Что ты будешь делать вечером на крыше?

— Давай останемся друзьями, — когда Эм-Джей это говорит, у нее дрожат губы. Питер посмотрел на нее с удивлением и почти испугом. Еще минуту назад он думал о том, как позовет возлюбленную на свидание, а там в романтической обстановке сделает предложение... Но в жизни, разумеется, никогда не бывает так, как хочется. — Почему? — спросил он, машинально стискивая в кармане футляр с обручальным кольцом. — Я сделал что-то не так? Питер боялся ответа, но всё же хотел услышать его. Он должен узнать, в чем причина, иначе больше никогда не сможет посмотреть Эм-Джей в глаза. — Нет, Пит, дело не в тебе, — сумбурно попыталась оправдаться Эм-Джей, не понимая, как объяснить настоящую причину отказа. — Я давно привыкла к твоему супергеройскому амплуа, и твоей ненадежности, и твоему легкомыслию, и даже к липкой паутине в самых неожиданных местах, но... Понимаешь, Пит, мы просто очень разные. Эм-Джей сделала паузу, обдумывая свои дальнейшие слова. Питер ждал, не обронив ни слова, и только смотрел на нее потерянно и жалко. — Твой мир, Пит, и мой буквально на разных краях Вселенной, — вот что она говорит в итоге. Питер разочарован. Он надеялся, что между ними наконец всё налаживается. Они ведь даже поговорили по душам и разобрались со всем, что их беспокоит. Похоже, что-то они упустили. — Может, нам просто стоит немного отдохнуть друг от друга? — спросил он, тщетно цепляясь за остатки надежды всё исправить. Эм-Джей долго смотрела на него, будто пытаясь прийти к какому-то сложному решению, и в конце концов ответила: — Хорошо, Питер. Давай так и сделаем. *** Первым делом после расставания Питер отправился не в бар и не в ювелирный магазин сдавать обратно кольцо, а к себе домой, чтобы забрать костюм Человека-паука и передатчик. Он действительно хотел напиться до поросячьего визга, чтобы заглушить боль в сердце, однако две вещи не давали ему окончательно погрузиться в давно позабытую (вроде бы) пучину отчаяния: надежда на лучшее и возможность разбить лицо какому-нибудь преступнику. — Зачем ты мне звонишь? Что-то случилось? Питер сидел на крыше высотки, угрюмо созерцая прекраснейший в жизни закат, и в итоге набрал единственного человека в своем списке контактов, который вместо слов утешения способен сказать лишь что-то вроде: «Знаешь, я не сомневался, что всё так и будет». — Питер, мое время дорого. Я не могу висеть на линии целый день, пока ты собираешься с мыслями. «К тому же звонки между Вселенными очень дорого обходятся». — Эм-Джей меня бросила. — Поздрав... — голос в передатчике осекся на полуслове. — В смысле бросила? Опять? Питер даже не нашел в себе сил возмутиться этим пренебрежительным «опять» и лишь вздохнул, глядя на крошечную голограмму Мигеля на своей ладони. — Да. Коротко и ясно, но всё же сколько душевной боли и одиночества было в этой реплике — словами не передать. Мигель помолчал, не зная, как поддержать разговор, и его собственное замечание про «драгоценное время» тут же отступило на задний план. — Кажется, ты собирался сделать ей предложение. Она отказала тебе? Питер невольно потянулся к отсутствующим в костюме карманам, но остановил себя на полпути. Кольцо осталось дома, дожидаясь возвращения истинного владельца, и Питер мог лишь расстроенно похлопать себя по бедру. — Сказала это еще до того, как я успел позвать ее в ресторан. Почему-то казалось правильным и очевидным изливать душу именно Мигелю. Как будто он не был третьим лишним в чужой истории, а считался подлинной ее частью. Мигель едва заметно нахмурился. Даже высокотехнологичная голограмма не была способна передать настолько слабые колебания эмоций, однако Питер всё равно распознал настроение Мигеля. Ему стало чуточку лучше, когда он понял, что кто-то сочувствует его ситуации, пусть причины для эмоций у них обоих были совсем разные. Еще до того, как Мигель проронил хоть слово в ответ, Питер выпалил: — Я могу позвать в ресторан тебя. Хочешь? Это было действительно неожиданное предложение. Мигель на мгновение растерялся, неловко хмыкнув и едва не скользнув пальцем по кнопке «сбросить вызов». — Тебе нечего делать? — спросил он, преисполненный подозрений. — Если это всё, я кладу трубку. *** На свидание они всё-таки пошли. Пожалуй, Мигель и сам был удивлен тому, что поддался уговорам Питера и согласился провести «встречу старых друзей» («Если тебе не нравится слово "свидание", давай назовем это как-нибудь по-другому»). Они оба были не в том положении, чтобы как полоумные юнцы скакать между мирами по первому зову постороннего человека, но всё же... Теперь они были тут — вдвоем на огромной крыше небоскреба. — Но мы же не посторонние, — возразил Питер, передавая Мигелю крупный сочный бургер. — Не чужие, в общем-то, друг другу люди. — Думай как хочешь, — равнодушно бросил Мигель, но протянутый бургер взял. Шуршащая обертка мгновенно поддалась под решительным напором, и теплая, приправленная соусом начинка попала Мигелю в рот. Для отсталого с технологической точки зрения мира... действительно вкусно. — Спасибо, — произнес Мигель, чтобы не показаться совсем уж свиньей перед человеком, который называл его другом. — Мне не хватало подобной передышки. — Загруженный график когда-нибудь доведет тебя до нервного срыва. — Питер наставительно поднял палец вверх. Испачканная соусом кожа притягивала взгляд. — Вытрись, — поджал губы Мигель, но всё же не выдержал и усмехнулся своим мыслям. — Настоящей причиной моего нервного срыва можешь стать только ты. — Сочту за комплимент. Питер ловко пропустил мимо ушей одно, но при этом ответил на другое. Они оба знали, что Мигель будет недоволен... Но что, собственно, Мигель сможет сделать? Питер усмехнулся в ответ. — Я рад, что ты... — начал он мягким тоном, но был прерван ощущением того, как Мигель обхватывает губами его пальцы. Это было неожиданно... и в то же время горячо. Шершавый, будто у кота, язык скользнул вверх и вниз, стирая подсыхающий соус. Задел подушечку, провел вдоль всей длины пальца, уже подбираясь к основанию, и тут Питер, наконец опомнившись, выдернул руку из хватки Мигеля. — Боже! — воскликнул он. На большее его не хватило. Покрасневшие скулы и тяжелое дыхание выдавали его с головой, но Мигель видел и слышал гораздо больше: частый стук сердца в груди, капли пота на шее, дрожащие как от испуга руки... Потрясающая реакция. — Мы ведь на свидании, Питер, — пожал плечами Мигель, словно это было универсальным оправданием. — Тебе стоило быть готовым. — К тому, что ты начнешь распускать руки или язык? — И к этому тоже. Они умолкли, не зная, чем занять себя и куда деться от встречного взгляда. Повезло, что они были на крыше и что голубям определенно плевать на их неловкий флирт. Однако эта ситуация могла считаться в некотором роде логичным последствием всех предыдущих действий Питера. Неудачное свидание с Эм-Джей, попытка найти утешение в ком-то другом — и Мигель, который понял всё абсолютно правильно. — Могу я поцеловать тебя? — собравшись с духом, спросил Питер. Мигель замер. — Да. — Коротко и ясно, но всё же сколько эмоций было в этом единственном слове. Питер повернулся к Мигелю и притянул его к себе.