***
Спустя несколько дней Морваин узнал, что морское сообщение между Лен Фаэн и Кордским Королевством возобновилось. Еще через три недели он, наконец, прибыл в Лен Фаэн. Как всегда, летом в Илире было жарко. Кроны деревьев с самого утра оставались неподвижны, а на ясном ленфаэнском небе не было ни облака. Ступив на пристань, Морваин отошел в сторону и закашлялся. Прохожие, должно быть, думали, что на него повлияла погода, однако вовсе не она была причиной его плохого самочувствия. Морваин ощущал присутствие демонов. Их было так много, что воздух становился тяжелым, и каждый вдох давался ему с трудом. У Морваина было два пути. Во-первых, он мог использовать магию, чтобы защититься от влияния демонической ауры, но это потребовало бы от него постоянной концентрации и отняло много сил. Морваин боялся, что после разрушения печати контроль над его магическими способностями ухудшился, и он больше не чувствовал уверенности, применяя какие-либо заклинания. Возможно, его способности улучшились, но он сомневался, что сможет одернуть себя, если что-то пойдет не так. Он помнил, как в порыве гнева убил человека возле замка Келлар. Эта ошибка не должна была повториться, и Морваину оставалось только следовать второму пути: не использовать магию и покинуть Илиру, пока всё не прояснится, или хотя бы держаться подальше от мест, где демоническая энергия чувствуется сильнее всего. Морваин медленно шел по улице. Он едва волочил ноги и то и дело налетал на прохожих. Он никогда раньше не был так чувствителен к влиянию демонов. В какой-то момент он подумал, что его специально заманили в Лен Фаэн. Тот, кто стоял за этим, знал о его состоянии больше, чем он сам. Он понятия не имел, сколько времени прошло: час, два часа или полдня, — но он вышел к песчаной косе, расположенной на окраине Илиры. Его зрение немного прояснилось, голова почти перестала кружиться, и он взглянул на белый силуэт города, казавшийся миражом. Его ярусы и высокие башни были устремлены ввысь и почти сливались с голубым небом, растворяясь в знойном воздухе. «Жемчужина в водах моря Арет… Илира… все столь же прекрасна… — подумал он и, вздохнув, сел на песок. — Увы, ты всего лишь подобие Белого Города. И это, наверное, к лучшему». Немного отдохнув, Морваин решил прогуляться вдоль косы. Он остановился у кромки воды и посмотрел вдаль. Вдруг он дернулся и мотнул головой: ему показалось, что по его спине что-то ползло. Он похлопал одежду и ничего не заметил, но странное ощущение вновь повторилось, и Морваин повертелся на месте, ожидая найти какого-нибудь жука, кружащего вокруг него. Он увидел перед собой острие черного клинка, украшенного морозными узорами. Мужчина, стоявший напротив Морваина, смотрел на него льдистыми глазами, и его длинные белые волосы чуть колыхались на ветру. Образ мужчины был размыт, но Морваин узнал его. Он протянул руку, чтобы отклонить меч в сторону, но пальцы прошли сквозь клинок, и он ничего не почувствовал. — Не сегодня, — сказал Морваин, глядя на Афазала. Он знал, что тот был всего лишь видением. В местах с сильной демонической аурой Морваину часто мерещилось то, чего на самом деле не было. — Ты прав, Оротилвэ. Не сегодня, — ответил Афазал, и его трескучий голос напоминал звук, с которым хрустит наледь. Он убрал меч в ножны и опустил голову. Его образ медленно таял и превращался во что-то другое. — Но, может быть, завтра? — послышался робкий девичий голос, и Морваин увидел Эртианель, которая тянула к нему руки, чтобы заключить его в объятия. Морваин отошел от нее и отвернулся. — Нет, и не завтра. — Мы стараемся помочь тебе, но ты только обижаешь нас! — прозвучал другой женский голос, более громкий. Это была Мелинтэ. Не оборачиваясь, Морваин стоял на берегу и медленно дышал, дожидаясь, когда видения развеются. Внезапно он услышал недовольный голос лорда Келлара: — Сколько еще жертв нужно принести, чтобы ты наконец принял свое предназначение? Ему вторил голос князя Фэна: — Так и будешь все отрицать, пока твоя гордость тебя не погубит? — Я не просил вашей помощи! — разъяренно крикнул Морваин и обернулся. Видение напоминало бесформенное нечто, но голоса, исходившие от него, казались реальными. — Все вы… вы просто используете меня! Я просто часть вашего плана, не более. Вы не имеете права говорить о моем предназначении! Оно никому не известно! — Даже мне? — спросил его Мор-Ши. — Даже вам, Учитель… — ответил Морваин, тяжело вздохнув, и опустил глаза. — Может, оно известно мне? Морваин не сразу узнал последний голос. Подняв голову, он увидел перед собой себя самого. Фантом едва заметно улыбался и держал в руке небольшой черный шар, от которого исходил такой же черный туман. Морваин чувствовал, что должен прикоснуться к нему. Он протянул руку. На мгновение весь мир показался ему крошечным, люди и звери были не больше песчинок, а реки и озера, леса и луга — размером с куриное яйцо. Он будто парил над Континентом, и даже Виральские горы казались ему низкими, словно холмы. На севере, над заснеженными вершинами он видел два сияющих огненных глаза и змеиный силуэт. На востоке среди темно-синих морских волн виднелись изгибы драконьей спины, покрытой лазурной чешуей. Южные земли были объяты огромными огненными крыльями, а на западе над густыми лесами возвышались разветвленные оленьи рога, покрытые мхом. По телу Морваина пробежала легкая дрожь. Прежде он никогда не видел Духов-Хранителей. Их облики были исполнены величия и силы. Их взору был открыт весь мир, и его дальние уголки были видны им так же хорошо, как и просторные равнины. «Мы взываем к Тебе, Мор-Ши. Совет демонов сегодня принял решение. Они не отступят», — сказал Черный Змей. Морваин встал лицом на север и посмотрел на Духа. — Я не Мор-Ши. — Не спорь, — ответил Змей, и в его голосе было слышно недовольство. — У кого Сердце, тот и Мор-Ши. Морваин замешкался, не понимая, о чем ему говорит Дух. Образы исчезли, и перед ним вновь стоял фантом с черным шаром в руке. — Сердце? Это — «сердце»? Что он имел в виду? Что за совет демонов? Почему именно сегодня? — спрашивал Морваин, глядя на самого себя. — Объясни мне! Фантом улыбнулся. — От тебя нет никакого толку, — хмыкнул Морваин и сел на песок. Фантом сел рядом с ним и вдруг спросил: — Ты знаешь, какой сегодня день? Морваин закатил глаза. — Сегодня… Внезапное осознание поразило его, словно удар кинжала. Он вскочил с земли и посмотрел на север. Окутанный легкой дымкой, на горизонте виднелся Багровый пик. — Сегодня день летнего солнцестояния, — начал Морваин и почесал затылок. — Это значит, что у демонов… шабаш… на Багровом пике. Он ожидал услышать что-нибудь от фантома, но тот не отвечал. Обернувшись, Морваин увидел, что и это видение развеялось.Глава 13. Осознание
2 апреля 2024 г. в 17:39
Поздно вечером Морваин сидел в своей комнате, освещенной свечой. Он все еще оставался в гостинице, куда его привел Фэн, и не намеревался покидать ее до прибытия судна, которое могло бы отвезти его в Лен Фаэн. Морваина не волновало, сколько дней ему придется ждать: теперь у него было достаточно денег, а плату за комнату с него не требовали.
За последние две недели он ни разу не покинул территорию гостиницы. Его устраивали прогулки по маленькому саду и отсутствие толп. К тому же, в гостинице была вкусная еда и хорошее вино, а большинство постояльцев были состоятельными и образованными людьми. Ни криков, ни брани, ни клопов — как будто Морваин мог мечтать о чем-то большем!
Вечер был тихим и теплым, и, хотя Морваин мог слышать приглушенные голоса, доносящиеся из коридора, они казались ему скорее приятными, нежели раздражающими. Они заставляли его поверить в то, что он не был одинок, и что неподалеку были люди, с которыми он мог бы поговорить, если бы захотел. Однако большинство фраз, что он слышал, были произнесены на иминском языке, которого, к своему стыду, он не знал. За всю свою жизнь он ни разу не интересовался Империей Имин настолько, чтобы изучить ее язык. Впрочем, он знал несколько иероглифов, таких как «человек», «народ», «солнце», «красный», «удача» и «деньги». Он мог гордиться своими познаниями: некоторые эльфы не удосуживались выучить ни один человеческий язык, а Морваин знал и кордский, и ленфаэнский.
Он лежал на кровати и читал «Краткий путеводитель по Лен Фаэн», шурша страницами и медленно переворачивая их одну за другой. Пламя свечи плясало на легком сквозняке, и иногда Морваин видел свою трясущуюся тень на страницах или на стене. На кровати было тесно, его ноги свисали с края и затекали. Он вертелся, вставал с кровати и заново ложился, искал положение поудобнее и даже закидывал ноги на подушки, но ничто не помогало. Он чувствовал себя неуклюжим великаном. В какой-то момент он совсем отвлекся и принялся разглядывать свои руки и пальцы. Ему нечасто доводилось видеть свои ногти чистыми, без скопившейся под ними кузнечной пыли.
Морваин не мог сказать, сколько раз он уже читал «Краткий путеводитель…»: десять или сто. Он знал его от корки до корки и даже хранил одно из старых изданий в своем шкафу в Сардасте. У него совсем не было надобности читать его снова. Но, кажется, в этот вечер Морваину было все равно, что читать.
Все факты, описанные в «Кратком путеводителе…», едва ли изменились за последние две тысячи лет. Имена десятков королей, сменившихся за это время, не имели значения, как и их генеалогические древа или так называемые «мудрые изречения», которые цитируют по всему миру уже несколько веков все, кому не лень. Морваин был уверен, что у людей, повторявших эти фразы, не было ни малейшего представления об истории той эпохи и понимания обстоятельств, при которых они были сказаны.
Более того, графы Тирон всё еще заведовали внутренней и внешней политикой Лен Фаэн и имели власть бОльшую, чем была у короля. Однако было еще кое-что, стоявшее выше и короля, и рода Тирон — деньги. Чем больше золота было у тебя, тем легче была твоя жизнь — таково незыблемое правило Лен Фаэн, которое подтверждалось каждый раз, когда Морваин посещал это королевство. Течение реки Сенте не могло потягаться с потоком золота и серебра, протекающим сквозь кошельки ленфаэнских купцов и знати и уносящим с собой последние крупицы человечности.
Королевство Лен Фаэн было страной невиданного богатства, и люди знали об этом, как никто другой. И хотя у эльфов не было никакого желания завоевывать мир, они тоже осознавали возможности, которые предоставляет Лен Фаэн. Это королевство могло бы стать самым обширным и сильнейшим в кратчайшие сроки, и потому эльфы не покинули его земли после окончания Великой Войны. Они продолжили охранять Лен Фаэн, но были ли они достаточно бдительны? Морваин чувствовал, что в этих землях что-то было не так.
Из этого следовало кое-что еще, вполне очевидное для многих. Если кто-то хотел завладеть всем миром, он должен был начать с Лен Фаэн. И именно поэтому мысль о том, что Лен Фаэн заполонили демоны, возглавляемые Афазалом, не была такой уж безумной. Напротив, это было совершенно логично. Если бы Морваин сам когда-нибудь захотел стать следующим Владыкой Тьмы или Правителем Мира, он, вероятно, поступил бы так же.
Однако в обратную сторону это не работало. Если Лен Фаэн будет уничтожен, вначале пострадают и другие страны, но через какое-то время они начнут процветать на его руинах. Морваин мог бы сказать то же самое о любой другой стране. Царства людей никогда не были объединены. Противостояние между ними было естественным, и надежды на лучший мир без войн были всего лишь наивными мечтами. Существование демонов не было обязательным условием для того, чтобы люди начинали войны — люди, в первую очередь, ненавидели свой собственный род. Может быть, именно эту черту Мор-Ши и некоторые эльфы презирали (конечно, были и эльфы, которые любили вести войны с себе подобными). И, возможно, князь Фэн имел в виду то же самое, вспылив после истории о Фениксе и сказав, что у мира смертных вообще нет будущего.
Что касается самого князя Фэна, то он покинул гостиницу спустя пять дней после прибытия Морваина. Он сказал, что получил письмо от иминского советника и должен был вернуться в Империю еще месяц назад. Он все еще очень гордился своей охотой на демонов и считал ее хорошим способом отомстить и развлечься, вместе с тем принося пользу и исполняя долг главного инспектора.
Морваин также заметил, что понятие «веселье», которым князь пользовался, было, мягко говоря, необычным. Дружеская беседа с постояльцами гостиницы «весельем» не считалась, но спор, длившийся несколько часов и оставивший после себя, помимо расстроенных и разозленных гостей, несколько разбитых бутылок, был «веселым». Безобидно шутить тоже было не «весело», зато сыпать издевками и язвительными комментариями было очень «весело». Казалось, что у князя Фэна было непреодолимое желание злить и раздражать людей, и его страсть к этому была искренней. И, конечно, он мог появиться из ниоткуда и без малейшего повода разразиться истерическим хохотом, напугав прачек и прохожих, но он делал это не так часто, как можно было подумать. Он явно действовал намеренно, и Морваин не мог понять, был ли Фэн шутом или просто плохим актером. Какой бы образ он ни хотел создать, какова бы ни была его истинная цель — Фэн явно достиг того, чего хотел.
Впрочем, иногда Морваин видел его с другой стороны. Ранним утром, когда Пирн еще спал и был безмолвным, Фэн не доставлял неприятностей. Похоже, у него был какой-то личный ритуал, связанный с восходом солнца. Он просыпался до рассвета и выходил в гостиничный сад. Он стоял у фонтана, глядя на горизонт с пустым выражением, будто его тело и разум находились в совершенно другом месте. Это было странное зрелище, но, похоже, оно было необходимым. Фэн не пропускал ни одного рассвета.
Их полуночная прогулка по улицам Пирна была исключением, нежели правилом. Князь Фэн ложился спать довольно рано, в то время как Морваин оставался бодрствовать далеко за полночь. Он удивлялся тому, что Фэн не особо беспокоил его в течение дня, когда они оба находились в гостинице. И хотя настроение князя было непредсказуемым и быстро менялось, Морваин каким-то образом смог к этому привыкнуть. Фэну было не чуждо ребячество, и порой Морваин умилялся его поведению. Он с улыбкой думал о том, как забавно было бы посмотреть на главного инспектора во время важного совета, пока он раздражает всех своими выходками. Должно быть, служащие Нефритовой Палаты ненавидели его.
Прошло десять дней с тех пор, как Фэн отправился в Имин. Не то чтобы они проводили много времени вместе или сдружились, но всё это время Морваина беспокоило чувство одиночества. Он почти скучал по нему и его кривлянию. Фэн не был приятным собеседником, но с ним никогда не было скучно.
Читая «Краткий путеводитель…», Морваин снова и снова отвлекался на свои мысли. Они блуждали по длинным коридорам его разума, заставляя его вспоминать то, что он предпочел бы забыть, и возрождая сомнения, которые он долгие годы пытался прогнать.
Местонахождение эльфийского королевства, сокрытого в туманном лесу Лен Фаэн, не было загадкой для Морваина. Он знал, как добраться до туда, а местных жителей, короля и королеву он, кажется, знал даже слишком хорошо, и потому не хотел появляться там ни под каким предлогом. Именно эти эльфы ненавидели его больше остальных, и настоящая причина этой ненависти была очень личной и ожидаемой. Жена короля Эрлоторна, королева Эртианель, когда-то была невестой Морваина.
Более двух тысяч трехсот лет назад, когда Морваин носил имя Оротилвэ и жил в Белом Городе, когда он еще не повстречал Мор-Ши и не стал его учеником, его считали одним из самых многообещающих эльфийских кузнецов. Он страстно любил свое ремесло, и его желание узнать секреты кузнечного дела было достойно уважения. Он был завидным женихом. Обычно эльфы женились по любви, и родители не препятствовали влюбленным, но в случае Оротилвэ все было иначе.
Впервые он повстречал Эртианель на берегу моря. Она была моложе него, ее лицо было по-детски округлым, ее взгляд сиял беззаботностью и наивностью, ее молочно-белая кожа сверкала на солнце, а щеки покрывал легкий румянец. Ее длинные золотистые локоны ниспадали на плечи и легко очерченную грудь, а платье темно-синего цвета колыхалось на ветру, словно гребни морских волн.
Оротилвэ не мог отвести взор от юной эльфийки. Ее большие небесно-голубые глаза пленили его, а пухлые губы цвета розового персика порождали в Оротилвэ чувство, прежде ему неизвестное.
В их первую встречу Эртианель испугалась Оротилвэ и убежала. Он искал ее по всему городу целый месяц, пока, наконец, не узнал, что она была дочерью главы клана Рассветного Солнца. Это всё осложняло, поскольку кланы Рассветного Солнца и Серебряных Звезд хоть и не враждовали в открытую, но испытывали друг к другу неприязнь. После долгих убеждений, споров и препираний главы кланов разрешили им встречаться. Эртианель ответила Оротилвэ взаимностью, и несколько лет они были счастливы друг с другом, пока…
Морваин нахмурился и прикрыл глаза, не желая вспоминать о том, что было дальше. Однако он понимал, что прошлого не изменить.
Все закончилось, когда Оротилвэ стал учеником Мор-Ши. Он был поглощен учениями и ремеслом, и Эртианель перестала его интересовать. Она больше не казалась ему прекраснейшей из эльфийских дев, а ее нежные объятия казались пыткой. Она была идеальна во всем: ее ласковый характер, утонченная красота, переливистый смех… Нигде в мире не было второй Эртианель, но сердце Оротилвэ охладело к ней. И все же ему было жаль девушку. Их свадьба должна была состояться через несколько месяцев, и он расторг помолвку. Само собой, такой поступок не остался незамеченным. Оротилвэ в одно мгновение потерял всеобщее уважение, а его связь с Мор-Ши только усугубила ситуацию. Ему не оставалось ничего, кроме как продолжить обучение и окончательно разорвать связи с другими эльфами.
Морваин закрыл «Краткий путеводитель…» и положил его на пол у кровати. Он больше не мог заставлять себя что-либо читать. Тяжело вздохнув, он впился взглядом в побеленный потолок, и вдруг усмехнулся.
«Кое-что так и не изменилось: мне до сих пор нравятся блондинки», — подумал он и засмеялся. Возможно, Мелинтэ ждет его в Лен Фаэн — по крайней мере, лорд Келлар так говорил. Что было на самом деле, Морваину оставалось только догадываться. Мелинтэ… у нее были светлые волосы, янтарные глаза, бледная кожа, но при этом иминские черты лица. Морваину вдруг стало казаться, что ее внешность была немного странной и не слишком-то привлекательной. Вот если бы у нее были темные волосы, как у князя Фэна, то она была бы довольно симпатичной иминкой.
Морваин закинул руки за голову и согнул ноги в коленях, лежа на кровати. Он так и смотрел в потолок, размышляя о Мелинтэ, Эртианель и о том, как эти две девушки оказались неожиданно похожи. Обе были блондинками, обе прекрасно пели… Внезапно, он расхохотался, вспомнив, как за три дня до отъезда князь Фэн, напившись, сочинял на ходу куплеты. Песня получилась до ужаса непристойной, но очень смешной.