Инцидент под номером четыре

      О смерти одного из самых запоминающихся сотрудников департамента Ловчих, или же инцидент под номером четыре, в присутвии Полыни было принято не упоминать. Это внегласное правило пришло в действие сразу после случившейся трагедии. Хотя, по правде говоря, Ловчие и другие в департаменте вообще старались сторониться этой темы.       Три месяца как в коридорах здания царит тишина, больше не звучит звонкий смех младшей ловчей, что была словно лучик в темноте. В тридцать втором кабинете всё такой же беспорядок, но теперь он не добавлял того уюта, как раньше. Казалось бы, ничего не изменилось, и в то же время мир перевернулся с ног на голову…       Четыре утра, Полынь вваливается в кабинет, бросает ключи на стол с кучей бумаг, которые нужно было заполнить ещё несколько недель назад — есть огромный шанс, что ключи искать придётся потом долго, но сейчас это не особо заботит. В последнее время мужчину вообще ничего не волнует. Больше нет того энтузиазма, с которым Полынь вместе со своей напарницей Тинави брались за новое дело; нет тех улыбок, переглядок, ломаний головы над поимкой преступника; никто больше не пихается со словами: «А я была права». Всего этого нет, и теперь никогда не будет. И как Полынь раньше жил без этого? Как мог существовать на этом свете столько без неё?       Мужчина ставит стаканчик на подоконник, на место, где раньше сидела она; сам же садится на другую часть подоконника, поджимает колени к груди, обхватывая их руками. Тоскливый взгляд скользит то на стаканчик с кофе, то на вид из окна. Чувство одиночества и бесконечной тоски поселилось в сердце с первого дня утраты и, кажется, пропадать совсем не хотело.       — Йоу, Полынь, — голова Андрис показалась из-за двери.       Она быстро пробежалась глазами по кабинету и только ойкнула, когда пересеклась с взглядом Внемлющего.       — Не показалось, значит… — только и пробубнила она.       Йоукли быстро проскочила в кабинет, захлопывая дверь за собой, сделала несколько шагов к мужчине и вдруг замерла.       — Полынь, я тут по делу пришла… — Андрис нервно сминала фиолетовую папку в руках.       Ловчему сразу стало ясно что к чему; брови невольно свелись к переносице.       — Я же взял отпуск.       — Да, но Селия…       — Я не возьмусь за это дело. — грубо отрезал мужчина, отвернувшись к окну, но тут же смягчился, — Не сейчас... Селия должна помнить о моём заслуженном отдыхе, так что унеси ей это обратно.       Десять секунд, двадцать, тридцать, минута… Ожидаемого звука шаркающей подошвы не последовало. Полынь с тяжёлым вздохом повернулся к девушке. Андрис продолжала стоять на месте, не сдвинувшись и на сантиметр. Что ж, раз так не получается, то мужчина поступит по-другому.       — Оставь на столе, — он кивнул в угол кабинета у входа. — Я позже просмотрю дело.       — Ты ведь врёшь, — несмотря на свои слова, Йоукли послушно положила папку поверх остальных бумаг. — После случившегося ты не раскрыл ни одного дела. Признаю, меня этот случай тоже подкосил, но, Полынь, пора возвращаться в ритм жизни.       — Возвращаться в ритм жизни? Андрис, прекрати. — Полынь махнул рукой, после прикладывая её к виску. — Я в порядке. После отпуска раскрою хоть тысячу дел за год, только бы вы сейчас все от меня отстали.       — Тогда не приходи сюда. — Андрис пожала плечами.       Это прозвучало так беспечно, обыденно, будто бы она совсем не имела понятия, почему же мужчина приходит в этот прахов тридцать второй кабинет каждый день в свой отпуск; не знала, по кому болит душа, и сердце места не находит. Словно это не Йоукли потеряла подругу…       — Ой... — Ищейка подскочила на месте, прикрывая ладонями рот; она уже миллион раз проклинала саму себя, что ляпнула первое пришедшее на ум, вовсе не подумав.       — Андрис… — Полынь запнулся, задумчиво покрутил омулет на шее, подбирая слова. — Я думал, ты понимаешь, почему прихожу сюда, но ошибся. Видимо, только мне тяжело от потери, а вы...       Полынь заскрипел зубами, сжимая руки в кулаки до побеления костяшек. Девушка только виновато поджала губы. "Прах" — разносится по помещению.       — Ты прости, но покинь мой кабинет. Хочу побыть один.       Андрис понимающе кивает и спешит удалиться. А Полынь продолжил наблюдать за жизнью за стеклом. Прежде цепкий взор теперь уж не замечает тех мелочей, приносящих радость им обоим. И вроде бы ничего не изменилось, но что-то да не то. И дело лишь в ней одной. Теперь ничего не хочется, мир утратил былые краски, всё немило, и на душе валяется клочьями пыль.       Полынь так много раз терял в жизни её смысл, но до сих пор в груди неприятно ноет, в горле ком, который даже дышать толком не даёт, а глаза… они пусты. Их тёмный оттенок отныне стал больше похож на смоль, зрачка от радушки и не отличить. Ну разве не глупо закрываться в себе, когда до этого Внемлющий переживал трагедии и по хуже?       Воистину глупо. Не имеет смысла. Потеря смысла равносильна смерти. А что такое опустошенность? Опустошенность — это внутреннее ощущение потери чего-то очень значительного. Опустошенным называют существо, лишенного внутренних сил, а также исчерпавшего свои душевные ресурсы. А чего лишился Полынь? Мысли столь спутаны и нелогичны, что хочется выть. Но одно он знает точно: он лишился самого дорогого.       Мужчина тянется к ручке на окне и слегка приоткрывает его (пришлось отлипнуть от стекла и подвинуться к краю). Ледяной ветер в тот же миг резким порывом бьёт по лицу, заставляя немного зажмуриться. Кажется, что воздух залетает в самую душу, свободно гуляя по пустому пространству и раздувая ту самую пыль внутри. Вот тебе и уборка…       Спустя неопределённое количество времени табун мурашек проходится по всему телу, Внемлющий вздрогнул от не такого уж и приятного ощущения — значило это только одно: засиделся. Наспех прикрыв окно, Полынь вскакивает с подоконника. Нужно было хотя бы посмотреть, что за дело хранила в себе фиолетовая папка. По цвету было не трудно догадаться, что это что-то срочное, но, видимо, не связано с убийствами. М-м-м, быть может, пропажа? Ребёнок потерялся какой-нибудь, к примеру.       Полынь подходит к столу, раскрывает папку, бегло пробегается по строкам. Да, он был прав, вправду ребёнок пропал пять дней назад, примерное место…       Мужчина отбрасывает папку, заходясь диким кашлем. Место, где пропал двенадцатилетний мальчишка, оно… Нет, Внемлющий ни за что не возьмётся за это дело.       Удивление, страх — это постепенно уступило место чистому гневу. Руки непривычно тряслись от натуги и силы, с которой мужчина сжимал их. Он до боли стиснул зубы и плотно сжал губы, всеми силами пытаясь подавить в себе чувство злобы. Селия… Она ведь специально, да? Прахова баба.       Полынь готов был в этом же момент вскочить с места и помчаться в кабинет к Улиусу, где и будет сидеть эта… Язык не поворачивается назвать её добрым словом. Такого ножа в спину Полынь не ожидал даже от неё. Внемлющий ударяет кулаком по столу. Тот после первого удара сдаётся, с треском даёт трещину. Мужчина хватает стопку бумаг, швыряя её в сторону; некоторым документам повезло меньше — они стали жетвой Полыни в гневе и были жестоко разорваны на мелкие кусочки. Впрочем, вину за это Ходящий чувствовать не будет.       Полынь падает на колени, хватая себя за волосы, колокольчики в них шумят, чем только раздражают. Первые слезы стекли по щекам, оставив за собой мокрые дорожки. Нет, только не это, не сейчас…       Не может быть такого, чтобы Полынь из дома Внемлющих, что являлся некогда теневиком, плакал. Мужчина всегда скрывал подобное за маской спокойствия, не показывая своей слабости. Слёзы же — удел слабых, ведь так? Что ж, тогда Полынь признает, что он не достоин быть даже бывшим теневиком. Он слаб.            

***

      Дом Внемлющих. Довольно шумное место, где Полынь не любил находиться часто, больше предпочитая более спокойную обстановку, как например в Доме Искристой Пляски. Именно поэтому, в поисках уединения в родном доме, мужчина организовал себе комнату на чердаке — здесь не было слышно постоянных перепалок братьев и сестер, криков, смеха и других раздражающих звуков; здесь Полынь находил то самое желаемое спокойствие. Обычно никто не смел беспокоить мужчину, пока он находился на чердаке. Точнее о Полыни просто забывали. Он не так уж и часто появлялся дома, поэтому все думали, что Ловчий решил вновь сходить прогуляться.       На деле же мужчина коротал часы на чердаке в компании самого себя. Иногда это одиночество поедало изнутри, а иногда являлось свежим глотком воздуха после долгого, мучительного дня.       Комната почти пуста: изношенное кресло, круглый столик рядом с давно завялой розой в вазе; окно, покрытое толстым слоем пыли, было скрыто за бордового цвета шторой — ни один лучик солнца не мог пробиться скозь эту непреступную стену из-за чего чердак всегда был погружён во мрак. Единвенным источником света служила небольшая свечка в подставке. Полынь всегда, как приходил сюда, приносил новую, а если старые не догорали, то были выброшены в самый темный угол, к другим подружкам по несчастью.       Наверное, главной вещью интерьера служило зеркало, висящее по середине стены, не большое, скорее средних размеров, ну, как минимум Полынь мог разглядывать своё отражение по пояс сколько вздумается. Однако, после четвёртого инцидента зерлако было скрыто за чёрным полотном, и лишь изредка Внемлющий решался взглянуть на своё отражение.       Вот и сегодня Полынь срывает тёмную ткань. Та падает подле ног, открывая вид на бледное лицо. Да, утрата немного подкосила Полынь… От мужчины остались кожа да кости, кажется он сбросил ещё несколько килограммов. Наверное, стоит начать больше есть, и спать тоже… Внемлющий уже забыл, когда нормально спал. Он и до этого страдал от бессонницы, однако теперь ситуация в разы ухудшилась, и если Полынь засыпал хотя бы на два часа, то это уже было огромным достижением. Интересно, сколько же ещё мужчина протянет так?       Внимание привлекало больше не своё отражение, а то, что стояло позади. Точнее кто. Полынь уже и не знал, сумасшедший ли он или взаправду за ним ходит призрак умершей. Как только Тинави начала появляться в зеркале, было не по себе. Потом же постоянные видения приелись, и это стало чем-то обычным. Полынь никому не говорил, что видел её.       Он осторожно дотрагивается до зеркала, рука слегка подрагивает.       — Что же делать мне, душа моя? — Внемлющий тяжело вздыхает, пальцы сами собой сжимаются в кулак от напряжения. — Ты бы согласилась пойти туда, где твоя жизнь разделилась на «до» и «после», чтобы спасти какого-то мальчишку, которого не знаешь?       Полынь сглатывает подступивший ком в горле, набирает воздуха полную грудь, после выдыхая, будто это могло помочь избавиться от боли внутри.       — Да… Ты бы неприменно согласилась. — Полынь с какой-то надеждой глядит в зеркало, ему до сих пор кажется, что это всего лишь кошмар, не реальность.       Призрак только кивает, с печалью смотрит на своего куратора. А тому кажется, что это совсем не печаль и сочувствие, презрение, ненависть, осуждение.       — Я сделаю это… Ради тебя, Тинави.

***

      Главный зал сверкал своим величием. Витражные окна начинались с самого пола и находили своё завершение лишь у потолка, где свисала большая хрустальная люстра. Стёкла завешаны чёрными бархатными занавесками. Восхитительная архитектура завораживала своей каверзностью, что приводило до приятной дрожи по телу, вошедшего в помещение. Неспешно скользнув взглядом по танцующим лицам, что двигались столь плавно в такт играющей музыке, мужчина невольно бы засмотрелся. Первый экосез прошёл довольно идеально, так как был исполнен профессиональными танцорами, которые словно задали планку для всех остальных. И только со второго экосеза начался тот период бала, когда все танцуют по личному вкусу и выбору, явно забывая ту планку, которую задали профессионалы своего дела.       Именно так Полынь представлял торжества, которые когда-то проходили здесь. Сейчас же в заброшенном здании вряд ли возможно устраивать балы. Некогда золотистые шторы теперь не блестели прежним цветом и были ободраны. Стены давно покрылись трещинами, а в некоторых местах даже обрушились. Полом служил голый бетон, от белой мозаики из плиток не осталось и следа. Кругом пыль, разруха, мрак… И воспоминания о том дне.       — Полынь, смотри! — голос эхом разнёсся по замку, впитавшись в его стены.       Девушка выскакивает из другого зала, мчится по винтовой лестнице к мужчине, пока тот с восхищением оглядывал главный зал.       — Тинави, будь потише, — в своей спокойной манере твердит Ловчий.       Страждущая только ойкает, но своего энтузиазма не теряет. Протягивает руки перед собой, глядя то на Полынь, то на свои ладони.             Явный намек, чтобы Внемлющий взглянул. Полынь скептически поднимает одну бровь, но слушается молчаливого приказа.       В ладонях девушки находился серебряная цепочка с кулоном в виде сердца.       — Я нашла его в спальне. — торжественная улыбка слишком уж яркая для местного сумрака. — Рылась в тумбочках, в одной из них находилась шкатулка. Ну я и открыла, а там это!       Тинави трясёт руками, видимо, пытаясь донести, что именно нашла там. Полынь в уточнениях не нуждался…       Теперь этот кулон висел на руке мужчины и служил напоминанием о его бывшей хозяйке. Пусть девушка и проносила его столь недолгое время…       Ладно, хватит предавать воспоминаниям. Полынь здесь вообще-то по делу. Нужно найти мальчишку и убираться отсюда как можно скорее.       — Я иду за тобой, Марк.

***

      Время близилось к полуночи. Позади несколько часов безрезультатных поисков. Полынь прочесал каждую комнату на трёх этажах замка, но мальчонку так и не нашёл. Тот не подавал признаков своего присутствия: не откликался на зов, да и шорохов никаких не было замечено. Ползать в потёмках замка с фонариком на перевес не хотелось. И зачем только Внемлющий сюда полез?       Казалось бы, потерянного ребёнка здесь нет, так почему нельзя развернуться и уйти прочь, вернуться назад в город, доложить, что мальчика нет? Наверняка бы другие Ловчие взялись за это дело и прочесали весь лес в его поисках. Его бы непременно нашли, но…             Всегда присутствует это глупое «но», портящее абсолютно всё. В замке присутствовал ещё четвёртый этаж.       Вдох, выдох… Пора. Полынь делает первый шаг на лестницу, сердце бешено бьётся, но отступать нельзя, он обещал.       Последняя ступенька позади, взору предстает длинный коридор, в конце виден лунный свет. Остатки дверей были распахнуты, потрёпанный тюль болтался на ветру. Удивительно, что он до сих пор не слетел с карниза. За ним был балкон с резными перилами, с которого открывались прекраснейшие виды.       Замок был построен глубоко в лесу, на краю обрыва. С окон открывался отличный вид на бескрайнее море. Закаты здесь точно прекрасны… Далеко не каждый знал о существовании этого места. Может, оно и к лучшему, ведь за живописной картиной скрывалась опасность для жизни.       — Марк! — мужчина, не спеша, двигался по коридору, заглядывая в каждую комнату по пути. С каждым шагом он всё ближе к месту, где… Перед глазами вновь та картина. Полынь помнит, будто это произошло вчера.       — Тинави, подожди! — запыхавшийся Полынь останавливается возле какого-то трухлявого столика с желанием облокотиться, но быстро передумывает, оценив возможности деревянного изделия.       — Ты только посмотри, как там красиво! — за этой голубоглазой бестией точно не угнаться, столько счастья в ней одной.       В их дуэте Полынь делится магией, а Тинави радостью.       Полынь невольно улыбается. И готов улыбаться каждый раз, как видит лицо своей напарницы.       Страждущая добегает до балкона, облокачивается на перила… Дальше всё как в тумане.       Ловчий помнит испуганный взгляд, обращённый на него, крик, трест каменного ограждения.       Прыжок. Не успел.       Крик быстро затихает. Полынь не решался посмотреть вниз, сидел на коленях, с ужасом разглядывая собственные руки. Ещё долго до него не доходил смысл произошедшего.       На скалах лежало мёртвое тело…       Полынь трясет головой, выныривая из воспоминаний того дня. Детский голос не сразу приводит в чувства.       — Я здесь! — кричит мальчишка, мужчина только впадает в ступор, широко раскрыв глаза, он с опаской смотрит в сторону балкона.       — Здесь! — повторяет голос, а Ловчий лишь делает шаг назад. Только не там…       Беспокойство нарастало резкими толчками, переходя в какую-то щемящую боль в груди. Воздух проталкивался в горло маленькими колючими глотками, царапая нёбо и болезненно падая в низ живота. Леденящий ужас закрадывался все увереннее в сердце мужчины. Он прислонился к стене, чувствуя, как струйка холодного пота медленно ползёт по спине.       — Ты обещал мне, Полынь, — слышиться до боли знакомый голос, Ловчий машинально оборачивается.       Девушка размеренными шагами приближается к куратору. Брови слегка сведены, она недовольна.       — Тинави… — воздуха катастрофически не хватает. — Душа моя, я не могу…       — Можешь, Полынь. — Страждущая останавливается в паре метров, руки сложены на груди. — Ты можешь всё.       — Но…       — Это был несчастный случай, Полынь. Не вини себя. — Тинави замолкает, отводит взгляд в сторону, обдумывая что-то. — Знаешь… Может быть, тебе не становится лучше, потому что ты пытаешься быть тем, кем был до этого? Господин куратор, вам стоит отпустить прошлое, меня… И стать новым человеком.       Лицо Ловчей смягчается, Полынь вновь видит её улыбку, сердце замирает, на глаза наворачиваются слёзы.       — Спаси его, Полынь. Спаси его так, как спасал до этого других… — Тинави разворачивается и шагает в обратную сторону, к лестнице, остановившись у ступенек, она поворачивает голову, с той нежной улыбкой произносит:       — Ты мой герой, Внемлющий Полынь… Прощай.       Её силуэт скрывается в темноте, оставив Ловчего наедине с самим собой.       — Прощай, душа моя…

***

      — Марк, ты меня слышишь? — мужчина подходит к балкону, не решаясь переступить порога.       — Здесь! — радостный голос заставляет быстрее решится, Полынь ступает за пределы замка, оказываясь под звёздным небом.       Решив не терять времени, мужчина принялся оглядываться по сторонам, выискивая мальчишку. Коричневая макушка торчала из окна.       — Спасите меня, пожалуйста! Я здесь уже очень долго. Мне холодно, я голодный и хочу пить, спасите.       — Тише, малый, тише… — Полынь ставит фонарь на пол, заглядывает назад в коридор и обречённо вздыхает, когда видит, что проход в комнату завален.       — Мы с сестрой играли в прятки здесь. Я спрятался здесь, чтобы она меня точно не нашла… Проход завалило, я не могу отсюда выбраться, — пояснил Марк, так звали сорванца, заметив реакцию Полыни.       — Зато и правда не нашла. — буркнул Внемлющий себе под нос. — Выиграл, прах побери.       — Вы же меня спасёте, да? — глаза искрились надеждой, мальчишка с силой вжимался пальцами в подоконник.       — Я для этого сюда и пришёл.       Полынь ещё раз осмотрелся. Расчистить проход у него не выйдет. Может прыгнуть к мальчишке, а потом вместе с ним обратно? Идея неплохая, но есть шанс, что от ребёнка и мокрого места не останется. Оставался один вариант. Внемлющему он не сильно нравился, Марку не понравится тем более.       — Слушай, Марк, ты же смелый малый? — ребёнок нахмурился, учуяв подвох, — Сейчас тебе нужно будет прыгнуть ко мне. Я тебя поймаю, обещаю.       Обещание было глупым, Полынь не был уверен, что мальчишка справится, перепрыгивая три метра, но выхода не было. Оставалось верить в лучшее.       — Я не смогу! — слёзы потекли по щекам мальчика, его маленькое тельце трусилось от страха.       Полынь понимал его.       — Соберись, Марк, ты должен пересилить себя, — Ловчий подходит к самому краю и вытягивает руки навстречу. — Я верю в тебя. «В противном случае я прыгну за тобой вниз».       Взвесив все «за» и «против», пару раз всхлипнув и утерев нос рукавом, мальчишка молча встаёт на подоконник.       Прыжок. Полынь поймал.       Марк ещё долго не отпускал мужчину, пусть и чувствовал твёрдость под ногами.       — Молодец. Ты справился.       Полынь сделал это. Он сдержал обещание. Душа Тинави может быть спокойна.       — Я сделал это… Душа моя.