Кто же он такой, твой страх?

      — Очень вкусно! Спасибо, Уён, — Сан поймал палочками последний токк и с довольным мычанием отправил его в рот, а прожевав, лукаво глянул на Чона: — Я наелся. Теперь хочу сладенького… — парень ненавязчиво подмигнул младшему, исследуя глазами глубокий вырез на его махровой рубашке в чёрно-жёлтую клетку.       — Ну уж нет, — скопировал улыбку старшего Чон, — сначала ты должен умыться ко сну, а там посмотрим…       Ну а что?       Он только что кушал острые ток-покки… Намеки Уён понимал, разумеется, но и о своих нежных местах всё-таки хотел позаботиться, если уж до того дойдёт…       — Вы слишком жестоки, Чон Уён! — буркнул в ответ Сан, но покорно отправился в ванную умываться.       Убрав со стола, Уён потянулся и с довольной улыбкой прошлёпал тапочками в ванную следом за Саном. И застыл в дверях, разинув рот: Чхве был абсолютно голым, а вся его одежда смятым комом валялась у босых ног. Сан даже не заметил, что за ним наблюдают. Просто придирчиво рассматривал себя в зеркало над раковиной и иногда недовольно дул губы с зажатой между ними зубной щёткой. Парень тряхнул головой, и волосы взлетели чёрным фейерверком. Он попытался игриво улыбнуться своему отражению, от чего с уголка его губ по подбородку ниточкой потянулась белая пена. С явным сожалением Сан подметил, что от его утренней стильной укладки уже совсем ничего не осталось. Это не могло не расстраивать.       Тихо выдохнув, Уён неслышно подошёл сзади и осторожно обнял парня, прижимаясь к нему всем телом. Он положил подбородок на плечо старшего и тоже потянулся одной рукой за своей щёткой. Ночные умывания никто не отменял.       — Ммм... — замычал Чхве, подался чуть назад, чувствуя спиной тёплую грудь Чона и только тогда начал умываться. — Уён-а... — закончив, томно выдохнул Сан, пнув куда подальше ком своей же одежды, чтобы не мешался.       Никаких намёков. Абсолютно.       Уён умылся следом за старшим, случайно обрызгав его холодной водой, от чего тот вскрикнул. Вместо извинений Чон с улыбкой коснулся губами горячей кожи парня, собирая поцелуями ледяные капельки воды с его плеч и спины. Затем, не удержавшись, провёл кончиком носа по шее, вдыхая его, такой знакомый, и до колик в животе приятный аромат. Позволяя себе совсем потеряться в нём.       — Уён-а… — зашептал ему на ухо Сан, — может, в душ? Или лучше наберём ванну и посидим? Пену сделаем… м? — он не сильно потянул за голубоватые волосы младшего, заставляя его поднять голову.       — Ты уверен, что хочешь этого, Сан-а? — неуверенно спросил Чон, заглядывая в глаза напротив. — Я боюсь, что не смогу сдержаться, если мы будем там, — он кивнул на просторную ванну, — вместе, понимаешь?       — Я уверен, всё будет хорошо, — улыбнулся ему Сан и добавил: — причём хорошо будет нам обоим. Только будь аккуратнее при растяжке… — эти слова подействовали как нужно и Чхве теперь с хитрой, игривой усмешкой рассматривал шок на красивом лице младшего, он наклонился ближе, столкнувшись лбами с парнем, и зашептал в его приоткрытые губы: — Почему у тебя косят глазки? Ты таким родился?       — Нет, Сан-а, это ты меня слепишь своей милотой, а я только одним глазом к свету привыкнуть успел, вот второй и косит, — засмеялся Уён, закрыв один глаз в доказательство своих слов, а потом серьёзно добавил: — Обещаю быть максимально осторожным. Я не сделаю тебе больно, — с этими словами он, наконец, нежно поцеловал Сана, осторожно подталкивая его к ванне. — А теперь настрой воду, чтобы тебе было комфортно, — попросил он. — С каким запахом предпочитаешь пенку? Есть шоколад, клубника, карамель и лесные травы.       — Конечно карамель! Она такая приторная, прямо как твои поцелуи… — он не увидел смущённой улыбки младшего, пока настраивал воду погорячее, как любил.       Где-то он вычитал однажды, что демоны в своём аду любят купаться в кипящей лаве, но на земле такое удовольствие — почти роскошь, поэтому здесь демоны предпочитают ванны с крутым кипятком.       Возможно, отчасти это и правда…       Уён кивнул и щедро налил в ванну карамельной пены, закрыл бутылёк, вернул на полочку и снова обернулся к Сану:       — Опять комплименты? — улыбнулся он, — Мне прямо сейчас вдруг так сильно захотелось угостить тебя карамелью… Не знаешь, с чего бы это? — он мягко обхватил руками талию парня и погладил по спине, ласково целуя в горячие мятные губы.       Когда Сан позволил углубить поцелуй, ладони Чона, осторожно, будто изучая, заскользили ниже по нежной коже, оглаживая упругие ягодицы старшего.       Держать себя в руках с каждой секундой становилось всё труднее, и Уён просто не хотел больше сдерживаться. Чувствуя, как Сан доверчиво жмётся ближе, Чон плюнул на всё и отпустил себя куда-то в пропасть, носящую имя Чхве Сан.       Руки его нетерпеливо сжались, сминая задницу старшего, которую так хотелось трогать, ласкать всеми доступными способами… И просто хотелось...       Поцелуй Уёна стал агрессивнее, с покусываниями и собственным тяжёлым дыханием, звук которого мешал ему самому хоть как-то думать.       Он прижал Сана ещё ближе к себе и сделал шаг навстречу, заставляя его отступить спиной к бортику ванны.       Ещё шаг и Сан уже сидел на ладонях Чона на высоком бортике:       — Ён-а-Ён-а! — вскрикнул Сан, едва не потеряв равновесие, но младший вовремя придержал его одной рукой за талию, а губами опустился на шею, пряча в ней собственные тяжёлые вздохи за поцелуями. — Я же… блин... Я же щас упаду, эй! — прерывисто зашептал старший, всё время сбиваясь с мысли.       Уён только промычал что-то неразборчивое ему в шею и слегка прикусил нежную кожу.       — А ведь ты обещал быть осторожным, — тихо засмеялся Сан и спиной назад скользнул в воду.       — Я помню своё обещание, Сан-а, — заверил его Чон, переступая через бортик. — А-а-аййщщщ! — тут же зашипел он. — Как ты спокойно сидишь в таком кипятке?! Кто ты, Сан-а?! Из какого вулкана вылез? — нервно смеялся он, складывая бровки домиком от обжигающих мурашек, окутавших ноги до середины голеней.       А говорил не ругаться…       — Ты собираешься купаться в одежде? — засмеялся Чхве, окидывая младшего полным смешинок взглядом от намокших почти до колен джинсов до уютной рубашки.       — Точно! — Уён стукнул себя по лбу и собирался уже вылезти, но Сан не дал — он сам расстегнул ремень и ширинку и без стеснения потянул штаны младшего вниз:       — Вот так! Заодно и постираются, — смеясь, прокомментировал он, затем выкинул насквозь мокрые и пахнущие карамелью джинсы младшего из ванны и те с мокрым шлепком ударились о стену, сползли по ней и растеклись лужей где-то в углу ванной комнаты, а Сан вернул внимательный взгляд к Уёну. — С рубашкой сам справишься, или тоже помочь?       Чон проморгался, приходя в себя от лёгкого удивления, кивнул и скинул с плеч рубашку, выкинув её за бортик ванны.       Садиться в воду сразу, как Сан, он не решался, боясь слишком высокой температуры.       — Я привык к такому кипятку, — пожал он плечами на молчаливый вопрос Чона. — Знаешь, как расслабляет…— Сан поднялся из воды и помог Уёну сесть напротив себя, не сильно надавив на его плечи. — Ты привыкнешь, как и я. К тому же такая температура полезна для человеческого тела.       — Наверное, ты прав.       Постепенно Чон, и правда, привык к воде и смог расслабиться. А Сан со своим обычным озорством в глазах смотрел на меняющиеся эмоции на лице младшего, в голову которого только что пришла самая очевидная и банально-дорамная идея. Но она показалась Уёну самой лучшей в его жизни:       — Хочешь, потру тебе спинку, Сан-а? — предложил он, с лёгкой улыбкой дёрнув с крючка на стене мягкую детскую мочалку на верёвочке.       Сан быстро-быстро закивал и Уён, оставив лёгкий чмок на щеке парня, за плечо развернул его к себе спиной, капнул на мочалку свой любимый гель для душа и принялся осторожно растирать спину Чхве, рисуя на ней пенные дорожки и незаметно гладя нежную кожу. Когда спина Сана была уже полностью белой от пены, Уён обнял его левой рукой поперёк груди и повалил на себя, заставляя лечь себе на грудь, а сам принялся покрывать пеной и грудь парня.       — Я чувствую как... твой член мне в спину упирается, бл... Контролировать надо себя! — проворчал Сан, поглаживая руки Уёна       С одной стороны он совсем не хотел прерывать ласки Чона, хотел просто закрыть глаза и расслабиться. А с другой:       — Ты слишком нежен… — нахмурился Чхве. — Дай мне страсти… Не знаю… Расцарапай меня всего, например, или оставь столько засосов, чтобы я был весь в них…       — Определись, солнце, чего ты хочешь? Чтобы я, как ты говоришь, «дал тебе страсти», или чтобы держал себя и свой член в руках? — Уён усмехнулся, крепче прижимая Сана к себе и зачем-то кусая между плечом и шеей.       Спонтанное непреодолимое желание заставило.       — Не держи себя! — Сан в край был одурманен страстью и вскоре ощутил, будто и вовсе теряет рассудок. — Сделай меня своим… пометь, как то… оставь следы... — прикрыв глаза, шептал он.       — Ты и так мой, понял? — оторвавшись от его плеча, строго спросил Уён, и, не дожидаясь ответа, ниже опустился в ванную, наклоняясь спиной на холодный бортик.       Он перекинул обе руки поверх плеч Сана и, надавив на них, опустил голову парня себе на грудь, затем потянул за волосы у самого лба, заставляя старшего максимально поднять голову, нагнулся и впился в уже и так искусанные, покрасневшие губы, водя аккуратными ногтями по груди и животу Сана, оставляя красные полосы.       Крышу Чона снова снесло с корнями и нахрен.       Она у него, оказывается, вообще непостоянная.       — Ты мой, слышишь? — повторил он и потянул Сана за бока, чтобы тот уселся ему на бёдра. — Я хочу видеть твои глаза. Повернись, — твердо приказал Уён, больно сжимая бёдра старшего.       Сана вело от такого Чона. Мозг отказывался соображать, и парень совсем выпал из реальности, бездумно и с кроющим до потери пульса наслаждением выполняя команды Уёна.       — Да… — тихо простонал Сан.       — Что «Да»? — подловил на слове Чон, заставляя парня повторить свои же слова.       — Я только... твой, — Чхве развернулся на бёдрах младшего и утонул в темноте его внимательных глаз.       — Хорошо, малыш, — Уён довольно улыбнулся — ему сейчас было абсолютно всё равно, кто из них старше, а кто младше.       Ему до боли нравилась эта покорность и как же сильно ему хотелось ещё столько всего сотворить с этим на первый взгляд наглым парнем… А Сан выглядел таким открытым, таким умоляющим, что Уён просто не мог не дать ему то, чего он так хотел. Чон надавил на спину Сана, заставляя того лечь себе на грудь, а сам правой рукой провёл ещё две тонкие красные дорожки по его позвоночнику к бёдрам. Левая рука Уёна скользнула между их телами и обхватила член парня. Правая снова сжалась на заднице старшего. Он сделал пару движений левой рукой, а правой резко вошёл в парня одним пальцем.       Вода смягчила проникновение, и Сан только тяжело выдохнул, но Чон уже не был точно уверен, что сможет сдержать данное ему обещание, ведь внутри него так горячо и туго, что одного пальца для растяжки не хватит точно. Но пока что Уён не торопился добавлять второй.       — Ай! Бл...! Осторожно… — вскрикнул Сан, впечатав затылок в грудь младшего, который, наконец, нашёл заветный комочек нервов внутри.       Он надавил там ещё раз, массируя то место и Сан, бессильно прикрыв глаза, застонал что-то очень похожее на «Ён-а-а-а!».       — Мне нравится слышать, как ты зовёшь меня по имени вот так. Я хочу слышать от тебя своё имя чаще, — Уён ввел палец чуть глубже и снова надавил там затем ещё и ещё, раз за разом попадая туда, куда надо.       — У-уён-а-а-а! — послушно застонал Сан, с головой погружаясь в эти ощущения морем мурашек прострелившие его позвоночник. — Ён-а-а-а… — томно выстанывал он, еле-еле вспоминая собственное имя.       А вообще-то оно ему сейчас и не было нужно.       Сан где-то читал однажды, что имя демону даёт его хозяин… Может быть, это и правда.       Уён на секунду прикрыл глаза от удовольствия, но этого ему показалось недостаточно, поэтому он вынул правую руку и налил на неё густую лужицу геля для душа, а после быстро вернул её под воду и, пока гель не успел смыться, вставил в Сана сразу три сложенных канатиком друг на друга пальца. Второй рукой он принялся массировать головку члена парня, целуя его в выпирающий кадык на шее и оставляя там лёгкий укус, от чего Сан закашлялся.       — Я скоро... кончу... — как маленький, захныкал он, когда смог более-менее нормально вдохнуть, — не могу больше... терпеть...       — Второй раз за сегодня, Сан-а? — усмехнулся Чон, прекратив играть с кадыком парня.       Правда, второй. Первый был сегодня утром, когда Сану приснилось то, что однажды случилось с ним... примерно семь лет назад, когда он впервые поймал на себе голодный взгляд чьих-то завораживающе красивых глаз...       Во сне казалось, будто ему снова шестнадцать...       Уён плавно перешёл поцелуями под подбородок, ближе к уху Чхве, вырывая его из воспоминаний:       — Тебя никто и не просил терпеть, — он втянул губами влажную кожу так, что теперь точно останется огромный засос, а затем, не отрывая губ от шеи Сана, тихо приказал: — Кончай.       — Спасибо! — Чхве кончил прямо в воду, дрожа всем телом. — Ён-а-а-а... — слабо застонал он, всё ещё ощущая требовательные поцелуи на своей шее, — тяжело... дышать... Ён-а! — на самом деле Сан совсем не был против задохнуться от этих поцелуев и утонуть потом под этой волной наслаждения.       Уён прижал парня к себе, давая ему короткую передышку, а сам потянулся и выдернул затычку из слива, оставив её где-то в воде. Его собственное возбуждение уже отдавало тугой болью, требуя внимания, а бёдра Сана постоянно задевали член младшего, распаляя его только больше.       Сан на его плече тяжело дышал, прикрыв глаза, и Уёну в голову пришла любопытная мысль. Он вынул пальцы из уже растянутой задницы парня и положил ладонь на его шею, сначала только невесомо поглаживая. Затем надавил на пару покрасневших засосов, которые уже успел оставить, но Сан даже не поморщился.       Так не интересно.       Уён взял парня за заднюю сторону шеи одной рукой, как тогда, когда впервые поцеловал, и сильно сдавил, заставив Сана оторвать голову от своего плеча. Поймав потерянный взгляд Чхве, Уён беззаботно улыбнулся ему, будто не делал ничего такого, и ласково промурлыкал ему в губы:       — Я так хочу тебя, Сан-а.       Где-то Чхве вычитал, что демоны очень падки на секс и, если им нравится человек, то они могут возбудиться от одного только его голоса… Даже если только что испытали сильнейший оргазм.       Кажется, это правда.       Жадно глотнув воздуха, пока Уён позволял, Сан вжался спиной в грудь младшего и, как самый бессмертный, потёрся задом о колом стоящий член младшего и тот снова крепко сдавил шею Чхве, отпустив только тогда, когда Сан замер.       — Уён-а-а-а… — умоляюще заныл он, когда снова смог дышать, — я хочу тебя... в себе... пожалуйста...       — Как скажешь, милый, — с той же лёгкой улыбкой на губах, Чон наконец отпустил шею парня и двумя руками приподнял его за бёдра, не упустив возможности снова крепко сжать их. Так, что, скорее всего, останутся синяки, но Уён сейчас об этом не думал. Он вообще не думал. Разум давно покинул его, оставив только сумасшедшее желание обладать Саном. Взять его во всех смыслах этого слова.       Чон приставил головку своего члена ко входу старшего и резко опустил парня заставив полностью принять в себя всю длину.       Уён крепко держал Сана за бёдра, не давая ему подняться и смотрел, как быстро меняются эмоции на его лице.       — Агх! большой… Больно, Уён! — Сана бесило, что он в этой ситуации не мог буквально ничего, оставалось лишь умолять, что он и сделал. — Ёна-а-а-а, пожалуйста…папочка...       Уёну так нравилось смотреть на такого Сана. Нравилось слышать своё имя с его губ… Но это его «папочка» сорвало крышу Чон Уёна. Снесло голову напрочь. Он откинулся спиной на бортик ванной и, придерживая Сана за бёдра, стал быстро вбиваться в его горячее нутро, ловя его стоны губами.       — Нежнее! Пожалуйста! — едва ли не кричал Сан от смешанного с болью наслаждения, то и дело, теряясь в своих и чужих стонах и рваном дыхании.       Чхве и не заметил, как зарыдал, ведь известных ему эмоций не хватало на то, чтобы описать это удовольствие.       Увидев слёзы на глазах Сана, Уён всего на секунду пришёл в себя. Отпустив парня, он остановился и осторожно стёр мокрые дорожки с его щёк.       Он вдруг осознал, как сильно сглупил только что — не заметил, что за Сана, возможно, говорила его травма... Ведь нельзя же просто так любить грубое обращение к себе…Может быть, поэтому Сан так долго избегал близости с ним?       Парень даже успел почувствовать каплю вины, но его возбуждение быстро взяло верх над разумом, и он инстинктивно сделал ещё несколько толчков, а после остановился, заставив Сана недовольно заёрзать.       В ванной почти вся вода утекла, а без неё сидеть будет совсем неудобно.       — Я для тебя никакой не «папочка», Сан, — строго сказал Чон. — Ты должен звать меня по имени. Только так и никак больше. Это ясно?       Сан молча кивнул.       Как бы сильно не сносило крышу Уёну от этого «папочка» это всё же было не правильно по отношению к Сану.       — Ты можешь делать всё, что хочешь, пока не утекла вода, малыш, — и снова эта милая улыбка и лёгкий поцелуй в губы.       Уёну до звёзд в глазах хотелось, чтобы этот парень громко стонал и кричал его имя от удовольствия, но было интересно, что сделает Сан, если дать ему полную свободу ненадолго.       — Папочка… — снова прошептал Чхве и положил руки Уёна обратно на свою талию, но, когда тот не двинулся с места, Сан начал сам двигать бёдрами на его члене, желая получить, наконец, разрядку. — Я снова... я близок... Папочка... ещё немного… — шептал он между тихими стонами.       Вопреки здравому смыслу, который сиреной сигналил остановить Сана, запретить ему так называть себя, Уён позволил парню делать, что он хочет и говорить, что хочет.       Он же обещал.       Наблюдать за таким Саном было отчего-то приятно. И не просто приятно — это дико заводило и так возбужденного до предела Чона.       Уён откинулся на спиной на бортик и блаженно прикрыл глаза, сжимая талию старшего в руках. Ему безумно сильно хотелось самому снова начать вбиваться в горячее нутро Сана, но вода ещё не утекла.       Скоро парень почувствовал, как Сан сжался, обхватывая собой его член и от этого тяжёлое резкое дыхание Чона переросло в настоящий стон.       Внутри так горячо и начало пульсировать… Это было так приятно, что Уён хотел чувствовать это хоть немного дольше, поэтому он сжал член старшего у основания, не давая ему кончить.       А вода почти утекла полностью.       — Позвольте мне кончить! Папочка! — Чхве не мог сдерживать себя и силой убрал руку младшего, давая себе расслабиться. — Спасибо... — тяжело дышал он, закатывая глаза.       В одной книге Сан читал, что демон не позволяет человеку получить оргазм, пока вдоволь не наиграется с ним.       Так вот, как это работает… Если, конечно, это правда.       Уён ласково улыбнулся парню — ему нравилось видеть, как Сан сам берёт то, чего хочет, не спрашивая разрешения.       Только это его «папочка» сказанное в таком тоне, вдруг начало раздражать его. Чон выждал ещё несколько секунд, пока не утекла вся вода, а затем строго приказал:       — Встань, Сан.       Но Чхве смог только развернуться. Он даже не пытался выполнить приказ, просто обессиленно упал спиной на тело младшего, с трудом балансируя между сном и реальностью.       — Спасибо, конечно... Но нет, — лениво пробубнил он. — Я больше не могу. Выдохся. Ещё чуть-чуть и я вырублюсь...       «Когда демон наигрался, он засыпает, а человек, с которым играл падший, став ему бесполезен и оставшись без присмотра, может сойти с ума…» — так было написано в той книге, что когда-то читал Сан.       А что, если это правда?       — Я попросил тебя встать, — повторил Чон, давая Сану ещё минуту.       — Не могу... тело не слушается, — старший честно попытался встать ещё раз, но только вздрогнул всем телом. — Не могу. Внутри всё горит… Я устал, Папочка… — в полубреду шептал он.       Тогда Уён, не обращая внимания на бессильные бормотания Сана, сам встал на ноги, спихнув его со своих колен, как мешок.       Парень потянулся, разминая немного затёкшие конечности, а затем опустил взгляд вниз, где у его ног, опираясь лбом в его коленку и поджав ноги к себе, сидел Сан.       — Так не честно, Сан-а, — сладко проговорил он, гладя парня по голове, — ты кончил, а я нет, — Чон потянул за волосы у самых корней, заставляя Сана подняться выше насколько это было возможно.       Парень захныкал что-то, но Уёну было всё равно. Он злился на Сана за этого «папочки».       Он потянул парня выше, вынуждая его сесть на колени, и толкнулся бедрами в его губы.       — Больно... мхх... — захныкал Сан, но через боль взял член того в рот полностью и начал отсасывать, вспоминая, как его учили…       — Ммм... Да, малыш... — хрипло стонал Уён, теряя рассудок, он начал сам толкаться бёдрами вперёд, утыкаясь прямо в горло Сана, что тот скоро снова заплакал. — Ещё, Сан-а! Ещё! — Чон совсем не обращал внимания на состояние парня, он больно стукнулся затылком о холодную стену покрытую плиткой и просто трахал рот Чхве до тех пор, пока не почувствовал, что вот-вот кончит. — Ещё немного Сан-а, — прохрипел он, затем снова толкнулся в рот парня и замер с глухим стоном кончая прямо в глотку старшего, только после этого Уён отпустил волосы Сана.       Сан сглотнул всё и облизнул горящие губы. Боль в голове становилась сильнее с каждой секундой, а слёзы не переставая струились по щекам блестящими дорожками.       — Папочка… — он уткнулся лицом в коленки Уёна и задрожал всем телом. — Я же всё сделал правильно? Вы же не будете преследовать меня в этот раз? Я был послушным... Прошу, не приходите!       — Что ты такое говоришь, Сан-а?! — от увиденного Уён вдруг пришёл в себя и испугался того, что сам же и натворил.       Как он мог позволить себе довести Сана до такого состояния?!       Сердце снова защемило от переполняющего чувства вины перед парнем и злости на самого себя.       Чон присел и осторожно взял Сана на руки. Тихо шепча ему извинения, он понёс его в спальню.       Не важно, что они не помылись нормально. Не важно, что теперь вся постель будет мокрой от воды и облачков не смытой пены оставшейся на телах обоих.       Сейчас важен только Сан.       Уён достал из шкафа мягкое полотенце и принялся осторожно вытирать парня, с сожалением осматривая синяки, засосы и царапины, которые сам же и оставил.       Что он натворил? Может ли он вообще считать себя человеком после этого?       — Прости меня, Сан-а! — тихо попросил он с отчаянием в голосе, по щеке скатилась крупная слеза и упала на плечо парня, что лежал, не двигаясь, с закрытыми глазами. — Прошу, милый, прости!       «Иногда демоны возвращаются для повторной игры», — гласила книга, одна из тех, что когда-то читал Сан.       И это правда.       — Да, Папочка… я сделаю… Я растяну себя в следующий раз получше... — Чхве не понимал, что происходит в реальности, он сжался в комок и интуитивно пополз в угол кровати, — Я знаю, что я только ваш, Папочка! Я для вас…       — Сан-и, милый! — Уён залез на кровать, но не спешил пока приближаться к парню, видя, как тот напуган.— Сан-и, малыш, не бойся, я... я не обижу тебя, я не твой папочка, слышишь? — он осторожно придвинулся чуть ближе. — Всё хорошо, милый, я никому не отдам тебя, — говорил он тихим голосом. — Тебя никто не тронет, обещаю, — потихоньку Чон подвинулся вплотную и осторожно обнял Сана со спины за талию, мягко целуя его спину, а затем утыкаясь носом в его влажные волосы на макушке.       — Я верну вам долг, я же обещал… — несвязно пробубнил Сан и поморщился — ему снова снился кошмар, отчего парень громко и болезненно кричал, мечтая проснуться.       Но проснуться не получалось.       Уён осторожно потрогал лоб парня и понял, что у того резко подскочила температура. Быстро встал с кровати, стараясь не разбудить Сана, и ушёл обратно в ванную, откуда вернулся через пять минут с небольшим тазиком холодной воды и свергнутым полотенцем.       Поставив тазик прямо на пол, мужчина присел на корточки, намочил полотенце в холодной воде, отжал и положил на лоб парня, чтобы сбить температуру.       Первый раз в жизни Уён пожалел, что в его маленьком домике за городом совсем не было запаса лекарств. Пришлось обходиться подручными средствами. Он сидел рядом, держал Сана за руку и каждые несколько минут снова мочил полотенце в холодной воде, когда оно нагревалось.       Спустя около получаса, решил сходить на чердак, где должны были храниться пучки мяты, что прислала мама. Мятный чай должен помочь Сану прийти в себя хоть немного.       Ближе к ночи Сан всё-таки открыл глаза.       Всё было как в тумане, в ушах звенело и, как ни пытался, Чхве не мог вспомнить, как оказался в кровати, если только что они с Уёном дурачились в ванной…       А где?..       — Уён-а? — позвал Сан.       — Я здесь, — будто из-под воды услышал он голос Чона. — Пить хочешь? — спросил Уён первое, что пришло в голову.       Он помог Сану сесть и протянул ему большую кружку горячего, но не обжигающего чая.       Смотреть в глаза этого парня Чон не решался из-за давящего чувства вины. Он не знал, куда себя деть... Впервые он находился в такой растерянности, что казалось, будто он только что разрушил свой, только успевший родиться мир.       — Прости меня, Ён-а. Я это… выпал из реальности, наверно… — собственные оправдания казались Сану полнейшей глупостью, но он не знал, что ещё сказать и, как объяснить младшему свою отключку.       Ему бы самому кто объяснил…       Чхве отпил горячий чай, греясь в одеяле, и с грустью озвучил единственное верное решение, которое только что принял:       — Я должен уйти, Уён. Мы с тобой не должны видеться. Никогда. Я могу причинить тебе много боли, а я не хочу этого.       Сан не хотел никуда уходить.       В одной книге написано, что демон не оставит человека только в том случае, если между ним и человеком заключена сделка. Или, если демон влюбился…       Может ли это быть правдой?       — Посмотри на себя, Сан! — возмутился Уён, указывая на синяки и царапины, что виднелись из-под одеяла, — это я причинил тебе боль! Я был эгоистом, прости меня, милый. Прости за то, что не сумел сдержать себя и натворил с тобой это всё. Прошу, прости, что не сдержал своё обещание и причинил тебе столько боли... — Уён, кажется, готов был сам заплакать, но не позволял себе этого. — Но при всём, что я с тобой сделал, я всё ещё не хочу отпускать тебя, Сан-а. Я надеюсь, что ты сможешь простить меня и... Я пойму, если ты не захочешь остаться после этого... — он многозначительно помолчал секунду и продолжил: — Наверное, я самый главный эгоист, если хочу, чтобы ты остался со мной, да?       Две дорожки от слез заблестели на щеках Уёна, но он не открывал полного надежды взгляда от Сана, ожидая его решения.       — Проплачься для начала, потом поговорим, — Чхве поставил почти пустую кружку чая на тумбу и бережно обнял Уёна, прижимая его к себе.       Ещё долго он гладил Чона по болотно-голубым волосам, и иногда вздрагивающей спине.       Уён, как за своё спасение, схватился за Сана, крепко обнимая его и, наконец, давая волю слезам сожаления и злости на самого себя.       — Я никогда не был таким... Я... Я сам не понял, как... Прости, прошу! — сквозь слёзы говорил он в плечо Сана, — Ты так сильно нужен мне, Сан-а! Я... Так виноват перед тобой! Прости меня!..       Уён плакал, как маленький ребёнок впервые со своих пятнадцати лет — он почти не плакал с тех пор, как уехал от матери и отца, а сейчас не мог остановиться.       Через несколько минут Чону всё же удалось взять себя в руки, но отстраняться он не спешил. Боялся потерять Сана навсегда.       А Сан боялся демонов, о которых читал в книжках… Особенно того, который случайно влюбился в него семь лет назад…       Он назвал себя Папочка.       Потому, что настоящего имени у него не было.