Забрала всё

      Нет, все должно быть совершенно не так! Когда их судьба свернула не туда?! Почему сейчас он, испытывая сильнейшее чувство тревоги за любимого, должен бежать по давно изученной дороге?! К черту мысли, он должен успеть, иначе весь смысл его жизни будет разрушен.       Они были друзьями. Она, миловидная девушка с длинными, прямыми и светлыми волосами, ярко-красными глазами и всегда одетая в нарядные, пошитые на заказ платья, и он, вечно агрессивный, с такими же кровавыми радужками, черными, как ночная водная гладь, волосами с не слишком аккуратной стрижкой и вечно дополняющий образ плащем, который ему когда-то давно дали за хорошую службу. Были они не разлей вода. И кров вместе делили, и кровь поровну пили, и на охоту вместе ходили. Когда все пошло наперекосяк? Когда он, будучи подростком-вампиром, пожалел такого же человеческого подростка, который случайно забрел в лес? Или тогда, когда этот самый человек пришел обратно в лес, чтобы взять интервью? Или когда он заметил, что его лучшая подруга незаметно его фотографирует, а, вскрыв коробку, куда она клала фотографии, он нашел в ней множество других фото? Там были даже те, где он принимал душ, и те фотографии, на которых была вязкая жидкость, которую поленились убрать. Мерзость. А самым большим открытием стала ее коллекция оружия в потайном отсеке шкафа. Пистолеты с серебряными пулями, острейшие ножи и даже откуда-то взявшаяся катана, которыми уже ни один вампир не пользуется. Возможно все это послужило причиной разрушения многолетней дружбы?       Чтож, она действительно оказалась той еще сумасшедшей. Если они и встречались, то она продолжала твердить, что держать дома «питомца» очень опасно, и что ему будет лучше без него. И ее совсем не волнует, что многие вампиры держат дома человека с самой вкусной кровью. Ну, или того, кто им приглянулся. Отношения между вампиром и человеком не редкость — довольно часто случалось такое, что вампир влюблялся в кровь, а у жертвы, беспомощного человека, развивался Стокгольмский синдром. Но у них все было не так. Тот подросток, совсем мальчишка по мерам вампиров, сам пришел. И после того, как его выгнали, приходил вновь и вновь. Другие вампры не трогали его только из-за того, что чувствовали на нем запах чужого вампира, — малыш-человек умудрился стащить шарф вампира, когда пришел в первый раз. Конечно, в один из дней он сдался. Думал, что просто сожрет мальчишку, а его никто и не хватится, но не смог. Не смог он прибить такого чудного парня. Он травил байки, смеялся так звонко, что чувствительные вампирские уши закладывало, рассказывал, что мечтал познакомиться с добрым вампиром еще с самого детства. Ну как такого не полюбить? Когда он, взрослый вампир, боялся рассказать о чувствах, маленький человечек, запинающийся и сильно краснеющий, смог признаться. Скомкано, долго, неуверенно. Но признался. А после сбежал, как последняя мышь, пока вампир не успел отойти от шока. Да, они были отличной парой, хоть его и воспринимали как очередного «питомца».       Вдалеке виднелся знакомый, как свои пять пальцев, домишко. Ничего примечательного в нем не было. Обычный среднестатистический домик вампира, который очень даже хорошо зарабатывает. Да, она была идеальной «от» и «до». Но тем не менее, она неадекватная, раз решила сделать это.       Дверь из дорого дерева слетает с петель, лишь жалкой деревяшкой падая на пол. По ней пробежались массивные ботинки, чуть не запинаясь о дверную ручку. Он должен успеть. Прошло всего десять минут с того самого сообщения, хотя обычно до ее дома ему нужно идти минимум двадцать. Пришлось израсходовать экстренный запас энергии, чтобы бежать быстрее. В случае чего, а это «чего» точно возникнет, он не сможет спасти себя. Но это ничего, главное, чтобы человек был жив и здоров. Со второго этажа здания слышится звон цепей и звук, будто что-то упало на пол. Возможно, он еще жив. Они смогут выбраться из этого кошмара! А после он отомстит ей на все, с удовольствием раздирая острыми клыками ее тело на куски, наслаждаясь каждым ее вскриком, и каждой пролитой ей слезой.       Ощущение, что тело само движется навстречу звуку. Он уже давно стих, но надежда умирает последней. Или она уже умерла, оставляя место сильной печали? Первая открытая дверь, за ней самая обычная спальня. Небольшая кровать, тот самый шкаф, который сейчас был открыт, а одежда валялась неаккуратными кучками на полу, стол с открытым дневником. Пока вампир метался по комнате, ища свое Солнце, он успел прочитать пару строк. «Он мой» и «тупой человек» не сулят ничего хорошего, только бесконечное отчаяние. Вторая комната, ванная. Здесь ничего интересного, кроме горячей воды в ванной, которая расплескалась по всему полу, впитываясь в белоснежный ковер. Человеческое тело очень слабое и хрупкое, врятли ему будет приятна настолько горячая вода…       Последняя комната. Из нее доносится гробовая тишина, как будто время остановилось. Дверь аккуратно приоткрывается, впуская в мрачную комнату луч света. Вампир неохотно входит в помещение, тут же содрогаясь от тихого всплеска. Тут тоже вода, причем ее много. Она черными пятнами, прям как его глаза, темнеет на полу. В каждом сантиметре нет и капли света, вампир, со всеми своими возможностями, может лишь пытаться нащупать окно, которое было зашторено. Это он заметил еще тогда, когда подбегал к дому.       Наконец-то грубая, такая же черная, как и все в этой комнате, ткань была нащупана и сдернута. Глаза на мгновение ослепил свет, но тут же привела в себя мысль, что теперь он может рассмотреть его личное, такое же ослепляюще Солнце поближе. А в том, что он здесь, вампир ни на грамм не сомневался. Пара шагов назад, все тот же тихий «хлюп» из-под ботинка.       Взгляд. Грохот сотрясает дом, также, как и дикий вопль. Он падает на колени, захлебываясь в крике. Нет. Этого не может быть! Как бы он не старался, эта стерва успела сделать все, что хотела! Мразь, как можно быть такой сукой?! Ненавижу, так бы и вспорол ей брюхо прям здесь. Но единственное, что он мог делать, это слышать, как со стороны лестницы доносится цоканье каблуков. А также он мог смотреть на тело некогда живого и самого лучшего существа в его жизни.       Такие пушистые и любимые им блондинистые волосы были все еще влажные, а по некоторым частям его тела до сих пор стекали свето-розовые капли. На плечах и ногах ожоги разной степени. Но самый сильный ожог был на лице. Сразу видно, что самым первым в кипящую воду окунули именно лицо. Такие родные голубые глазки теперь и не узнать, особенно учитывая то, что один из них отсутствует. Разве он заслуживает этого? На шее виднеется рваная рана, оставленная вампирскими клыками. От туда до сих пор пучками выходит кровь, сливаясь со всей остальной кровью на полу, уже давно смешавшиеся с водой. Одежда истерзана в клочья, а на месте худенького животика виднеется кровавое месиво с перемешанными органами, как будто кто-то специально засунул руку внутрь тела и от души задвигал руками в разные стороны. Печалило и то, что, судя по всему, его любимый скончался тогда, когда он зашел в дом. Эта сука точно поддерживала его жизнь для того, чтобы он мучался от зверской боли. Ноги изрезаны и истыканы насквозь ножом. Если ему не изменяет память, то именно с таким лезвием был в ее коллекции.       Дверь хлопнула, а шаги теперь звучали все ближе и ближе. Легкой походкой она подошла к нему сзади, после слегка растрепывая спутанные волосы. Предательница театрально вздыхает и хватает его подбородок пальцами, заставляя смотреть точно на юношу, чье изуродованное тело лежало на полу около стула в цепях. — Неужели этот питомец был тебе важен? Как жаль, что развлекаться с ним решила я, — мягкий, все такой же заботливый голос раздался прям у него над ухом. Это же на сколько надо быть такой мерзкой тварью, чтобы при таком раскладе говорить так беззаботно?! — Его кровь была совсем не вкусная. Ты же помнишь, что когда мне не нравится кровь, то я стараюсь вырвать как можно больше плоти на месте укуса? И почему он только тебе так нравился?       Она отпустила его подбородок, звуки ударов каблуков о пол послышался теперь впереди него. Кажется, предательница встала между вампиром и трупом бедного человека. Кровопийца медленно поднял на нее свой убитый взгляд, обещающий ей все муки Ада, и заметил некую несостыковку с ее образом у себя в голове. Волосы. Ее длинные волосы, которые она так любила и лелеяла, были теперь короткими и в точности повторяли стрижку его Солнца. Это ужасно. Просто ужасно напоминать о нем, так еще и так! — Милый, знаешь, я действительно не понимаю, почему ты выбрал его. Посмотри на меня! Я вампир, я живу вечно, я гораздо красивее его. Тебе не нравились мои длинные волосы? — она присела на корточки перед ним и приблизила свое лицо к его. Выражение ее лица становилось всё более безумным, — Я отрезала их, сделала все в точности, как было у этого жалкого смертного! Тебе нравится?!       Создавалось ощущение, что она ждала положительного ответа, но при этом была готова убить его, если он скажет хоть слово. Какая жалость, что единственное, чего он хотел, так это вцепиться ей в волосы и выдернуть их с корнями из ее поганной бошки. Она снова встала, видимо уже окончательно открывая себя и свое безумие миру. Снова встав сзади него, вампир услышал щелчок. — Как много людей мне нужно убить, чтобы ты стал полностью моим?! Чем я хуже этого куска мяса?! Нет, ты любишь его так сильно. Но на его месте должна быть я! Если ты не достанешься мне, то не достанешься никому!       Он чувствует, как затылок обдает резким холодом. Сердце бьется слишком быстро, каждый его удар отдается в мозгу громким звуком. Нет, он не сможет отомстить за любимого. Его бывшая подруга, ныне жалкая предательница, хочет убить его прямо сейчас. Как бесчестно.       Выстрел. Напротив уже «старого» трупа появляется новый, с глухим ударом упавший на пол. Девушка сзади кидает пистолет на пол, придавливает его каблуком и выходит из комнаты, которая стала могилой для самой чувственной парой среди союзов вампира и человека.       Встретимся на том свете, мой дорогой Арлан. Я обязательно приду к тебе в Рай из своего котла в Аду.

Навечно преданный тебе Кристофер.