Однажды, в горячую летнюю пору,
Санни из дому вышел; ну, как, не совсем.
На улицу в ту офигенную пору
Саню вытащил кореш его, звать просто Кел.
И, шествуя важно, в спокойствии чинном,
Пошли они в парк, чтоб пощупать травы.
И вот, Кел, в Санечкиной роже поминной,
Узрел удивленье при виде братвы.
— Здорово, Санечек, — Санек словно рыба
Молчит, и не знает, куда, кто, да что.
Бразил стал фембоем, колотит его Обри,
Короче, уперла она у Бразила альбом.
Санек вдруг собрался, надулся, напрягся.
Ух, берегись, ты, чумная Обря!
Санечек присел, зашипел, разогнался,
Ударил Обрю, а та, вереща,
В траву улетела, бум-бум, труляля!
И встал на колено Санек пред Бразилом:
— Бразил, ты мой милый, любимый фембой!
Я устоять не могу пред тобой!
Узами брака связать наши души
Готов ли ты, милый мой, чокнутый суженый?
Бразильчик краснеет, Бразильчик не может,
Тут даже пиздюль от Обри не поможет!
Краснеет Бразильчик, целует Санечка,
Санечек целует в ответ, в общем, точка.
Обря в конопле где-т кряхтит, Кел стоит,
Чего-же Санек там Ваську верещит?
Санька речи пылкие Кел, вдруг, послушал,
Решил, что не нужен он тут, крч, недослушал.
Вот, в церковь идут наши (не)голубки,
Рот до ушей — сразу видно, они,
Вероятно, с Запада два приплыли гомосека!
(Тут охренел даж топор дровосека!)
В церковь врываются Кел и Обря,
Да гопников бравых и мощных отряд.
Глаголить вдруг стал ненаглядный наш Кел:
— Санек, ты совсем, что-ли, бля, охренел?
Санек и Бразил дружненькó обернулись,
К выхóду из церкви за ручки вернулись.
И начали гопников бить, и Обрю,
А Кела они замотали в соплю!
Вставайте же, дети! Долой гомосеков!
На то вам и красное детство дано,
Чтоб бить тупых геев, ценить дровосеков,
И в школе учиться, и бегать в кино!
Храните своё вековое наследство,
Традиционную ценность храните, ведь Бог
Наградит вас за эти деяния, смело,
И не выставит вас он за Рая порог!