Russian Roulette: Reloaded

LXXXI (Суббота 2 января 1965 года. Дом Арсения и Лизы, Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). 1965 год начался с грохота, в прямом смысле слова. Соня несколько раз моргнула, растерянно оглядываясь в сторону прихожей и гадая, что же такое задумала ее приемная сестра. Что бы это ни было, звучало это очень болезненно. ...Это ведь не Скалл, верно? Двигатель у него в комнате, но она была уверена, что он не настолько глуп, чтобы пытаться запустить его, находясь в доме и не подключенный ни к чему стабилизирующему. "Соня! Иди сюда, пожалуйста!" Юная воровка, потому что, как бы ни была она стара душевно/духовно, физически и по опыту она была молодым подростком, вздохнула. Отложив книгу в сторону, она соскользнула с кровати, чтобы откликнуться на зов пользователя Солнца: "Иду". В отличие от комнаты Сони, которая была мечтой начинающего библиотекаря даже после того, как она убрала большую часть книг, перекочевавших к ней в руки, или комнату Скалла, которая все еще пахла гаражом даже после того, как Лиза заставила его убраться в ней, комната Татьяны больше напоминала комнату пятнадцати-шестнадцатилетней девочки 1965 года. То есть много одежды: сапоги гоу-гоу, сексуальные брюки, кружевные камзолы, шали афганской вязки, шарфы, которых было больше, чем цветов на небе, загромождающих некоторые части комнаты. Виниловые пластинки "Битлз", "Роллинг Стоунз", Мика Джаггера, Сонни и Шер, продававшиеся на черном рынке, были сложены рядом с проигрывателем на ее столе. На стенах висят плакаты британских рок-групп, альбомы которых она может иметь, а может и не иметь, а за дверью ее спальни висят занавески из бусин. ...и кресло-мешок психоделической расцветки, не могла забыть это чудовище, которое сестра где-то нашла и притащила домой. Даже если половина всего, что у нее было, совершенно неуместна в спальне СССР образца 1965 года, поскольку они находились в середине не столь враждебной, как могло бы быть, холодной войны, эта деталь все равно озадачила младшую сестру. Хотя в обычной ситуации, войдя в комнату сестры, Соня не преминула бы взглянуть на разноцветную штуковину, выполнявшую роль неудобного стула, ее внимание больше привлек тот факт, что рыжеволосая, похоже, сама испугалась, встав со своей кровати. Она лежала на полу на спине. И смотрела на свою левую руку. Не то чтобы она была обкуренной, а потому что Татьяна была в огне. Очаровательно. "Ты сказала, что хочешь увидеть первый раз, да?" — настороженно спросила старшая, глядя на Пламя так, словно оно могло попытаться откусить ей нос, даже если бы не жгло кожу. — "Это очень жутко, просто чтобы ты знала". "Ммм..." Это не было похоже на трехцветное начало Штормового Облака. Внутренний огонь Татьяны был желтым... сплошное Солнце и его проявление. Ни мерцания, ни другого цвета. Возможно, в первый раз и проявилось все, что было, но это означало бы, что у рыжей не было другого типа Пламени. В равной степени вероятно, что Соня показала все цвета только потому, что знала о них и знала, что это возможно. В общем, все это было малоубедительно, чтобы доказать преимущество одной теории над другой. Ну, вот Скалл и теперь Татьяна, у которых пока были одиночные "Огни". Если у Дмитрия не окажется вторичного Пламени, или у ее приемной сестры не появится таковое в дальнейшем, она начнет сомневаться, насколько точна ее книга в отношении других утверждений. Она легко могла предположить, что Дмитрий — Буря-Дождей, и если бы он появился и сообщил ей, что у него был только синий огонь, когда он им управлял, то... все равно это было бы неубедительно. Соне не хватало ни людей, на которых можно было бы собрать информацию о Пламени, ни времени, чтобы собрать эти данные вместе. Как только старший подросток уйдет из дома, на этом информация о Солнце в их клане будет исчерпана. Разве что рыжеволосая Солнце решила вести какой-то дневник, но младшая воровка не думала, что Татьяна будет делать это за нее. В группе, состоящей из трех мужчин и еще одной девушки, было бы трудно и путешествовать столько, сколько ей, вероятно, придется, и писать, и вести дневник в безопасности. Единственное, что она смогла вынести из этого инцидента, так это то, что ее теория о том, как быстро развивается пользователь Пламени, действительно имеет некоторое влияние на то, как он обретает контроль. Возможно, ее старшая приемная сестра была последней в поезде в "Умирающем пламени", но она опередила Дождь в освоении этого навыка. "О чем ты думала? Я была... ну, в общем, в ярости", — Соня слегка смутилась, вспомнив, каким девчачьим был ее крик, и как именно выглядел Арсений, ворвавшийся в ее спальню в ответ. Это была невероятно глупая влюбленность, и она не собиралась умиляться тому, что он бросился ее спасать, как будто она в этом нуждалась. Прошло несколько мгновений, но она с запозданием поняла, что Татьяна сильно покраснела. "...ничего". "Правда?" — она окинула взглядом свою приемную сестру, особенно обратив внимание на великолепный румянец, озаривший ее светлое лицо. — "Это не похоже на пустяк". "Ничего", — девушка жестко настаивала на своем, пытаясь подняться, но вспомнила, что ее рука горит, и рывком оторвала ее от пола. Она выглядела одновременно разочарованной и немного облегченной, увидев, что пламя исчезло: "Что...?" "Следующим шагом будет намеренное и постоянное зажигание, пока в итоге не получится однородный результат. Потеряй желание гореть, и оно исчезнет", — эта информация заставила ее задуматься, и она шагнула дальше в комнату сестры, чтобы помочь ей подняться с пола. — "Ты уверена, что не хочешь мне рассказать? Я обещаю не смеяться". "Врешь", — Татьяна презрительно фыркнула, и насмешливо-обвиняющее выражение исчезло через мгновение, когда она поднялась на ноги. — "Ну... если честно, я вроде как не хочу уходить". Младший вор уставился на нее пустым взглядом: "Почему бы и нет?" Вздохнув, рыжая опустилась на кровать: " Ох, боже. Господи. Может, ты и становишься лучше, но, клянусь... твоя некомпетентность, когда дело касается людей..." "Что?" "Я не хочу оставлять тебя здесь еще на год, одну, если не считать Скалла. Но он мальчик, и мы наконец-то действительно сестры", — возмущенно надувшись, насколько она могла судить, лишь наполовину притворно, вторая воровка с надеждой посмотрела на нее. — "В итоге я уйду, а ты, возможно, снова станешь ледяной глыбой, когда мы увидимся в следующий раз". Соня слегка нахмурилась: "Мы всегда можем использовать Лизу как точку для обмена письмами, пока ни у кого из нас нет номера телефона. Но как это тебя озарило?" "Я заметила, что ты не затронула тему ледяных глыб", — ответила Солнце, устраиваясь поудобнее на кровати. — "Вообще-то я думала похитить тебя и заставить пойти со мной и моей бандой". "...нет". "Это будет весело! Я обещаю!" "Нет, Татьяна". "...пожалуйста?" Вздохнув, Штормовое Облако начала тереть лоб: "Все будет хорошо, даже если нам придется раз в год собираться на острове Мафии. Я не собираюсь тебя разочаровывать". Надув губы, рыжая пожала плечами и взяла с пола журнал, чтобы почитать: "Вообще-то, это хорошая идея". Взглянув на приемную сестру, младшая воровка решила, что ее уводят от темы. Татьяна не хотела отвечать, и Соня мало что могла сделать, чтобы заставить ее. Если она будет продолжать спрашивать, то ничего не добьется, кроме раздражения Солнца, поэтому она оставила все как есть. LXXXII (Понедельник, 22 февраля 1965 года. Дом Арсения и Лизы, Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). Поскольку Соня обычно приезжала на остров Мафии в конце весны — начале лета и снова в конце осени, у нее было достаточно времени, прежде чем Синклер ответит ей на ее просьбу. Ренато, прежде чем Ренато вернется к ней. Она должна была исправить это в своей голове, иначе она сорвется и продолжит называть этого засранца Синклером. Это было бы и ужасно невежливо, поскольку он оказывал ей услугу в месте, с которым у нее не было ни хороших связей, ни личного желания там находиться, и довольно мелочно с ее стороны. Не то чтобы мелочность ее останавливала, но иногда ей нравилось разговаривать с этим ублюдком. Они познакомились, когда ей было двенадцать, но это не мешало ему разговаривать с ней, а не с Нею. Конечно, ее физически нежный возраст не мешал ему пить в ее присутствии, флиртовать почти с каждой проходящей мимо них женщиной или раздражать ее тем, что он просто был самим собой. Если бы она не была такой взрослой, как сейчас, он мог бы оказать на нее очень плохое влияние. Пока она ждала, Лиза успела увидеть, как в голову Татьяны пытаются впихнуть все, даже отдаленно напоминающее образовательное, что может понадобиться воровке. Они с Скаллом и сами уловили немного, но основное внимание было приковано к голове Солнца. Рыжая не жаловалась так сильно, как ожидала ее приемная сестра, вероятно, от нервов, связанных с тем, что ей впервые пришлось покинуть то, что было домом. Взломщица не собиралась возвращаться через неделю или две, или после того, как работа будет выполнена и закончена. Ей предстояло сначала обустроить где-нибудь свою базу, а затем действовать самостоятельно на свободной территории или на территории какой-нибудь другой мафиозной группировки. Успехи позволят ей и ее банде либо распространиться дальше и заняться другими делами, либо приведут ее обратно в штаб-квартиру клана, но это только в том случае, если ей не удастся где-нибудь обосноваться. Единственный вариант, при котором старшая из приемных сестер вернется — это если она приедет в гости или сама поселится где-нибудь поблизости. Соня догадывалась, что у нее есть причина для такой паники, хотя в глубине души сомневалась, что старшая девочка плохо справится с самостоятельной жизнью. В этом и заключался смысл существования банды, чтобы облегчить путь и разделить нагрузку. Грохот хлопнувшей о стену двери отвлек всех членов дома. Татьяна с благодарностью закрыла учебник по математике, Скалл поднял учебник по химии, который он расшифровывал, а Соня безучастно смотрела поверх своего учебника по истории. "Они его продали!" Даже Лиза растерялась от такого приветствия: "Что?" Адрик вбежал в гостиную, неловко пожал плечами и озорно ухмыльнулся в ответ на упрекающий взгляд старшей женщины за его поспешность: "Компания "Оливетти" продала свое подразделение электроники". Шторм-Клауд в комнате медленно отложила книгу. Ради всего святого... если бы она торговалась с Синклером без всякой причины, она бы кого-нибудь убила: "Простите?" "Это они разрабатывали компьютер, в смысле, продавали", — тяжело дыша, вероятно, оттого, что он бежал от Татьяны, где бы он ни был, как только услышал новость, косарь опустился на сиденье рядом со своим руководителем. — "General Electric, в Америке". Оставалось надеяться, что младший вор сможет избежать Италии... но, черт побери, это означало, что ей не придется просить Ренато проверить компанию. Соня вздохнула и потерла висок: "Тогда мне придется выкрасть тебе этот компьютер в США, верно?" "Вообще-то я... не знаю", — Адрик смущенно почесал затылок. — "Это настолько... ну... настолько новая технология, что она может все еще находиться в компании, а не у того, кому они продали свой филиал. В зависимости от этого, возможно, вам все же придется поехать в Италию". "Вы не знаете?" — она бросила на него довольно ядовитый взгляд. — "Ну тогда иди и узнай. Это твой маленький детский проект, я просто украду его, когда придет время". Молодой человек слегка вздрогнул под ее взглядом, перевел взгляд на своего главаря банды, но и там не нашел помощи. "Ты ее слышал, иди отсюда", — Татьяна отмахнулась от него, глядя на свой учебник так, словно у него мог вырасти какой-то странный отросток и напасть на нее. "Она и так много для нас делает, а ты так хотел". Адрик пробормотал что-то, но, судя по взгляду, брошенному на него Скаллом, ему повезло, что ни одна из сестер его не услышала. Но он послушно встал, чтобы уйти: "Я вернусь, если будут еще какие-нибудь новости". "Пожалуйста и спасибо", — пробормотала младшая воровка, с нежностью думая о том, как будет насаживать его на свой шестопер. "Соня?" — солнце с любопытством смотрела на нее, вероятно, пытаясь оттянуть очередной урок, если удастся. — "Что-то случилось?" "Я договорилась о проверке компании, когда в последний раз была на Острове Мафии, и он мог просто сказать мне, что этого делать не нужно", — вздохнув, Штормовое Облако тоже закрыла учебник истории и положила его на пол в гостиной. — "Если мне не придется ехать в Италию, то я, возможно, просто выторговала себе услугу без всякой причины. Я немного... раздражена". Лиза задумалась, тихонько хмыкнув: "С кем?" "С одним... итальянским мафиози, которого я знаю по работе по контракту", — Соня замялась, не желая говорить всей своей приемной семье, что она знает киллера и имеет с ним дело. У Скалла и так дела шли невероятно хорошо, но все они были в основном ворами. Вор, которого он, может быть, и не понял, был убийцей до того, как стал таковым, но то, что киллер убивает ради заработка, никак нельзя было скрыть. Даже он знал, что означает термин "киллер" в преступном мире. В гражданском мире это понятие нелепо романтизировалось. Воровство заметно отличалось от убийства. "Что ж... век живи — век учись", — старшая женщина пожала плечами. — "Не все так однозначно, и иногда случаются подобные вещи. Надеюсь, это была не слишком дорогая цена". "...нет. Не совсем. Он, конечно, тот еще засранец, но он только попросил, чтобы я обращался к нему по имени". ...пока, по крайней мере. LXXXIII (Пятница, 12 марта 1965 года. Дом Арсения и Лизы, Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). На самом деле Соня не приравнивала свою способность к Увеличению Силы к способности самостоятельно высоко прыгать. Это была одна из тех вещей, которые начинаются с абсолютно пустого и банального замечания, а потом перерастают в нечто либо замечательное, либо глупое... либо и то, и другое. Скалл был фантастически хорош в элементарной математике. Этого он не знал до того, как Лиза начала приводить его школьное образование в соответствие с требованиями, и молодой человек был поглощен инженерным делом, что только улучшило ситуацию, когда он начал поглощать учебники по математике, как она поглощала все остальное, что когда-либо было написано. Это означало, что он добрался до физики и теоретической математики, когда его младшая сестра все еще пыталась разобраться в элементарной тригонометрии и понять, зачем, черт возьми, ей это нужно знать. Татьяна даже отставала от их фиолетововолосого приемного брата, а ведь она добралась до физики задолго до него. Именно в учебниках по физике он показал ей, что "подъемная сила" — это сила, превышающая вес объекта, тянущего его вниз, и сопротивление ветра. Он был уверен, что ей удастся набрать высоту, прежде чем отсутствие крыльев вернет ее на землю. Соня, довольно резко, сообщила ему, что, поскольку люди не созданы для полетов, она будет стоять на земле... спасибо большое. Скалл назвал ее курицей. Дальше инцидент не стал лучше. Теперь... Штормовое Облако немного застряла. На их крыше. Средь бела дня. Хотя она могла... возможно... перебраться с крыши их дома на крышу соседнего, а значит, найти способ спуститься вниз, чтобы не переломать себе ноги, ее обязательно кто-нибудь увидит и/или услышит. Кто первым ее заметит — мирный житель или член мафии, проживающий в этом районе — решалось на кону. Дом, в котором они жили, был двухэтажным, с четырьмя спальнями, двумя ванными и подвалом. Если считать чердачное помещение, то он был трехэтажным. Он был построен так, как будто когда-то был амбаром. То есть крыша была с козырьком, а бока покатые. Соня застряла на задней стенке, практически на виду у соседей и, возможно, в окнах дома за их домом. Скалл ничем не помогал, он слишком сильно смеялся, чтобы нормально дышать. Она надеялась, что он задохнется — сидеть здесь, в начале весны, было немного неудобно. В конце концов, на его смех обратили внимание, к счастью, другие члены их дома. Лиза сама вышла посмотреть, что же его так забавляет, и в конце концов увидела младшую и ее затруднительное положение. Брюнетка, совершенно невозмутимая даже перед лицом самых странных происшествий и всегда готовая прийти на помощь, просто улыбнулась воровке, застрявшей на их крыше: "Нужна помощь?" "...Я не очень хорошо все продумала". "Нет, похоже, что нет", — она посмотрела вдаль, затем бросила взгляд на своего среднего ребенка. — "Все в порядке, малыш?" "Мои... ребра... ха!" "Ну ладно", — Лиза зашла в дом, вероятно, чтобы найти веревку или лестницу, по которой можно было бы преодолеть необходимое расстояние. "Я собираюсь пнуть тебя по твоим чертовым ребрам, когда буду спускаться отсюда". Он захрипел, пытаясь перестать смеяться над ней, но не смог. Соня тяжело вздохнула, еще больше кутаясь в свой, вероятно, слишком тонкий плащ. Это не совсем его вина, она тоже внесла свой вклад в этот маленький эксперимент. Никто из них не думал о том, как спуститься вниз, а только о том, чтобы выяснить, как высоко она может подняться одна. Придумать, как приложить умноженную силу к падению, оказалось не так-то просто, но несколько подпрыгиваний с неравномерной высотой подсказали Скаллу, что он что-то понял. И только когда Соня по глупости попыталась проверить, как высоко она сможет подняться, она заметила, что приземление может получиться не таким удачным, как при первых прыжках. Поэтому она бросилась на крышу, где, по крайней мере, не сломает ноги или, как минимум, не вывихнет лодыжку при ударе. Она и так могла набрать высоту с высоты одного этажа, может быть, еще пол-этажа сверху. Два или три этажа — это было бы больно, особенно если бы она не была готова к тому, чтобы попытаться смягчить ущерб. Если бы она не обладала изяществом и гибкостью, которые ей обеспечили почти десять лет занятий балетом и гимнастикой, вполне возможно, что она не смогла бы ухватиться за крышу и перебраться в устойчивое положение. Подняться она могла, а вот спуститься, похоже, было проблемой. Если она когда-нибудь повторит это, то предпочла бы крышу с пожарной лестницей. По крайней мере, можно было бы как-то уравнять силу падения, чтобы не разбить колени, если она не будет осторожна при приземлении. Неплохо было бы знать, и, возможно, этот талант спасет ее в будущем. Но это не оправдывает ее предполагаемого лучшего друга, который смеялся над ней, когда она застряла. Лиза вернулась на улицу с веревкой и простым захватным крюком в руках, сделала пару-тройку оборотов, и когтистый металл полетел на нее. Поймав крюк, Соня зацепила его за флюгер, расположенный чуть выше, где она сидела. "Ты уверена, что это сработает?" "Может быть, и нет, но, по крайней мере, я буду ниже, чем сейчас, когда упаду", — она дернула за леску несколько раз, один раз сильно, и смахнула себя с крыши. Крыша подозрительно застонала и немного прогнулась под ее уже немаленьким весом, но юная воровка коснулась земли, оставаясь в вертикальном положении. В основном. Соня отдала веревку Лизе, чтобы та попыталась отцепить захват, и подошла к своему приемному брату. "О, Скалл... не шевелись..." LXXXIV (Понедельник, 29 марта 1965 года. Остров Мафии.) "Olivetti не замешан ни в каких мафиозных делах. Единственное, что можно отметить — это несколько неправильных названий". Соня пододвинула чашку с эспрессо поближе к киллеру, молчаливо предлагая напиток, который она заранее заказала ему, а официантка просто поднесла, когда он вошел в кафе: "Неверно назвать? Это ведь не связано с продажей подразделения компании General Electric в США?" Ренато взял одну из серебряных ложечек, прилагавшихся к ее чашке чая, вытер ее салфеткой, затем окунул в напиток, чтобы проверить, нет ли в ней яда, прежде чем взять ее в руки: "Да. Значит, вы слышали?" "Это было довольно неприятно слышать", — она больше никогда не согласится на такую работу, если только сможет помочь. Новую, только что с конвейера, какую угодно, но не больше: "Это неправильное название как-то связано с командой, отвечающей за "Программу 101", которую они разрабатывали?" "На самом деле, да", — он посмотрел на нее поверх ободка своей чашки. — "А теперь скажите, зачем?" "Услуга для одного очень дорогого мне человека. Я должна украсть один из этих недавно разработанных, чрезмерно прославленных калькуляторов. Взамен меня научат пользоваться им самостоятельно", — выражение ее лица, вероятно, сказало ему, что она думает об этом, поскольку это был всего лишь калькулятор, независимо от того, какими функциями он обладал. — "Если бы кто-то не попросил, я бы не взялась за эту работу с такой неясной целью". "Значит, ради этого кого-то вы поедете в Италию?" "Да, скорее всего, этим летом. Возможно, только для того, чтобы проверить ситуацию и убедиться в том, что условия этой работы соответствуют требованиям", — русская облегченно вздохнула, тихонько дунув на кружку с напитком. —"Итак, один, в худшем случае два визита в Италию в этом году... увы". Итальянец напротив нее выглядел, откровенно говоря, оскорбленным: "Что не так с Италией?" "Кроме того, что она является родиной одной из самых крупных и сильных мафиозных семей в мире, о которой я не хотела бы узнать, если они обидятся на русского вора на их родной земле?" Его обиженное выражение перешло в веселое насмешливое, он отсалютовал ей своим кубком: "Ну... да. Очко в твою пользу, маленькая леди Соня". Она закатила глаза, отставляя чай: "Правда, Ренато. В подпольном мире тоже есть вся эта гадость, оставшаяся после Второй мировой войны. Не думаю, что я слышала, удалось ли это решить или нет". Вместо ответа на этот вопрос Ренато хмыкнул, вытянувшись во весь рост, так что оказался практически задрапированным на своем хлипком кафешном стуле. Поскольку он решил больше не помогать, Соня снова занялась своим напитком. Ей предстояло спланировать два ограбления, на которые она согласилась, взяв вдвое больше контрактов, чем раньше, просто чтобы понять, сможет ли она просто добавить визит летом к своим годовым привычкам или ей лучше попытаться заключить сделку на десять контрактов за квартиру. Воровка нуждалась в этом помещении, особенно если она хотела хранить свои книги. С приобретением квартиры можно было подождать еще год или два. К счастью, они находились достаточно близко друг к другу, и она могла бы просто выполнять их один за другим, но они также не были настолько... "проверенными", как она делала. То есть, если бы ее поймали, она была бы мертва, а не просто арестована. Контракты на наведение на цель гражданских лиц были, в сущности, "дойными". Она использовала их, чтобы привыкнуть брать контракты и быть вынужденной мало что планировать в пути к ним, но, поскольку это был остров Мафии, таких контрактов было очень мало. Ей и так повезло, что за два года она получила столько, сколько было нужно. В этом году все будет немного по-другому, потому что ее первая цель, ориентированная на мафию. Они не будут столь свободны и легки в плане внутренней безопасности, и даже не будут так легко проникнуть в них, как в гражданское предприятие или дом. Вполне вероятно, что и чертежей таких объектов ей не удастся раздобыть. "Что-нибудь интересное?" "Вряд ли. Похоже, они никогда не давали мне действительно интересных заданий". Она поймала презрительный взгляд, которым он окинул ее бумаги: "Может быть, вам больше по душе другой зал?" "Например, брокеры по разведке, вы имеете в виду?" Ренато с отвращением фыркнул, что заставило ее ухмыльнуться. Кроме Зала воров, который находился прямо напротив версии для киллеров, на той же улице располагалось офисное здание для тех, кто торговал разведданными, и еще одно — для международной сети заграждений. Дальше в одном конце улицы находилась даже пивная для наемных убийц, которые обычно брали только те контракты, которые не выполняли киллеры. В другом конце улицы находился довольно большой бар/отель, который обычно посещали свободные "люди", если они были не связаны друг с другом и искали группу, к которой можно было бы присоединиться. Улица называлась "Тело-авеню", что объяснялось тем, что там можно было нанять практически любого преступника или убить кого-нибудь... если заплатить. Поскольку технически они работали на одной улице, это объясняло, почему Соня видела Ренато каждый раз, когда попадала на остров Мафии, если не сказать, почему они не встречались друг с другом чаще. Даже если все они жили на одной улице, это не означало, что они все ладили. Большинство жителей Боди Авеню воспринимали общежитие/бар/отель для неаффилированных лиц как лучших головорезов, ворчунов и, может быть, пару-тройку ловцов пуль. Скупщики могли работать с посредниками, но, как правило, лучше ладили с ворами, поскольку те поставляли им больше товаров для продажи. Брокеры предпочитали наемных убийц, поскольку воры, по-видимому, были слишком придирчивы к качеству получаемой информации. Наемные убийцы, судя по всему, ни с кем не ладили, особенно с наемными убийцами, которые задерживались дальше по улице. Соня слишком часто бывала то в Острове Мафии, то за его пределами, чтобы хорошо узнать своих коллег-воров и то, что им нравится, но ей казалось, что они лучше справляются с наемными убийцами. Почему — она не знала, просто ей было необычно продолжать общаться с Ренато. LXXXV (Среда 19 мая 1965 года. Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). Покончив с удвоенной работой по контракту, Соня решила, что лучше взять сезон и попытаться в течение трех-четырех месяцев выполнить пять контрактов. Если работа будет хотя бы выстроена в ряд, и ей не придется слишком далеко ездить туда-сюда, она сможет успевать и работать на Острове Мафии, и следовать за Скаллом по всему континенту. Лишь зимой или весной она брала бы перерыв, чтобы справиться с остальной работой, в худшем случае — просто полгода не следить за своим лучшим другом. Если ей это удавалось, то все это можно было назвать лишь кратковременной полосой преступлений. Она попробует это сделать в следующем году, летом. Если получится, то следующие пять-десять лет ее жизни уже будут расписаны, если не случится ничего непредвиденного. Оставалось надеяться, что это будет достаточно долго, чтобы ее товарищ Облако решил, как, черт возьми, он собирается стать каскадером вне цирка. Честно говоря, этот момент ее несколько беспокоил. Каскадеры не были травмобезопасной группой людей. Соня остановилась посреди тротуара, задумалась, умеет ли ее приемный брат водить машину, и злобно выругалась, разворачиваясь, чтобы ехать домой. Ее выгнали, в основном, из-за того, что Татьяна на нервах устроила соревнование между ней и фиолетовым будущим каскадером. Рыжеволосая пользовательница Солнца решила попытаться завербовать младшую сестру в свою банду, чтобы сестры не разлучались... и чтобы их отношения не портились. Скалл подслушал одну из таких попыток и сделал довольно глупое замечание о том, что она доберется туда первой, чтобы последовать за ним, и поэтому она большую часть дней выходила из дома. ...и называли ее социально некомпетентной. Время, проведенное вдали от дома, по крайней мере, позволило ей исследовать и контролировать свою патрульную натуру и решить, что ее раздражает не преступление, а происходящая глупость. Правда, пока что это был единственный плюс. По крайней мере, она была уверена, что напряженность дома — это просто веселье, просто соперничество между братьями и сестрами, с которым они никогда раньше не сталкивались. Татьяна отвлекалась, Скалл мог немного похвастаться, а Соня была... раздосадована. Подросток не успела пройти и половины пути до дома, как лучший друг разыскал ее. Это была достаточно обычная ситуация, и она уделила ему внимание, вместо того чтобы спросить, научили ли его водить машину. Он схватил ее за запястье и потащил за собой, она думала, что он отвык от этого, пока они не подъехали к одной из ярмарочных площадок на окраине Москвы, и она не увидела специфическую вывеску. Это была реклама мотоциклетных гонок, призом в которых был тот самый мотоцикл для победителя. Шторм-Облако спросила, научится ли он когда-нибудь водить машину. Если его так взволновала перспектива выиграть одну из этих смертоносных машин, то, очевидно, у него был какой-то опыт. Достаточный для того, чтобы думать, что он может выиграть у того, кто зарабатывает на жизнь вождением. "Полагаю, для этого есть причина...?" "Я могу позволить себе плату за вход", — он остановился рядом с регистрационной будкой, одарив ее яркой, предвкушающей улыбкой. — "Итак, я собираюсь попробовать. Дело в том, что наша ставка была на одного". "...да? Однако. Во-первых, мы еще не знаем, кто выиграл, а во-вторых, в основном, это просто средства на покупку". "А это значит, что если я выиграю, то нам, возможно, придется изменить мои условия пари". Соня сузила на него глаза: "Ты хочешь пересмотреть свою часть договора". "...может быть?" — добавил Скалл, сверкнув еще одной по-мальчишески яркой ухмылкой. — "Через несколько лет я, возможно, захочу другой мотоцикл. Так что только если я выиграю. Э-э... вообще-то в обоих случаях". Она посмотрела на него, на гоночную трассу, а затем на толпу: "И зачем я здесь, опять же?" "Моральная поддержка?" — у него не было генетики, чтобы отрастить много волос на лице, поэтому он обычно обходился тем, что не брился каждый день. Но щетина, когда он забывал об этом, все равно зудела, если учесть, как часто он ее чесал: "Пожалуйста?" "Ты нервничаешь? Ты хочешь его уже пять-шесть лет", — она закатила глаза, заметив, как он смущенно дернулся, и провела рукой по светлым волосам, чтобы они не лезли в глаза на ветру. — "Иди и выиграй себе ушастую смертоносную игрушку, придурок. Поговорим позже, когда ты решишь, чего хочешь". Когда он убежал записываться, она сделала так, чтобы ей было хорошо видно и финишную линию, и основную часть трассы. Соня решительно заткнула уши руками и решила, что купит другу шлем на день рождения. Большую часть гонки она провела в отчаянии от возможной судьбы своего слуха. LXXXVI (продолжение в среду 19 мая 1965 года. Дом Арсения и Лизы, Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). Выражение лица Татьяны можно было назвать только страдальческим: "Это... очень громко". "Я знаю", — категорично сообщила Соня. Скалл выиграл себе мотоцикл. Красно-черную "Планету 350" 1965 года выпуска Ижевского Машиностроительного Завода. Проблема была в том, что они были ворами. А для взлома — это одна из причин, по которой хорошему вору нужен не менее хороший слух, а громкие машины, как эта, им в этом не помогали. К тому же сейчас у нее болела голова: "Я думаю... он может сделать это потише". Приемные сестры укрылись в доме, так как казалось, что шумовой аппарат, разрывающий уши, не выключится до тех пор, пока их приемный брат не оправится от радости, что выиграл его. "Разве это не противоречит сути мотоцикла?" — спросила рыжая, вытянув свои длинные конечности на диване. — "Ведь он ждал этого... сколько времени?" Ее младшая сестра тяжело вздохнула, растянувшись на ногах медвежатницы в отместку за то, что та вытеснила ее из своего уголка: "Честно говоря, слишком долго". Она бы немного беспокоилась за свое место лучшего друга Скалла, если бы этот лучший друг уже не выглядел немного влюбленным в свой металлический мотоцикл. Любовник — это место, которое мог занять этот чертов мотоцикл, насколько она понимала. Немного тревожно, но это все проклятый мотоцикл. "Ну вот, теперь ты со мной в трущобах, я чувствую себя такой особенной", — Татьяна слегка насмехалась, толкаясь ногами и, по ассоциации, ребрами Сони. — "И что ты теперь будешь делать? Я уйду, Скалл сам найдет способ уйти, а тебе остается только сейчас". "Наверное, уйду через некоторое время после того, как ты наконец уйдешь". Вздохнув, рыжая поднялась на ноги: "Да... примерно так. Мы уезжаем через две недели". "Уже?" "Нет смысла задерживаться. Я вернусь на твой день рождения и, соответственно, на Рождество, но это только для того, чтобы оплатить клановые взносы моей банды на следующие два года", — обычно жизнерадостное лицо Солнца немного померкло, и девушка криво ухмыльнулась своей младшей сестре. — "В следующем году нас, возможно, уже и в СССР не будет". Соня подняла на нее глаза и задумалась. Странно будет жить дома, когда Татьяны не станет. Десять лет, прожитых в тесном соседстве друг с другом, хотя все начиналось не совсем хорошо... По крайней мере, ей хотелось думать, что старшая девушка теперь очень хорошая подруга. "Наверное, я сама жду, когда Скалл уедет насовсем. Бедный Арсений. Ему придется общаться с Лизой после того, как мы все уедем, а она будет тосковать над пустым домом". Уверенная в себе девушка, выросшая из той ревнивой девочки, с которой она познакомилась давным-давно, почесала щеку, поджала губы и сделала вид, что напряженно думает: "Ты хочешь... встречать Рождество каждый год? Здесь, я имею в виду? Я не хочу никогда не оглядываться назад, здесь было очень весело, пока мы росли". "Не думаю, что у нас получится сразу... но через пару лет я бы не отказалась попробовать", — она одарила старшего подростка собственной ухмылкой. — "Я обещаю, что заберу Скалла с собой". Она звонко рассмеялась, освобождая ноги, чтобы сесть поудобнее: "Я буду держать тебя за это. Я также дописала все, что смогла, из твоего небольшого руководства для пользователей Солнечного Пламени Предсмертной Воли, оно лежит у тебя на столе вместе с остальными возможными Солнечными Драгоценностями, которые я так и не смогла заставить работать на себя. Пару кристаллов гелиодора я оставила для себя". Младшая воровка снова вздохнула, проведя рукой по лицу: "Ладно. Полагаю, я должна пойти посмотреть, что удалось Дмитрию, и написать все это, не так ли?" "Неплохо было бы разобраться с этим вопросом", — Татьяна кивнула, поднялась во весь рост и снова потянулась. Как будто ей и так не хватало места на диване. "Я оставляю за собой право задавать вопросы, как надоедливый ребенок, когда мне этого захочется". "Принято к сведению. Ты и так не сдерживаешься". Соня закатила глаза и, наконец, поднялась на ноги: "Я... собираюсь написать полную копию всего, что у меня есть, чтобы ты оставила себе. Я оставлю драгоценности здесь, под контролем Арсения, но... ну... похоже, что если есть один пользователь Предсмертной Воли, то где-то поблизости есть и другой. Так что, возможно, ты захочешь иметь краткую справку, если найдешь кого-то еще". Например, Галина, потому что вполне возможно, что другая женщина-воровка была пользователем Грозы без активного Пламени. "Сколько из них ты собираешься написать?" "...пять. Один для нашего клана, один для Арсения, один для тебя, один для меня, и еще один на всякий случай". Запястье уже болело от одной мысли об этом, и, хотя лишнее не было совсем уж необходимым, лучше иметь лишнее, чем недостаточно. Она уже поняла это на примере драгоценного камня. Дмитрий мог пока оставить его себе. Снятые копии останутся в соответствующих массивах драгоценных камней, а Штормовое Облако будет размышлять о том, какие части знаний о Пламени Предсмертной Воли являются правдой, а какие — просто предположениями, распространяемыми слухами. Не все, что написано в книгах, является правдой, и она уже опровергала некоторые вещи в своей лучшей книге о пользователях Пламени. В любом случае, она не могла объективно взглянуть на себя. Лучше оставить это тем, кто не был заранее предвзят и предвзято настроен. "Ну что ж, тебе лучше заняться этим. А я пойду собирать вещи в свою комнату". "...Что, черт возьми, ты собираешься делать с этим мешком с фасолью?" "То есть она тебе не нужна?" Она посмотрела на Татьяну, покачала головой и стала подниматься по лестнице впереди нее. "Эй! Что не так с моим креслом-мешком?" "То, что ты дальтоник". LXXXVII (Среда, 19 мая 1965 года, продолжение. Дом Арсения и Лизы, Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). С радостью оставив Татьяну разбираться с массой одежды, как несколько лет назад Солнце поступило с ней и ее книгами, Соня вместо этого занялась созданием чистых и полных копий своих исследований по Предсмертной Воле. Запястье болело еще до того, как она приложила ручку к бумаге, но из-за отсутствия в доме печатной машинки ей приходилось делать все от руки. Младшая воровка аккуратно переписала свою работу по упрощению типов Пламени и определению их по одной только личности, вписала то немногое, что знала о Небе, и оставила вдвое больше места пустым для его применения и природы, поскольку почти ничего о них не знала. То же самое с Солнцем и Дождем, добавив в соответствующие разделы собственные наработки Татьяны после того, что сделала Соня, и то, чему научился за годы работы Дмитрий, и пропустив место для полярных противоположностей. Затем она добралась до раздела "Ураган". Честно говоря, со штормовым пламенем у нее получалось не так много, как с облачным. Максимум, что она могла сделать, это распылить все... все, к чему прикасалось ее Пламя. Даже если бы она не хотела, чтобы все начало отслаиваться под ее красным огнем, ее Шторм был достаточно способен, чтобы сожрать все и так. Сначала она начала с деревянной доски. Она пыталась вырезать на ней резьбу или отрезать кусочек за кусочком. Вместо этого доска почти сразу же распалась, и последующие эксперименты не привели к улучшению ситуации. Покраска одной из практических работ не помогла — она распадалась так же легко, как и некрашеная. Помещение деревянной доски между двумя другими ничего не изменило, ее "Ураган" проел все насквозь. Если бы она не держала в одной руке испытательные материалы, то, возможно, попробовал бы съесть и землю. Взяв в руки каменные плиты и положив между ними деревянную доску, она сделала то же самое, что и в предыдущих попытках. Казалось, не было ничего, что Штормовое Пламя не могло бы сожрать с постоянной или быстрой скоростью, кроме вызвавшего его пользователя Пламени. Даже одежда Сони не выдержала, хотя, к счастью, она потеряла только плащ, а не рубашку. Она еще не опробовала ни одного из своих устойчивых к пламени бек де Корбинсов, и, вероятно, не опробует при таком раскладе. Даже не один из четырех новых вольфрамовых, которые она заказала в прошлом году в небольшом местном ювелирном магазине и взяла этот на пробу. Штормовому Облаку больше нравилось покупать украшения, чем красть их, а эти приходилось заказывать на заказ, поскольку миниатюрные образцы боевого оружия не были популярны. Хотя ее Штормовое Пламя было полезно даже в неконтролируемом состоянии, это было не совсем то, что она могла бы использовать тайком. Это был скорее последний вариант: если ее собственная воля и сила, вложенная в облака, не сработают, она всегда сможет расплавить вещи из реальности. Самый лучший результат, которого она добилась, как ни старалась, был с заостренным кристаллом красного турмалина. Даже если Соня могла вызывать свое Пламя без камня, который должен был сфокусировать его для нее, турмалин, ограненный в форме капли, работал почти как лазерная указка, а не как огонь Дезинтеграции, который пожирал все. Это не означало, что Штормовое пламя в конце концов не сожрет все, но оно начиналось медленно и только из одной точки. Она вернулась в магазин, где делали ее вольфрамовый "Бек де Корбин", и попросила огранить предоставленный ею кристалл в форме тонкого скелетного ключа. Это было слишком забавно, чтобы пропустить его, и если в будущем ей удастся понять, как не перегружать Штормовое Пламя энергией, то ее красный кристалл-ключ будет работать как мастер-ключ ко всему. Правда, при этом расплавятся внутренние механизмы любого замка, но суть осталась прежней. Даже если в будущем ей это не удастся, доставка Штормового Пламени в механику замка позволит ей открывать двери или крышки до того, как они дезинтегрируются. Как сам сейф и дверь, так и все, что за ними стояло. Единственная проблема заключалась в том, что она не смогла бы использовать этот ключ ни в каких ситуациях, кроме чрезвычайных или на территории, контролируемой мафией. Дезинтеграция без видимых причин, кроме красного огня, на глазах у мирного жителя вызвала бы панику, которую она не смогла бы остановить. Если бы такой гражданский сохранил голову и попытался выяснить, как и почему, отсутствие физических лиц, способных вызвать подобное, либо вызвало бы такую же панику, либо навело бы какого-нибудь несчастного гражданского на мысль о существовании духовного Пламени без участия мафии, чтобы замять дело. По той же причине она не копировала фальшивки с Облачным Пламенем, чтобы замести следы, если не считать того, что это требовало времени и сил, которых у нее обычно не было. Если бы фальшивка исчезла в самый неподходящий момент, например, когда кто-то по какой-то причине снимал ее на камеру... очевидное отсутствие "как" могло бы дать полицейским агентствам по всему миру подсказку к нескольким другим инцидентам, которые, вероятно, были связаны с Туманами и несколькими другими неосторожными пользователями Пламени, попавшими в неприятные ситуации. Она могла бы использовать это, если бы имела дело с другими мафиози, но не делала бы этого, когда просто воровала у гражданских лиц. Соня не хотела визита Виндиче. До нее доходили только слухи о том, что они появляются, когда нарушается Омерта или конкордат между основными группировками, что чревато крупномасштабными междоусобными войнами. Зная, что и кто они такие, она не хотела встретиться с одним из них, ни прикасаться к этой ситуации даже с десятиметровым шестом. Она нехотя добавила в книгу то немногое, что узнала о Ураганом Пламени, а затем целенаправленно перевернула страницы, чтобы перейти к пользователям Молний и их причудам. Она знала, что эта информация может понадобиться Татьяне, поэтому особенно тщательно переписывала ее. LXXXVIII (Четверг, 3 июня 1965 года. Иврея, Итальянская Республика.) Соня не любила прощаться. Вместо этого она последовала за группой Татьяны на первый этап их путешествия. Первые несколько месяцев Соне предстояло скрываться на южной окраине СССР, достаточно близко, чтобы получить помощь в случае необходимости, но достаточно далеко, чтобы не создавать впечатления, что за ними охотятся Золотовы. Она также передала им полный результат своего исследования Пламени Предсмертной Воли, в котором было больше дыр, чем ей хотелось бы, но в котором также было собрано все, что они вместе искали. Перед тем как оставить их наедине, Штормовое Облако сообщила своей приемной сестре, что с ней можно связаться, отправив письмо на остров Мафии в Зал Воров. Как только сестры расстались, Соня отправилась дальше. Ее ждала Италия, особенно если она собиралась в этом столетии расплатиться за услугу, которую оказывала Адрику. Штаб-квартира компании Olivetti находилась в Иврее, провинции Турин, в регионе Пьемонт на северо-западе Италии.По крайней мере, он находился достаточно далеко от материковой части страны, чтобы воровка могла проделать весь путь на поезде и не пересаживаться на корабль или паром, чтобы быстрее закончить путешествие. В котловине, где располагался город, было немало озер, но поскольку речь шла о бизнесе, а не о путешествии ради него, воровка не обращала на это внимания. Роберто Оливетти, покинувший свою одноименную компанию в конце прошлого года, был тем, кто предложил настольный компьютер около трех лет назад. По всем сведениям, которые удалось узнать Адрику и которые подтвердил Ренато, электрическое подразделение компании перешло в руки General Electric, а команда, разработавшая для него идею и превратившая ее в рабочий проект, поступила хитро. Они изменили определение своего проекта с "компьютера" на "калькулятор", так как независимо от объема памяти для всех восьми вычислений он все равно оставался вычислительной машиной. Переименование проекта избавило их от продажи и включения в состав механического подразделения компании Olivetti. Таким образом, технически "компьютер" все еще находился в Италии под началом Olivetti. В последний раз Соня слышала противоречивые сведения о том, будет ли компьютер по-прежнему продаваться. Это сбивало ее с толку, ведь компьютеры должны были стать чем-то большим, чем это неуклюжее начало. Возможно, ее смущало то, что она знала, какой огонь он разожжет в других компаниях, но если компания провела все эти разработки, то почему она колеблется в принятии решения о начале продаж? А это, будучи явно светловолосой куклой Барби из глубинки Советского Союза, было бы сложнее, чем просто поспрашивать. К счастью, страна находилась в самом разгаре итальянского экономического чуда, поэтому, хотя она и торчала как бельмо на глазу среди темноволосых и в основном загорелых местных жителей, они не обязательно были бы автоматически настроены враждебно по отношению к ней. Единственная серьезная проблема заключалась в том, что она не знала итальянского языка. Ее знания были недостаточны, чтобы говорить о простых вещах, немного читать и просить о помощи. Она не могла уделять много времени его изучению в перерывах между путешествиями и воровством. Она подумала, не согласится ли Ренато немного помочь ей в этом. Как носитель языка, он лучше всех мог научить этому другого. ...с другой стороны, он был Перевёрнутым/Мягким Солнцем. Пользователи Пламени Предсмертной Воли и слово "помощь" не очень хорошо сочетались для студентки. Соня снова вздохнула, убрала словарь с русского на итальянский в багаж и стала ждать, когда поезд наконец-то приедет на ее станцию. Пока что она притворялась туристом. Иностранцем, но при этом заметным. Она бросит эту уловку и свой "рюкзак" где-нибудь в гостинице или хостеле, а с наступлением ночи проберется на мануфактуру компании Olivetti, чтобы разведать обстановку. Если она и совершит небольшую кражу, то тот факт, кто увидит ее, будет знать, что она зашла в комнату или квартиру одна и не воспользовалась дверью, чтобы уйти, обеспечит ей некоторое прикрытие. Даже если ее поймают на краже. Когда у нее появилось свободное время, русская решила поиграть в туристку. Она нашла ночлег и завтрак, которым она будет пользоваться, фабрику компании Olivetti, замок, собор, и только после этого она нашла библиотеку. Это была огромная библиотека религиозных книг, правда, она отвлекла ее на несколько часов. Не позволить себе нагло выйти с фолиантом или свитком было трудно, но религиозные книги это то, на чем она должна была поставить крест. Где-то они должны быть, иначе у Сони действительно будет серьезная зависимость от письменности. Убив в себе желание осматривать достопримечательности — даже вид крутого и высокого моста на окраине города не улучшил его — она зарегистрировалась в гостинице, используя свой ломаный итальянский и большое количество евро. На что милая пожилая дама надавила на нее в ответ, взяв только столько, сколько стоила ночь, когда воровка перепроверила, за что. Затем, потратив до темной осени достаточно времени на то, чтобы подтянуть свой итальянский с хозяином в тщетной надежде, что это хоть немного поможет, она отправилась на поиски ответов. Чтобы разобраться в полученной информации, ей пришлось переписывать целые отчеты и заметки, а затем в течение трех ночей тащиться обратно в свою комнату. По крайней мере, пожилая супружеская пара, содержавшая гостиницу, была рада, что она заняла у них дополнительную комнату на четыре дня. Они даже помогли ей попрактиковаться в итальянском, не ограничиваясь самыми азами, ошибочно полагая, что она ищет хороший город, чтобы найти мужчину и обосноваться в нем. После нескольких дней кропотливого перевода, четырех серьезных ошибок, которые пришлось исправлять заново, и трех почти непонятных страниц заметок русская "Штормовая туча" наконец поняла, в чем дело. Руководитель проекта, некто Пьер Джорджио Перотто, которому надоело тянуть время с реализацией проекта, собирался поехать на Всемирную выставку 1964-65 гг. в Нью-Йорк, чтобы сначала показать, а затем продать Programma 101 широкой публике. С разрешения компании или без него. Ей оставалось только дождаться октября, и она могла полностью избежать воровства в Италии. Сфера влияния Вонголы простиралась дальше, чем регион, в котором находился их "Железный форт". Казалось, никто за пределами итальянской мафии, самой Семьи или их союзников не знал, где он находится, но "правила", установленные ими, соблюдались достаточно широко, чтобы... наводить на размышления. Вместо того чтобы рисковать, прежде чем ступать на чужую территорию, пришло время спланировать визит в старые добрые США. LXXXIX (Вторник, 3 августа 1965 года. Дом Арсения и Лизы, Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). "Опять?" — запротестовал Скалл, выглядывая из двери своей спальни. — "Ты только что вернулась". Соня приостановилась, собирая вещи, потому что он был прав. Прояснив ситуацию в Италии с помощью компьютерного проекта первого поколения, она отправилась на юго-запад, в портовый город, чтобы добраться до острова Мафии. Через месяц, совершив третье за год ограбление, воровка вернулась в Москву, чтобы пополнить запасы для поездки в Америку и обратно по контрабандным маршрутам острова Мафии. После того как она украдет Programma 101, ее нужно будет доставить к Арсению тем же путем, пока Адрик не сможет забрать это, а она сама вернется на остров Мафии и завершит два последних ограбления, которые ей предстояло совершить в этом году в одиночку. Этого ей хватило бы до конца года, а домой она, скорее всего, вернется только ко дню рождения брата, так что она планировала подарить ему этот чертов шлем перед тем, как снова уехать. Может быть, месяц-другой отдыха, в который войдут ее собственный пятнадцатый день рождения и Рождество, а затем ей придется начать в следующем году серию ограблений, чтобы сохранить хранилище, в которое она будет складывать своё изобилие книг, до тех пор, пока у нее не появится постоянный дом. "Ну... да", — она внимательно посмотрела на своего лучшего друга. — "Эй... Скалл?" Он посмотрел на нее пытливым взглядом мокрого котенка, который, правда, уже не действовал так, как в девять лет. "Хочешь поехать со мной в Америку? Я еду на Всемирную выставку, в основном, чтобы кое-что украсть... но, думаю, мы сможем осмотреть несколько достопримечательностей в течение недели или около того". Выражение лица Скалла, который колебался между нерешительностью, не желая участвовать в одном из ее заданий, и восторгом, желая поехать просто потому, что это было интересно, завораживало. Соне действительно стоило подумать об этом раньше. Отсутствие Татьяны оставляло в доме довольно большую брешь, гораздо хуже, чем недельные отлучки, к которым они привыкли, когда она уходила со своей бандой на тренировки или на мелкую работу. Так как в этом году она часто приезжала и уезжала, Скалл остался дома один с Лизой и Арсением. Без сестер ему было нечем заняться в округе, кроме как осваивать мотоцикл российского производства и, может быть, раз или два в месяц навещать Дмитрия. Она уже знала, что он и дальше не сможет ездить к Александру без нее, а Зивен проболтался о том, как с ним обычно обращаются, когда ее нет рядом, так что она уже не очень возражала. Кроме того, им двоим надо было хотя бы привыкнуть к совместным путешествиям. До конца следующего года и до того момента, когда ей это надоест и она потребует от него купить дом, чтобы использовать его в качестве домашней базы, пройдет еще немало времени. Во время первого визита Скалла на остров Мафии они немного поработали, но это было под "присмотром взрослых", и Татьяна отвлекала их. Кстати говоря... "Если хочешь пойти с нами, возьми все, что тебе понадобится на месяц, и засунь это куда-нибудь с собой", — она сообщила ему, возвращаясь к складыванию только что выстиранной дорожной одежды. — "И документы, все документы". Америка в настоящее время находилась в центре боевых действий во Вьетнаме, и существовал призыв в армию. По крайней мере, она это точно помнила. Ему придется регулярно доказывать, что он не является гражданином, даже если Всемирная ярмарка будет привлекать внимание иностранцев со всех концов света. Вьетнам — это не то, чего она хотела бы касаться до тех пор, пока не закончатся последние химические боевые действия. Напалм и Агент Оранж — вот две вещи, о которых она не хотела знать, мог ли ее приемный брат пережить контакт с ними. Это было частью ее стремления уехать из СССР — на ее биологической родине проводились сомнительные ядерные испытания, и она не могла вспомнить, был ли здесь асбест такой же проблемой, как в Штатах. Штормовому Облаку было совершенно безразлично, проводятся ли здесь ядерные испытания якобы в "мирных" целях. Она была уверена, что озеро, образовавшееся в результате одной из таких попыток, озеро Чаган, сейчас радиоактивно и будет радиоактивным еще долгие годы. Она отчетливо помнила, что один из городов стал таким же горячим, как это озеро, или, может быть, это был регион, но суть была та же. Она хотела бы отправиться в более безопасное место, спасибо большое. "Как... долго ты собираешься там оставаться?", — Скалл звучал как-то странно, и взгляд на его лицо не помог ей понять, почему. "Я знаю только, что моя цель будет там в октябре, что может означать любую часть месяца", — Соня убрала дорожные гигиенические принадлежности в карман, размышляя о том, что, похоже, она регулярно живет не в своем багаже. — "Значит, в лучшем случае неделя, в худшем — весь октябрь". Он провел рукой по своим лохматым, но коротким фиолетовым волосам, размышляя над этим" "Это ведь Нью-Йорк, верно? Тот, который был реализован, даже если у них не было на это разрешения?" "Да, а это значит, что, возможно, он не будет таким уж замечательным, но он будет достаточно отличаться от нашего, так что нас это не будет сильно волновать". "Думаете, там будет что-нибудь по механике или инженерии?" "На его тематику влияет космическая гонка и индустриальная культура", — она сообщила ему об этом, закрывая багаж, чтобы проверить его. — "Может быть". "Например... может быть, Harley Davidson?" Скалл и его проклятые мотоциклы. Она бросила на него узкий взгляд через плечо: "Возможно". "Ну", — с ухмылкой сообщил ей этот абсолютный наглец, — "мы так и не договорились об условиях нашего пари, и, возможно, ты все еще должна мне мотоцикл". "Если ты идешь со мной, то собирайся уже". XC (суббота 14 августа 1965 года. Транссибирская магистраль.) Лиза одарила их вполне знающей и принимающей ухмылкой, когда они сообщили, что Скалл уезжает с Соней в Америку, так что у взрослой пары впервые за десять лет дом был предоставлен самим себе. Это было немного грустно, что заставило младшую девушку слабо вторить ей. Сейчас воровка жила в основном в разъездах, в Москве она провела меньше половины года и не собиралась сразу возвращаться к брату после того, как они закончат работу в США. В этом году ей предстояло совершить еще два ограбления для "Острова Мафии", чтобы получить шкафчик для хранения книг и того немногого, что Татьяна решила оставить себе на следующий год. Возможно, она сможет взять отпуск на Рождество и, соответственно, на свой день рождения. Потом ей надо было, как и отцу, начать разгребать последние концы в Москве. В следующем году ей предстояло уехать из дома навсегда, как только ее товарищ Облако подберет себе полуприличный цирк. Он нашел парочку, но после того, как она туда заглянула, ей не понравились некоторые слухи, которые ходили среди соответствующих членов трупп об их пребывании на самой окраине Советского Союза. Казалось, Лиза уже знала, что Соня наполовину уехала, просто ждала своего лучшего друга, даже если эти планы не были озвучены им в столь многословной форме. Арсений неловко обнял ее, когда провожал на вокзале, что... опять же, трогательно, но неловко. Кроме того, был еще небольшой факт детской влюбленности, от которой она до сих пор не отошла, что совсем не способствовало ни ситуации, ни любопытству Скалл. Она всерьез задалась вопросом, что они будут делать после ее ухода, так как не похоже, что кто-то из них возьмет на воспитание новых приемных детей. Даже если в связи с отъездом банды Татьяны в районе появились новые мафиози, в спальне рыжей, превращенной в комнату для гостей, пока никто не жил. Честно говоря, ей было интересно, чем займется их приемная мать теперь, когда нет двух маленьких девочек, нуждающихся в женском руководстве. "Соня?" "Хм?" Скалл отвлекся от созерцания пейзажей, мимо которых проносился поезд, и с любопытством посмотрел на нее: "Наверное, мне следовало бы спросить об этом раньше, но... как мы доберемся до США?" "Через мою другую рабочую станцию", — ответила Штормовое Облако так же непринужденно, как и спросила, перевернув страницу своего романа в мягкой обложке. Ллойд Александер "Черный котел". Не совсем новый для нее роман, но все же хороший для перечитывания. Даже если это только что опубликованная книга. "Э-э-э... отлично. Фантастика". "О, перестань дуться. Мы даже не собираемся высаживаться, это просто остановка на полпути через Атлантический океан", — она покопалась одной рукой в своем рюкзаке, доставая русско-английский разговорник. — "В любом случае, вам стоит взглянуть на него, так что дополнительное время вам только поможет". "С тобой всегда есть книга, не так ли?" — он все равно взял её у нее, бросив на него странный взгляд. — "Зачем она тебе вообще? Я не думал, что английский — это язык, на котором ты говоришь". "Вообще-то, да. Я выучила его... много лет назад", — Соня смутно подумала, не стоит ли ей приложить усилия к тому, чтобы Ренато и Скалл встретились, раз уж они находятся поблизости. Но, с другой стороны, это были совершенно разные люди. Ее брат был по-прежнему чертовски мил, он даже разрешил Дмитрию взять на время поездки свой любимый мотоцикл. В основном для того, чтобы мотоцикл не пострадал, если его оставят на месяц в условиях московской осени и начала зимы, но немного и потому, что механик умолял дать ему возможность поиграться с ним. Вор не был уверен, что мотоцикл будет цел, когда они вернутся, но, скорее всего, Дождь уже решил, что если он что-то сделает с ребенком Скалла, то она сделает что-то с его головой. Ренато был очаровательным засранцем, но он все еще оставался киллером с моралью намагниченного компаса. Это... возможно, не самое лучшее сочетание, если подумать. "Я так понимаю, вы будете выполнять обязанности переводчика?" "Конечно, если вы не окажетесь гением лингвистики, то я не представляю, как вы сможете овладеть языком за неделю", — Соня задумчиво постукивала по корешку своей книги, глядя на него поверх нее. — "Если бы ты был таким, то, возможно, ты бы не так плохо справлялся с практикой погружения во французский или немецкий, которую Лиза заставила нас пройти". "Или итальянский?" — сухо спросил он, отчего она почувствовала себя виноватой. Этот вопрос застал его врасплох, когда она попросила у их матери месяц или около того практики итальянского языка после своего визита в этот регион. Беглость, которую она приобрела, просто общаясь с той пожилой парой, очень помогла ей, и поэтому она попросила еще месяц, который провела дома перед этой поездкой. Скалл не знал итальянского, а Татьяны уже не было. В итоге он промолчал пару недель, если взрослая женщина была рядом. Она очень жалела об этом. Брат, правда, немного подтянулся, но не так сильно, как она. Учить японский придется самостоятельно, но у нее и так было много языков за плечами, так что она не возражала, что это придется делать своими силами. "Правда, я очень сожалею об этом". "Твоя ухмылка говорит об обратном", — сухо возразил он, открывая книги, которые она ему дала.