Киллер-Который-Выжил

Здесь светило солнце. Он уселся прямо на каменистую землю, зачерпнул кроссовками какие-то комья, а затем невольно рассмеялся. Хохотал, едва ли не падая ничком, бился кулаками о землю и хохотал, хохотал, хохотал, пока не почувствовал, что все его лицо залито слезами. Здесь высокое чистое небо слепило своей идеальностью, а из ближайшей рощи доносился острый чистый запах апельсинов. Все здесь казалось каким-то нереальным, сказочным, слишком ярким, слишком пышным, всего было так много, что голова кружилась. Но это было хорошее состояние, куда лучше той унылой серой хмари, что тонкой паутиной постепенно оплетала душу. Битва за Хогвартс закончилась несколько дней назад. В прошлом остались школьные годы, наполненные приключениями и миссиями. Дамблдор и его таинственные планы, любовь и ненависть, Снейп и так и не случившийся откровенный разговор. Тяжелая жизнь в лесу, ссоры с Роном и Гермионой — теперь это больше напоминало страшный сон. Медленно, но верно жизнь начиналась сначала. Прошли похороны, стали говорить о свадьбах, о детях, о работе. Все встречались со всеми, газеты пестрели новостями и объявлениями, дома в Косом переулке и Хогсмиде расцветились яркими цветами и вывесками. Жизнь бурлила и кипела, а Гарри вдруг понял, что он остался далеко за пределами роста. Стоял, смотрел в спины собственных друзей, приятелей, товарищей и понимал, что безнадежно отстал от них. Отстал и догонять не хотел, просто не видел смысла в том, чтобы двигаться хоть куда-либо. Он чувствовал, что все, что от него ожидали и требовали, сделал, и больше никому ничего должен не был. Это прекрасно, но и нужен он не был тоже. В какой-то момент Гарри почувствовал сожаление: ему казалось, что он должен был сесть в тот поезд и отправиться туда, куда он бы мог его отвезти. Ничего не хотелось, вся жизнь разделилась на до и после, и отгороженное полупрозрачной пеленой до стало непроницаемым, чужим и недоступным. Даже Джинни, его солнечная девочка-фея, больше не вызывала никаких эмоций. Она осталась в прошлом, он успел попрощаться с ней, когда шел к Волдеморту умирать, пусть мысленно, но он отпустил ее и теперь никак не мог вернуться. Она обижалась, а он хотел бы любить ее, но сердце словно застыло, оказалось скованным крепчайшим льдом. Что говорить: Гарри всерьез подумывал о том, что можно сойти с башни Астрономии, а можно запереться в доме на площади Гриммо и провести там остаток дней среди пыли, высушенных эльфийских голов и старых воспоминаний. Старинная книга без обложки попалась ему совершенно случайно и увлекла с первых страниц. В ней говорилось о том, что сильный маг вполне мог покинуть свой мир, не умирая, и отправиться куда-то в неизвестность, чтобы начать все сначала. Гарри читал ее и днем, и ночью, жадно глотал полуистлевшие страницы, поспешно записывал самое важное, брызгал чернилами, почти не понимал собственный почерк, но торопился: боялся, как бы книга не рассыпалась в прах прямо в его руках. На абзац текста там было с десяток предостережений о том, что выбрать пункт назначения невозможно, что вернуться невозможно, что нет никаких доказательств, что жизнь после перехода и в самом деле продолжится, что маг не станет маглом или не превратится в неведомое чудовище, но на каждое предупреждение Гарри лишь пожимал плечами и ухмылялся. Его жизнь и без того подошла к концу, он чувствовал это так же отчетливо, как люди чувствуют, скажем, голод или жажду. Умирать Поттеру не хотелось, несмотря ни на что, и он рвался на свободу, пока от него оставалось хоть что-то. За время исследований никто не вспомнил о Мальчике-Который-Выжил, никто не пытался выяснить, куда это он подевался, и одно это уверяло Гарри в правильности задуманного. Так что в конце концов поздно ночью он просто прочитал нужное заклинание и переместился в неизвестность с одной лишь волшебной палочкой в руках. Здесь светило яркое солнце, в мантии здесь было невыносимо жарко, а еще здесь не работали заклинания. Аугаменти не брызнуло на него водой, заклинание компаса не указало на север, а Репаро напрочь отказалось восстанавливать сломанные очки. Здесь не было магии, но явно было что-то еще: Гарри чувствовал внутри себя странную силу, обжигающую, яркую, требующую укрощения, но обещавшую стать послушной. — Что за урод? — воскликнул кто-то за спиной. Гарри обернулся и увидел толпу людей, вышедших из автомобиля посреди дороги. — Эй, парень, что за прикид ты на себя нацепил? И вообще кто разрешил тебе здесь ходить? Это наша территория, вали отсюда! Странная сила всколыхнулась, Гарри двинулся вперед и никак не мог понять: он управляет собственным телом или кто-то ведет его. В любом случае он раскидал агрессивных парней в несколько ударов и даже почти не пострадал. Точнее, он вообще не пострадал бы, если б не пытался в самый критический момент пользоваться волшебной палочкой. А так неглубокая рана кровоточила и саднила, причиняя неудобство. Повинуясь странному инстинкту, Гарри провел ладонью поверх раны, пальцы его засветились ярким желтым сиянием, а когда все погасло, рука оказалась полностью целой. — Кто ты такой, урод? — захрипел валявшийся неподалеку бандит. Почему бандит? Потому что Гарри уже успел немного покопаться в карманах оставшихся валяться парней и обнаружил немало денег, пистолеты, патроны, цепи, тяжелые кольцы, кастеты и несколько клинков. Приличные люди с таким арсеналом обычно не выходят на улицу, и Гарри с легким сердцем забрал себе часть добычи и все деньги, которых собралось столько, сколько он никогда не держал в руках за всю свою жизнь. Оставалось, правда, разобраться с номиналом и покупательной способностью, но сумма все равно впечатляла. — Кто ты, эй! — с ненавистью повторил все тот же парень. Он отчаянно пытался потерять сознание и никак не мог это сделать, так что Гарри сжалился над беднягой и подошел к нему. Поттер чувствовал себя так, словно бы вновь впервые оказался в Хогвартсе. Его полностью охватило предвкушение чуда, чего-то нового, чего-то лучшего. Предвкушение новой жизни захлестнуло парня с головой, а потому честно и искренне ответил: — Меня зовут Реборн. Возродившийся? О да, ему подходило это имя, как никому другому.