Черновики Дасквуда

      — Иди сам с ней разговаривай, она чокнулась совсем, — бросила Ханна и щёлкнула зажигалкой, — я покурю. Ричи вышел из машины, оставив дверь приоткрытой, чтоб сквозняком вытянуло дым.       — Рич, давай быстрее только, опоздаем на концерт. Ричи махнул ладонью и прибавил шаг. Ханна настояла на том, чтоб он припарковался в квартале от студии Эми, в тени, где салон «не плавился бы от изнуряющего летнего солнца». Студия занимала два этажа небольшого кирпичного здания; в прошлом здесь был гараж, отец рассказывал, как хотел его купить и играть там со своей группой, но денег хватило только на новую гитару. Группа развалилась, гараж кто-то купил, но долгое время в нем обитали местные бомжи и наркоманы, а когда полиция, наконец, решила это пресечь, здание выставили на торги за бесценок и Эми его приобрела. Уже на подходе к студии, на улице, чувствовался запах скипидара и льняного масла. Ричи сморщил нос и вошёл. Над головой гулко стукнули друг о друга бамбуковые трубки и тут же умолкли. Повсюду, от пола до потолка стояли холсты на подрамниках самых разнообразных размеров, но запах, как ни странно, был не таким тяжёлым, как перед входом.       «Вероятно, Эми использует какие-то ароматизаторы для помещений, чтоб посетители не падали в обморок от растворителя и насыщенного запаха красок, — подумал Ричи, — нужно узнать, что за штуки, может, машинное масло тоже перебьют». Ричи обошел весь первый этаж и вдруг оцепенел: с одной из картин на него смотрела Дженнифер Хэнсон. Бледная, с полуприкрытыми веками, из-под ресниц рассыпались по щекам мелкие изумруды и тягучая капля крови стекала из ноздри по верхней губе. Ричи отшатнулся, задев одну из тяжёлых рам у стены, та с оглушительным скрежетом двинулась и наверху что-то упало.       — Эми, это я, — дал о себе знать Ричи, — все в порядке, я… Дверь на втором этаже приоткрылась и из-за нее показалась чумазая взлохмаченная Эми. Она широко улыбнулась.       — Я ничего не успел сломать, — договорил Ричи и улыбнулся в ответ.       — Привет, Ричи! Извини, не слышала, как ты вошёл, поднимайся сюда, у меня, — она задрала руки и демонстративно повертелась, — потрясающая новинка! Ричи поднялся по узким ступеням наверх и вышел на большую светлую террасу.       — Ого! — восторженно произнес он, оглядывая верхнюю часть студии. Сквозь огромные витражные стекла мастерскую заполняло закатное солнце. В сочетании с прохладой кондиционера и какими-то благовониями, создавалась иллюзия нахождения где-то на берегу теплого океана, в гончарной лавке.       — Ты у меня тут не был?       — Не приходилось. Красиво. И… Пахнет здорово.       — Это, — она кивнула в сторону стола, где лежала упаковка ароматических палочек, — «Морской бриз», купила в сувенирной лавке. Чудесно глушит некоторые неприятные запахи.       — Я запомню — морской бриз. Ты занялась гончарным ремеслом? Эми часто закивала и в светлых волосах замелькали запутавшиеся солнечные лучи.       — Хочешь попробовать? — Эми встала со стула и быстро бросила на него красную вязаную кофту, — чтоб не замазал джинсы. Садись сюда. Ричи с интересом уставился на бесформенный кусок глины на круге.       — Глина, — тихо проговорила Эми, — это Ричи. Ричи рассмеялся. Эми подошла со спины и взяла руки Ричи в свои. Ее руки были тёплыми, а касания лёгкими, почти невесомыми, как солнечные лучи.       — Клади руки так и держи. От Эми пахло конфетами, шоколадом с ванилью. Ричи совершенно растерялся от внезапной романтической близости и даже не заметил, как из куска мокрой глины стала получаться тарелка. Эми продолжала держать его руки в своих, но не было никакого дискомфорта, никаких посторонних эмоций — только он, Эми и глина на гончарном круге, в залитой солнцем, мастерской на берегу теплого океана. В кармане затрещал мобильный, рука Ричи дрогнула и в тарелке образовалась дыра.       — Черт, — прорычал Ричи.       — Ничего страшного, — Эми убрала руки от ладоней Ричи и указала ему на раковину в углу, — главное, что ты не запачкался. Я доделаю ее, не переживай. Ричи с благодарностью улыбнулся.       — Извини, я тебе помешал вообще… Мобильный продолжал звонить, но Ричи и так знал, что это Ханна, и не стал брать трубку.       — Ричи, послушай, я пока сама набиваю руку ещё, — она достала из ящика белую кружку с неровными краями, — поэтому каждая вещь уникальна и немного кривовата, — она улыбнулась во все зубы, — Хочу подарить тебе ее, пусть стоит в твоей мастерской.       — От настоящего мастера — простому механику, — рассмеялся Ричи. Кружка оказалась довольно увесистой, пузатой с небрежным рисунком на боку.       — От мастера — Мастеру, — важно заявила Эми, — рисунок как раз про тебя. Ричи развернул его к себе: солнце, жёлтое, яркое, лучистое, совсем не блеклое на белом фоне.       — Спасибо, Эми, — сказал Ричи. В его кармане снова затрещал мобильный.       — Прости, мне нужно бежать, меня ждут.       — Конечно, — солнечная Эми улыбнулась, — позволишь не провожать тебя? Хочу закончить тарелку. Ричи кивнул и, ещё раз поблагодарив, быстро вышел прочь.       — Чего так долго? — Ханна подкурила очередную сигарету и уставилась на друга, — концерт через пятнадцать минут.       — Успеем, — быстро ответил Ричи и, вручив Ханне кружку, завел автомобиль.       — Это что такое? — Ханна удивлённо рассматривала изделие.       — Эми занялась гончарным мастерством. Подарила мне кружку. Ханна повертела ее в руках и забросила на заднее сидение.       — Осторожнее, Ханна!       — Типичная кустарщина, как все у Эми, — фыркнула Ханна, — поехали, жарко! Ричи вырулил на проспект и повел молча. Ему хотелось вернуться туда, к тёплому пахучему океану, в залитую солнцем мастерскую, а не ехать в прокуренном салоне с вечно недовольной Ханной.