Bad kisser

Apocalypse — Cigarettes After Sex.

      — Говорю же, мало страсти. Это все равно, что целовать стену.       Зик лениво курил, развалившись на диване. Весь из себя такой мягкий, удобный. Если бы Аккерман не был в гневе, он бы забрался сверху и положил голову на мужские коленки, но…       Он в гневе.       Разочарован.       Немного оскорблен.       Гордость задета.       Леви не умел готовить и целоваться.       Зато у Леви был отличный вкус на вино, фильмы и мужчин. А это главное.       Дым сегодня раздражает пуще прежнего. Нет, это не из-за взвинченного состояния Аккермана. Вовсе нет. Абсолютно нет. Кто вообще придумал эту сраную дразнилку? Ну, целуется он в стиле пятиклассника — что дальше? Апокалипсис же не случится из-за такой ерундовой мелочи, зачем постоянно подтрунивать? Даже если в лучших манерах нежного Йегера. Даже любя. Даже по-доброму. По-доброму пошел он нахуй. Хочется высунуть язык и по-детски показать его мужчине. Бесит. Бесит своей снисходительной улыбкой и этим взглядом с чертятами. Взял бы и сварил всех этих дьяволят в супе на адском огне. Если бы умел готовить.       — Завались. Раз такой умный, мог бы помочь.       Ему в ответ на эту недо-просьбу строят умиляющееся лицо, а уже в ответ на это лицо от Леви прилетает подушка. Зик по-медвежьи неуклюже валится набок и подло хихикает, сжимая в массивных и крепких руках «снаряд».       Невозможно сдержаться и не закатить глаза на подобное.       Он и не сдерживается.       — Смотри, чтобы не выпали из глазниц, — всё ещё посмеиваясь, предупреждает этот наглый засранец.       Аккерман в сердцах хлопает книжкой о стол и нарочито громко шлепает босыми ступнями по теплому полу, топая на кухню.       На столе, укрытом белой скатертью, стоит недопитый чай в большой кружке с нарисованной обезьянкой, — Йегер опять не убрал за собой, чтоб его, — рядом вазочка с алыми ягодами спелой клубники.       Специально громко шумит и грохочет посудой, чтобы показать всю степень своего недовольства.       А Зику будто начхать.       Ну и пусть чихает на здоровье.       — М-м-м… вкусно, — за спиной раздается глухой мурлыканье.       Блондин ловко закидывает себе в рот лакомство. Леви в порыве «страстной» ярости ляпнул, что хорошо целоваться у него не получается, потому что пасть у Йегера огромная слишком. Отчасти…       Взгляд серых глаз рассеянно наблюдает за массивной линией челюсти, полными, красивыми губами и острыми зубами, обнаженными в улыбке.       …это правда, пасть большая.       Леви пристально смотрит на него, картинно поднимает грязную кружку, вертит перед мужским лицом, мол, заебал, и кладет её в раковину. Зик начинает хихикать от резких жестов парня, но веселье внезапно прекращается — давится клубникой.       — Это карма, детка, — язвит Аккерман.       Он тоже берет клубнику, чтобы откусить кусочек. Обхватывает пористую мякоть губами. Розовый сок брызжет на впалые щеки, заляпав также уголок рта. Молодой человек ведет языком, слизывая вкусный нектар, и довольно причмокивает.       Йегер наблюдает за всем этим мутным взглядом.       Леви нравится.       Пусть у кого-то что-то подгорит.       Не одному же ему заводиться.       — Иди сюда, — блондин хлопает рукой по коленке, зовя подойти ближе. На место.       Леви и это нравится.       Потому и не противится.       Ловко седлает крепкие бедра, — хотя хотелось бы крепкий член, но он слишком обижен, пока что, — располагая ладошки на широких плечах. Аккерман не кокетка, но дразнить в честном и здравом смысле любит.       Зик костяшками пальцев поглаживает острую скулу, потом неожиданно властно стискивает челюсть и заставляет прислушаться к вкрадчивому голосу.       — Открой ротик.       Повинуется. Острый язычок сразу же пробегается по сухим губам, — черт, а ведь ему говорили использовать бальзам, — и взгляд серых глаз, обычно пустой и какой-то отстраненный, теперь голодный и с примесью азарта.       — Очаровательно, — шепчет, а Леви от этого шепота нетерпеливо ерзает.       Поцелуй выходит неуверенным, по скромным соображениям Йегера, даже немного скомканным. Он накрывает чужой рот своим, укладывая обе ладони на ланитах парня. Кожа его рук сухая, горячая, с мелкими мозолями, хорошо контрастирует с поначалу нежными ласками.       — Теперь клубника.       Сразу понимает, что от него требует. Неловко обхватывает нижнюю губу мужчины, слегка втягивает, посасывая, и прикусывает. Следом зализывает и снова — всё по той же схеме. Аккерман подобное видел в порно, а ещё в универе, когда всякие слишком смелые парочки лапались по углам. Не знает, насколько хорошо у него получается сейчас, но раз Зик не пытается сдержать смех, а только крепко удерживает его лицо в своих руках, то, наверное, не так плохо.       Чувствуется азартное желание доказать, что он не умеет только готовить.       Остальное всё «всемогущему» Леви — раз плюнуть.       Он пробегается пальцами от плеч до резинки мягких домашних штанов, игриво, в его понимании, поглаживает пах, чувствуя выразительный бугорок.       И у них всё ещё впереди, потому что у Аккермана отличный вкус на главные вещи.       Вино.       Фильмы.       И мужчины.