Под небом потерянной жизни

2 июля 1975       Главная колокольня раздала громкий звон. Колокола истошно будили всех вокруг: на территорию острова ворвались сотни тысяч людей. Внезапная тревога в столице переходила ко всем городам вокруге и вскоре острова наполнились шумными перезвонами. Была глубокая ночь и многим не удалось застать рассвет.       Город окончательно проснулся от громких взрывов и жалобных криков младенцев. Улицы заполнились толпой, паникой и плачем. Здания, словно бумажные, падали один за другим. Ведьмы бежали из домов хватая с собой все, что попадалось под руку. А те, кто попытался противостоять, были моментально расстреляны.       Так и началась война. Она охватила всю огромную территорию островов и не оставила в покое не единый участок этой земли. Никто не ожидал такого исхода событий, а потому никто не был готов. Земля умылась кровью и ужасом, но это было всего лишь начало страшных мук. 6 июля, 1975       Ночью снова стреляли. Стекла в доме дрожали, отчего находится в нем было чертовски страшно. Рейн не смогли сомкнуть глаз в очередную ночь: каждую секунду провели словно на иголках и плотнее заворачивались в одеяло, стараясь прикрыть уши. Тело тряслось от ужаса, желая забыть все как простой кошмар. Люди обещали не трогать мирных жителей, но это были всего лишь слова, в которые слабо верилось. Уисперс и вовсе не было понятно, кто эти люди и почему они так злостно ворвались в город. Почему они так ненавидели ведьм и что за орудия были в их руках? Только под утро, обстрелы стихли и Рейн удалось чутка вздремнуть. Так прошла их последняя ночь в родном доме.       Проснувшись, спустя пару часов, они принялись собирать свои вещи. Достав помятую сумку, они сложили теплый свитер, две пары штанов, ночнушку и футболку. Рейн, на секунду, остановились и оглядев свою комнату, тяжело вздохнули. Все это казалось до безумия несправедливым. На полке оставался их личный дневник, который они положили сверху, закрыв сумку. – Рейн! – зовёт мама с кухни. – Да, мам? – тут же отозвались Рейншторм, нехотя выходя из комнаты.       Они медленно прошли на кухню и увидели свою маму, Элиан: эта теплая фигура ведьмы с длинными бирюзовыми волосами и добрыми карими глазами. С наступлением войны, в ее очертаниях лица, неожиданно появились небольшие морщины, но она все также улыбалась, стараясь всегда поддерживать вечное сияние в доме. Она суетливо готовила завтрак, метавшись в разные стороны, стараясь делать все как можно быстрее. Рейн наблюдали за ее движениями отчаянным взглядом. – Поезд отправляется совсем скоро, ты готовы? – спросила Элиан, помешивая кателок.       Небольшое, но гробовое молчание. Отвечать и вовсе не хотелось, но пришлось. Уисперс тяжело сглотнули, надеясь на то, что сработает последняя просьба. – Мам, может я все-таки не поеду? Мне и тут хорошо, – в правой руке, Рейн крепко сжимали плюшевого крольчонка.       Эта игрушка им досталась еще четыре года назад, в шесть лет, на их день рождения. И пускай она была вся затертая до дыр, она оставалась их любимой. Не помниться, чтобы они выпускали ее из рук, слишком уж дороги им были эти блестящие глазки и плюшевые длинные уши.       Мама грустно вздохнула и перестав мешать кашу в кателке, медленно подошла к ним. Она присела на карточки и смотрела прямо в их глаза, взяв родные тонкие ладошки в свои. – Рейн...– тяжело начала она – Ты же знаешь, это будет лучше.. Там отличное место для всех таких ведьм как ты! За тобой будут приглядывать и... главное, ты точно будешь в безопасности,       Она несомненно будет скучать и душа ее не будет спокойна, но другого варианта не было. Ей, как матери, было важно сохранить свое дитя. И сейчас была именно такая ситуация. Любой ценой, только бы знать, что им не придется видеть будущие ужасы города. – Ну мам...А как же вы, – жалостно протянули Уисперс, хлопая стекляными глазами. – А за нас не переживай! Справимся со всеми трудностями! Помнишь же, мы семейство Уисперс! – Помню мам, помню,       Не было более никакой возможности схитрить и Рейн это окончительно осознали. Билет на поезд лежал на столе, такой яркий и большой, словно обертка от конфеты. Каша никак не впихивалась, от горечи не хотелось и кусочка, но ради последней радости матери, они впихнули в себя полную тарелку. Часы на стене бежали, не жалея никого, вот они уже бьют десять утра.       В коридоре, оставалось смотреть как лучи солнца мягко падали на обеспокоенное лицо матери и быть рядом. Хоть эти последние минуты. Рейн не хотелось покидать этот дом. Это их теплое и доброе место, куда они всегда могли вернутся, когда любые горести и несправедливости жизни настигали. А сейчас, у них отнимали абсолютно все.       За окном снова послышались громкие взрывы, отчего пол в очередной раз дрогнул. Уисперс понимали, что был час покидать этот коридор. Они не знают вернутся ли еще раз сюда. Рассекая горестную тишину, Рейн сказали то, что произнес бы любой обреченный на их месте: – Мам...Я буду скучать, – Я тоже солнце, я тоже, – она крепко обняла их, прижав к себе – Мы обязательно навестим тебя с отцом, обещаю. Просто сейчас лучше так.       "...Это и был последний день в моем излюбленном доме. После, мы шли с ней на вокзал и в голове так и не укладывалось, как людям удалось раскрушить к чертям пол города. Ведьмы отчаянно собирали по частям все раздолбанные имения. На центральном вокзале сильно шумел народ. Каждый прощался друг с другом, кто-то плакал, а кто-то беспомощно рылся в карманах в поисках хоть какой-нибудь монеты. Духота. Этот невыносимый запах пота и крики. Тут стояли люди со своими автоматами в руках, грозно поглядывая на всех. От одного их взгляда страх затевался в душе и продолжал жить, отдаваясь в каждой частичке тела. Оружия в их руках было что-то, что никому из нас не было известно, но как нам сказали, лучше никогда и не видеть как оно работает…”       Рейн стояли на центральном вокзале в одном желании уйти отсюда и забыть все как страшный кошмар. Поезд уже давно стоял у платформы и гудел, отдавая тягучий черный дым. Ведьмы поднимались в вагоны с чемоданами и распологались по местам. Уисперс словно примерзли: никак не могли решиться сделать шаг вперед к этой машине, которая рассоединит их с матерью на непонятный период времени. Это ведь билет в один конец. – Я люблю тебя, – сказала Элиан на прощание, крепко прижав Рейн к себе. – Прошу, береги себя,       С горечью пополам, теплые объятия прекратились и они нехотя сели на поезд. Машина загудела и колеса тронулись, набирая скорость. Рейн смотрели, из окна вагона, как фигурка мамы отдаляется и становится такой крохотной, а затем и вовсе пропадает из всякого виду. А Элиан, видя растворяющийся паровоз, навзрыд заплакала, так и не поняв правильно ли она поступила. Центральный вокзал стал постепенно опустошаться и стоя на платформе, сердце матери еще никогда не ощущало такую больную одинокость.       Пейзаж сменился с разрушенного города в бескрайние красные поля. В голове Рейн кружились все произошедшие события, в которые не верилось или по крайней мере, не хотелось верить. Ведьмы в поезде были темны и молчаливы. Никто не знал, что их ждёт и удасться ли им спастись.       Часы в переполненном поезде прошли тяжко. Тут было еще душнее, чем на центральном вокзале. Уисперс крепче сжимали лямки сумки и игрушку в руках, стараясь отмести всякие мысли. Но это было сложно, все ведьмы не проявляли никаких эмоций, отчего казались какими-то куклами. Оно и было понятно: кто-то успел потерять все за эти четыре дня. Вся жизнь отчаянно перевернулась и никто не мог помочь. Теперь каждый был за себя, словно в дикой природе.       По прибытию на станцию, Рейн и группу остальных юных ведьм, встретила высокая, средних лет ведьма. Так и не представившись, она была дотошно строга и молчалива, от одного ее взгляда не хотелось произносить и слова. Ведьмы шли одни за другим в полнейшей тишине, по истоптанным дорожкам вдоль люпиновых полей, до тех пор, пока не дошли до этого высокого, старинного лагеря. В округе не было никакого поселения, так что они находились в абсолютной глуши, да и вид не внушал никакого доверия. Большое, темное здание, похожее на настоящую тюрьму, окруженную высоким забором. Впрочем, других вариантов не оставалось. – Рейн Уисперс, значит? – подняв бровь, скверно осмотрела дежурная. – Какой номер? – 7516, – тихо ответили они.       Дежурная, полная ведьма с большими бровями, тяжело вздохнула, записывая всю информацию. – Год рождения? – 1965, 6 апреля, – по заученному с матерью тексту, ответили они. Ведьма сняла очки и вымотанно потерла виски, пробормотав: – Мы таких мелких не берем, – Их родители хорошо заплатили, смени год рождения и дела с концами, – неожиданно подметила та самая ведьма, что проводила их до станции. Дежурная вскинула бровями и фыркнув, чиркнула что-то в графе, после чего произнесла: – Третий блок, направо и прямо. Комната номер 5.       Рейн послушно кивнули головой и проследовали в заданном направлении. Под ногами скверно скрипели половицы, а густая пыль окутывала дыхание. Здание напоминало старый колледж, что был превращен в лагерь. Тут остались учебные шкафчики и кабинеты. Каждый класс был разделен надвое картонной стеной и таким образом были устроены комнаты. Найдя нужный номер, Уисперс неудобно потоптались перед входом.       Отворив дверь, Рейн прошли в маленькое помещение. В комнате стояла маленькая раскладушка, тумбочка и стол. Сама комната серая, стены со старыми обоями ободраны, однако с решетчатого окна был отличный вид на небольшой внутренний дворик с садом. Рейн завалились с сумкой на кровать и вглядывались в отбеленный потолок на котором ясно виднелась черная плесень. Главное, что крыша над головой имеется, остальное и вовсе не было важно.       На улице стало темнеть, а лагерь вдруг ожил и ведьмы стали покидать свои комнаты. Тесной толпой все направились по длинным коридорам в столовую. Обеденный зал находился в подвале и был действительно огромный, усеянный одинаковыми столами и длинными лавочками. Кухарка стояла в конце кухни, помешивая ужин в котле.       Рейн сели за последний одинокий столик в углу. Они с некоторой настороженностью рассматривали всех в округе, стараясь найти хоть кого-нибудь схожего по характеру: слегка робкого и не совсем уверенного в своем нахождении здесь. На ужин была похлебка и кусок слегка черствого хлеба. Пускай суп и пресный, но есть можно было. Да и к тому же, Уисперс не ели ничего с самого утра, а потому были страшно голодны и ели без особых раздумий.       Спустя время, Рейн заметили на себе весьма зоркий взгляд и оставив тяжелую ложку в тарелке, медленно обернулись. Их взору предстала весьма высокая ведьма, с зелеными волосами, стриженными под каре и ярковыраженными голубыми глазами. Она сидела в большой компании за соседним столом и медленно разжевала кусок белого хлеба. Уисперс неудобно отвели взгляд, но заметили, что незнакомка поднялась и направилась прямо к ним. Волнение примкнуло к груди, не зная чего только ждать. Рейн уставились в пол, не поднимая взгляда. Она подошла и подсев рядом, тут же начала с вопросов: – Кем будешь?       Тон ее голоса был изрядно уверен в себе. Ее глаза заинтересованно поблескивали, глядя на них, словно на яркий товар на ярмарке. В руках она теребила остатки белого хлеба, отрывая мелкие кусочки. – Рейн, – тихо выдали они, отхлебнув супа. – По одежде вижу, со столицы, да? М-м-м, тяжело тебе тут будет, – заключительно подметила она. – Но знаешь, я могла бы тебе помочь. Я покажу как здесь все работает, с кем общаться, а с кем нет, но в обмен…Ты вступишь в мою команду,       Голубоглазая указала пальцем на ближний столик, откуда она только пришла. Там сидела немаленькая компания ведьм всяких возрастов. Ребята разговаривали о чем-то межь собой, после чего начинали громко смеятся на всю столовую. – Видишь? Вот, это наша команда, – с явными нотками гордости, отметила она.       Рейн неуверенно замолчали, не зная, что только ответить. Предложение звучало вполне себе дружелюбно, да и не вызывало особенного недоверия. – Ну что, по руками? – она деловисто протянула руку, в желании сделать небольшую сделку.       Неожиданно, со стола рядом, развернулась ведьма, которая не была до этого особо приметной. Ее длинные рыжие локоны сверкнули в воздухе, после чего золотистые глаза осуждающе уставились на обоих. В отличии от голубоглазой, она была одета просто и даже бедно: затертая кремовая рубашка, что висела на ней, словно мешок и самые обычные шорты. Рыжеволосая расползлась в небольшой улыбке, после чего произнесла: – Если тебе нравится быть на привязи, то соглашайся. Вон сколько себе щенков собрала, все послушные! – Тебе то какая разница, своим занимайся, – тотчас парировала голубоглазая. – Вы обычная компания неудачников, которая пытается получить внимание, – ответила та, откусив здоровый кусок хлеба. – И на ничто более, чем издевательство и травлю, у вас мозги не доросли,       В столовой, ведьмы принялись оборачиваться, наблюдая за сценой. Тон голосов стал снижаться и теперь их диалог отдавался по обеденному залу еще громче и четче прежнего. На лице голубоглазой заиграла улыбка: – Смелая очень смотрю, не боишься одна паясничать? – Не люблю низких людей, – сьязвила рыжеволосая – Таких как ты, например, – Так задевает факт, что ты официально больная?       Рыжеволосая сверкнула глазами и поднялась со скамьи. Ее руки сжались в кулаки, но она оставалась на месте, стараясь не реагировать на внешние провокации. Голубоглазая это видела и знала куда бить. – Или может задевает то, что из-за тебя увезли сестру отсюда?       Ведьма залилась яростью и без всяких ожиданий бросилась на нее. Голубоглазая слетела со скамьи на пол, тщетно пытаясь защититься руками. Рейн оторопело застыли на месте. Рыжеволосая крепко держала ее за волосы, а другая отчаянно пыталась врезать посильнее кулаками. Когда все перетекло в серьезную драку, они уже рвали друг на друге одежду. Ведьмы вокруг, с интересом, наблюдали за каждым действием. – Слезь с меня, конченная!! – кричала зеленоволосая – Больная! – Пошла нахуй! – ведьма зарядила ей в очередной раз по щеке, отчего получила ответный удар прямо в нос.       С носа тотчас брызнула кровь, но она этого и вовсе не замечала. Также, как и не заметила, что двери столовой внезапно отворились и появилась высокая, худая фигура, которая с полным отвращением заметила это зрелище. – Идалин Клаторн. – послышался ее строгий голос.       Рыжеволосая тут же остановилась, глядя на проход. Там стояла среднего роста ведьма в весьма элегантном темном платье. Ее отдающие зеленым оттенком волосы были распущены до самых плеч. На строгом лице сильно нахмурились брови с морщинами и с сухих губ язвито произнеслось: – Сейчас же отпусти ее и ко мне в кабинет! Живо! – Да пошли вы все!! – внезапно закричала она. – Я вас всех тут ненавижу!       Она поднялась, оставляя голубоглазую на полу. Отряхнув шорты, ведьма вышла в противоположном направлении, сильно хлопнув дверью. В столовой отдалось гробовое молчание, никто не решился издать и звука. Женщина, достав блокнот, что-то чиркнула в нем, а после подошла и помогла ведьме подняться. – Я же говорю, она конченная! – заключила зеленоволосая, вытирая кровь с носа. – Я не собираюсь жить с этой сумасшедшей!       Рейн сидели, стараясь вжаться в скамью как можно сильнее. Больше еда не лезла в горло. Они вышли со столовой как можно скорее и закрылись в своей комнате, желая остаться там навсегда. Позже, в комнаты стали возвращаться ребята и лагерь наполнился различными беседами и личными историями, что были слышны сквозь эти картонные стены.       Все эти голоса были грубы и невоспитанны. Это была всего лишь первая неделя войны, а ведьмы уже черствели на глазах, невозвратно угасая. Можно ли оправдать их черствость наставшей войной и новыми событиями, что теперь управляли их жизнью? Может. А может Рейн слишком много думали и просто не привыкли к такому климату. Тут было все холодно.       Они не знали, что ждет их завтра, но об этом даже не хотелось думать. Уисперс достали свой небольшой дневник и укутавшись в одеяло, записывали события непростого дня.       "..И в глубине души, мне хотелось бы, чтобы это был конец, но похоже это было только начало данной истории…”       Дверь внезапно открылась, отчего свет с коридора проник в темную комнату. Рейн подскочили от неожиданности и тут же закрыли дневник, положив его под подушку. В проходе стояла та самая рыжеволосая ведьма с небольшими засохшими подтеками крови под носом. Сзади нее, возглавлялась, уже видимая ранее строгая старая ведьма, что крепко держала ее за плечи и выглядела до ужаса вымотанной. Глаза женщины уставились на Уисперс и с ее сухих губ твердо произнеслось: – Знакомься, твоя соседка по комнате, Идалин Клаторн.