———
Середина августа, а сезон дождей до сих пор не закончился, наоборот – с каждым днём погода ухудшалась, а прогнозы синоптиков не обещали ничего хорошего. Из-за безостановочных проливных дождей нижнюю часть Сеула затопило, многие станции метро вышли из строя, количество пострадавших из-за паводка росло в геометрической прогрессии. Ежедневно по новостям крутили состояние других городов, на телефоне всплывали по десять экстренных уведомлений в день с предупреждениями об опасности нахождения на улице, а ещё через три дня, когда аномальные дожди привели к оползням и наводнению из-за реки Хан, вышедшей с берегов, то и вовсе ввели домашний режим. Минхо готовил ужин, пока Чан, сидевший за столом на кухне, разговаривал по видео-звонку с их группой друзей, которые жаловались на скуку и отсутствие дел. Время близилось к шести вечера, но небо уже затянуло тёмными беспросветными тучами, погрузив город в подобие ночи. – Да ладно, не впервые же сталкиваемся с таким, – беззаботно и устало сказал Сынмин, лёжа на диване. – Три года назад приберег уже топило и пол Каннама сидело взаперти. – Три года назад мы все сидели взаперти, умник, – поспешил вставить Чанбин, находившийся в личном тренажёрном зале в доме у родителей. – Пандемия, если не забыл. – Как тут забыть, если от неё до сих пор страдают некоторые. Минхо подошёл к Чану и протянул ложку, с просьбой попробовать бульон на соль, и получив положительную реакцию с кивком, вернулся к плите, оставив на старшего нарезку репчатого лука. – Всё равно это как-то не очень, – Хёнджин слабо поморщился. – Дожди идут десять дней, а весь город сидит дома три из них. – У нас хотя бы есть крыша над головой. В Гватемале несколько дней назад было извержение вулкана. Эвакуировали, к сожалению, не всех. Не успели, – печально выдал Хан, отодвинув от лица озорного питомца. – Ппама, хватит! – Ппама? – удивился Минхо и даже подошёл к столу, чтобы заглянуть в экран ноутбука. – Ты её перевёз в Сеул? – Не, я тоже к родителям приехал, когда только началась вся заварушка. Переживал сильно. – Как в Инчхоне обстановка? – поинтересовался Чан, одновременно вывалив нарезанный лук в миску. – Штормовое предупреждение было. Жителей у первых двух линий моря временно эвакуировали. – Мама сказала, что в Пусане то же самое, – включился в разговор Чонин, молча слушавший до этого момента. – Она ещё видео отправляла, там приятного мало. Страшно, на самом-то деле. – Кстати, Крис, ты когда в последний раз говорил со своими? – Феликс поставил телефон на стол, чтобы его было видно, и отошёл к холодильнику. – Позвони обязательно. – Не помню, недели две назад, может. Или три. А что такое? – В Австралии тоже погода с ума сходит. Там сейчас жарко. – Э-э, разве это не нормально для августа? – недоумевал Хёнджин, натянув на лицо смешное непонимание. – Лето же. – Там общепринятые летние месяцы считаются зимними. Снега, конечно, никогда не бывает, но холодно, – объяснил Чан и встал с места. – Ликс, продолжи, я пока Минхо помогу. – Если коротко, то август по австралийским меркам – февраль. Хорошо, что ещё никто не додумался переименовать месяцы года. Поэтому для нас не нормально, что «зимний» месяц печёт, как летний. – Это так… странно, но интересно? Нужно будет изучить Австралию получше, хочу когда-нибудь слетать туда на отдых. – О-о, полетели вместе. Я буду твоим гидом. – Thank you, Felix. Друзья ещё немного говорили по видео, а позже, по предложению Чонина, устроили совместный просмотр кино. Первые полчаса всё шло хорошо, но после появлялись постоянные перебои в сети, что приводило к остановке и долгой загрузке. Спустя ещё двадцать минут ожидания, так и не получив спокойный просмотр, Минхо озвучил всеобщее раздражение и объявил сеанс оконченным – на этом все и попрощались. Остаток вечера они с Чаном провели спокойно, насколько позволяла ситуация, учитывая, что гроза за окном не давала уснуть. Старший несколько раз пытался позвонить родным в Сидней, но интернет соединение оставалось слабым, поэтому он отбросил затею, отправив короткое сообщение. – Уверен, это временная аномалия. Не переживай так сильно, – успокоил Минхо, обнимая. – Ты же сам говорил, что такое случалось ранее. – Да, но всё равно… понимаешь… – Знаю. Всё будет хорошо. Завтра станет лучше. С наступлением утра ситуация действительно улучшилась – дождь, по крайней мере, окончательно прекратился, и на улице уже виднелись службы. По новостям показывали, как техника откачивала воду, спасатели вытаскивали из труб и подземных сооружений животных, застрявших в укрытии, и как в целом восстанавливали города после ущерба. Граждан просили оставаться в домах ещё на неделю, пока проводились работы, а после всё вернулось в норму, насколько это было возможно. Чан приступил к работе раньше Минхо, который работал шеф-поваром в ресторане. На почту радио, за две недели, отправили множество писем разного содержания: от переживаний до поисков любовных советов. Мало кого затронул потоп, мало тех, кто беспокоился из-за погодных условий, потому что такое случалось часто, пусть и не всегда в огромных масштабах. Южная Корея и её граждане давно привыкли к особенностям своей страны, поэтому их больше не пугали и угрозы о ядерных ракетах со стороны Севера. Сеул довольно быстро возобновил обычный ритм жизни.———
Управление по океанографии и атмосферным исследованиям. Вашингтон, 18 август 2023 год. – Мы получили новые данные с Шотландии, и прогнозы отнюдь не утешительные. – Что там? – Температура резко упала на целых пятнадцать градусов. И не в одном месте. Двое мужчин просматривали графики на экране, снимки, высланные коллегами из других стран, и собственные отчёты, которые вели последние недели. Разница в данных говорила о странной аномалии на северном полушарии. – Запроси снимки со спутника и свяжись с профессором Кан из управления научно-технической политики. Этого не должно быть. Индия. 19 август 2023 год. – Профессор Кан, я наблюдал за сменой солнечных вспышек на протяжении двух недель почти безостановочно, но то, что я вам покажу… я не знаю, к чему стоит готовиться. – Зови меня просто Брайан, пожалуйста. Ахмад, мы с тобой работаем не один год. Ахмад согласно кивнул и первый прошёл в кабинет, сразу открыв на экране компьютера систему наблюдения за климатическими изменениями. На первый взгляд запечатлённые кадры выглядели вполне нормально: солнечные вспышки случались довольно часто и выброс нейтрино – процесс неминуемый, однако не в таких охватах. – После солнечных вспышек поток нейтрино увеличился в двое. И это было полторы недели назад, – Ахмад быстро ввёл новые данные и вывел на весь экран новый кадр. – А это три дня назад. Профессор наблюдал сильнейший выброс солнечных языков, который тянулся, по рассчитанным данным, примерно, на несколько сотен тысяч километров. Огромная вспышка появилась неожиданно и разгонялась быстрее, чем он когда-либо видел. – Самая мощная вспышка за историю человечества вызвала сильнейший поток нейтрино за всё время наблюдений, но меня беспокоит другое, – Ахмад изменил показатели, открыв земные данные. – Впервые нейтрино вызывают реакцию вещества на физическом уровне. В нейтрино, прилетающих с воздуха, трансформируются ядерные частицы, которые разогревают земное ядро и действуют, подобно волнам. Брайан не моргая и очень обеспокоенно смотрел на видео, которое включил коллега: колодец, выкопанный на расстоянии четырёх километров от поверхности земли, имел глубину в два дополнительных километра и был заполнен до верха – вода, температурой в 208 градусов по Цельсию, бурлила и доходила до самой верхней точки, почти вытекая наружу. – Это невозможно, – с паникой в глазах и дрожью в голосе прошептал профессор, наблюдая, как тепловой дым от колодца обволок объектив камеры.———
Минхо закончил смену на несколько часов раньше, потому что собирался заехать в приют для животных и оставить запасы корма, которые купил до наступления аномальных дождей. Они всё это время лежали в багажнике машины, которая, к счастью, не пострадала во время наводнения. Город выглядел, как и раньше, словно никакого потопа не было: люки, сорванные из-за мощного потока нижних вод, и поломанные ограждения заменили на новые, как и окна многих кафе и магазинов; электрощиты и провода, которые вышли из строя, исправили в первый же день, а поваленные деревья и испорченная растительность до сих пор восстанавливалась управлением по озеленению города. Минхо ехал в вечернем потоке машин по главной улице и периодически осматривался по сторонам на светофорах – Сеул не знал бедствия. Это радовало. На входе в приют его встретила уже знакомая девушка, приветливо улыбнувшаяся за стойкой регистрации. Она протянула ему несколько бумаг на подпись, которые он выучил наизусть, и попросила коллегу принять пять больших мешков корма. В пустом и обычно тихом помещении слышался непривычный, очень громкий лай собак, моментами пронзительный вой и истошный крик котов. – У вас сегодня оживлённо, – заметил Минхо, немного поморщив нос. Какофония стояла неприятная, звон в ушах пробирался всё дальше, вызывая лёгкие признаки головной боли. – Что-то случилось? – Сами пытаемся понять. Это продолжается уже порядка трёх дней. – Желаю вам терпения. Надеюсь, скоро они успокоятся, – Минхо, пообещав навестить снова в ближайшие несколько месяцев, вежливо поклонился и покинул приют. Вечернее светлое небо, которое было украшено редкими воздушными облаками, когда он только приехал в этот район, теперь заволокли тёмные грозовые тучи. Поднялся сильный ветер, настолько невыносимо холодный для августа, что Минхо, стоявший в футболке, побежал к машине и включил внутри обогреватель. Казалось, что он вышел на улицу в позднюю осень, но никак не летом. Прохожие за окном также стремительно разбегались по сторонам и прятались в помещениях, испуганно наблюдая за всем, что творилось вокруг. А творилось многое: огромные стаи птиц пролетали над городом, их было слишком много, оттого и звуки стояли громкие – они улетали стремительно быстро, словно спасались от неизвестного; на тёмном грозном небе сгущались плотные облака, больше похожие на те, которые можно было заметить в декабре, и редкие зарницы молний. Ветер поднялся мощный и сносил людей, шедших в сторону укрытия, которые противились порывам и еле передвигали ногами; деревья скрипели, завывали, особенно молодые почти падали, ветки обрывались и летели прямо на прохожих, машины, витрины. Ужасающая картина напрягала Минхо, который ехал до дома осторожно и на минимальной скорости. Из-за погодных условий на дорогах образовалось больше пробок, на остановках царило безумие из-за людей, пытавшихся скорее уехать – крики, драки и громкий мат; повсюду можно было заметить панику, столь непривычную для их менталитета. Температура на спидометре показывала одиннадцать градусов. Он оставил машину у ворот жилого комплекса, так и не добравшись до парковки из-за образовавшегося столпотворения. За час с лишним, который потребовался ему, чтобы доехать до дома, погода ухудшилась в несколько раз. Теперь холод пробирался до самых костей, пальцы леденели в течение полминуты, а изо рта шёл пар, совсем как зимой. Минхо бежал и смотрел на небо, застеленное птицами, и вслушивался в их душераздирающие крики, поэтому не заметил женщину в традиционном обличии, которую снёс на бегу. Шаманка не повела и бровью, продолжив сидеть на прохожей части, даже когда он попытался её поднять. Она что-то бормотала под нос, пока пальцами перебирала многочисленные бусы на шее и смотрела на перелётных птиц. –… света, – услышал Минхо, когда сорвался на медленный бег, отбросив попытки помочь, и резко обернулся с нечитаемым выражением. – Что? – Говорю, что конец света близок. Птицы мигрируют, погода с ума сходит. Так гляди, завтра снег пойдёт. И ведь предки правы оказались в своих предсказаниях. – Вы, видимо, тоже с ума сходите. Какой конец? – Минхо, в попытках согреться, водил ладонями по открытым участкам рук и смотрел на женщину так, словно услышал небывалый бред. Так он, в принципе, и считал. – Столько лет жила планета, а теперь решила, что ей достаточно? – Именно. С неё достаточно неблагодарных людей, которые не ценят то, что давала им природа, – шаманка повернула голову в его сторону и улыбнулась. – Молись, мальчишка, чтобы правительство вспомнило о своих гражданах, когда начнёт спасать себя. У Минхо уже дрожали губы и немели конечности, поэтому он, бросив на женщину скептический взгляд, без остановок побежал к дому. К моменту, когда Чан, тоже освободившийся намного раньше и продрогший до костей, спустя пару часов вернулся домой, то младший уже лежал на диване с высокой температурой. Управление научно-технической политики. Вашингтон. 21 август 2023 год. – Брайан, четвёртая линия. Тебе звонят из центра океанографии. – Хорошо, спасибо, – профессор подошёл к рабочему столу и, нажав на кнопку «4», принял вызов. – Брайан Кан, слушаю вас. – Профессор, добрый день. Вас беспокоит Сэм Ремингтон. – Доктор Ремингтон, чем обязан? – Я выслал вам на почту последние отчёты с наших буёв, расположенных по Атлантическому океану. Данные вас не порадуют, – голос мужчины звучал не просто обеспокоенно, а, скорее, безысходно и обречённо. – Помните, пять лет назад мы с вами изучали северо-атлантическое течение и его состояние? – Да. Влияние глобального потепления на ледники и возможность скорого опреснения, верно? Мы основывались на данных экспедиции в Антарктику от 2014 года, – Брайан наспех открыл браузер и полез просматривать почту, нетерпеливо кликая на письмо по несколько раз. – Всё верно. Снимки со спутника показали формирование огромнейшего циклона над двумя континентами. Шотландия и Сибирь уже полностью находятся под снежной бурей и имеются жертвы, далее всё северное полушарие окажется в зоне неминуемого риска. – Этого… не может быть, – профессор смотрел термальные графики, снимки, данные с климатической модели и читал прогноз на ближайшее время. – Мы с вами говорили, что таяние ледников может негативно сказаться на северо-атлантическом течении. Три метеорологических буя зарегистрировали 15-ти градусное падение температуры поверхности воды. – Да, но 7-9 месяцев – слишком короткий срок, – почти крикнул Брайан, прочитав отчёт коллеги. – Увы, единица измерения – недели, мой друг. В скором времени климат планеты кардинально изменится, – доктор Ремингтон выдержал продолжительную паузу, прежде чем тяжело вздохнул и сказал: – Возможен новый ледниковый период. Шанхай, Китай. 22 август 2023 год. – Эй, куда собрался?! А убирать кто будет? – Простите, босс, но моя смена подошла к концу. До завтра! – Стой, говнюк! Исин, я тебе зарплату урежу! Молодой парнишка довольно выбежал из ресторанчика и, отстегнув велосипед от забора, поспешил скрыться с рабочего района. Беспрерывные дожди не утихали почти шесть дней, но это никак не влияло на жизнь горожан. На улицах продолжали гулять, работали фургончики с едой, в заведениях не виднелось свободных мест и повсюду бурлила загруженность. Тёмные тучи сгущались и темнели с каждой минутой, небо рассекали яркие вспышки молнии, а гром громыхал так сильно, что подрагивали окна. Образовавшиеся пробки на дорогах растянулись на километры, водители иногда выходили из салона и кричали друг на друга, стоял громкий, пронзительный и нескончаемый сигнал клаксона, проходившийся по всей длинной цепи автомобилей. Парень смотрел на дорогу, пока объезжал всех на велосипеде, и ликовал изнутри – поэтому он не любил машины. Они всегда задерживали в самое нужное время. Поправив плотный дождевик, он остановился у одного фургона, чтобы взять домой еды. Узкая улочка оказалась забита людьми, которые слонялись туда-сюда без особой надобности. Почему им не сиделось дома в такую погоду? Кто-то ещё и с детьми ходил. Но эта мысль отлетела далеко назад, стоило с неба упасть первым крупным шарообразным льдам. За считанные секунды мокрый асфальт заполнился такими льдинами, которые напоминали град, но в десять раз больше – размером с теннисный мячик. Неразборчивые крики, плач и попытки укрыться от тяжёлых ледяных шаров вызвали хаос. Люди расталкивали друг друга и не обращали внимание на окружение, кто-то выталкивал из укрытий, подставив под открытый удар, а некоторые и вовсе делали из прохожих живой щит. Исин в панике осматривался по сторонам, стараясь не вслушиваться в истошные вопли, и не верил собственным глазам: на прохожей и проезжей частях имелись те, кто упал замертво от сильного удара – кровь смешивалась с дождём и стекала в сток; какие-то фургончики оказались разрушены, как и окна домов, магазинов, крыши машин. Он бегал глазами в поисках подходящего места для укрытия, которое нашёл под большим грузовиком, и кинулся на всей скорости. На пути стоял ребёнок и громко плакал, подзывая родителей, но тех не виднелось нигде, поэтому Исин, подхватив мальца на руки, побежал с ним, закрыв неприятный обзор. – Тише-тише, ты не один, – успокаивал он, наглаживая по спине, и со страхом смотрел на то, какими бессильными оказались люди против природы. – Я с тобой. Всё будет хорошо. – Ма… мама… мама… – Мы обязательно найдём твою маму, когда всё законч- Окончание слова оборвалось и застряло в горле от страха, при виде жуткого происшествия. Исин, с не верящими и испуганными глазами, смотрел, как несколько больших шаров града ударили в голову мужчине, бежавшему в их укрытие, и как тот, в шоке ухватившись за макушку, рухнул на мокрый асфальт с высоты своего роста. Град беспрерывно летел с неба и продолжал бить дальше по голове и лицу, безжалостно окровавливая упавшего. И таких было много. – Надеюсь, что найдём… – прошептал Исин и крепче прижал ребёнка к груди, не осмелившись озвучить конец – живой. Сидней, Австралия. 22 август 2023 год. – Ма-а-ам! Что происходит? – Ханна быстро забежала в дом, не удосужившись снять обувь. Она прошла на кухню и указала в сторону окна. – Снег? Это чёртов снег? В Австралии? – Скоро я собственными глазами увижу бой кенгуру в снегу. Ва-а-ау. – Заткнись, Лукас, вообще не смешно. – Сама молчи. – Дети, тихо. Такое уже было четыре года назад. Вы не помните? – госпожа Бан спокойно продолжала нарезать овощи и параллельно жарила мясо. – Это нормально. – Лично я не помню. Наверное, потому что я была в Лос-Анджелесе, а Лукас гостил у Чана. – Я летал к Крису? Это же сто лет тому назад было, – Ханна закатила глаза и проигнорировала слова брата, уйдя в гостиную, где включила телевизор. – My point is, что август уже заканчивается и сейчас должно быть потепление, а не снег. – Хэна, изменения случаются. В конце концов, снег – не самое странное и страшное, что могло напасть на нас, – Джессика добавила овощи в сковороду, где доходило мясо, и убавила огонь. – Папа скоро приедет, помоги мне. А ты, Лукас, иди доделывать свой проект. – Yes, ma'am. Сеул, Южная Корея. 22 август 2023 год. Lix: быстро включай мировые новости без разницы какие они крутят одно и то же Чан убрал телефон обратно в карман спортивных штанов и, захватив поднос с двумя кружками горячего чая, вернулся к Минхо в гостиную. Лихорадка младшего сошла, но иногда его пробирал озноб, из-за которого он спал по пять раз в день, но Чан, взявший отгул, постоянно находился рядом и делал всё необходимое. – Любовь, можешь переключить на новости? Ликс сказал, что сойдёт любой канал. – Это из-за снежной бури в конце августа? – спросил Минхо, обернувшись к окну, за которым мело так сильно, как не мело даже зимой. – Скорее всего. Минхо почти не помнил события той ночи, когда вернулся домой после приюта, едва найдя силы, чтобы переключить охлаждение внутри квартиры на обогрев. Он совсем не помнил, как и где уснул, когда поднялась температура, и пропустил возвращение Чана, который всю ночь не сомкнул глаз, в попытках сбить жар. На утро стало немного легче, но боль во всём теле и слабость не позволяли покинуть постель, однако после увиденных историй в инстаграме, Минхо заставил себя подойти к окну и замереть – снег шёл крупными медленными хлопьями, которые в течение дня переросли в настоящую бурю. Он не стал говорить Чану про шаманку, но через себя пропустил мысль, что та оказалась права. Неприятно права. Новости действительно освещали один материал – аномальные бури во многих странах. Особенно сильно пострадали страны и города расположенные в северном полушарии, где температура упала до невозможно низких отметок, при которых выход на улицу без должной экипировки сопровождался мгновенной смертью. Прогнозы южных районов оставались некритичными, но у них наблюдался спад и усиление ветров, возникновения торнадо и тайфуны. Даже Австралия столкнулась со снежной метелью, из-за которой многие жители остались взаперти. – Это всё случилось за два дня? – вопрос был, скорее, риторическим, но ужас на лице Чана выглядел настоящим. Страшные кадры со всех уголков мира сменялись один за другим, не давая время на обработку и осознание информации. – Кто бы мог подумать, что мы застанем подобное в нашем столетии, – Минхо говорил монотонно, смотрел в экран безэмоционально и отпивал чай настолько спокойно, насколько позволял самоконтроль. Он не хотел впадать в панику раньше времени, пусть на задворках сознания слова шаманки и звучали обременительным эхом. Мнительность – никогда не числилась в списке его качеств. – Я позвоню родителям, узнаю, как у них дела. – Передавай от меня привет. Чан кивнул и ушёл в спальню, оставив Минхо наедине с новостями, которые он не переключал. Сами кадры его не пугали, потому что кроме белой пелены, скрывавшей репортёра, не виднелось ничего, однако статистика заледеневших людей и число городов, оставшихся без продовольствий, света и связи – наводили на неприятные мысли. Метеорологи говорили о каком-то неслыханном ранее циклоне, образовавшимся над двумя континентами, а правительство никак не комментировало произошедшее, призывая граждан сохранять спокойствие и ждать. Но был ли в этом смысл? Был ли смысл хоть в чём-то, что творилось по миру на данный момент? Минхо слышал тихий говор старшего из другой комнаты – обеспокоенный, натянутый и на грани паники. Чан всегда был из впечатлительных. Ему с трудом давался просмотр фильма ужасов, не говоря уже о таких глобальных изменениях. Даже во время пандемии, когда тест Минхо показал положительный результат, старший не находил себе места, словно настал конец света. А если он настал сейчас? Была ли хоть малейшая вероятность на спасение? Оповестит ли правительство своевременно и начнёт эвакуацию? Наверное, Минхо перенял не лучшие черты Чана за долгие годы совместного проживания, поэтому сейчас и сходил с ума. Конец света? Очень смешно. Убавив громкость на телевизоре и достав телефон, он нажал на групповой звонок в чате друзей. Первыми ответили Хёнджин и Джисон. – Джинни, угомони внутреннюю панику, выдай какую-нибудь чушь и сотри с лица прощальное выражение, я тебя умоляю, – первым заговорил Минхо, когда никто из младших не соизволил издать хоть один звук с момента начала разговора. Молчали целую минуту. Все. – Просто мне стало страшно. Признаюсь честно, когда утром обнаружил снег, то моей первой мыслью было – конец света. И ведь я был тем, кто спрашивал у вас об этом чуть больше месяца назад. – Значит, отныне тебе нужно спрашивать о чём-то хорошем, а не быть предвестником беды, – Сынмин направил кулак в камеру и слегка ударил, как если бы заехал Хёнджину в лоб, находись тот поблизости. – Да и если серьёзно, то не верю я в конец. Планета, конечно, устала от нас, но ведь учёные – не идиоты, у них всё заранее просчитано. – Согласен. Помните, был как-то период ужасно тёплой зимы? Почему-то это тогда ни у кого панику не вызвало, – пожал плечами Чанбин и почесал затылок, после откинув голову на спинку дивана. – Тут, можно считать, то же самое. Жаркое лето было, затянувшиеся дожди – это осень и немного раньше наступила зима. – Твоё немного раньше – три месяца, – недовольно буркнул Хван. – Три сезона решили за одно лето пройти? – Если оставшееся время будет весна, то я согласен, – лёгкий тон и яркая улыбка Чонина разбавили нависшее давление, заставив всех улыбнуться в ответ. – Я даже готов сходить в горы с Минхо-хёном. – Ва-а-ау, Нини, не пожалей о собственных словах. Я же не отстану от тебя. – Жалеть? Я? Пф-ф, не дождёшься, хён. Давай поспорим на сто тысяч? – А, так вот к чему всё шло! – громко и басисто рассмеялся Феликс, всплывший из-за спины младшего. – Давай, Минхо-хён, мы все здесь, чтобы запечатлеть момент. – В таком случае вам всем придётся пойти с нами в горы, засранцы, иначе денег я не дам. Групповой смех и дальнейшая смена разговора заставила друзей отбросить переживания на дальний план. Даже Джисон, который первое время молчал, в итоге подключился к обсуждению и подливал масло в огонь, когда дело доходило до ставок. К этому моменту вернулся и Чан – немного грустный, подавленный, но он умело оттеснил беспокойство и скрыл с лица все эмоции, оставив на губах лишь тёплую улыбку. Младшие уже вовсю строили планы на рождественские каникулы, обговаривали совместную поездку на горно-лыжный курорт, за которую платить вынуждали Чанбина, и весело гоготали над недовольствами. – О, Хан-а, ты всё же перевёз Ппаму в Сеул? – удивился Чан, когда маленький белый пушистый комочек ворвался в кадр. – Родители улетели к брату на месяц, у меня не оставалось выбора. – Ты, кстати, разве не должен был с ними лететь? – озадаченно спросил Хёнджин и нахмурил брови. – Я помню, ты говорил что-то такое. – Да, но на работе возник форс-мажор, поэтому я полечу через две недели, как закончу проект. – Они нормально долетели? – Сынмин не любил показывать беспокойство, но в нынешних условиях не мог не задать этот вопрос. Удручённый вид друга его печалил. – Видел по новостям, что некоторые аэропорты закрыты и большинство перелётов отменены из-за повышенной турбулентности. – Всё хорошо. Они успели долететь до всего… этого. – Я рад. – Я тоже. Плавно разговор угасал, часы показывали десять ночи и многие сошлись на том, что будут смотреть фильм и готовиться ко сну. Минхо в числе первых оборвал звонок и убрал телефон за спину, продолжив лежать на коленях Чана, который нежно массировал ему голову. – Как у них дела? – спросил он, прикрыв глаза от наслаждения. Эти движения его убаюкивали. – Как прошёл разговор? – Нормально. Мама показала улицу и, оказалось, что снега там не так уж и много. Намело, конечно, но не критично. – Хорошие новости. – Да. – Но ты всё равно выглядишь обеспокоенно. Чан долго молчал и даже прервал массаж, а после устало выдохнул, чем вынудил младшего открыть глаза и принять сидячее положение. Минхо повернулся к партнёру всем телом и сложил ноги крест на крест, вобрав тёплую ладонь старшего в свою. – Поговоришь со мной? – он слегка наклонил голову влево и заглянул в глаза Чана, мягко поцеловав костяшки пальцев. – О чём думаешь? – О невозможном, – признался старший с обременённым вздохом. – Я просто… I don't know, всё творящееся в мире наступило одновременно, как будто в скором времени правда должно что-то случиться. 'Cause, если бы аномалии происходили в одной стране или двух, то это бы ещё можно было объяснить, but this… It terrifies me, love. Минхо слушал внимательно, смотрел в печальные глаза пристально и по очереди целовал пальцы нежно, потому что знал, как тяжело Чану на самом деле. Старший смешивал языки, когда сильно нервничал. Такое происходило не часто, но достаточно, чтобы привыкнуть. И тем не менее каждый раз подобное выбивало почву из-под ног Минхо, который видел в Чане силу, способную добиться желаемого любой ценой. – На это можно взглянуть с другой стороны, – тихо начал младший и переплёл их пальцы. – Мы всегда были заняты работой и у нас едва хватало времени друг на друга, а это всё… пугает, согласен, но оно дало нам и миру необходимую передышку. Считай, второй локдаун. – Корона недавно только отпустила. – А разве плохо, что между отдыхом короткий интервал? – обидчивое возмущение на лице младшего заставило Чана улыбнуться. – Я хочу сказать, что сложности неизбежны, как и бывают моменты, в которых мы ничего не можем поделать. Текущее положение населения, к примеру. Скоро всё уляжется, а до тех пор, давай просто наслаждаться отсутствием работы. – Ты говоришь словами мамы, – Чан раскрыл руки для объятий, в которые Минхо с радостью подался. – А ещё она сказала, чтобы мы прилетели в гости или они сделают это сами. – Меня устраивают оба варианта, но провести зиму в Сиднее – нравится чуть больше. Я устал от этих холодов. – Значит, летим на Рождество? – Летим. Минхо слегка приподнял голову и столкнулся с ласковым взглядом любимых глаз. Он подался чуть ближе, провёл кончиком носа по носу старшего и опустился к губам, завлекая в нежный поцелуй. Целовать Чана всегда было приятно. Минхо не был ярым любителем телесного контакта, открытого выражения чувств и прочих особенностей отношений, но с момента их первого поцелуя, он открыл для себя новую зависимость. Чан прижимал его крепко, но прикасался мягко, гладил невесомо и целовал горячо, запуская по телу младшего отопительную систему. Он хихикал в поцелуй легко, когда руки уходили под футболку Минхо, который резко дёргался, и дразнил укусами по нижней губе, но младший любил всё это до безумия. Каждую глупую привычку, несмешную шутку и неумелые танцы. Абсолютно всё.———
Заседание ООН. Нью-Йорк, 25 август 2023 год. – В 2014 году группа экспедиторов обнаружила в Антарктике трещину по всему ледовому шлейфу из-за глобального потепления. Это парадокс, но именно глобальное потепление может привести к резкому похолоданию, которое позже доведёт до ледникового периода. Брайан не читал подготовленный материал, а делился тем, что уже знал и давно изучал. Он говорил медленно, чётко и громко, чтобы все главы государств и их переводчики по ту сторону экранов, консулы, собравшиеся в штабе сегодня, могли услышать и понять, что до них пытались донести. – Северное полушарие обязано своим умеренным климатом Гольфстриму, ведь океан осуществляет перенос тепла от экватора к северу. Но из-за глобального потепления, в Арктике таят ледники, что очень сильно влияет на течение и, соответственно, меняет климатические показали. Сев- – Какое отношение имеют ледники в Арктике к тому, что происходит на юге? – перебил представитель Италии, поправив очки. – Вы же сами сказали, что они, по большей части, влияют только на север. – Всё верно, однако аномалии могут быть разного вида, – Профессор Кан сжал кулаки, крепко ухватившись за стенд. – Только одна сила способна влиять на погодные условия глобально, и это – солнце. Никто не подсчитал, сколько пресной воды успело влиться в океан из-за таяния льдов, ведь северо-атлантическое течение обуславливается перепадом солёной и пресной воды. Получается, что происходит прилив воды, который расходится дальше и переливается в моря, что само по себе опасно. Если не предпринять меры сейчас, то совсем скоро, и под «скоро» я имею ввиду 6-9 недель, изменения в атмосфере приведут сначала к ураганам, затем к наводнениям, а после – ледниковый период. По всему конференц-залу прошлась волна негодования. На лицах представителей и президентов по ту сторону экрана отразилось неверие, смешанное с ужасом. Брайан вывел на интерактивную доску график и снимки со спутника, которые подтверждали его слова, и взглянул на доктора Ремингтона, сидевшего в дальнем углу. Мужнина лишь кивнул, но этот жест профессор расценил, как поддержку. – Подождите, – поднял руку вице-президент США, чем заставил присутствующих успокоиться. – О каких мерах идёт речь? – Скорая эвакуация, сэр, – очередная волна шёпота прошлась по залу. – Вы же понимаете, что мы не можем так просто взять и эвакуировать всю страну, только потому что вы предполагаете изменения. Сколько вам лет, профессор… Кан? – Тридцать шесть, сэр. Но мой возраст, разве, имеет хоть какую-то значимость в этом вопросе? На кону стоят жизни миллиарда людей, которые могут погибнуть из-за нашего промедления. – Так же, как стоят сотни миллиардов из бюджета, которых у нас нет. Мы не можем полагаться только на ваши слова, которые не имеют твёрдую почву. Вы возьмёте ответственность за пустую трату денег, если ваши расчёты окажутся не верны? После слов вице-президента, многие другие представители согласно закивали. Новый гул, состоявший из обсуждения иррациональности эвакуации, отсутствия необходимых средств и нехватки ресурсов, огорчал Брайана, который сжал зубы и упорно молчал. Он наблюдал за главами государств и не верил, что жизни людей поставили ниже казны. Только от этих денег не будет никакого толка, если в скором времени произойдёт глобальная очистка планеты. – Позвольте мне добавить несколько слов, господин вице-президент, – доктор Ремингтон поднялся с места и вышел в центр зала, сложив руки за спиной. – Наши коллеги из Канады сообщили о мощнейшей циркуляции воздуха, которая движется от Арктики к нам. Над Сибирью повисло небывалое ранее давление, что вызвало сильнейшую бурю, из-за которой люди замерзают, как только выходят на улицу без должной экипировки. Если вы не верите нам – учёным, которые днями и ночами отслеживают изменения погодных условий и делают прогнозы, то убедитесь в этом лично, когда станет совсем поздно. Вопрос стоит в другом: готовы ли вы взять на себя такую ответственность? Сдержанная, спокойная и грамотно поставленная речь доктора возымела эффект и отразилась на лицах представителей смятением. Мужчина констатировал не только факты, доступные им, но и перенёс груз возможных потерь. Брайан, стоявший позади Ремингтона, сдерживал довольную ухмылку при виде чужого негодования и ликовал с крошечной победы. Они не могли отступить и проиграть в этом деле. – Мы обговорим и рассмотрим этот вопрос позже, доктор. Я попрошу секретарей связаться с вами и дать конечный ответ, – сквозь стиснутые зубы проговорил вице-президент и опустил взгляд вниз. – Можете быть свободны. Профессор Кан, держа в руках весомую папку, шёл по длинному коридору за доктором, тихонько бормоча об ошибке глав государств. Никто не знал и не имел понятия, что могло произойти в ближайшее время – даже у учёных не было достоверных ответов на этот вопрос, но они всегда действовали на опережение и ставили прогнозы, игнорирование которых могло привести к немыслимым последствиям. И это его выводило из себя. – Вместо того, чтобы проводить время с родителями, которых я не видел два года, мне приходится торчать здесь и по несколько раз разжёвывать информацию, – озлобленно прошипел Брайан и получил в ответ снисходительную улыбку доктора. – Они прилетели не так давно, а меня видели только раз – в аэропорту. – Будет тебе. Успеешь ещё. Для нас главное, чтобы президент одобрил план, и начали эвакуацию. – Я не понимаю, что им ещё нужно обдумать и обсудить? Даже мой младший брат знает в этом деле больше и осознает критичность ситуации. – В таком случае, твоему брату стоит присоединиться к нам в будущем, – по-доброму рассмеялся мужчина. – Один юный учёный намного ценнее двух старых. – Нет, док, он интересуется наукой на уровне документальных фильмов. Не любит углубляться полностью. – Гордишься им? Вижу, как глаза горят. – Больше жизни, док, – нежно улыбнулся Брайан и кивнул. – Больше жизни.———
Джисону всегда с лёгкостью давались точные науки. Многие учителя и профессоры называли его гением, окончившим старшую школу в шестнадцать лет, а университет – в девятнадцать. Его приглашали в магистратуру пять самых престижных высших учебных заведений по всему миру, обещая предоставить бесплатное обучение и хорошую стипендию; брат предлагал вступить в исследовательский центр и работать вместе, но он отказался от всего – не мог оставить родителей одних. Не мог или не хотел – Джисон не горел желанием определять, ведь родители в любом случае переехали бы с ним окончательно. Ему нравилось смотреть документальные фильмы и читать исследовательские статьи, но не более того. Погружаться с головой, быть ответственным за выдвигаемые теории и разочаровываться в человечестве – не его. В последнем он преуспевал и без докторской степени. Поэтому у Джисона не заняло много времени, чтобы понять, какие именно перемены происходили в мире и к чему они вели. Затянувшиеся дожди в начале августа и снег в конце, который спустя неделю начал стихать; начавшиеся ураганы, землетрясения и три проснувшихся вулкана говорили о многом. Он даже не слушал, о чём конкретно вещал диктор по телевизору – смотрел лишь на ужасающие кадры, как люди погибали, и мысленно делал плачевные выводы. Два месяца назад эта мысль звучала смешно, сейчас же на его лице не было ни тени улыбки. – Господи, ты даже не представляешь, насколько я рад, что снег прекратился. Думаю, теперь мой страх немного поубавится, – устало произнёс Хёнджин, войдя в гостиную с пакетиком чипсов. Как только метель сошла, друг первым делом приехал к нему. – Адский сезон какой-то. Хочу, чтобы жизнь поскорее вернулась в прежнее русло. – М-м-м, было бы превосходно, – отстранённо согласился Джисон и выключил телевизор, когда Хван сел рядом на диван. – Слушай, как у тебя сейчас дела с работой? Свободен? – Ага, у меня пока нет заказов, поэтому я целыми днями валяюсь дома с Кками. Да и со всеми этими играми погоды, сомневаюсь, что в ближайшее время кто-то захочет картину в дом. А что? Уже планируешь день рождения? Осталось десять дней. – Не думаю, что буду праздновать в этом году. – Почему нет? Ликс расстроится, если вы не закатите вечеринку. – Настроение не особо располагает. Джисон смотрел, как расслабленный друг понимающе закивал, что-то радостно рассказывал и делился планами на будущее, а внутри терял всякую веру в это самое будущее. Он не связывался с братом, но собственная способность к анализу не обещала ничего хорошего. Был ли у них впереди просвет? Существовало ли чудо, которое могло внезапно появиться, чтобы остановить аномалии и катаклизмы? Доживёт ли он до дня рождения? – Слушай, Джинни, – прервал Джисон друга, взглянувшего на него с интересом. – Думаю, тебе стоит больше времени проводить с семьёй. – Мы и без того каждый день дома вместе, – рассмеялся Хван и стал постепенно замолкать, когда увидел, как Хан медленно отвёл взгляд в сторону. – Ты чего? Что-то случилось? – Нет… просто… понимаешь, вся моя семья сейчас находится на другом континенте и я по ним безумно скучаю. К тому же вся эта ситуация с погодой вгоняет в тоску, поэтому я бы хотел, чтобы ты ценил моменты, которые у тебя есть. – Хм-м, тут ты прав. В любом случае, мои родители не работают и редко выходят из дома, а я тоже не хочу находиться на холоде. Не переживай, Джи, всё будет хорошо. Скоро ты полетишь к своим. – М-м. Надеюсь. – Обязательно! – воскликнул Хёнджин и навалился на друга, заключив в крепкие объятия. – Какой подарок хочешь в этом году? Так уж и быть, ради тебя могу расширить бюджет на целых пятьдесят тысяч. Заливистый смех Хвана не позволил Джисону сказать что-то ещё. Он не хотел раньше времени сеять панику, потому что погода – штука непостоянная и в любой момент могла измениться. И он искренне желал, чтобы все его догадки оказались неверны. Индия. 5 сентябрь 2023 год. Громкая череда сигналов тревоги разбудила посреди ночи Ахмада, который резко подскочил с кровати и бросился к мониторам. На экране всплывали окна с критическими отметками, обозначавшими новые солнечные вспышки и повышение температуры. Он внимательно просматривал последние зафиксированные данные земного ядра и запросил снимки со спутника. Цифры и новые изменения пугали его до ужаса. – Этого не может быть. Пожалуйста, нет… Париж. Франция. 5 сентябрь 2023 год. Под Эйфелевой башней гуляло слишком много туристов, любовавшихся ночной красотой и чудесной иллюминацией. С уличных кафе доносилась тихая мелодия, с ближайшего парка были слышны музыканты с очень громким вокалистом, чей чистый голос пробирал до души. Вокруг царило умиротворённое спокойствие, несмотря на нескончаемый трафик на дорогах в столь позднее время. Лиса закрыла свой магазинчик и, надев наушники, медленно зашагала по улице, периодически поднимая взгляд на тёмное небо. Холодный, леденящий ветер с прошлой недели довольно резко сменился тёплым, но по-прежнему оставался освежающим после захода солнца. Лужи на асфальте отражали фонарные лампочки и вывески заведений, фары проезжавших машин неприятно слепили глаза, но она не обращала на это внимание. Так же, как и не придала значение слабому толчку из-под земли. Постепенно вибрации под ногами стали ощущаться отчётливее, как и усилилась частотность толчков. Прохожие принялись бежать в разные стороны, окна дрожали и из заведений в панике выбегали люди. Какая-то часть столпилась вдоль зданий, оглядываясь по сторонам и желая понять происходившее, а другая – с криками уносила ноги дальше. Лиса сняла наушники и застыла на месте, вслушиваясь в неразборчивые вопли, доносившиеся с аллеи. Асфальт под ногами задрожал так сильно, что стали появляться трещины, а через мгновенье и вовсе осыпался, расходясь по разные стороны. Оглушительные крики и визг били по ушам, но вытаскивали из шока, паника вынуждала броситься в бег в более безопасное место. На дорогах образовались пробки, машины влетали друг в друга с противным скрежетом, дома и здания шатались так, словно собирались рухнуть; из некоторых зданий вылетали стёкла и сыпались прямо на спасавшихся прохожих, которые падали из-за невозможности идти – вся земля уходила из-под ног. И когда раздался особенно звонкий визг вперемешку с металлическим скрипом, Лиса повернула голову на аллею. Люди разбегались, как муравьи, и спасались по мере возможностей; свет моргал, обрывались линии электропередачи, падали столбы и Эйфелева башня стремительно накренялась, медленно уходя в образовавшуюся под ней дыру. В хаосе не удавалось разобрать, кто тянул и кого, куда, потому что паника вынуждала людей подставлять друг друга и толкать, лишь бы уцелеть самим. Грохот, стоявший на весь Париж, сработавшая сигнализация машин и крики людей смешались в одну жуткую какофонию – перед глазами творился самый страшный кошмар. Лиса присоединились к тысячам бежавших. Она старалась удерживать равновесие на нескончаемых толчках, пыталась не слушать истошные вопли, звучавшие отовсюду, и отказывалась смотреть по сторонам на тех, кого земля безжалостно засасывала. Сердце подскочило к горлу и отбивало ритм в ушах, лёгкие горели, дыхание сбилось; под ногами – почти минное поле, а перед глазами – самый настоящий конец. А затем – кромешная темнота, захватившая город влюблённых. Управление научно-технической политики. Вашингтон. 6 сентябрь 2023 год. – Профессор Кан, что случилось? По телефону вы звучали… сам не верю, что говорю это, но панически, – доктор Ремингтон вошёл в кабинет и целенаправленно прошёл к столу, где Брайан уже вскочил со стула, уступив место перед монитором. – Вы должны это увидеть. Все данные я получил утром из Индии, Аргентины и Австралии. Пожилой мужчина достал из сумки футляр, надел очки и, аккуратно взяв стопку листов, принялся внимательно читать содержимое. Чем больше информации он обрабатывал, тем сильнее охватывало волнение. На каждой странице отчёта черным по белому были выведены данные о состоянии земной коры, новый уровень воды, давление в атмосфере и общая температура, которая ввергала в шок. Они не ожидали глобальную геологическую катастрофу в их столетии. – Это же… невозможно… – доктор Ремингтон плавно опустил бумаги дрожащими руками и посмотрел на профессора обречёнными глазами. – Мы ошиблись в прогнозе. – Не просто ошиблись, док, мы не учли сдвиг, – Брайан тяжело вздохнул, потерев виски, и открыл на экране тепловые показатели. – Дымовая завеса от проснувшихся вулканов заблокировала сверхохлаждённый воздух, гонимый с верхних слоев тропосферы к Земле, что искоренило вероятность наступления ледникового периода. Однако… – Это запустило новые процессы, намного опаснее. – Именно. Ночью в Париже случилось мощное землетрясение, которое стёрло город на 70%. Толчки разрушили и близстоящие города. Аналогичная ситуация произошла ещё в пяти странах. – Идёт дестабилизация земной коры, – растеряно прошептал Ремингтон, прикрыв ладонью рот. – Тектонические плиты начнут сдвигаться. – И весь океан нагреется. Температурные графики показывают прирост 2018 градусов по Цельсию… – Брайан прикусил нижнюю губу и свесил голову, мимолётно взглянув в окно, где под ясным небом гуляли ничего не подозревающие люди. – … в час. У нас есть, в лучшем случае, две недели. Доктор Ремингтон пустыми глазами смотрел в стену и ощущал в груди собственное бессилие. Непосильный груз ответственности тянул вниз и давил, а осознание, что в данной ситуации их руки были связаны, лишь ухудшало положение. – Необходимо повторно просить эвакуацию, – подытожил доктор и встал с места, направившись к двери. – Будьте наготове, профессор, нам предстоит аудиенция с президентом.———
Минхо лежал на диване под прохладным воздухом кондиционера и в пол-уха слушал новости – рутина последних дней. Снег растаял и испарился довольно быстро, а на место холодов пришла очередная адская жара – намного беспощаднее той, что стояла летом. Людей на улице практически не виднелось, местные новостные каналы просили горожан не выходить из домов без острой необходимости, чтобы не заработать солнечный удар. Государство отправило всем жителям продукты на неделю, средства первой важности и медикаменты, потому что магазины не работали – весь город снова опустел и замер. Совсем как при пандемии. Даже новости наводили на похожий ужас. Чан сидел на полу перед диваном, обложившись альбомами и памятными коробками, в которых они хранили сувениры из других стран. Воспоминания навевали радость, а поверхностное осознание происходящего в мире и страх за будущее наталкивали на печаль. Было невыносимо. – Смотри, – Чан обернулся и показал Минхо фотографию с Сиднея четырёхлетней давности, на которой они в обнимку стояли на пляже, пока чайка утаскивала с пледа один сэндвич. – Почему мы сразу не заметили воришку? – Наверное, потому что ты признавался в любви морю, удерживая меня в своих объятиях. Какое бесстыдство, Бан Чан, – с притворной обидой пожаловался Минхо, рассматривая фото, и не сдержал улыбку. – Мы выглядим до безумия счастливыми. – Согласен. Это была твоя первая поездка заграницу. – Поэтому ты прямо с аэропорта повёз меня знакомиться со своей семьёй. – Э-эй, у меня не было выбора. Они настояли на встрече. Сказали, что хотят увидеть человека, из-за которого я стал лучшей версией себя. Минхо, по сей день не привыкший к подобным словам любимого, слегка пнул старшего в плечо и что-то тихо пробурчал себе под нос, скрыв смущение. Это вызвало у Чана радостный смех. – Это же правда, чего ты? Не думаю, что нашёл бы в себе силы преодолеть все те трудности, с которыми столкнулся. – Ты преодолел их не из-за меня, а потому что упорно трудился и не сдавался. Прекращай каждый раз приписывать мне свои заслуги, Чан. – Но ты не можешь отрицать, что поддерживал меня всё время и не давал погрязнуть в удручающих мыслях, – старший поднялся на ноги и, подойдя ближе к дивану, завалился прямо на Минхо, выпустившего сдавленный вздох. – Слезь с меня. – Не хочу. – Жарко. – Потому что ты горячий. Моей вины в этом нет. Ай, – Чан начал ёрзать прямо на Минхо и защищаться, когда тот пробрался холодными пальцами под майку и принялся щекотать. – Останови-и-ись. – Слезай. – Не-е, Минхо, пожа- ах-ха-ха! Хватит! – Сдавайся, – младший настырно проходился подушечками пальцев по самым чувствительным местам и скрывал довольную улыбку, ползшую к губам. Их маленькая гостиная наполнилась заливистым, нежным и очень мелодичным смехом Чана, который не сдавал позиции, продолжая удержать вес на теле Минхо. Он пытался контратаковать, но младший всегда был быстрее и проворнее, поэтому, после долгих пятиминутных страданий, приподнялся на руках и посмотрел в любимые глаза. – Ты маленький злобный дьяволёнок. – Которого ты любишь. – Признаю. И сдаюсь, – Чан слегка опустился и оставил короткий поцелуй на губах, после чего отсел к ногам Минхо и просто наблюдал, играясь с его ладонью. – У тебя руки ледяные. – Должно быть, мой час скоро настанет, – звонкий шлепок по ладони отразился от стен. – Больно. – Значит, не нужно говорить таких слов, – в голосе старшего проскользнули страх и печаль, которые он скрыл за разочарованием от услышанного. – М-м, я же обещал быть с тобой вечность. – А сколько длится эта вечность? Минхо замолчал, уткнувшись в потолок. Мысли разом закружились в своеобразном торнадо, снося на пути все оптимистичные. Он был реалистом. В отличие от Чана, который всегда искал в людях хорошее, а в ситуациях – положительное, Минхо настраивался на самое худшее. Поэтому последние дни, смотря новости, которые не несли в себе ничего радостного, он всё больше убеждался, что времени оставалось мало. Надеяться на чудо и удачу казалось бессмысленным, ведь каждый из них в глубине души понимал, что так быть не должно – подобные аномалии и череда неприятных обстоятельств не являлись случайностью. И теперь Минхо даже не мог сказать «завтра», потому что не знал, было ли оно у них. – Иногда – всего жалкая секунда. Чанбин ввалился к Сынмину и первым делом прошёл на кухню, достав из холодильника бутылку холодной воды. Пот ручьём стекал от висков по щекам и по линии челюсти, скатываясь по шее ниже к груди, где впитывался в чёрную майку. Он залпом выпил половину и сел на пол под кондиционер, свесив голову. – Ты зачем притащился в такой ад? – скептически поинтересовался Сынмин, усевшись рядом. – Как у тебя двигатель не перегрелся? – Видимо, судьба хотела, чтобы я доехал. Оставил машину на парковке, надеюсь, что смогу вернуться без лишних проблем. – Так чего хотел? – Отдать подарок заранее, – Чанбин потянулся к рюкзаку, который скинул у дивана, и достал оттуда небольшую квадратную коробку. – На день рождения. Хотел увидеть реакцию. Сынмин, нахмурив брови, неуверенно взял коробку и, положив её на ноги, осторожно открыл. На маленькой белой подушке лежал бейсбольный мяч с автографом его любимого спортсмена, на чей матч он не успел попасть из-за погодных условий. – Ты… – слова застряли где-то глубоко внутри, но даже без этого Сынмин не смог бы сказать ничего внятного, потому что не получалось – слишком тронул жест друга. – Зачем? – Я помню, как сильно ты хотел его увидеть, – немного смущённо и неуверенно ответил Чанбин, натирая запястье левой руки. – Да и это, если честно, было не сложно. – Ты прикалываешься? – удивлённый, немного громкий возглас, застал врасплох дёрнувшегося Бина. – Со Чанбин, это, блин, вообще не легко достать! Сколько ты отдал денег, чтобы получить какую-то сраную роспись на никому ненужном мяче? Ты головой вообще думаешь? Какого чёрта? Что ты… Сынмин сам не понял, как пролил первые слёзы, предательски скатившиеся по щекам. Он чувствовал много разных эмоций одновременно, которые сводили с ума и не позволяли спать по ночам. Они копились на протяжении последних недель и постоянно набирали неприятные обороты, терзая голову и усугубляя тревожное состояние. Каждую ночь он уходил в комнату с двумя желаниями – либо проснуться без новых происшествий, либо умереть безболезненно. В нём медленно просыпался страх смерти, о котором прежде не подозревал, поэтому и новости Сынмин отказывался смотреть, чтобы не сделать хуже. Ему хватало того, что изо дня в день переживания обходились дорого – несколько часов сна, наполненные кошмарами. Чанбин тихо подполз ближе и бережно обнял друга, крепко прижимая к груди. Он всегда был слаб перед слезами Сынмина, который выглядел самым невозмутимым в их группе, поэтому в данную минуту на собственные глаза накатывала влага. –… чем ты думал… идиот? – заикаясь, прошептал Сынмин, сильнее ухватившись за плечи друга. – Пустая трата денег. – Я думал о твоей улыбке. Остальное не было важно. – Похоже, что я хочу улыбаться? – Признаю, тайминг не самый лучший, – усмехнулся Чанбин, начав успокаивающими движениями водить ладонью по спине младшего. – Но я всё равно хотел тебя немного обрадовать. – Тупица. – Хорошо. – Он теперь бесполезен. – Знаю. – Ты выкинул деньги на ветер. – Вряд ли они мне пригодятся. – Идиот. – Повторяешься. От осознания тёмного будущего, Сынмин разрыдался сильнее, но почувствовал некое облегчение. Он сильнее вжимался в Чанбина, который тихонечко всхлипывал над его головой, и молился о просветлении. Веры, что всё могло наладиться, у него, к сожалению, не было. Белый дом. Вашингтон, 8 сентябрь 2023 год. –… температура земной коры, которая является основным цементом нашей планеты, удерживающим на месте почвенные массы, стремительно растёт. Мы наблюдаем исключительную нестабильность положения полюсов Земли. Так же, мощность магнитных полей, за последние 48 часов, упала более чем на 80%. Брайан нервничал. Но не из-за того, что давал отчёт напрямую перед президентом США, а потому что время продолжало утекать – чем дольше откладывали эвакуацию, тем больше выйдет жертв. Доктор Ремингтон также находился в конференц-зале и внимательно слушал всю речь профессора, добавлял необходимую информацию и подтверждал уровень критичности, когда их слова снова ставились под сомнения. В зале находились другие главы государств, которые прибыли экстренно, но те, кто не смог, вышли на видео-связь. – Последние землетрясения послужили причиной для образования новых каньонов в самых разных частях мира, которые не могли возникнуть при обычных показателях, – продолжил Брайан, переключив слайд. Он старался говорить спокойно, насколько позволяло состояние, и чётко. – Сейчас идёт сильная дестабилизация всей тихоокеанской плиты, что означает – смещение материков, а после… – Что вы теперь хотите, профессор Кан? Перейдите сразу к сути своего вопроса. Последствия мы уже наблюдаем и знаем, – перебил вице-президент США, сложив руки на груди. Брайан неосознанно сжал ладони в кулак, пытаясь сохранить самообладание. – Эвакуация, сэр. Нам необходимо срочно начать эвакуировать граждан во всех странах. – Это мы уже слышали и проходили. Тем более, вы же ошиблись в своих предыдущих прогнозах, где гарантия, что эти будут точны? В голосе мужчины звучала неприкрытая пренебрежительность, а в глазах – насмехательство, словно вся работа учёных и их слова не имели никакого значения; словно то, что происходило сейчас в мире было ничего не стоящим пустяком, который исчезнет сам по истечении какого-то срока. Так называемый «пустяк» действительно пройдёт, но цена у него будет неподъёмна, и профессор совсем не хотел сейчас об этом думать. – Её нет, сэр, – стойко ответил Брайан, уверенно расправив плечи. – И я признаю, что мы правда ошиблись в прогнозе и не учли возможные перемены. – Вот поэтому я не вижу необходи- – Тем не менее, господин вице-президент, вы обязаны поверить нам. Три дня назад мы с доктором Ремингтон получили сведения от коллег из других стран, все они заметили и подтвердили, что начался сдвиг. Если три дня назад мы ставили срок в две недели, то этим утром… – профессор медленно выдохнул и прикрыл глаза на несколько секунд, чтобы нормализовать дыхание, а после вновь столкнулся с десятками выжидающих глаз. – У нас нет времени на промедление, сэр. Зал наполнился шёпотом и недовольством, на лицах у многих поселился страх, а у кого-то – неверие, но Брайан их понимал, ведь и сам отказывался верить, что конец подобрался настолько близко в их век. Однако это не было уважительной причиной, чтобы игнорировать прогнозы учёных, которые, в первую очередь, думали о безопасности населения. – Скажите мне, профессор, честно: сколько осталось? – прозвучал вопрос на родном языке от президента Южной Кореи, после которого Брайан повернулся к экрану телевизора и тяжело сглотнул. – Не больше двух суток, если нам повезёт. – Да как вы смеете говорить о везении, профессор?! Громкое недовольство вице-президента прозвучало слишком оглушающе в гробовой тишине, сопровождаемой паникой. Помещение довольно быстро наполнилось спорами, от участия в которых Брайан отказался. Он стоял на своём месте и наблюдал, как в самый ответственный момент главы государств не могли прийти к одному очевидному решению; как до сих пор поднимался финансовый вопрос и как мало значили для них жизни простого народа. Раздался громкий стук в дверь, после которого в зал забежал один из секретарей президента и протянул доктору Ремингтону маленький клочок бумажки, прочитав который, мужчина резко изменился в лице – цвет кожи стал намного бледнее. – Будьте так добры, включите восьмой канал. Первое, от чего все присутствовавшие в зале ужаснулись, когда переключили на новости с места события – полностью разрушенный город, который разломился на части и поднялся одним концом на высоту пятиэтажного здания. Сан-Франциско пребывал в невиданном хаосе и огне, здания поочерёдно уходили под землю, мгновенно вбиравшую в себя всё. Самое страшное оказалось совсем иное: когда переключили на камеру второй съёмочной группы, находившуюся на другом конце города, Брайан готов был упасть на колени от бессилия – гигантское цунами поглощало в себя город стремительно быстро, накрывая полностью. В конференц-зале повисла тишина, как и оператор новостей резко замолчал, не находя слов. Все молча наблюдали, как за считанные минуты часть Сан-Франциско осталась под водой. – Этого можно было избежать, если бы вы, господин вице-президент, прислушались к профессору две недели назад, – холодно и досадно проговорил доктор Ремингтон, встав с места, и посмотрел на мужчину рядом. – Всё ещё считаете, что наши прогнозы ошибочны, а деньги государства нуждаются в сохранении? Ответа, ожидаемо, не последовало. Вместо этого все смотрели на экран, где съёмочные группы на вертолётах освещали ужасающие кадры. – Соединённые Штаты Америки согласны на экстренную эвакуацию, – твёрдо произнёс президент и встал с места, переместив внимание на других глав государств. – Если и вы согласны, то немедленно проводим операцию и отправляем всех на ковчеги. Один за другим звучали «согласен», из-за которых профессор смог немного выдохнуть. Доктор Ремингтон слабо кивнул ему и еле заметно улыбнулся, после чего подключился к разговору президента и команды безопасности. Брайан бросил быстрый взгляд в сторону новостей и подошёл ближе к экрану, на котором до сих пор оставалось соединение с Голубым домом. Он аккуратно направил камеру на себя и, дождавшись внимания, уважительно поклонился на девяносто градусов. – Господин президент, могу ли я обратиться к вам с просьбой? – спросил Брайан на корейском, скрыв нервозность за серьёзностью. – Конечно. Слушаю вас. – Моё имя при рождении – Кан Ёнхён. Мои родители проживают в Инчоне, но на данный момент они находятся здесь – в Вашингтоне. У меня остался младший брат, он живёт в Сеуле, – профессор нервно выдохнул и слегка прокашлялся. – Я не знаю, могу ли просить вас о таком, но, пожалуйста, господин президент, не могли бы вы отправить за ним и его друзьями с семьёй отдельную группу эвакуации? В конференц-зале стоял шум, который занижал слышимость, но даже так в ушах застыл один лишь громкий стук сердца. Брайан понимал, что его вид, вероятнее всего, выглядел до болезненного жалобно, но ему было всё равно – главное, чтобы брат с друзьями успели на ковчег. Время для него тянулось неимоверно долго, словно и вовсе перестало идти, потому что ответа не было. Президент несколько раз подзывал к себе помощника и что-то говорил на ухо, а после снова поворачивался к камере. Ёнхёну казалось, что ещё немного и он сойдёт с ума. – Полагаю, это меньшее, что я могу сделать за ваш вклад, – наконец ответил мужчина, добродушно улыбнувшись. – Я предупрежу сейчас своего помощника и дам ваши контактные данные. Обязательно свяжитесь и предоставьте список имён. – Спасибо большое! Спасибо вам огромнейшее! – Брайан кланялся так низко, как только мог, сдерживая слёзы, рвавшиеся наружу. Внутри немного стало спокойнее. – Благодарю вас, господин президент! – И я вас благодарю за служение народу, мистер Ёнхён.———
Сеул. Южная Корея 10 сентября 2023 год. Феликс не мог нормально есть. Каждый день стал похож на предыдущий и перетекал в абсолютно такой же – жаркий, нервный и печальный. Чонин, с которым они вместе жили в столице, постоянно успокаивал и перенаправлял внимание на что-то лёгкое, забалтывал и тянул играть в «Overwatch», но после того, как все воздушные и наземные рейсы отменили, лишив его возможности добраться до семьи, он тоже стал поддаваться эмоциям. Игнорировать ситуацию больше не получалось, так же, как и придумать логическое объяснение всему, что происходило по миру. Сан-Франциско, Сиэтл, Лос-Анджелес и почти все города побережья ушли под воду за сутки, но на этом мощное наводнение, как передали по новостям, не остановилось. Гигантское цунами до сих пор продолжало растекаться и поглощало оставшиеся города на пути, стремительно накрывая Америку водным полотном. Аномалии по сей день сеяли хаос: где-то просыпались вулканы, которые спали столетиями, где-то случались землетрясения невиданной ранее магнитуды, которые разрушали города в щепки, не оставляя от них практически ничего. Во всех странах началась эвакуация, и только Сеул сейчас пребывал в относительном спокойствии. – Почему никто не переживает? – спросил Феликс, прочитав комментарии на форуме. – Неужели они правда думают, что это незначительная вещь? Я этого не понимаю. – У каждого своё восприятие, – ответил Чонин, пожав плечами, и включил новости. – Южная Корея – страна, привыкшая к экстренным ситуациям и эвакуациям благодаря нашим соседям по крови. – Но ведь выкидоны Северной Кореи – частые, к ним даже я привык, а вот стихийные бедствия… природу нельзя недооценивать. – Согласен. Но что мы можем сделать? Чонин поджал колени к груди и, положив поверх подбородок, уставился в экран телевизора. Столичные новости призывали сохранять спокойствие и не поддаваться панике, потому что ситуация, по словам властей, находилась под полным контролем. Новости других городов освещали последствия небольшого землетрясения, которое разрушило дома, но обошлось без жертв. Он внимательно смотрел, как корреспондент стоял на пустой улице в Пусане и показывал за спиной то, что ещё вчера считалось одной из достопримечательностей, а сегодня – жалкие обломки. В груди поселился страх за семью, которая жила недалеко от места происшествия, и за жизнь в целом. Было ли что-то, что они могли сделать? Что-то по силам? Могли ли они надеяться на будущее? – Знаешь, – тихо начал Феликс, взобравшись рядом на диван, и также обнял колени, – в детстве мне всегда казалось, что наша планета бессмертна. Я и в существование вымерших существ верил до старшей школы. Представь, что где-то на необитаемом острове, куда никто ни разу не ступал, до сих пор жил какой-нибудь динозавр, а на морском дне плавали мегалодон или русалки. – Я не верил, потому что мне надо увидеть самому, чтобы поверить, но не исключаю возможности. А вот бессмертие Земли – да. Наверное, она устала от людей. – Хотел бы я в следующей жизни быть морским существом. – Русалкой? – Акулой, – слабо рассмеялся Ликс и внезапно затих, пряча лицо в изгибе локтя. До Чонина доходил тихий плач. – Тогда мне будет всё равно на… наводнения и вообще… на всё. Это так… страшно. Чонин сглатывал собственные слёзы и аккуратно положил ладонь на голову друга, начав медленно гладить. Взгляд переместился на телевизор с зарубежными новостями, где показывали, как граждан и животных эвакуировали и отправляли на ковчеги. Так почему Корея до сих пор не предприняла меры? – Я не хочу умирать, – еле слышно прошептал Феликс и разрыдался сильнее. Чонин его мысль разделял. Минхо вырывал листы из планера один за другим и, скомкав их в шарик, бросал на ковёр. Все его «сделать на этой неделе» потеряли смысл, как только океан начал бушевать и забирать города. Даже вулканы и землетрясения не были настолько страшными, как бесконтрольная вода, которая способна унести жизни миллиарда, поэтому веру в лучшее он отбросил. Отныне в ней не было необходимости. Не было смысла ни в чём, им оставалось только ожидание неизбежного. Солнце давно уже село, температура заметно снизилась и теперь совсем не было жарко, наоборот – как будто снова близились заморозки, но не настолько безжалостные. За окном бушевал ветер, периодически ощущались подземные толчки, из-за которых здание потряхивало и посуда стучала; линии электропередачи и сети работали с перебоями, пропадая на несколько часов, да и местные новостные каналы больше ничего не показывали. Город замер, несмотря на беспрерывный шум с улицы от людей, которые спасались бегством. Стоило ли оно того? Чан прошёл в гостиную совсем тихо и присел позади младшего, уперевшись головой в спину. Минхо ощущал дрожь и слышал прерывистые вздохи, короткие всхлипы, которые разрывали его изнутри, потому что он был бессилен в этой ситуации. Все они оказались связаны по рукам и ногам и заточены, не имея возможности на спасение; не имея надежды, ведь всё уже стало ясно, но, к сожалению, никаких операций по спасению не наблюдалось. Во всяком случае они о подобном не знали. Чану же было тяжело вдвойне, потому что полчаса назад по мировым новостям говорили о цунами, движущемся в сторону Австралии, и с того момента он не мог связаться с семьёй. Ни он, ни Феликс. – Я идиот, если до сих пор надеюсь, что им удалось спастись? – еле слышно и очень надломлено прошептал Чан, вытирая с щёк слёзы. – Не идиот. Это нормально, – так же тихо ответил Минхо и, отложив вырывание страниц, осторожно повернулся к старшему, нежно обняв. – В нынешнем положении, надежда – наш единственный выход. – Я понимаю, что шансов мало, но… но я хочу… хочу, чтобы они… Всхлипы, перешедшие в полноценный плач, прервал телефонный звонок, к которому Чан сорвался, лишь бы успеть ответить. Только посмотрев на лицо любимого и услышав сдавленные мольбы, Минхо понял, кто именно звонил. Идентичный звонок он и сам получил утром, а точнее – пока ещё получал по несколько раз в день. Из-за образовавшихся пробок и хаоса они не могли доехать до Гимпо, пусть и находились в двух часах езды, Чан же, даже при сильном желании, не смог бы переместиться к семье, а сейчас… Сейчас Минхо молча крепко обнял дрожавшее тело, упавшее на пол, крепко сжимая телефон, на котором звонок оборвался, и подавлял собственные слёзы. Чан рыдал навзрыд, кричал истошно, сжимал плечи до боли, но Минхо терпел всё, позволяя любимому человеку скорбеть. И скорбел вместе с ним, потому что семья Чана стала семьёй и для него. А в голове, тем временем, пошёл отсчёт до собственного конца. 11 сентября 2023 год. Горы Аппалачи, США – Ён-а, тебе Сон-и не звонил? Я очень переживаю за него, – обеспокоенно говорила женщина, сидя в каюте ковчега, и крепко сжимала ладонь мужа, располагавшегося рядом. – Где он? Как он? – Мам, всё будет хорошо. Он уже должен быть в Китае на ковчеге. Я обязательно свяжусь с ним, как только получу сообщение. Обещаю. – Профессор Брайан Кан, пожалуйста, пройдите в центр управления, – раздалось из динамиков, расположенных по всему ковчегу, и Ёнхёну пришлось подняться на ноги. – Не беспокойся, мам. Я дам вам знать. – Спасибо, сынок. Проходя по длинному коридору ковчега, профессор осматривался по сторонам и смотрел на людей, которых правительство успело эвакуировать. На каждом континенте располагались десятки огромных ковчегов, баз и убежищ, предназначавшихся для чрезвычайных ситуаций. Это всегда держалось в строгой секретности, ведь обнародование новости, что мир постоянно был начеку и готовился к концу света, повело бы за собой бесконтрольные последствия, которые никто не мог предугадать. На данный момент положение не выглядело лучше, потому что отовсюду звучал плач, крики о помощи и стоял жуткий шум, а в нижних отсеках сходили с ума животные, чьи рёвы слышались сквозь толстые железные стены. Но по крайней мере все эти люди оставались живы. – Что произошло? – Брайан быстрым шагом прошёл к специалистам, отслеживавшим изменения с момента столкновения с цунами, и взглянул на многочисленные мониторы. – Мы обнаружили ещё два сильных тихоокеанских подводных толчка, которые спровоцировали второе цунами, – объяснил доктор Ремингтон, подошедший ближе. – Взгляните сами, мой друг. Ещё один материк стёрт с лица земли. Первые секунды, пока данные выводились на экран, Брайан не ощущал сильного волнения, однако как только он увидел, какой именно континент исчез и куда направлялась смертельная волна, заметно напрягся. Неподдельный и жуткий страх сковал всё тело, от жара мгновенно бросило в пот и сердце норовило выскочить из груди. – Как давно Австралию затопило? – взволнованно спросил он, бегая взглядом от одного экрана к другому. – Шесть часов, сэр. – И вы обнаружили это только сейчас? – Перебои в сети. Все данные мы получаем только со спутника, но некоторые приходят с задержкой. – Срочно свяжитесь с ковчегами в Китае и предупредите, что волна их настигнет намного раньше. Рассчитайте время. – Есть, сэр. Брайан не мог думать ни о чём другом, кроме младшего брата, который, по его подсчётам, уже должен был быть в безопасности на одном из ковчегов в Азии. Он нервно прикусывал губу и постоянно хрустел пальцами, чуть ли не выламывая их, потому что не мог успокоиться; потому что природа не поддавалась контролю и не знала жалости, как и люди, приведшие планету к неизбежному концу. – Капитан, Азия не отдавала отчёт, какие страны прибыли на ковчеги? – профессор осторожно подошёл к сектору управления кораблём и взглянул на открывшийся вид из окна: одна лишь вода вокруг и ничего более. Их столкновение с цунами случилось сутки назад и это было огромным потрясением для всех, потому что вид мощной стихии, надвигавшейся прямо на них, до смерти напугал. К счастью, конструкция ковчегов выдержала все удары, но до сих пор не один из кораблей не открепил сдерживающие механизмы, потому что не было уверенности, что они не сядут на мель. – По последним данным все ковчеги в Азии заполнены полностью. Все главы государств прибыли в течении двенадцати часов. Последними на борт поднялись президент Индонезии и… – капитан запнулся, просматривая отчёт, полученный четыре часа назад, – Южной Кореи. – Профессор Кан, мы только что получили новые данные со спутника! – раздался громкий крик, и Брайан, кивнув капитану, поспешил присоединиться к группе учёных. – Что на этот раз? – Беспрерывные толчки у побережья Японии и подводное землетрясение прямо на побережье Восточного моря. Учитывая новые данные, мы рассчитали время столкновения: до удара волны с ковчегами в Китае осталось 55 минут. Интенсивность волны оценивается в 6 баллов. Доктор Ремингтон молча слушал доклад и внимательно следил за тем, как сильное волнение на лице Брайана за долю секунды сменилось ужасом. Профессор не мог выдавить из себя ничего и лишь продолжал смотреть на график со спутника, который в реальном времени передавал движение волны. – Тогда… Южная Корея… сейчас… – слова не собирались в полноценное предложение, мысли в хаосе разбегались, а какие-то и вовсе образовывали кашу из гнили. Брайану было тяжело видеть, как его родная страна – дом – уходила под воду. Из мыслей его вытянул телефонный звонок от человека, который волновал больше жизни. – Сон, слава Господи! Ты в порядке? Вы долетели? Все в безопасности? На той стороне линии стояла тишина. Брайан прикрыл второе ухо, чтобы слышать лучше, и только тогда до него донёсся всхлип – еле уловимый, полный боли и душераздирающий. – Джисон-и? – обеспокоенно позвал он, не слыша ответа. Обретённое минутное облегчение быстро исчезло и паника вновь накрывала с головой. – Малыш, ты ч- – Они… не прилетели... – Что? – Эвакуация, хён… за нами никто не прилетел. В одночасье из Ёнхёна словно выбили всю жизнь. Он пошатнулся назад, потеряв равновесие, и почти выронил телефон из рук. Разом улетучились все мысли, страхи за собственную жизнь, будущее, за Землю и её население – ему стало наплевать на всех, потому что главный человек, который был для него дороже жизни, сейчас находился на пути к смерти. – К-как…? Они не могли… он же обещал. Этого быть не может, – бормотал профессор, стеклянными глазами бегая по экрану монитора, на котором изображалось движение океана. – Нет, Сон-и, нет… – Да… хён, – через всхлипы прошептал Джисон, пытаясь подавить плач, который разбивал сердце старшего в щепки. – Передай маме с отцом… что я их безумно… люблю… – Сон-и, подожди, я что-нибудь при- – И тебя я тоже… очень, очень сильно люблю, Ёни-хён… – Сон, нет, мы- – Береги их, пожалуйста… а я буду беречь вас… оттуда… – Хан Джисон! – со слезами на глазах прокричал Брайан и обессиленно упал на колени, обратив на себя внимание всех присутствовавших в центре управления. – Малыш… я что-нибудь придумаю… обязательно. Только, пожалуйста… продержись. – Времени больше нет, хён-и… я… я уже вижу её… Брайан не мог думать ни о чём. Перед глазами всплыл образ улыбчивого и маленького младшего брата, который тянул к нему свои крошечные ладошки и просил поиграть вместе; образ строптивого подростка, который приходил со школы и безразлично бросал рюкзак на пол со словами, что все его ровесники безмозглые. Перед глазами пролетали все воспоминания, связанные с любимым младшим братом, и последняя их встреча, когда маленький мальчишка предстал перед ним взрослым мужчиной, который улыбался по-прежнему ярко и оберегал их родителей в одиночку. Теперь же Брайан не мог отделаться от мысли, как сильно напуган был его маленький Сон-и, сидя один в пустой квартире и ожидая конца. – Малыш… – давясь слезами, прошептал профессор, не в силах подняться на ноги. – Прости… меня… – Это не твоя вина, хён, – позади Джисона отдалённо слышались громкие крики, сирены и рёв. – Мне пора… передай родителям… как сильно я их люблю и… обними… обязательно… – Обещаю, малыш. – Я горжусь тобой, Ёни-хён. – Я люблю тебя, Сон-и… Звонок резко оборвался, поэтому Брайан не был уверен, услышал ли Джисон его последние слова, но хотел в это верить. Он молча поднялся с холодного пола и вышел из центра под сочувствующие взгляды коллег, которые поняли всё без лишних слов. И жизнь, спасение планеты, населения – всё это разом утратило для него смысл. Джисон, игнорируя мощное землетрясение и хаос за окном, дрожащими, вялыми ногами поплёлся в спальню. Сев на кровать, он надел наушники, включил музыку и прибавил громкость на максимум так, чтобы не слышать плеск воды, стремительно быстро подбиравшейся к нему. Маленький комочек уже сидел рядом с ним, поэтому Хан лёг и накрыл их обоих одеялом с головой. Всё здание трясло, как и тело, попавшее под контроль страха. Его ужас не имел описания, слезам не было конца, но Джисон надеялся на быстрое и безболезненное завершение. Если Бог существовал, то он бы обязательно исполнил его последнее желание – не чувствовать боли и умереть мгновенно. – Спокойной ночи, Ппама. Я тебя люблю, – прошептал Джисон и, оставив поцелуй в носик питомца и крепко обняв, закрыл глаза. Короткий миг сильного удара. Но боли он не почувствовал. Интернет давно уже оборвался, но Чонин с Феликсом делали вид, что игра продолжалась. Беспрерывные подземные толчки мешали их актёрской игре, как и крики снаружи, но они и не надеялись получить премию «Оскар». Не в этой жизни. – Эх, я ведь так старательно… лечил команду, – недовольно пробурчал Чонин, сдерживая слёзы, и обернулся к другу с жалким подобием улыбки. – Мы всё равно выиграли. Другого варианта я, и-ик… не при-принимаю, – по щекам Феликса тёк водопад, но он упорно держался из последних сил. – Я… я… голоден. Может, ты… ты не хочешь? Здание задрожало и как будто оседало, стёкла из окон вылетали в разные стороны, вопли с улицы звучали пронзительнее, и Феликс, стуча зубами от страха, попытался скривить губы в улыбке, словно ничего не происходило. – Пойдём вместе. Я… помогу… Чонин вобрал ладонь друга в свою и зашагал на беспорядочную кухню, где из шкафов вывалилась посуда и разбилась о кафель, рассыпались открытые хлопья и упали запасы рамёна. Они молча и по-прежнему крепко держась за руки, присели на колени, чтобы собрать осколки, но постоянно теряли равновесие из-за толчков. Кто-то пытался начать говорить, но вместо слов изо рта звучали только сдавленные всхлипы, а затем Чонин, сидевший лицом к окну, быстро прижал к себе друга и крепко обнял. – Ёнбокс… спасибо… что был со мной до самого конца… – И тебе, Нини, спаси- Звук бьющегося стекла было последним, что они услышали перед тем, как уши заложило из-за давления. А после… … темнота. В чём заключается ценность жизни? Чанбин, Хёнджин и Сынмин провели последние минуты жизни с семьёй. Кто-то просматривал альбомы и рыдал в последний раз, кто-то сидел за столом, полным вкусной еды, и ел до отвала, а кто-то обнимал так крепко, чтобы даже в следующей жизни помнить тепло родных рук. Они вплоть до самого последнего момента старались вести непринуждённые беседы и предавались воспоминаниям, и конец встретили в кругу любимых людей, не имея сожалений. Умеете ли вы ценить свою жизнь? Минхо было девятнадцать, когда он впервые встретил на территории кампуса лучезарного иностранного студента, с которым довольно быстро нашёл общий язык и подружился. Чану было двадцать один, когда он осознал, что испытывал не просто дружбу с заботой к человеку, с которым проводил всё свободное и учебное время – а любовь. Минхо было двадцать три, когда он впервые полетел заграницу и познакомился с семьёй парня, с которым, на тот момент, встречался уже два года. И эта поездка стала самой незабываемой в его жизни. Чану было двадцать пять, когда они с Минхо съехались и стали жить вместе, начиная и заканчивая день друг другом, делясь всеми переживаниями и празднуя общие достижения. В октябре этого года Чану исполнилось бы двадцать восемь, а Минхо – двадцать семь, и, возможно, они пробыли бы вместе ещё долго и до самого конца, ведь жили молодые люди в счастливой гармонии, но их конец был именно здесь – в шесть утра на забитой беглецами разрушенной улице, под аккомпанемент криков, скрипа и плача, с естественными декорациями разрушений, огня и осколков, медленно шагая впереди неминуемой смерти под названием «цунами». – Никогда не думал, что когда-нибудь захочу продлить нашу прогулку на миллиард часов, – усмехнулся Минхо, крепче сжав ладонь любимого. Вокруг люди бежали вперёд, оставленные машины преграждали путь, со спины доносился жуткий шум течения и это всё казалось самым страшным кошмаром. – Будем искать плюсы? – Конечно, ты будешь их искать даже в этой ситуации, – Чан печально улыбнулся, но Минхо был прав. Он всегда был прав. – Удиви меня. – Если встретимся в следующей жизни, то можно будет сказать, что мы пробыли вечность. – Мы не будем ничего помнить, глупыш, – Минхо слегка ударил старшего по животу и немного обернулся, чтобы увидеть, как огромная волна, высотой с сорокаэтажное здание, стремительно быстро подбиралась ближе. – Но если мы всё же встретимся, если следующая жизнь существует, то прошу выбирать любовь с головой, потому что твоя первая в скором времени нас погубит. – Обещаю, ты будешь моей первой и последней любовью. В бешеной суматохе и в попытках спастись от неминуемого находились и те, кто также принял уготовленную им судьбу. Молодые люди остановились, когда женщина, шедшая перед ними с сыном, присела на корточки и крепко прижала ребёнка к груди, полностью закрыв собой от удара. В этот момент Минхо ощутил слишком много эмоций, не поддававшихся контролю, и из-за которых пустил слёзы, повернувшись к старшему. Чан с улыбкой вытирал слёзы любимого, несмотря на то, что по собственным щекам стекали такие же. Несколько месяцев назад от представления подобного расклада, от одного лишь упоминания конца света все они смеялись, а сейчас ждали, когда уже всё закончится. – Минхо, – Чан боялся вида этой жуткой стихии, боялся столь огромной волны, которая вот-вот должна была захватить их, но всё равно переместил взгляд на заплаканные глаза младшего. – Я безгранично рад, что повстречал тебя. И я очень сильно люблю и буду любить тебя дальше, любовь. – Слишком много «люблю»… в одном предложении, – проглатывая слёзы, слабо рассмеялся Минхо и кивнул. – Но я тебя тоже безумно люблю. – Можешь сказать то, что всегда говорил мне, когда я начинал беспокоиться, пожалуйста? Чан понимал, что не успеет услышать. Знал, что Минхо не сможет и рта скрыть, ведь их смерть уже беспощадно дышала в затылок, поэтому быстро поменял их местами и крепко прижал младшего к груди, опустив голову на плечо. Он оставил короткий поцелуй в затылок и почувствовал, как крепко схватился за него Минхо, дрожавший от страха. «Подумаем об этом завтра» – пронеслось в мыслях у обоих, прежде чем Чан почувствовал мощный и болезненный удар, но даже так он до самого конца не отпускал от себя Минхо. Как и Минхо держался за любимого, пока в лёгких окончательно не иссяк кислород, а перед глазами не образовалась пугающая и никому неизвестная тёмная пелена. Странная жизнь. Люди столько про неё говорят: кто-то оскорбляет, кто-то восхваляет, кто-то и вовсе от неё отказывается, а ещё кто-то борется, лишь бы удержать на дополнительный час, который можно провести с близкими людьми. Но итог, рано или поздно, всегда один, поэтому главное понять – как именно хочется её прожить, ведь она может оборваться за крошечный миг. А что для вас мгновение?