Исключение

Чем сильнее взмах, мазок, Сильнее тем душа сияет, Художник, магией красок, Сюжет в картине воплощает. ОНА: Дав по шапке жестяному садисту – будильнику, я протерла глаза и огляделась. Шесть утра. На улице туман. Правда, его лёгкая дымка стремительно исчезала в лучах восходящего солнца. Ничего ночью мне не снилось и поэтому казалось, что я просто моргнула. И вот, уже утро, пускай довольно раннее. Однако мой организм упорно упрашивал ещё 5 минуточек, от чего мои веки, став невыносимо тяжёлыми, закрывались. Пускай я и помнила, что просыпаться мы всегда должны раньше детей, чтобы всё подготовить. Но главное, что я всё ещё помнила – нашу с ним встречу. Быть рядом, просто поговорить, слышать голос, подурачиться – всё это вызывало во мне лишь восторг, из-за чего я расплылась в лёгкой улыбке. И все это результат моей решимости, спустя столько лет. Я сумела, я справилась! Надо будет ещё так сделать... Впрочем, если набралась смелости для такого, то и дальше мне должно быть легче, правда? Я не видела этого, когда пришла в комнату, но на столе лежал пакет с умывальными принадлежностями. Предусмотрительно. По идее, чтобы мы не опоздали. Хорошо, что я задержалась всего ничего... Надо собираться и принимать водные процедуры. А летнее утро прекрасно, как никогда... Прохлада перед предстоящим зноем, как нельзя лучше, придаст мне энергии и сил. Кран умывальника быстро одарил меня бодрящей водой, что окончательно прояснило мой рассудок. -Самое то... Неожиданно сзади послышались шаги. Это был Брандт, даже более сонный, чем была я. -Guten Morgen, Брандт. -Guten... Слегка недовольным тоном проговорил он. -Не выспался, да? Брандт лишь кивнул головой и затем сладко зевнул. -А ты? Вижу, бодрая, как никогда. Сразу видно – примерная вожатая. -Ой, да брось... Ты ведь тоже молодец, не проспал. Немного холодной воды и будешь как новенький. -Ну, спасибо на добром слове. После умывальных процедур мы отправились к директору. В кабинете нас угостили свежесваренным кофе и наскоро дали прочитать несколько бумажек. Это были те самые характеристики наших пионеров, о чём говорила Грета. Здесь же была и она сама, не разгибая спины уже с утра, работавшая над какими-то бумагами. В какой-то степени мне её было очень жаль. Особенно, видя такую огромную стопку тех самых бумаг рядом с ней. Итак, характеристики моего отряда, состоящего только из девочек: 1) Александра. Активная, общительная. Отличница. Имеет две золотые и одну серебряную медаль спортивных мероприятий. Да уж, просто будущий идол всей Германии... Вот уж уверена, у такой не будет отбоя от поклонников в будущем. Для её возраста у неё уже имеется немало достижений, пускай и только в пределах её города. 2) Эмили. Тихая, застенчивая. Учится хорошо. Думаю, мы с ней хорошо поладим. Она выглядит немного старше своих товарищей, из-за чего ей могут завидовать. Нельзя давать её в обиду другим девочкам... 3) Анна. Спокойная, скромная. Учится хорошо, с натяжкой. Имеет несколько грамот от администрации школы. Написано, что на многих мероприятиях в школе её привлекали к музыкальным номерам... Вот и нашлась, кому достанется фортепиано на сцене. 4) Клара. Активная, безответственная. Учится средне, с натяжкой. Неприятный элемент... Есть заметки о постоянных шалостях и проказах. Даже нанесении травм... Похоже, с ней придётся повозиться... Для порядка, я прочитала и о подчинённых Брандта, дабы в случае чего знать их имена и примерные характеры. 1) Вильгельм. Спокойный, общительный. Учится хорошо. 2) Людвиг. Спокойный, общительный. Учится хорошо. О них написано, по сути, одно и тоже – юные техники. Отлично получаются точные предметы в школе, однако оценки по дисциплинам гуманитарной направленности оставляют желать лучшего. В общем, друзья – не разлей вода. Оно и понятно, ведь общие интересы способны сплотить людей любых возрастов и даже полов. 3) Фритхельм. Тихий, спокойный. Отличник. Написано, что замечены проблемы в общении с одноклассниками... Есть просьба о внимательном наблюдении. Бедный паренёк, который просто любит книги, но которому приходится иметь дело с задирами. Надеюсь, Брандт за ним присмотрит... 4) Виктор. Активный, любопытный. Учится средне. Характеристика чем-то схожа с Кларой но, по крайней мере, травм он никому не наносил... В глаза также бросилось его происхождение – еврей. И надеюсь, у него всё хорошо дома... Да уж, неплохой контингент детей... По крайней мере, судя по их характеристикам от учителей. Правда, есть вероятность того, что они окажутся сильно субъективными и тогда это может привести к тому, что всё написанное в этих бумагах может не совпадать с реальностью... Но причин им не доверять у меня нет. Следующими документами были обычные расписания. Нам, конечно, разрешалось самим проявлять инициативу, но лишь зная меру. Мой план предусматривал сегодня обязательные занятия творчеством с детьми. Какое именно, не указано. Видимо, тут и можно было проявить инициативу. Или просто придумывать занятия на ходу... У Брандта же оказалось всё куда беднее, предписывалась уборка лагеря. Серьёзно? Заниматься таким весь день... Впрочем, лагерь немаленький и вряд ли дело ограничится только одной уборкой площади... Общие же указания были таковы – разъяснить детям правила и постулаты настоящего пионера, ознакомить с историей лагеря. Но учитывая его немноголетнюю историю, мы сошлись на том, что достаточно будет рассказать, хотя бы, о том человеке, которому посвящён памятник, стоящий на площади. Вдруг ко мне подошел Брандт. -Я готов. Пошли? -Да, я тоже закончила. Пойдём. Ознакомившись со всеми бумагами, мы выдвинулись к площади, куда уже сходились полусонные пионеры. Лица у детей были не совсем довольные... Но это было, конечно, временно. До следующего утра. Видимо, даже столь прохладная вода действует не на всех... Да и кто знает, кто сколько из них спал дома, а тут резко заставили подняться пораньше. Мы поприветствовали друг друга на линейке, познакомившись уже не на бумаге, а вживую. И мы с Брандтом начали рассказывать то, каким должен быть настоящий пионер, огласили распорядок дня, а также о том, кому установлен памятник – Эрнсту Тельманну, немецкому коммунисту, всё как по бумажке. Но в процессе рассказа, от одного из детей к нам возник вопрос: -А это правда, что Тельманн поджигал здания правительства? Вопрос задал, как ни странно, тот самый Фритхельм. Я сначала очень удивилась такому вопросу от него, но вспомнив характеристику, всё моё удивление сошло на нет. Мальчик был, похоже, и вправду начитанный. -Конечно нет, лидер Коммунистической партии не мог бы пойти на такое! Это сделали фашисты, чтобы оправдать свои репрессии против коммунистов. Ответила я уверенным голосом, стараясь исключить любые сомнения. -А мне мама говорила, что Эрнст Тельманн – пример для любого гражданина ГДР. -Всё верно, Александра, молодец! Постепенно дети начали галдеть, видимо, их заинтересовала эта тема. -Так, дети, тишина, пожалуйста! Скомандовала я и, на моё удивление, шум от детей быстро стих. -Кхм... И также Эрнст Тельманн - пример для любого пионера, поэтому ребята, нужно соблюдать дисциплину. Брандт хоть и стоял рядом, но всю остальную беседу проводила я... Прозвучал горн на завтрак. Все пионеры организованно, под нашим с Брандтом руководством, пришли в столовую. Во время еды ни я с Брандтом, ни пионеры с нами особо не разговаривали. Мы ещё не знали друг друга и были настороже. Поэтому наше поглощение пищи сопровождал лишь грохот подносов и вилок с тарелками. Пока мы ели, я сумела придумать чем нам с девочками заняться таким творческим – нарисовать плакаты, посвящённые немецкой пионерии. Да и место для этого было. Небольшое одноэтажное здание, что стояло на окраине лагеря, оказалось пустым. Отлично, сегодня нарисуем плакаты для лагеря. Да и девочки, надеюсь, рисовать хорошо умеют... Внутри помещение было залито солнечным светом, что приходил из больших окон. Оно походило на какой-то творческий клуб который, пока что, был пустым. Что ж, мы это исправим... -Так, девочки! Сегодня у нас очень важное творческое задание. Нам нужно нарисовать плакаты для лагеря. Самые лучшие мы повесим на стенд. Вы ведь хорошо умеете рисовать? Первые две девочки ответили Ja!, две другие промолчали, потупив взгляд. -Да вы не переживайте, я тоже не очень-то сильна в этом... Чтобы подбодрить вас, я буду делать это вместе с вами. С легкой улыбкой я соврала, чтобы они не унывали, ведь на самом деле я почти имею среднее художественное образование. В кладовой нашлось, как раз, пять мольбертов, много кисточек, красок и палитр. Мольберты развернуты, процесс рисования начался! Александра и Эмили принялись с энтузиазмом. Одна рисовала герб ГДР и пионеров с трубами по бокам, другая же выбрала в качестве символа по центру наш памятник. Хоть они и были всего лишь дети, получалось у них довольно неплохо. А вот у Клары и Анны совсем не получалось. Клара же вовсе руки опустила, а потом вообще прекратила даже пытаться ибо, как она посчитала, получалась полная размазня. Ни мои слова, ни слова других убедить её не смогли. И она, сославшись на плохое самочувствие, попросилась уйти к себе в комнату. По девочке видно было, что это просто обман, чтобы уйти отсюда побыстрее, и поэтому я её не отпустила, а сказала сидеть в комнате, пока мы не закончим. У Анны дело тоже не клеилось, однако она, по крайней мере, не опускала руки и продолжала стараться. Этим она хотела подать пример своей подруге Кларе, но вид что у всех, кроме неё, получается, вызывал у Клары ещё более сильную тоску. -Может, всё-таки попробуешь снова? Я пробовала её подбодрить. -Да я не могу, я никогда не умела рисовать! Нервно ответила Клара. -Но ведь и ходить ты научилась не сразу, верно? Не будешь пробовать, не будет и получаться. Посмотри, как Анна который раз пробует. Не знаешь? А я скажу – пятый. Это ровно пятый раз, когда она перерисовывает рисунок. Я уверена, что она может и в пятидесятый раз начать его переделывать, пока не станет получаться. В глазах у девочки появились едва заметные огоньки интереса. -Ну хорошо... попробую снова. Промолвила она и снова вернулась к рисованию. Лишь улыбнувшись ей, я тоже вернулась к работе.Пообещала ведь им, выкручивайся теперь... Я всегда любила рисование, с самого детства. Жаль только, что в их возрасте мне было, мягко говоря, не до него. Ведь кругом происходили лишь ужасные вещи, из-за чего жизнь окрашивалась лишь в серые, чёрные и кровавые цвета. Может, это и было хорошо, начать жить в ГДР, в каком-то смысле я смогла открыть глаза и увидеть, что мир бывает совершенно другим, мирным. -Итак, сворачиваемся, девочки! Пора на обед! Девочки суетливо побросали кисточки с красками на свои места и я повела их в столовую. Повара постарались на славу, обед выглядит аппетитно... Неподалёку от меня, как раз, сидела Клара и я решила спросить о её успехах... -Ну как? У тебя начало получаться? -Ну... вроде и да, но я не уверена. -Такой настрой мне уже больше нравится. Ты молодец! Главное старайся и я уверена, у тебя всё получится. -Спасибо. Улыбнувшись, произнесла Клара, продолжив уплетать свой обед. Вдруг я заметила, как вошла Грета. Она меня тоже заметила и подошла к моему столу. Вид у неё был, конечно, не очень весёлый. -Guten Tag, Грета. Как ты? Спросила я Грету, которая села рядом со мной. -Я? Да так себе, рука болит уже писать... А эти бумаги просто не заканчиваются! Ну да ладно, а ты как? С Брандтом-то что? -Сегодня с ним у умывальников встретилась... -А вчера что было? Спросила она пытливо. -А вчера с ним на пристани гуляла... Сказала уже я, слегка покраснев. -Ага, всё-таки решилась! -И что? Как всё прошло? Грета заметно оживилась когда поняла, что дело сдвинулось с мёртвой точки. -Ну... если честно, это было прекрасно... Сказала я со смущённым, но заметно довольным видом. -А я говорила тебе! Видишь, чего можно добиться, когда немного наберёшься смелости? -Вон он, кстати, сидит... Давай-ка ты снова позовёшь его прогуляться, скажем, в лесу? Внезапный напор Греты для меня уже не был чем-то необычным. Кто знает, кем бы я была сейчас, если бы не она... -Страшновато мне как-то... -А ты что, одна будешь? От таких слов на лице, сам по себе, выступил ещё больший румянец. -Вот ведь!... -Я так понимаю, идея тебе понравилась. Давай, когда будешь относить поднос, пригласишь его? Да, смогла ещё раз, смогу и в этот... -Хорошо... Я решительно направилась к нему... -Ещё раз привет... А... как твой день проходит? -Привет. -Немного паршиво. -Понимаю, не самое приятное досталось вам с ребятами... Надеюсь, завтра вам выпадет что-то поинтереснее... -Да вот, остаётся только надеяться... -В общем... м-может, пройдёмся ещё раз сегодня вечером? Скажем, в лесу? Брандт задумался. -Можно... Думаю, у меня проблем не возникнет. -Тогда договорились. Сказать, что я лучилась от счастья, идя с подносом, а затем в художественную мастерскую, это значит не сказать обо мне ничего. О моём текущем состоянии. Мы с девочками вернулись обратно. Когда художник рисует – всё, что было когда-то в мыслях, оживает, поддаваясь размеренному движению руки, держащей кисть. Найти своё призвание – задача каждого художника, в котором долго был скрыт этот талант. Кому-то нравится изображать умиротворенную, нетронутую человеком природу. Кому-то по душе изображать людей... Кто-то любит архитектуру... А кто-то пишет и странные, непонятные, но интригующие картины. Мне же было всё равно. Я получала удовольствие от самого процесса рисования, от каждого движения рукой, от каждого взмаха кистью, ведь раньше я и мечтать не могла о чём-то подобном... И теперь я, по сути, могу заниматься этим сколько душе угодно. Потому, даже в художественном кружке, даже когда уставала, я чувствовала себя счастливой. Человек несчастен из-за усталости только тогда, когда он получил её занимаясь нелюбимым, мерзким и противным для него делом. А когда ты получаешь усталость от своего любимого дела, ты даже падаешь от неё с улыбкой, думая: Отлично, вот, сколького я всего успел добиться! Мои силы ушли в нужное русло!. Вот и работа подошла к концу... Все девочки справились отлично. Даже Клара. Положительная оценка её трудов девочку обрадовала. -Ну что, на выход? Все девочки, довольные собой, произнесли Ja!. И теперь мы все дружно покидали помещение художественной мастерской. Скорее бы вечер... Хочется поскорее снова увидиться с ним... И не для выполнения какой-то задачи, а просто так. Предложение Лены было для меня заманчивым. Мы с ребятами только что закончили уже надоевшую уборку территории и я стал свободен на какое-то время. Ну что ж, отдохну часок и пойдём. Как раз наступит вечер. ОН: Прогулка по уже прохладному лесу, после столь противной жары и физической работы, была самое-то для организма. К тому же, компания Лены прекрасно дополняла чарующую атмосферу вечера. Эту атмосферу вечерних птиц, прохладного ветра и прочих звуков нарушали лишь наши с Леной шаги. Между нами воцарилось неловкое молчание. Каждый раз, когда я даже мельком кидал на неё взгляд, словно боясь что-то в себе выдать, она опускала ресницы. Тем не менее, даже без касаний или слов чувствовалась какая-то удивительная теплота. Быстрое, горячее биение жизни, от которого у меня захватывало дух. Честно говоря, я думал об этом не раз за день. И я не знал, что с этим делать. Посмотрев ещё раз украдкой на неё я заметил, что она успела покраснеть. Что, опять? Неужели она действительно ко мне неравнодушна? Да ну, быть такого не может... Быстро отведя взгляд, я всеми силами пытался уберечь свой рассудок от подобных мыслей. Но тщетно – её, вновь на мгновение мелькнувший на меня взгляд, пока я задумывался, резко опровергал все мои попытки противиться очевидному. Но если она влюблена в меня... представляю, каково ей будет... От её близости я почувствовал почти физическую боль в сердце и такое неодолимое томление, что невольно схватился за свою руку и крепко сжал. Лишь тогда мне стало немного легче. Но вдруг, словно ей стоило большого труда сохранять спокойствие, Лена проговорила: -Нам, пожалуй, пора развернуться... Мы пошли по узенькой тропинке, которая вела нас всё глубже в лес. Начинали сгущаться сумерки... Со временем лес сменился пляжем, а вечернее небо стало ночным. Перед нашим взором предстала яркая полная луна, отражая себя в таинственных глубинах тёмной воды. Воздух был довольно тёплый и нежный. Вскоре тихий вплеск волн, набегавший на берег озера, слился с безмолвием ночи. А мы молча шли по берегу, у самого края еле слышных, шепчущих вод... Вот мы и добрались до лодочной станции, внезапно остановились и повернулись друг к другу. Лена улыбалась. А я совсем перестал понимать, что со мной происходит. Такого наплыва чего-то волшебного и манящего я не испытывал ещё никогда в своей жизни. Меня постепенно поглощала неуверенность. Она повернулась к воде и начала смотреть вдаль, на луну. Ни слова не было сказано. Я затаил дыхание, сердце колотилось, словно перед экзаменом. Казалось бы, чары из-за страха должны развеяться. Но единственное, что он сделал, так это раздул ещё сильнее мою неуверенность.Постояв на пристани какое-то время и поняв, что час уже поздний, мы собрались идти обратно в лагерь. -Ну что, пошли домой? -Угу... пошли. Её глаза, казалось, были полны чего-то светлого... И в них играла какая-то... радость? По крайней мере, мне немного хотелось в это верить. Туман лёгкой дымкой поднимался над землёй, покрывая всё будто инеем и придавая всему призрачный, нереальный вид. И даже луна стала казаться ярче обычного. А моя зеленоглазая спутница улыбалась, сопровождая меня назад. -Ну... спокойной ночи. -Спокойной. -И... спасибо за прогулку. -Ага... Пожелав друг другу спокойной ночи, мы отправились спать. Лена может быть и уснула, однако я лежал, уставившись в потолок, будучи совершенно потерянным. В голове всё переворачивалось, путалось... Неужели Лена и правда меня любит... Если это правда, то я не знаю, как мне быть. Совсем. Она хорошая, даже очень... Но я совершенно её не знаю и более того, понятия не имею, примет ли она меня. Мои веки, вопреки разгорячившемуся из-за внутренней борьбы рассудку, стремительно потяжелев, закрылись. Но вместо того, чтобы отключиться, мозг начал воспроизводить то, что было... Много лет назад... Ещё когда большевики не пришли на наши земли. От сравнения того времени с действительностью, я невольно вздрогнул. Чёрт, так вспоминаю это, будто меня всё устраивало! Как будто мне теперь не с чем сравнивать... Ещё как есть с чем. Так почему же моя неприязнь до конца не уходит? Выстрелы, взрывы, мольбы о помощи, крики от ужаса... Все это сцепилось в один клубок, из которого изредка вырывались на волю знаковые события. Мой разум был будто разделён на две части. Одна часть ни за что не хотела бы этого. Ни красного цвета крови, ни белого цвета кости, ни чёрного цвета обугленной плоти и серого цвета обнажённых внутренностей. Яркого блеска взрывов, грохота от выстрелов, металла пуль. Дрожжи земли и скрипа от танков, пропитанных гнилым ароматом окопов. Другая же, звериная часть, жестокая, жаждала всего этого всем своим естеством. Она жаждала убивать, разрушать, причинять боль и страдания с улыбкой на лице. А при виде слёз других, она жаждала лишь заливаться хохотом. Безжалостно выполнять любую волю своей страны и... Вождя, которого она приветствовала вскинутой правой рукой Sieg Heil!. От воротников её чёрной формы с черепом на фуражке, отражающих солнечные блики рун СС, до черных, начищенных до блеска офицерских сапог, которые били и давили не одного врага. Тем не менее, стоило в дрейфующем сознании всплыть осколкам воспоминаний, моё нынешнее, всё же, стало казаться более чем прекрасным. Теперь мне всё то было не нужно. Если поразмыслить, то окажется, что сейчас и был тот самый покой, которого я достиг, пройдя путь невзгод на поле брани. Пускай он и был относительно коротким, тем не менее, увидеть войну я успел. Она постучалась залпами РСЗО, артиллерии, огнём танков и пехоты прямо лично ко мне в дом, в комнату, в душу. Все эти раздумья просто разъедали мою голову изнутри, уже который год... Но теперь, когда я познал войну живьём, я ни за что не счёл бы свою другую, прошлую сторону, благом. Ни за что не пожелал бы себе туда вернуться. Где мёртвые тела расстилаются до горизонта, где твоё будущее - стать одним из них, без наличия у тебя другой судьбы, или очень капризной дамы по имени Удача. Мои мысли напоминали звезду, летящую сквозь века без остановки, ради возможности бесконечно анализировать собственное внутреннее состояние. Однако всё же, сонливость перешла в критическую стадию и я провалился в сон...