнула Маринетт. — Они сошли с ума? — Здесь написано, что месье Агрест сотрудничает со следствием и ссылается на «вынужденные обстоятельства»… — пробормотала Алья. — Что это вообще значит? — Вы всерьез ожидали от мэра какого-то адекватного решения? — фыркнул Нино. — И готов поспорить, адвокат Агреста стоит, как наша школа. — Он злодей, который чуть не разрушил город кто знает сколько раз! — возмущенно сказала Маринетт. — Да, и все разрушения были восстановлены в тот же день волшебным мумбо-юмбо Леди Баг, — пожал плечами Нино. — Единственное, если все жертвы Акум подадут коллективный иск, и я не совсем уверен, как можно квалифицировать причиненный им вред. Он их даже не заставлял, рассуждая логически. — С каких пор ты столько знаешь о праве? — удивилась Алья. — Ну, — тихо сказал он, — стоит немного понимать в законах, когда занимаешься борьбой с преступностью. И может, там ничего не сказано о волшебных повелителях бабочек, но самосуд очень очевидно незаконен. Так что, Маринетт, я бы не злил мэра. Маринетт, собиравшаяся зайти в ближайший туалет, чтобы превратиться и сбежать на визит вежливости к Буржуа, нахмурилась. — Мы не можем оставить все как есть, — твердо сказала она. — Нельзя, чтобы Бражник просто получил по рукам за два года террора. — Мы не будем, — яростно согласился Нино. — Мы сделаем то, что не станет делать полиция: докажем, что Агрест контролировал свои действия, а не был жертвой. Расследование, настоящая детективная работа, так? Маринетт и Алья переглянулись и рассмеялись. — Так! — хором сказали они втроем и стукнулись кулаками.

***

Габриэль откинулся на кожаное сидение кресла. Он только что пообедал пастой с овощами вместо тюремной пресной вареной рыбы. Он не чувствовал вкуса ни того, ни другого. На его ноге мигал зеленым цветом браслет, ограничивающий перемещения только домом. Это было досадное неудобство, но даже это его не беспокоило. Габриэль не понимал, насколько много его самого в Камне Бабочки, который он носил не снимая больше двух лет. Он знал, что с брошью необходимо расстаться, он сам приказал Натали тайно забрать ее, когда «проиграл» трем детям четыре дня назад, но не был готов к той сосущей пустоте, которую она оставит. Сколько в нем было теперь от него самого, а сколько от Бражника? Имело ли это вообще значение? Он провел рукой по колючему от щетины подбородку. Его план был рискованным, даже слишком. Отчаяние сквозило в каждом шаге, где сливалось слишком много «может быть» и «вероятнее всего». За два года борьбы и попыток забрать талисман Леди Баг он не узнал ее достаточно, чтобы с точностью утверждать, как она будет действовать. Но ему нужно было заполучить источник ее силы и, что немаловажно, кольцо Кота Нуара. Кто бы мог подумать, что за два года хаоса, что он скрупулезно сеял по Парижу, жалкий трус так и не объявится. Его новая тактика была только наполовину продумана и зависела больше от действий других, чем от его собственных (что заставляло его желудок скручиваться от беспокойства). Магия квами защищала личность Леди Баг и ее жалких друзей, но кое-что ему все же удалось узнать. Много часов анализа их неудовлетворительных битв и они с Натали пришли к выводу, что героиня как-то связана с колледжем «Франсуа Дюпон». Была ли она молодой преподавательницей или, к чему он лично больше склонялся, ученицей там, но появлялась она там в случае атаки быстрее всего. Габриэль потянулся к шее только чтобы наткнуться на расслабленный узел галстука. Его пальцы дрогнули при мысли о скрытом от него Камне, но он смог взять себя в руки. Он вернет свои силы в ближайшем будущем, нужно только подождать, усыпить бдительность Леди Баг, позволить ей ненадолго поверить, что все кончено. А пока его агент (о, Габриэль сделал так, что Леди Баг не сможет его игнорировать) будет втираться к ней в доверие, чтобы узнать, где хранится последний талисман. Она, конечно, будет следить и вынюхивать, думая, что она самая умная в комнате, как и все высокомерные подростки, но ничего не найдет. А Габриэль узнает ее личность и заберет сразу оба ценных трофея. Габриэль посмотрел на фотографию любимой Эмили на рабочем столе. — Я делаю это ради тебя, дорогая, — сказал он тихо, поцеловав холодное стекло. Свет из щелки между шторами странно упал на фото, заставив его прекрасную жену смотреть на него с укором. Но, конечно, в реальности она поняла бы его. Каждое его действие было во имя ее, каждый хрупкий план, каждый прожитый в несчастье день. В час пятнадцать в его дверь неуверенно постучали. Габриэль встал, поправив мятый костюм. Ему не нужно выглядеть идеально для этого гостя. Несвежая одежда и затравленный взгляд только сыграют в его пользу. Он спрятал оскал за слабой улыбкой и сказал: — Входи, Адриан.