Разлука

      Шепард многое умела, и в этом не сомневался никто.       Когда она была еще хулиганистой девчонкой, без присмотра носящейся по альянсовским кораблям, то устраивала тайники под пластинами внутренней обшивки, да так, что никто не мог их обнаружить. Без труда вскрывала шахту лифта, чтобы спуститься на пару уровней вниз без помощи кабины, вечно где-нибудь застрявшей. Ловко пробиралась по вентиляционным шахтам, чтобы спере… позаимствовать с камбуза что-нибудь вкусненькое, которое потом можно будет слопать с закадычным приятелем в запертой каюте – и строила самые невинные, самые «как-вы-можете-даже-подозревать-меня»-глаза, если о какой-то из ее шалостей все же становилось известно.       Когда она подросла и к удивлению всех (включая ее саму) оказалась биотиком, список полезных навыков пришлось спешно расширять, потому как программа подготовки включала целую гору ограничений, а Шепард – спасибо маме, благодарю покорно, накушались вдосталь! – терпеть не могла, когда кто-то посягал на ее личную свободу. К счастью, она всегда умела договариваться – не зря же даже угрюмый Мбава на третий день знакомства научил ее обходить «антидетские» замки на дверях! – поэтому их кое-как, без особой задумки слепленный отряд новоиспеченных биотиков очень скоро превратился в настоящую ОПГ, даже без помощи темной энергии умудряющуюся доставлять руководству немало проблем! Как итог, все попытки Альянса взять эту банду неуправляемых подростков под контроль с треском провалились, и в конце концов людям пришлось обратиться за помощью к азари, чтобы первое поколение солдат-биотиков в конце концов вступило в военные ряды.       А потом была та злосчастная увольнительная, после которой из всего отряда Шепард уцелела лишь бедняга Алисия Данн, и первая встреча с Андерсоном, и программа N7. Больше не было зеленого новичка-Шепард, Шепард-которая-не-Ханна, Шепард, при упоминании имени которой инструкторы только морщились, поминая «повышенную эксцентричность» и «сложноуправляемый потенциал». Элизиум выплюнул слабооформленный кусок мяса, а инструкторы Арктурской академии придали ему человеческий вид, напоследок налепив N7 на броню свежеиспеченной «коммандера Шепард» – Шепард, которой все по плечу.       Шепард, которая могла сегодня притворяться любовницей высокопоставленного дипломата, а завтра вести перестрелку в городской канализации, имея из всего снаряжения лишь обтягивающее вечернее платье да крошечный пистолет, спрятанный в тайном отделе дамской сумочки.       Шепард, которая не боялась высадиться на охваченную эпидемией модифицированного гриппа планету (провал), или разобраться с террористами на космической станции (частичный успех: заложников спасти удалось, но главарь успел удрать), или вычистить пиратское гнездо на превращенной в настоящую крепость заброшенной базе Альянса (полный успех: остатки разгромленной банды пришлось собирать в мешок, причем один на всех).       Шепард, которую отправляли на самые безнадежные задания, потому что знали: она из кожи вон вылезет, чтобы добиться цели, а в случае неудачи – не сломается и крепче стиснет зубы, извлекая из пережитого все полезное, что пригодится для следующих миссий.       Так что да, черт возьми. Она умела чертову кучу вещей. Андерсон не раз пошучивал, что родителям следовало назвать ее «Джеком», и сама она признавала, что, если дело не касается тонкой электроники или, упаси господи, танцев, в ее силах сделать все или почти все…       Но вот сейчас она, словно запертый в клетку варрен, металась по всей «Нормандии», сгорая от нетерпения. И понимала, что ничего, вот ровным счетом ничегошеньки не может поделать.       Увы, но даже у двигателей сверхсовременного корабля-разведчика могут быть свои ограничения, и прибытие к Палавену ожидалось через полтора часа, – но для Шепард каждая минута тянулась как старая арахисовая паста, забытая в холодильнике и успевшая высохнуть до состояния резины. Она уже успела разобраться со всеми датападами, еще недавно заваливавшими ее стол, раза на три проверить состояние командного зала и декстро-холодильника в столовой, а также замучить доктора Чаквас вопросами, достаточно ли на борту медикаментов и не требуется ли чего докупить при следующем визите на Цитадель. В конце концов Карин не выдержала и выставила ее из медотсека, так что оставшееся время коммандеру пришлось кружить по третьей палубе, время от времени искоса поглядывая в сторону пока что заблокированного отсека главной батареи.       …Черт побери, она понимала, что это глупо. Что «Шепард – безупречному профессионалу», которой она поклялась стать после инцидента на «Стремительном», следовало бы взять себя в руки и заключить сердце в ледяной панцирь, потому что когда за бортом разразилась величайшая война из всех, с которыми сталкивалось человечество, – тут не до личных переживаний.       Она прекрасно знала, что уже миллионы отдали богу души, причем не только на Палавене. Но даже если Гаррусу каким-то чудом удалось выбраться с планеты до того, как все полетело к чертям, – что ж, далеко не факт, что военная мясорубка не превратила в ошметки их недолгий роман, и при встрече он лишь сухо пожмет ей руку, может быть, едва заметно разведя мандибулы в холодной улыбке: «Коммандер, рад, что вы смогли прилететь»…        – Шепард?        – Да? – она тряхнула головой, внезапно осознав, что уже несколько минут бездумно пялится куда-то в пространство, и с силой потерла глаза. – В чем дело, СУЗИ?        – На ваш личный терминал поступило срочное сообщение. Рекомендую по возможности ознакомиться с ним на первой палубе.        – Замечательно, – и, чуть слышно вздохнув – солдат стоит, служба идет! – Шепард решительным шагом проследовала к лифту. Правда, заходя в капитанскую каюту, она несколько удивилась, услышав музыку, – черт, ведь точно выключала перед уходом! – а после того, как она переступила порог, дверь тут же с шипением закрылась за ее спиной, и коммандер не без удивления обнаружила, что значок замка непривычно загорелся красным.        – Эм-м-м… СУЗИ?        – Заранее прошу прощения за этот обман, – впрочем, голос ИИ звучал по-прежнему невозмутимо. – Но мне показалось, что продолжать диалог в присутствии посторонних лиц будет неприемлемо.        – Ты… хотела о чем-то поговорить?        – Верно. У меня есть вопрос, Шепард.        – Об отношениях органиков и синтетиков? СУЗИ, не уверена, что сейчас подходящее…        – Скорее об отношениях в принципе. И о ваших в частности.        – Но я сейчас не состою…        – Шепард, – твердым голосом перебила СУЗИ. – Офицер Вакариан разорвал вашу связь прежде, чем полгода назад покинул «Нормандию»?        – Гхм, – и та невольно поперхнулась, припомнив их последнюю ночь на «Омеге», перед тем, как команда выживших самоубийц решила разбрестись в разные стороны. Да, говорили они мало, но назвать это разрывом… – Нет.        – В таком случае, быть может, вы поддерживали с ним переписку и пришли к решению закончить ваши отношения в дистанционном формате?        – Боже, нет, СУЗИ! Ты же знаешь, все эти месяцы я была оторвана от связи…        – В таком случае я не понимаю, почему вы думаете, что Гаррус думает иначе, – м-да, с каждым разом ИИ перенимала все больше дурных привычек Джокера. Перебивать капитана корабля – в том числе. – Я проанализировала примерно двадцать терабайт результатов поискового запроса по словам «военный роман», и могу сделать вывод, что стремление во что бы то ни стало сохранить отношения в разгар катастрофы присуще большинству народов Галактики. Турианцы, правда, несколько выпадают из общей статистики, но вот, к примеру, элкоры…        – СУЗИ, – твердым голосом вмешалась Шепард, против воли борясь с улыбкой – только элкорских романов ей и не хватало! – Мне приятно, что ты за меня переживаешь, но… все в порядке. Даже если… – тут ей пришлось сделать паузу и глубоко-глубоко вдохнуть, по кусочкам восстанавливая свое внутреннее равновесие. – Даже если Гаррус решит, что наши отношения ему в тягость, я… Я…       Оставшиеся слова она так и не осмелилась произнести.        – Этого не будет, Шепард.        – Что, статистика подсказала?        – Нет, – кажется, на шутливый лад СУЗИ настроена не была. – Личные наблюдения.        – За Гаррусом? Или за мной?        – За обоими. Спешу напомнить, я все время была здесь. И хотя вы приказали отключить видеозапись в капитанской каюте, про микрофоны речи не шло.        – То есть… ты ничего не видела, но все слышала.        – За исключением особо интимных моментов, – синтетикам стыд неведом, но в осторожном голосе СУЗИ послышалось что-то вроде… смущения? – Напоминаю, что мне известна концепция личных границ.        – …Спасибо и на этом… – Шепард с силой потерла переносицу – естественно, ее чертова мигрень не могла начаться в другое время! – И? Что именно ты услышала?        – «Я уже однажды дал согласие последовать за тобой в ад, Шепард».       Возможно, в другое время она сдержалась бы. Но сейчас она была одна во все еще слишком просторной для нее одной каюте, – и раздавшийся из динамиков безошибочно узнаваемый голос заставил ее вздрогнуть всем телом.        – «Как будто ты только что не вернулся из него, дубина, – удивительно, но слышать собственный голос ей намного проще – должно быть, сказывается опыт «спасительницы Элизиума», чье интервью еще несколько месяцев после Блица крутили по всем каналам. – Тебе что, одной самоубийственной миссии не хватило?»        – «Ну, если компания обещает быть такой же интересной…»        – «Гаррус!» – и она засмеялась. Тогда она еще могла смеяться – может быть, не так беззаботно, как до Элизиума, но… похоже, ага. Все-таки иногда бывает полезно умереть: понимаешь, что даже твой «безупречный профессионализм» не может спасти всех, а значит, иногда можно позволить себе… немного расслабиться. Выпустить пар. Забыть о том, что ты – коммандер Шепард, а побыть просто Шепард, безо всяких званий.       Но потом был вызов от Хакета, и Аратот, и триста тысяч батариан… нет, триста тысяч мирных жителей, которых она обрекла на смерть взрывом ретранслятора «Альфа». И можно было тысячу раз повторить себе, что эта жертва была неизбежна, что Жнецы в любом случае уничтожили бы колонию, после чего беспрепятственно добрались бы до Цитадели, – на тысяча первый она снова видела, как система Бахак исчезает с голографической карты, и груз на ее плечах становился только тяжелее…       А теперь у них за бортом развернулась та самая война… нет, даже скорее – та самая бойня, которой они так боялись, и глупо было даже надеяться, что дорогое ее сердцу имя все еще числится в списках выживших…        – «Я люблю тебя, Шепард».       Но она надеялась, да.        – «И я люблю тебя, Гаррус. Всем своим сердцем. Так что если однажды опять разверзнется ад – буду рада знать, что есть кому прикрывать мне спину».       Всем своим сердцем.       Даже когда своими глазами увидела полыхающие раны, изуродовавшие сверкающий лик Палавена.       Даже когда, высадившись на Менае, ощутила горько-знакомый запах синей крови, от которой невольно скрутило живот, а перед глазами вновь оказалась разгромленная база Архангела и друг, умирающий у нее на руках.       Даже когда прозвучало за полчаса мы потеряли примерно четыреста бойцов, и стало ясно, что счет погибшим идет уже на многие миллионы душ.       Она… старалась не думать об альтернативе. Не поддаваться отчаянию. Просто шла и делала то, что необходимо было сделать, потому что, пока стреляешь в хасков, остается не так много времени на лишние мысли. И когда очередная волна у радиовышки пошла на спад, Шепард почти мученически приняла входящий вызов от Коринфуса – снова слова. Снова вопросы, на которые ни у кого на Менае не найдется ответов…       …Но потом неведомо откуда раздался до боли знакомый голос – все такой же надежный и уверенный, словно бы прозвучавший сквозь все месяцы разлуки, – и она сперва подумала, что ей чудится. Она была почти уверена, что Коринфус останется неподвижен, прикован взглядом к своей консоли – ведь его не могло быть на этой чертовой луне, ну не бывает в Галактике подобных совпадений!..       Однако он был. В новенькой броне, пусть и успевшей порядком потрепаться, с не менее новой винтовкой, на чьем прикладе уже были видны свежие потертости, – но все с тем же выражением лица, и руки, что обхватили ее ладонь в странно-интимном жесте, были такими знакомыми и почти родными, что Шепард едва удержалась от порыва броситься вперед и заключить Гарруса в объятия.       Но – чертова дипломатия! – в отличие от беззаконной «Омеги», сейчас за их воссоединением наблюдали не только боевые товарищи, но и турианский генерал в компании нескольких солдат, так что пришлось проявить сдержанность. Незаметно закусить губу, жадно вглядываясь в дорогое ее сердцу лицо, – усталое и тронутое печатью бесчисленных потерь, но еще не отчаявшееся. Чуть-чуть не удержаться от торжествующей ухмылки, услышав заветное «Шутишь, что ли? Иду, конечно», – чтобы по слегка изменившемуся выражению его лица понять, что он это заметил.       И на самую малость ослабить хватку на собственном сердце, подарив ему робкий росток надежды.

Конец.